цветы из бумаги и крови

взмах руки — и по стенам ползут цветы-светильники: зловещий, неестественно зелёный свет подземелий угнетает и раздражает. космея ранит босые ноги, орошая безжизненные камни кровью, — и из капель растут цветы. она танцует, потому что ей скучно — и потому что камика любит танцы. миссия уже закончена, стихли последние предсмертные хрипы осуждённых, разошлись по домам командир и остальные члены ордена — а они вдвоём остались дежурить: мало ли, скинут ещё кого. у королевских палачей длинный рабочий день. за левое ухо космеи заложена роза с безжалостно оборванными шипами, за правым шуршит журавлик из серой бумаги. ками-ками-камика наблюдает за ней из тени, и её вечная ухмылка в таком освещении выглядит даже жутко. эбонитово-чёрные невыразительные глаза, совершенно непримечательные тёмные волосы, пусть и потрясающей длины, смешное имя (хотя вероятнее прозвище) — да чем же она так привлекла её, космею? неужели дело в её редкой, многогранной магии, едва ли не более изящной, чем её собственная, неужели дело в том, как она дика и безумна, как похожа на неё?

ты как дикий цветок, проросший сквозь сердце

космея приходит в себя, когда прищуренные чёрные глаза и кривящиеся губы оказываются прямо перед её лицом, и она целует и их, бледные, сухие, и наморщенный носик, и подбородок, и тёплую белую шею. оторвавшись от неё, космея говорит: «ты прекрасна». в ту секунду она действительно так считает. камика говорит: — ты тоже, — а потом, без паузы: — я убила бы тебя «зелёным танцем». космея не сразу понимает, о чём она — и под их ногами распускаются петуния и люпин. но если подумать, от бога яда умирать почти не больно. это почти признание в любви, хихикает космея про себя. цветы вянут и рассыпаются пеплом и редкими цветными искрами, вместо них пробивается предательница-калина. можно вырвать цветок, только вместе с сердцем, да? как хорошо, что камика не знает язык цветов. — а я, если когда-нибудь мне придется тебя убить, выберу заклинание «макура камура», — признаётся в ответ. — постарайся не сниться мне после смерти. камика косит глаза на очередное растение — кактус, который обращается бумагой по её воле, — и насмешливо приподнимает бровь, хотя и молчит. всё уже сказано. пустое, конечно, — им, сросшимся, слившимся, сплавившимся в одно, друг от друга уже не избавиться.