«flashback»
— Кён-ни, что-то я переживаю, — уже стоя за дверью, нервно произносит альфа, теребя края своей брендовой футболки. И его волнение вызвано не столько тем, что он пришёл с предложением, сколько фактом, что он в принципе виделся с ними лишь раз. И тем, чтобы представиться и попросить Су переехать к нему. — А вдруг они меня ненавидят? — Я же не переживал, когда к твоим шёл, — закатив глаза, произносит максимально спокойный До, для которого поход в свой дом не вызывает никаких эмоций. — Ну естественно! Они ведь обожают тебя, души не чают, а вот мне хорошенько досталось от них. Всё время твердили, чтобы я скорее женился на тебе, чтобы не упустил такого симпатюльку, и угрожали, твердя, что вышвырнут из дома. Ты хоть представляешь, сколько усилий я приложил, чтобы купить квартиру и съехаться с тобой? — выгнув бровь, мужчина смотрит на смутившегося парня, который слегка тянет уголки губ вверх. И пусть порой Кёнсу имеет пугающее выражение лица, большинство взрослых действительно просто без ума от него. — Не глупи, моим родителям ты тоже очень нравишься, иначе они не отдали бы меня тебе, — взяв младшего за руку, чтобы поддержать, он поднимает свои большие глазки, не зная, как преподнести следующую информацию: — Только… мы немного отличаемся характерами. Но ты, главное, не переживай и держись стойко. Надеюсь, до ножей дело не дойдёт. — Додо-я, знаешь, ты совсем не умеешь утешать… — горько вздохнув, он целует смеющегося парня в щёку, дабы зарядиться энергией, а после нажимает на звонок, крепче сжимая маленькую ладошку в своей руке. Через минуту дверь открывает невысокий отец омеги, лицо которого не выражает ничего, помимо суровости, а за ним и папа, который также ничем не отличается выражением. И пусть второй выглядит очень даже мило, ведь его рост ниже даже роста Су, вся эта ситуация чуть ли не доводит Чонина до трясучки. Он низко кланяется, пока парень, кинув короткое «привет», беззаботно заходит внутрь, и шагает следом, опасаясь, что его вышвырнут обратно. В полной и напрягающей тишине они проходят в гостиную и садятся за круглый стол, на котором уже разложены столовые приборы и горячие напитки. Но от пристального взгляда бедный младший даже вдохнуть боится, не говоря уже о том, что вечно вытирает потные ладони о свои джинсы. Дождавшись, пока все сядут, он опускается последним, после чего переводит взгляд на До и действительно шокируется его спокойствию. Будто тот не за согласием тоже пришёл, а просто за компанию послушать, как Ким позорится. Однако подумав в своей голове, что, несмотря на брюнета, он должен оставаться серьёзным, ведь является альфой, который обязан представить себя в лучшем свете, отпивает немного остывшего чая и начинает свой разговор. — Отец, папа… — но стоит ему сказать два слова, как его перебивают, вгоняя в тупик и вызывая сильнейшую панику. — Давай официально. — Эм… Хорошо, — сглотнув, он никак не показывает, что находится чуть ли не на грани, и даже не замечает, как Кёнсу закатывает глаза. Кажется, он единственный, кто видит, с какой силой трясутся руки его парня под столом, поэтому, пообещав себе, что отомстит предкам за это, вновь крепко сжимает ладонь Кая, подбадривая. — Господин Кухёк, господин Минчон, мы пришли сегодня к вам с одной просьбой. С вашего позволения я хочу попросить руку и сердце вашего сына, чтобы в скором времени заключить наш союз узами брака. — Почему? — однако на столь красивые слова младший снова получает один лишь вопрос от старшего альфы, который заставляет вопросительно изогнуть брови. — Простите? — Почему ты хочешь взять в мужья нашего сынулю? Тебе мало того, что вы вместе живёте уже несколько лет? — и пусть его тон спокоен, пристальный взгляд просто сжирает всё на своём пути. Чонин чувствует, как по спине бежит неприятный пот, из-за которого футболка прилипает к телу. — П-потому что мы истинные, мы любим друг друга, и мы хотим детей, но перед этим должны официально зарегистрировать наш брак. — Хм… мы должны подумать, — ответив, мужчина разворачивается к своему мужу и, наклонившись, что-то шепчет в ухо, тем временем как До губами произносит: «расслабься, они согласны». Вот только их следующий ответ совсем не похож на тот, который сказал омега. — Нет, мы не выдадим нашего сына за тебя. — Но почему?! — Он заслуживает лучшего, — твердо произносит уже Минчон и для эффекта кивает головой своим словам. — Но мы истинные! — И что? Что ты можешь дать ему взамен, помимо истинности? — Да я всё могу ему дать! Какой ещё альфа будет заботиться о нём так же хорошо, как и я? Кто станет просыпаться глубокой ночью только ради того, чтобы убедиться, не холодно ли ему? Кто будет бежать сломя голову после работы, только чтобы встретить его у магазина и таскать тяжёлые пакеты? А в течку? Кто будет подавлять свою похоть, чтобы набрать горячую грелку и сидеть рядом, дожидаясь, когда спадут спазмы? Да ни один альфа, если это не его истинный, не станет так тщательно заботиться о ком-то, думать об его благополучии! — не выдержав такой эмоциональной давки, взрывается Ким. И он даже не видит, с каким удивлением на него сейчас смотрят все присутствующие, особенно Су, сердце которого тает от чужого внимая к таким мелочам. — Если не хотите давать своё согласие, то и не надо. Мы всё равно пойдём в ЗАГС и сами всё оформим! Не менее твёрдо и разозлённо сказав это (иначе чего это те решили, что смогут отдать Кёна кому-то другому), Чонин ожидает ответа. Но каково его удивление, когда вместо слов те просто начинают восхищённо хлопать в ладоши. — Ва-а-ах… Как и ожидалось, наш затёк лучший, — произносит Кухёк, вызывая подтверждающие кивки супруга, пока младший, уже абсолютно не понимая, что здесь происходит, пребывает в астрале. — Так, всё, хватит. Вы просили подыграть, но зашли действительно слишком далеко. И что это на вас надето? Что за «я люблю свою булочку»? — брезгливо кинув взгляд на их парные футболки, До привлекает к себе внимание альфы. — Эй, ты чего, забыл, какие они шуты? Разве не помнишь, как они мне в чемодан подсунули вазу, внутри которой было женское нижнее бельё с пинки пай? Или как они подарили нам проткнутые презервативы на три размера меньше? — но мужчина после этих слов лишь поднимается с места и молча выходит из-за стола, пока его не останавливают за предплечье. — Ты куда? Ты обиделся? — Нет, мне просто… нужно придти в себя, — он отворачивается и вырывает руку, но ему вновь перекрывают путь, пытаясь заглянуть в лицо. — Нини, ты плачешь? — шокировано восклицает старший, удивляя и родителей, которым далее тоже достаётся. — Чёрт, я же просил завязывать со своими шутками! И на кой хрен я решил вообще подыграть вам! — Всё нормально, Кёнсу, я всего лишь… правда испугался, что тебя отдадут кому-то другому, кому-то, кто лучше меня, — он вытирает влажные глаза и принимает крепкие объятия. — Ты чего такое несёшь? Разве я могу к кому-то уйти? — Ты уж прости нас, сынок, мы не ожидали, что ты воспримешь всё настолько близко к сердцу. Но мы также не ожидали, что вы придёте за согласием, потому что хотели получить уже приглашение на саму свадьбу, — отвечает Минчон и, поднявшись с места, подходит ближе, чтобы тоже успокоить расчувствовавшегося ребёнка.«end of flashback»
Да, это был самый тяжёлый день в его жизни. Но и с того момента проходит ровно месяц, за который, по сути, они уже должны были подготовиться к предстоящей свадьбе, которая состоится уже через пять дней. И пока Кай спокойно оплачивал банкетный зал, украшения, надписи и торт, выбранные Су, оба совсем забыли, что всё ещё не выбрали костюмы. Именно поэтому, стоя в примерочной уже третий час, Кёнсу злостно пытается натянуть на свою немаленькую попу белые брюки, пока в зале его ждут задолбанный Тао, радостный Бэк, который уже на восьмом месяце, и уснувший мёртвым сном Сехун, чей рот открыт, а голова опрокинута на спинку кресла. Спустя пять минут покрасневший омега открывает шторы и шагает вперёд, испытывая неописуемую обиду и желание реветь, ведь очередной костюм ему мал. Он смотрит на себя в зеркале с таким отвращением, что в один момент просто отворачивается, желая закрыть шторы обратно. Но его настроение улавливает Хён, который поднимается с места и, придерживая большой живот, топает к другу, рассматривая того со всех сторон. — Кёнсу-я, ты выбираешь совсем не те размеры. Может, послушаешь консультанта и примеришь ещё вот этот? — протянув другой костюм, от которого ранее отказался До, как и от помощи персонала, блондин испуганно замечает, как чужие глаза вмиг намокают. Видимо, тот на грани. — Я жирный… не буду выходить замуж… — Кёнсу опускает голову и тихо шепчет, а его губы, подрагивая, искривляются. Он за весь день обошёл около пятнадцати различных магазинов, не найдя ни в одном то, что искал, а когда нашёл, то не обнаружил свой размер. И в другой ситуации он бы просто повёл плечами и ушёл домой, но сейчас внутри него сидят стресс и мандраж, ведь свадьба только раз в жизни, поэтому всё должно быть идеально. — Нет-нет, ты чего?! Ты вовсе не жирный, а, наоборот, твоя фигура просто шикарна! Ты только посмотри на себя, твои пропорции — мечта каждого! — вновь указав на зеркало, парень тянется и вытирает чужие щёчки, пока к ним не присоединяется Цзы. — Я согласен с Бэком. Лучше быть с формами, как ты, чем доской, как я. Знаешь, какой кайф альфы испытывают, когда есть за что пожамкать? Крис от меня ни на шаг не отходил, когда я во время беременности набрал килограмм пятнадцать. Вечно лапал и шептал каждые три минуты, что хочет меня. Вздохнув, парень доверяется друзьям и решает переодеться в последний раз, а если снова не подойдёт, то он бросит все попытки и просто перенесёт свадьбу. Самым забавным во всей этой ситуации является то, что раньше Кёнсу никогда не понимал омег, которые нервничали и плакали, не сумев выбрать одежду на свадьбу. Он считал, что те просто утрируют и хотят привлечь внимание, но сейчас, оказавшись в их шкуре, он испытывает вину за свои мысли. Наконец, надев последний костюм, он крутится у зеркала, не испытывая от усталости абсолютно никаких эмоций. До делает глубокий вдох и отодвигает штору, снова показываясь сидевшим в зале, к которым присоединился и Сухо. Что касается последнего, то прогнозы Лэя оказались правдивыми: старший действительно смог забеременеть, на сей раз без рисков выкидыша. От испытываемого счастья он, не сдержавшись, сразу же рассказал эту новость друзьям, которые в шоке тут же, понакупив подарочки, стали поздравлять. Однако его радость длилась мгновение, ведь сейчас у него стадия сильнейшего токсикоза, из-за которого его тошнит по нескольку раз за день, вот только, даже несмотря на это, он не смог пропустить такое важное мероприятие, как примерка свадебного костюма. — Ну как? — повернувшись ко всем спиной, а затем снова лицом, брюнет улавливает лишь восхищённые взгляды и открытые рты. — Если плохо, скажите сразу. — Кён-ни, ты чего такое говоришь? Ты выглядишь просто невероятно! Этот размер явно сшит под тебя, и не сдавливает, и не скрывает, — улыбаясь, искренне признаётся Мён и подходит ближе, но не успевает что-либо, потому что голова младшего тут же внезапно падает на его плечо. Он слышит тихие всхлипы, которые снова пугают рядом стоящих парней. — Ох, милый, ты, наверное, так сильно устал. Я понимаю твои чувства, ведь когда-то сам мучился так же. — Я очень сильно волнуюсь… Боюсь, что всё пойдёт не по плану. — Тебе лишь кажется это. Не думай много, просто пусти всё на самотёк, ведь все приготовления уже готовы. Мы будем рядом с тобой и поможем в любую минуту, так что расслабься. — Чунмён-хён прав, Кёнсу-я, — к их диалогу присоединяется и Бэк, который аккуратно берёт чужую ладошку и прикладывает к своему животу, дабы успокоить. А когда До чувствует пинок прямо у своих пальцев, то удивлённо поднимает свои влажные глаза, ведь за всё время он ни разу не прикасался к ребёнку, считая, что младшему может быть неприятно. — Чувствуешь? Пятая омежка тоже тебя поддерживает, — блондин улыбается и вытирает влагу со щёк. — Чувствую… Спасибо вам большое за это и за то, что потратили своё время на меня сегодня. — Нам только в радость. И так редко видимся, а тут повод вон какой появился, — добавляет Хуан. — Тогда… мне брать этот костюм? — наконец, полностью успокоившись, он смущённо задаёт вопрос и ожидает ответа, вот только слышит его не от тех, от кого ждал. — Однозначно, да! — в дверях без стука, без звона появляются четверо альф, пришедшие за своими половинками. И мало того, что они пугают их, так ещё и смущают нескольких молоденьких работниц, ибо ну а где ещё таких сексуальных и высоких мужчин встретишь? — Любимый, ты неотразим! — и первым вошедшим, конечно же, является Чонин, который произносит это настолько громко, что буквально все присутствующие оборачиваются на Су. Но тот, в свою очередь, покраснев ещё больше, начинает злиться, пока парни закрывают его спинами. — Ты не должен был приходить сюда! Тебе нельзя видеть меня до свадьбы, придурок! — Но ведь это просто детские приметы, — мужчина подходит ближе, но не успевает хорошенько рассмотреть старшего, потому что тот убегает в примерочную. — Можно мне тоже войти? — Жди снаружи! Крис тем временем подходит к диванчику и берёт на руки распластавшегося сына, в который раз убеждаясь, что они с Цзы сотворили маленькое чудо. Второй же, подойдя ближе, впервые за день здоровается с мужем, ведь утром, после звонка Кёнсу, он даже не успел разбудить старшего, как уехал. Именно поэтому он так виновато льнёт к чужой руке, обещая искупить вину сегодня вечером. Чанёль же подходит к одиноко стоящему Бэкхёну и сразу целует в розовые губки, наблюдая, как его щёки становятся пунцовыми. И это, на самом деле, очень удивляет, ведь, несмотря на огромное количество поцелуев между ними, младший чудным образом умудряется краснеть каждый раз, как по новой. Однако Паку это очень даже нравится. — Устал? — тихо спросив, он оглаживает большой живот, делая акцент на нижней части, где находится голова малыша, ведь тот уже перевёрнут вверх ногами. — Совсем нет, нам было весело. А у тебя как дела? Съездил на работу? — также задаёт вопрос Бэк, но, заметив некое пятно на его лбу, он тут же рефлекторно облизывает палец и, потянувшись, начинает тереть место. Однако, быстро опомнившись, он одёргивает руку и удивлённо смотрит на улыбающееся лицо. — Прости, я забылся и обслюнявил тебя. — Глупышка, — но мужчине, любящему каждую частичку своего парня, не нужны извинения, поэтому притягивает и целует всё ещё влажный пальчик, слыша совсем тихое бурчание «сам глупышка». — У меня тоже всё хорошо. Ты не голоден? Кушал что-нибудь? — Ну… да, мы пообедали, — на последние вопросы Хён отвечает как-то отстраненно, чем прибавляет сомнения насчёт их правдивости. — Бэкхён-и, я думал, что эти времена давно прошли, но ты снова берёшься за старое. Разве мы не обещали друг другу сто раз, что не будем врать? — Но мы действительно обедали! — Ёль лишь смеряет его взглядом, полным неверия, будто говоря: «я даю тебе ещё один шанс на правду», который Хён понимает, но абсолютно игнорирует. Поэтому альфе ничего не остаётся, кроме как развернуться в сторону друзей и открыть рот, желая спросить их, но его останавливают ладошкой, перекрывая доступ к общению. — Чанёль, не нужно. Я ведь уже ответил тебе, — но его руку убирают. — Ответил, но не всё. Ты ведь знаешь, что не умеешь врать или что-то скрывать, особенно от меня, который буквально чувствует тебя нутром, — и парень не находит подходящих слов, чтобы опровергнуть слова, ведь всё сказанное — правда. Поэтому, не сумев больше остановить старшего, он неловко наблюдает, как обращаются к До, что стоит у кассы. — Кёнсу, где и что вы ели сегодня? — Если тебя интересует Бэкхён, то он всё никак не мог выбрать между говяжьим супом и куриным. Он стоял настолько долго, что его вкусы поменялись, но, решив не задерживать нас и очередь, он просто взял чачжанмён. Однако и его не доел. Мы предлагали ему заказать ещё что-то, но он упёрто отказывался, вот и ходит голодным, — когда Су заканчивает, Пак, вздыхая, переводит взгляд на своего горе-парня, который стыдливо понурил голову. — Ну и зачем ты спросил это… — его тихий голос доносится настолько обиженно, что брюнет не выдерживает и поднимает чужую голову, дабы заглянуть в светлые глаза. — Затем, что я волнуюсь о тебе, о вас. Ты должен хорошо питаться, несмотря ни на что. Если тебя кто-то подгоняет, то позови меня или скажи об этом Тао, он всех нахер растолкает, но не отказывайся от своих желаний и сменившихся вкусов. Ваше здоровье и ваша сытость превыше всего, ладно? — и, получив кивок, Чан снова чмокает выпяченную губу и продолжает: — Пойдём в ресторан? — Только если в недорогой. — Хорошо, — он улыбается вмиг засиявшему лицу и берёт ладошку, переплетая пальцы, чтобы далее обратиться уже к ребятам: — Мы уходим первыми. Увидимся завтра! — Будьте осторожны на дороге! — помахав, Чунмён приобнимает Исина и молится, чтобы его опять не вырвало от недавно съеденной шоколадки. Всю дорогу до места прибытия пара увлечённо о чём-то болтает, рассказывая друг другу их день. И невольно альфа обращает внимание на то, как младший раскрывается, когда находится за пределами квартиры, ведь большую часть времени болтал именно он, описывая их походы в салоны. На удивление, омега остался под большим впечатлением, ведь у самого не было возможности походить с друзьями по магазинам, выбирая свадебный костюм. Пару лет назад, поставив перед фактом замужества, ему также выдали уже готовую одежду, будто униформу, в которой пришлось сидеть несколько часов. Именно поэтому, игнорируя усталость, он задорно шагал за остальными, смотря на мир глазами обычно человека. Когда они наконец доезжают до двухэтажного и роскошного с виду ресторана, то Бэкхён долго отказывается выходить из машины, обвиняя мужчину во лжи. Он ведь просился отвезти в недорогой ресторан, по типу забегаловки, а его привезли в какие-то богатые и элитные местности, где ему явно не место. По крайней мере из-за того, что его серая и ничем не примечательная широкая одежда даже близко не подходит стилю здешней территории. Спустя несколько минут усердных убеждений, что всё хорошо и его осуждать не собираются (ведь даже сам Чан в обычных чёрных джинсах и такого же цвета толстовке), Бэкхён всё же соглашается. Направившись ко входу, их сразу же встречает хостес, указывая путь на второй этаж, где, к счастью, и вправду достаточно мало людей. Они садятся за самый дальний столик возле большого панорамного окна, чтобы иметь возможность насладиться видом вечернего Сеула. — Боже, Чанёль! — и ровно спустя минуту, стоит официанту принести меню, а Бэку открыть его, глаза тут же расширяются в возмущении от таких заоблачных цен. И вновь прочитав название ресторана, младший, кажется, припоминает, как его рекламировали по новостным каналам, представляя одним из самых дорогих ресторанов в Корее. — Я не буду здесь ужинать. Ты хоть видел, сколько тут нулей под одним салатиком в сто грамм?! Давай уйдём?.. Купим хот-догов или пиццу, к примеру. — Бэкхён-и, тебе не стоит волноваться об этих нулях, на моём банковском счету их гораздо больше. Да и это ресторан моего друга, поэтому, как-никак, скидку он сделает. Просто заказывай всё, что пожелаешь, — ласково улыбнувшись, чтобы успокоить, альфа следует примеру и также открывает книгу меню, но чувствует, как чужая нервозность становится только больше. Он хочет сказать ещё что-то, но не успевает, потому что видит подошедшего к ним мужчину. — Чондэ-я! Давно не виделись, как дела? — Всё отлично, сам как? Увидел твою машину и решил проверить, не друг ли пришёл, что даже не звонит по выходным уже который месяц, — и звонкий смех после удавшегося стёба вырывается наружу, смеша и Пака. — Да что-то как-то всё разом навалилось, изменилось, что совсем забыл. Вот последние две недели всё думал заскочить, встретить, но никак не получалось. Как там Минсок с Солли поживают? Не сильно обижают тебя? — У них тоже всё хорошо, Солли с бабушкой сидит, а Мин в повара к нам устроился. После родов всё время думает, что я кого-то лучше него смогу найти, вот и напросился, чтобы следить, — вновь улыбнувшись, он качает головой, считая этот поступок даже очень милым, ведь раньше он действительно редко виделся с мужем из-за работы, а сейчас и на кухне в ушко шептать можно, и в подсобке перехватить на минут двадцать. Конечно, спустя столько подобных случаев омега вновь доверяет мужу, отчего хочет уволиться, вот только уже муж его не отпускает. — Я смотрю, ты тоже зря время не терял, женился, — и, наконец, обратив внимание на разглядывающего его парня, что прячется за книжкой, выглядывая лишь глазами, он протягивает свою руку, чем вызывает смущение. — Здравствуйте, меня зовут Ким Чондэ. Но можно просто Чен, если так легче будет. — Здравствуйте… Бён Бэкхён, — он скромно пожимает руку и опускает веки, перестав любоваться красивыми и острыми чертами лица. — Штампа в паспорте пока нет, но скоро, надеюсь, всё изменится, — Ёль подмигивает и приятно удивляется тому, что блондин не стал смущаться своего положения. Хён и сам удивлён этим, но почему-то от Чондэ исходит довольно приятная энергетика, которая предрасполагает к себе. — Так что будете заказывать? Сегодня я ваш официант. — Пока не решили. Может, стоит довериться твоему вкусу? — снова опустив глаза в меню, Чанёль ожидает совета, который следует сразу же после вопроса. — Хм… тебе сочный говяжий стейк, потому что ты любишь следить за своим телом, а твоему спутнику… думаю, спагетти, усыпанные креветками с кусочками жареного цыплёнка, а сверху маленькую плитку самого сладкого шоколада, — произносит Ким, зная, что не ошибся с выбором. И если глаза старшего выражают непонимание и даже неприязнь к такому рецепторному разнообразию, то Хён, наоборот, всем своим лицом выражает восторг и взволнованность. — А какого шоколада? — и, скромно поинтересовавшись, он сглатывает уже накопившуюся слюну, чтобы после услышанного далее ахнуть в нетерпении. — Белого и самого молочного. Приняв заказ, мужчина направляется в сторону кухни, чтобы попросить приготовить всё максимально быстро и качественно, а Бэк в это время продолжает смотреть вслед уже пропавшему из вида Чену, всё думая о его точном выборе. В его голове действительно не складывается, как альфа может так чётко предугадать мысли и меняющиеся вкусы, когда даже сам блондин не может определиться, курица или рыба. И его задумчивость сразу же ловит Пак, объясняя ситуацию. — Его муж — Минсок — тоже был беременным, поэтому он понимает тебя как никто другой. Чен всегда был чутким и эмпатичным человеком, вот и делал всё, чтобы лучше понять вторую половинку. Если же сравнить его с Крисом, то второй вообще балбес, даже подойти порой боялся к Тао. — А ты?.. — усмехнувшись над чужими словами, Бэкхён задаёт вопрос, который вводит старшего в замешательство. — К какому типу относишься ты? — А к какому ты бы меня отнёс? Каждый альфа в отношениях считает, что он прав, пока ему не скажут обратное, ведь он не видит себя со стороны. И я такой же. Я считаю, что у меня хорошо получается оберегать тебя, хоть ты чудишь порой, пугая не на шутку. Но даже так я не знаю, нравится ли тебе это или же я проявляю чрезмерную опеку, которая может тебя в какой-то мере душить. Поэтому ты мне скажи, каким видишь меня, — его взгляд такой прямой и пронизывающий, а голос спокойный, но глубокий, отчего парень не пойми откуда чувствует мурашки и лёгкое возбуждение, отчего закусывает губу. То ли атмосфера подходящая, то ли Чан действительно выглядит сейчас чертовски сексуальным. — Мне… нравится, что ты нежен со мной. Это заставляет всё трепетать, — и он честно признаётся в своих чувствах, снова смущаясь, после чего получает лёгкий поцелуй на тыльной стороне ладони. Когда же приносят заказ, Бэкхён, поблагодарив, тут же принимается наворачивать на вилку спагетти, чтобы далее, вместе с креветкой и шоколадом поверх, погрузить всё в рот, счастливо жуя. И пусть брюнету по-прежнему не понятны эти вкусы, он доволен тем, что его парень так сильно наслаждается едой. А из-за набитых щёк ему кажется, что всё вот-вот вывалится, но омега каждый раз удивляет его навыками умело и быстро проглатывать. Расслабившись, мужчина принимается есть свою еду и, не осознавая того, медленно погружается в свои мысли, абсолютно не замечая даже то, как младший, отложив вилку, уже пальчиками хватается за креветки, с восторгом махая ногами. Его мысли то и дело крутятся вокруг родителей, что в последнее время, будто ощутив неладное, стали чаще звонить, ища встречи с сыном. И отвлекает его только случайный пинок Хёна под столом, что быстро извиняется, а затем хмурится, ведь Чан начинает смеяться от вида измазанного лица и рук. И пока он помогает вытереться, продумывает, как бы начать разговор. — Хён-ни, есть одна вещь, о которой я хотел бы поговорить с тобой. Возможно, это тебя не обрадует, но… — и парень после услышанного тут же напрягается и откладывает салфетку, кивая для продолжения. Хоть его лицо и не выражает панику, но феромоны волнения и мысли: «так вот он — конец? а это всё — наш прощальный ужин? значит, сейчас он мне скажет, что мы расстаёмся? ну да, я всегда знал, что ему тяжело со мной… сейчас вздохнёт и скажет… сейчас скажет… почему молчит? говори уже!» с каждой минутой приближаются к точке пика. — Эй, ты что, хочешь, чтобы я тебя отшлёпал? Сколько раз мне следует сказать, чтобы ты перестал думать о таких глупостях? — но каким-то чудным образом Чан снова чётко улавливает то, что как заноза вертится в чужой голове. — Я пока не могу контролировать их… Прости, — намекая на своё положение и то, что из-за гормонов он порой и сам не понимает, о чём думает, младший тупит взгляд и поджимает губы, слыша вздох. — Я хотел поговорить о предстоящей свадьбе Кая и Су. Они собираются пригласить всех родственников и… моих родителей в том числе, — мужчина не сводит свой взгляд и пристально наблюдает за каждым выражением напротив, опасаясь дурной реакции. — Скажу честно, несмотря на то, что они мои родители и я их безумно люблю, от идеи Кёна я не в восторге. Они могут показаться идеальными и благородными, но действительно такими они бывают лишь со мной и с моими друзьями. На моих спутников, к сожалению, такая милость не распространяется, и раньше каждое знакомство кончалось какой-то схваткой и нападками, однако если тогда я хоть как-то мог разрулить ситуацию, то в этот раз я не могу допустить даже их косой взгляд в твою сторону. Я не хочу, чтобы они оскорбляли тебя, и не хочу ненавидеть их после этого, а я буду, поэтому… — Ох! — и тут, будто Хёна осенило и он всё понял, он быстро поднимает свои глаза и продолжает, вызывая удивление: — Ты хочешь, чтобы я держался подальше от тебя, да? Можешь не беспокоиться, я даже не посмотрю в твою сторону, обещаю! — Хён-ни, милый мой малыш, ты ведь знаешь, что «дослушать, чтобы понять правильно» тоже не твоё? — получив нахмуренные брови со взглядом: «а что тогда?», альфа усмехается. — Поэтому прошу, не отходи от меня ни на шаг, чтобы я смог защитить тебя. А главное, что бы тебе ни говорили мои родители, умоляю, не смей слушать их или принимать всё близко к сердцу, договорились? Даже если предложат миллиард вон ради ухода, отказывайся. — Хм… но деньги, конечно, всегда нужны… — Бэкхён произносит эти слова абсолютно на полном серьёзе, словно действительно решает задуматься над предложением, чем не на шутку пугает старшего. Но после неожиданно хихикает и успокаивает. — Я шучу. Не беспокойся, я тебя понял. Обещаю находиться всё время рядом и не быть таким наивным дурачком, — кивнув в знак подтверждения своих слов, он неожиданно поднимается со стула и под недоумённый взгляд направляется в неизвестном направлении. Но, резко затормозив, он закусывает губу и возвращается к Паку. — А я забыл, где тут туалет?.. Рассмеявшись, Чанёль поднимается и шагает следом, по пути захватывая мелькающего Чена, который с радостью помогает найти дорогу. И только когда омега скрывается за дверью, оставляя двух альф ждать, второй, наконец, задаёт свой вопрос, который не смог озвучить ранее. — Так вот он, тот, о ком ты говорил? Твой «просто прекрасный, невероятный» истинный? — ухмыльнувшись, он цитирует чужие слова, после которых Ёль неловко чешет затылок. — Наконец-то ты встретил кого-то красивого… А то вечно только на запах смотрел, игнорируя всю гнилость внутри. — До сих пор не понимаю, как я мог встречаться с ними, — с досадой согласно кивает мужчина и прислоняет голову к стене, направив взор к потолку. — Тяжело? — Нет, вовсе нет. Наоборот, с появлением Бэкхёна я словно… стал жить по-настоящему. Словно всё, что было до него, остаётся серой и неведомой мне пеленой, которую приходилось проживать раз за разом. Со стороны может показаться, что у меня появилось больше забот и проблем, но на самом деле у меня появилось лишь сильное чувство ответственности, которым я был лишён в прошлых отношениях. Сейчас мне приходится оберегать не одного, а целых двух людей, благодаря которым я просыпаюсь каждое утро с улыбкой на лице, — и точно такая же тёплая и нежная улыбка касается его губ сейчас. — А малыш? Не страшны последствия? — Чондэ, возможно, это прозвучит глупо, но я не вижу абсолютно никакой разницы. Для меня это мой ребёнок. Да, он не был им при зачатии, но сейчас и впредь он мой и только. Я не позволю кому-то допустить даже малейшую оговорку в речи, потому что в свидетельстве о рождении будет вписано моё имя, — его губы вмиг опускаются, а выражение меняется на серьёзное, давая Киму понять кое-что очень важное. — А ты действительно сильно вырос, — и, похлопав по вздрагивающему от смеха плечу, он чувствует гордость за друга. — Когда свадьба? — Ты ведь и так знаешь, что до родов месяц, поэтому только после. Договорив, они направляют взгляды на неторопливо вышедшего омегу, не подозревая, что тот слышал весь разговор, который тронул до глубины души. Да, Бэкхён уже уверен, что Чан их не оставит, однако он не думал, что его намерения настолько серьёзны, что тот решит вписать своё имя в строчке «отец ребёнка». Именно из-за этого сейчас его окутывают смешанные, но безумно тёплые и трепетные чувства. Расплатившись за еду и категорично не приняв слова «за счёт заведения», они прощаются с другом и, насладившись вечером, едут домой. В машине, проезжая мимо освещённых улиц, Бэкхён решает открыть окно, чтобы высунуть лицо и насладиться лёгким щекочущим ветром. Сейчас в его душе царит полный покой и умиротворение, словно в данную минуту его ничто не сможет огорчить, что не скажешь о Паке. Сидящий за рулём Чанёль снова ушёл в свои мысли, благодаря которым и не ворчит на младшего, что тот может простудиться. Вот только если в ресторане он думал о родителях, то сейчас об их с Хёном отношениях. Да, безусловно, у них всё хорошо и даже замечательно, но мужчину немного беспокоит то, что за целый месяц у них не было никаких близостей или глубоких, долгих поцелуев. Они всё время обходятся простыми чмоками, которые тоже приятны, но пару дней назад альфа осознал, что от метки не осталось и следа. И пусть запах всё равно крепится на одежде, ведь они всё время вместе, стоит блондину принять душ, как вода смывает все усилия феромонов. Он хотел сказать об этом ещё раньше, но вся суета, работа и нытьё Чонина о волнении просто выбили из колеи. — Всё совсем плохо, да? — уже в лифте Бэк задаёт этот вопрос старшему, привлекая внимание, ведь замечает, что тот весь день сам не свой и в облаках витает. И первым его предположением о причине такого поведения является завал на работе, с которым тот, бедный, похоже, не справляется. — Какой-то ты хмурый и серьёзный… Снова пришлось кого-то уволить? — Нет, всё хорошо, я не о работе думаю. Прости, если заставляю волноваться, — его взгляд вновь невольно падает на белоснежную и не скрытую одеждой шею, отчего тот выдыхает. И только Хён хочет разузнать, что же тогда его беспокоит, как двери лифта открываются. Бён уже по-привычке вытягивает свою худую ножку, чтобы с неё стянули кроссовок, а в спальне ожидает, пока ему помогут переодеться. И если раньше он, стягивая штаны, тщательно следил, чтобы Чан не открывал глаза, то сейчас как-то не особо придаёт этому значения, уже полностью доверяя альфе. Хоть тот порой и мухлюет, всё же подглядывая. Перед самым сном Пак идёт в душ, желая после такого плотного дня смыть с себя груз, а когда возвращается, чтобы приготовиться ко сну, то застаёт омегу в своих круглых очках за чтением какой-то книги. Его вид кажется таким милым, особенно когда тот морщится, чтобы вернуть сползающие очки на переносицу. Явно не его размерчик. — Нравится? — заметив название на обложке и поняв, что парень читает самую скучную книгу из его библиотеки, он пускает смешок и ожидает, когда на него поднимут малость начитанный взгляд. — Может, чего-нибудь поинтереснее дать? — Нет, меня всё устраивает. Очень… необычные у тебя вкусы, — с абсолютно серьёзным лицом отмечает Хён, чем заставляет уже смеяться. — Не думал, что тебе нравится читать о том, как правильно вести переговоры. Наверное, поэтому ты всегда можешь договориться со мной о чём угодно. — Мне передал её отец, обязав выучить каждую страницу, чтобы в дальнейшем суметь вести компанию в нужное русло, — и тут глаза младшего моментально расширяются. — Всё это?! Вызубрить? Чанёль, тут же около двухсот страниц! — Ну… Скажем, я сделал это по своей воле, — мужчина тянется и, пользуясь чужим замешательством, ненавязчиво закрывает книжку, отложив на тумбочку, а после ловит на себе взгляд, полный жалости. — Тебе, наверное, было так тяжело… — У меня была мотивация и цель, благодаря которым становилось гораздо легче. Сейчас я могу позволить себе абсолютно всё, а главное, я могу обеспечить вас с Лулу, — улыбнувшись, он подсаживается ближе и целует в щёку, но снова почему-то зависает на несколько секунд. — Чанёль, ты снова ушёл в себя, — констатируя факт, Бэкхён уже действительно начинает переживать, поэтому снимает с себя очки и тоже откладывает на тумбочку. — Да что тебя так беспокоит? Или хотя бы кому посвящены твои мысли? — Прости, я просто… всё думаю о твоей метке, — вздохнув, всё же признаётся старший. — А что с ней? — Её нет. Вот я и думал, как сказать тебе о том, что нужно обновить её. Но я не хочу причинять тебе боль на таком большом сроке, вдруг что-то пойдёт не так. — Ого, она сошла уже? Я и не заметил… — потянувшись, он пальчиками щупает то место, на котором раньше красовались зубы. — Ты слишком много накручиваешь себя. Я через столькое прошёл, поэтому какие-то там зубки меня не напугают. Кусай! — хмыкнув и удивив своей храбростью, Бэк оттягивает ворот своей ночной рубашки, чтобы открыть доступ к коже, и призывает к действию. Но альфа совсем не так себе представлял процесс, прекрасно зная, что всухую боль будет адской. В сексе, кстати, так же. — Нет, Бэкхён-и, я хочу по-другому, — осторожно пересадив омегу так, чтобы тот был между ног, он просит откинуться спиной на свою оголённую грудь. И когда парень ложится, Чанёль оставляет поцелуй на раковине ушка, чтобы далее приступить расстёгивать чужие пуговицы. Хён покорно молчит и думает, что старшему просто неудобно и тот хочет получить больше доступа, однако, когда, дойдя до середины, он не останавливается, а идёт дальше, блондин начинает ёрзать. Поцелуи начинают касаться уже линии шеи, дурманя голову, дабы полностью снять и откинуть ненужную одежду, а накатившее смущение заставляет сжать в кулаке штанину Чана, что находится под рукой. — Не волнуйся, я не буду сегодня переходить границы. Оставлю это на твою первую течку со мной, — тихо прошептав это, Ёль ловит чужие губы, в которые тут же впивается, на сей раз не отпуская, ограничиваясь чмоком. Он сминает их, гармонируя между грубостью и нежностью, отчего чужое дыхание полностью сбивается, а феромоны выделяются. И пока младший наслаждается одним, брюнет неожиданно кладёт свои руки на увеличившуюся и максимально чувствительную грудь, тут же несильно сжимая её в ладонях. От этого действия Бэкхён крупно вздрагивает и громко мычит в губы, не имея возможности отстраниться или осознать что-либо, ведь чужие руки продолжают сминать и касаться покрасневших сосков. И только когда, с большим усилием, младший сам перехватывает ладони, Чанёль останавливается и понимает, что может перестараться. Он выпускает эти сладкие губы из плена, позволяя перевести дыхание, пока собственные снова опускаются на шею и линию плеча. Он видит, как часто вздымается грудная клетка, но также видит и чьи-то маленькие ножки, что хотят выбраться и проверить, чем там родители заняты. Улыбнувшись, он оглаживает животик, стараясь успокоить разбушевавшегося Лухана, и у него, к счастью, получается. Когда парень уже немного приходит в себя, то Пак вновь без предупреждения оттягивает резинку чужих штанов и нежно дотрагивается до уже давно вставшего члена через ткань трусов. И блондин снова вздрагивает, резко выгибаясь в спине и сгибая ноги в коленях, дабы хоть как-то уйти от мучительной ласки, но альфа не позволяет, оглаживая бугорок. — Милый, просто расслабься. Рядом со мной тебе не нужно ничего бояться, я обещаю, что сделаю тебе очень приятно. Гораздо лучше прошлого раза, — и, снова прошептав, он легонько кусает мочку уха. — Раскроешься для меня? Не пойми как, но после этих слов Бэкхён действительно отпускает себя, наконец понимая, что Чанёль никогда не сделает чего-то, что бы ему не понравилось. Именно поэтому, покраснев до кончиков ушей, он всё же немного разводит ноги и прикусывает губу, которую сразу же целуют, после ласкового «умничка». Они то и дело переплетаются языками, что раньше как-то не особо нравилось младшему, но на сей раз он думает лишь о том, что из-за своей раскрепощённости больше не сможет смотреть в чужие глаза. Вот только эти мысли быстро отбрасываются на второй план, стоит только Паку, оттянув и бельё, пробраться к самому паху, нежно обхватив его. — Ах, Чанёль! — снова чуть ли не подпрыгнув, блондин рефлекторно сводит ноги, которые просят не сводить, и сильнее сжимает чужую штанину. К счастью это или к сожалению, но Бэкхён не может найти в себе силы убрать ладонь, ведь чувствовать на своём органе совсем иные прикосновения слишком приятно. Кажется, теперь он не может думать абсолютно ни о чём, кроме того, что сейчас происходит у него под бельём. С каждым новым движением его возбуждение только растёт, ударяя в мозг одно лишь желание не останавливаться. И Чанёль, конечно же, слушается, поэтому, сам раздвинув худые ноги шире, он принимается уверенно надрачивать с уже увеличенным темпом, и слышит сначала тихие, а затем достаточно приличные и приятные стоны наслаждения. Левой же рукой он снова поднимается к груди и несильно сжимает один из сосков, чувствуя, словно что-то хочет вытечь оттуда. И всё это время мужчина не спускает глаз с омеги, чертовски возбуждаясь его податливым и пылающим видом, когда страсть и похоть не скрыты за смущением. Если бы ему ещё полгода назад сказали, что в скором времени он будет дрочить своему беременному парню, не имея абсолютно никакой возможности вставить или, хотя бы, освободить свой орган, то, честно, Ёль повёл бы пальцев у виска, звоня в психушку. А ведь если так подумать, то прелюдии такого рода у него действительно впервые, ибо партнёры всегда сами раздвигали ноги перед таким доминантным альфой. И пусть собственные гормоны и дикое желание бьют уже болью по той головке, что находится в штанах, Чанёль сдерживает себя всеми силами, лишь бы не совершить роковую ошибку. Он любит Бэкхёна до безумия, именно поэтому не имеет права всё испортить, прекрасно зная, через что тот прошёл. Эти мысли крутятся в его голове даже по ночам, когда парень неосознанно прижимается и трётся попкой о пах, что радостно отзывается каждый раз. Ох, и сколько же ему приходилось уходить в ванную, чтобы справиться со своим возбуждением. Заметив, как омега, весь сжавшись, близится к разрядке, уже дыша через раз, Пак решает всё же попытать свой шанс и идёт на неописуемое действие. Немного замедлив движение, он опускает средний палец ниже и касается влажной дырочки, которая тут же сжимается. Мужчина видит по откинувшейся голове, что младшему приятно, однако стоит ему немного надавить, как его руку тут же одёргивают вверх, тем самым дав понять, чтобы не совал пальцы, куда не следует. Усмехнувшись тому, что даже в такой ситуации Бэкхён умудряется краснеть и злиться, Ёль снова обхватывает член и ускоряет движения, возвращая звучащие стоны и скул. — Мхмф… Я… Я сейчас… — с трудом произнося два слова, парень опять выгибается и хватается уже за чужое предплечье, вонзив коготочки в кожу. Чанёль же, не останавливаясь ни на секунду и оставив многочисленные засосы, целует уже намеченное место и, пальцем надавив на уретру, резко вонзает зубы в шею, слыша вскрик и чувствуя, как тело содрогается от оргазма. Хён по-прежнему тяжело дышит и, кажется, не чувствует ни боли, ни того, как с него слизывают бусинки выступившей крови. Всё, о чём он может думать, — полученное наслаждение и разрядка. И не успевает омега придти в себя, опустившись на землю, как его аккуратно перекладывают на кровать и уходят в сторону ванной комнаты, чтобы через минуту вернуться с полотенцем и новым сменным бельём. Альфа подходит и без каких-либо странностей стягивает чужие запачканные штаны с нижним бельём, игнорируя свой пульсирующий стояк. — Что ты делаешь?! — Бэк, моментально вскрикнув, пытается прикрыться, однако из-за живота и расслабившихся мышц, что больше не особо хотят работать, получается плохо. А со стороны его барахтающийся вид выглядит очень даже забавно. — Нужно тебя вытереть, пока не засохло, — но Пак, несмотря на чужие усилия, без каких-либо проблем за ноги притягивает уже обнажённого парня ближе к краю кровати, чтобы не тянуться. Он опускает скрещенные ноги и, наконец, имеет возможность полюбоваться таким прекрасным, соблазнительным и нагим телом, не сразу замечая, в каком состоянии лицо блондина. — З-закрой глаза! — его щёки, плотно прикрытые ладонями, до такой степени горят от стыда, что даже в комнате, кажется, потеплело. Он не хочет смотреть на то, как его рассматривают. В особенности это касается Чана, который не просто рассматривает, а пожирает после произошедшего тремя минутами ранее. Но на это старший ничего не отвечает, а просто берёт намоченное полотенце и дотрагивается до обмякшего органа, тщательно вытирая все следы, из-за чего новая волна сопротивления следует сразу же. — Ай! Чанёль, хватит! Я сам могу справиться, просто прекрати и отвернись! — Бэкхён, — и как бы мужчина ни старался, у него не получается угомонить этого хулигана, чтобы довести дело до конца. Поэтому, не выдержав, он забирается сверху так, чтобы не давить на живот, хватает запястья и прижимает их к постели над головой, заглядывая в опешившие глаза, — почему ты так буянишь и смущаешься? Я уже увидел твоё тело, касался тебя во всех местах, довёл до оргазма, но ты продолжаешь пытаться спрятаться. Ты не доверяешь мне? — и только после этих слов Хён прекращает все свои действия и уводит взгляд в сторону. — Если бы не доверял… не позволил бы касаться себя… — с нотками обиды в итоге бубнит себе под нос. — Тогда что? Твоё тело просто безупречно, и я никогда не перестану восхищаться им. Оно вне конкуренций, однако даже так является не первым голым телом в моей жизни. Поэтому тебе нечего стыдиться. — Ты тоже не первый, кто видит меня голым, но… — Чанёль видит, как младшему тяжело признаваться в чём-то, однако он всё же хочет услышать искренность, из-за чего не торопит, а, наоборот, смотрит максимально ласково, — ты первый, с кем я смущаюсь, находясь голым. Это не зависит от меня, просто мои чувства… меня никогда не касался тот, от чьих прикосновений я бы… плавился… — он закусывает нижнюю губу и жмурит глаза, боясь даже взглянуть на Пака, ведь чувствует теперь себя извращенцем. Однако те распахиваются сами и причём очень резко, когда старший, высвободив одну руку, опускает её и прижимает ладошкой к своему немаленькому бугру в штанах, что всё ещё не спал. — Видишь? Рядом с тобой я чувствую себя точно так же, вот только если тебе для возбуждения нужны прикосновения, то мне хватает одного взгляда на тебя. И, признаюсь честно, ты первый, с кем у меня такая бурная реакция, и первый, с кем я смог сдержать себя в руках, не трахнув, — такое откровение шокирует ещё больше, но прежде, чем блондин успевает что-то сказать, его целуют в губы, сразу же прикасаясь к языку своим. Из-за этого Бэкхён неосознанно сжимает чужой пах, к которому всё ещё прикасается, и слышит громкий рык, что звучит безумно сексуально. — Не провоцируй меня. — Я случайно, — он тут же испуганно одёргивает руку и по нащупанному в мыслях делает вывод, что у Ёля чертовски большой! Вот только… — Т-тебе не больно? — А что? Хочешь помочь? — и пусть альфа спрашивает это, чтобы подразнить, его удивляет смущённое и такое тихое: — Ну… я мог бы, — только он хочет потянуться и сделать так же, как делали ему, как его останавливают. — Бэкхён, я же просил не провоцировать. Если ты начнёшь, то помогать придётся уже тебе, ведь я не остановлюсь и пойду дальше. Ты готов дойти со мной до конца? — наконец, сумев донести до младшего, что тот чуть было не совершил ошибку, видит, как тот, снова покраснев, подбирает слова для отказа. — Именно поэтому тебе не следует предлагать мне такое после своих громких и развратных стонов. Вот в любой другой день — пожалуйста, займёмся оральными ласками и потрогаешь меня, сколько душе угодно, но сегодня нет. — Ха! Д-да кто тут стонал?! Чушь собачья! — от услышанных слов Бён возмущается, не собираясь принимать эту правду. А лучшая защита — это нападение или отрицание. — И не хочу я вовсе трогать тебя! Больно надо, — засмеявшись на это, Чан наклоняется и шепчет в алое ушко: — Хочешь, просто боишься, ведь он достаточно большой. — Чего, простите?! Не хо..! — но не успевает договорить, как его вновь затыкают поцелуем и отстраняются, поднимаясь с кровати. — Из-за болтовни всё засохло, надо ускориться. Он снова берёт в руки отложенное полотенце и уже под тихие, но не барахтающиеся вздрагивания принимается вытирать каждый участок, включая по-прежнему влажную дырочку. Закончив со всем, он натягивает новое бельё со штанами и возвращает на место отброшенную ночную рубашку. А уже устроившись под тёплым одеялом, брюнет как обычно прижимается грудью к узкой спине и неожиданно для второго произносит: — Я люблю тебя, Хён-ни, — но в тихой комнате они звучат достаточно громко, поэтому Пак даже не сомневается, что был услышан. Просто это Бэк от удивления не знает, что ответить. — Люблю тебя так, что хочется сжать до хруста рёбер и поглотить в себя, чтобы стать единым целым, — он целует в новую приобретённую красную метку и уже не надеется на какой-либо ответ. Однако младший, неожиданно взяв всю храбрость в руки, разворачивается лицом и смело отвечает: — Я тоже тебя люблю, Ёль-и, — после чего, захихикав, утыкается носом в чужую ключицу, слыша такой же смех сверху. Их уровень отношений определённо превысил нужную норму за этот вечер.