Эмгыр вар Эмрейс: внезапное благородство или "рояль в кустах"?

Что и говорить, как персонаж саги о Ведьмаке, император Эмгыр вар Эмрейс, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов, вызывает мало симпатий. Хотя в харизме ему не откажешь, ума — палата, а целеустремленность такова, что впору воскликнуть вслед за Архимедом: «Дайте мне рычаг, и я переверну Континент». Однако в его активе как правителя — развязывание аж двух Мировых войн, которые получили название Северных, и описаны эти войны в книгах настолько выразительно и натуралистично, что современная военная телевизионная хроника бледнеет и смотрится как «Спокойной ночи, малыши!» Своими подданными он правит столь железной рукой, что в присутствии отца бестрепетно сообщает, что его сына по возвращению домой ждет застенок с пытками, и только потому, что он (император) еще не знает, велика ли вина того в неудачной операции. Не добавляет Эмгыру привлекательности и то немногое, что мы знаем о его личной жизни. История его брака, которая начиналась как самая сказочная сказка, очень быстро закончилась. Молодая супруга Паветта из влюбленной принцессы превратилась в плаксивую и обременительную жену, к которой он, как оказалось, был изначально равнодушен. И выражение «любовная лодка разбилась о быт» получила в жизни Эмгыра буквальное воплощение — опостылевшую супругу он выкинул с корабля в море. Ах, он утверждает, что этого не хотел и действовал под влиянием минуты? Может быть... но в Нильфгаарде ему женушка из Цинтры была точно не нужна, и от нее пришлось бы избавляться каким-то другим способом. А уж его желание жениться на своей дочери Цирилле, попутно превратив королевство нелюбимой тещи в пыль и прах, вообще вызывает к герою стойкое отвращение. И к воплощению этого желания Эмгыр все повествование следует по принципу бульдога — «вижу цель, не вижу препятствий!». Поэтому, когда Эмгыр, заполучив Цири в свои загребущие руки в замке Стигга, совершил разворот на 180 градусов и отпустил девушку на все четыре стороны, его поведение показалось многим читателям более чем странным. Трудно было поверить, что мохнатое сердце императора вдруг исполнилось милосердием, а холодный разум отказался от властолюбивых амбиций, которые сулил ему брак с дочерью. «Нет, не верю. Типичный рояль в кустах», — скажет иной читатель. Но прав ли он? Сам автор дал Эмгыру мало появлений, чтобы обстоятельно объяснить его неожиданный разворот в сторону «бобра». Но, как известно, у Сапковского аллюзиям на сказки посвящены первые два тома саги, а последующие пять — больше аналогиям с реальными событиями европейской истории. Однако как раз в сцене встречи императора с лже-Цириллой есть отсылка к известной сказке Г.-Х. Андерсена «Снежная королева». Она (лже-Цирилла) кивнула, показывая, что знает и это. Он (Эмгыр) увидел слезу на ее щеке, как тогда, в замке Стигга, он почувствовал, как зашевелился засевший в сердце осколок холодного стекла. Мы знаем с детства, как, преодолев множество испытаний, Герда сумела найти названного брата Кая в замке Снежной королевы. Но, несмотря на ее призывы, его сердце оставалось холодным. И только когда в отчаянии она заплакала, ее слезы растопили лед — и изъяли кусочки стекла из сердца и глаза мальчика. Так и здесь — кусок стекла шевельнулся в сердце у императора, причем шевельнулся дважды. Второй раз — при встрече Эмгыра с лже-Цириллой в столице, но первый раз — при встрече с дочерью в замке Стигга. И слезы Цири сумели тронуть сердце императора, ведь девочка плакала от отчаяния, что больше не увидит своих названых родителей. Но, по мне, сказочное объяснение не слишком подходит тому реализму, что демонстрирует нам автор в последних книгах повествования о Ведьмаке, ведьмачке и их друзьях и недругах. Здесь нужен иной подход... я называю его: «посмотреть на вещи — ширше, а на людей — мягше». Небезызвестный Джордж Мартин устами мейстера Эйемона утверждал, что «множество хороших людей были плохими королями, а из некоторых плохих людей получались хорошие короли». Так способен ли хороший правитель Эмгыр вар Эмрейс — а он, без сомнения, не просто хороший, а даже великий, — будучи не очень хорошим человеком, на хороший поступок... без всяческих мотивов и объяснений? Давайте просто оглядимся среди сильных мира Ведьмака: а есть ли еще «ВотТакойПоворот» у других персонажей Сапковского? И сравнивать Эмгыра мы будем с «ягодами его поля» — такими же королями и правителями, только с другой стороны фронта. Первого короля — темерского, Фольтеста — мы встречаем в самой первой новелле саги «Ведьмак», посвященной похождениям оного Ведьмака. Король Фольтест — сильная личность и сильный король. Мы видим его и на поле брани — победителем в битвах при Соддене и при Бренне. Мы видим его и в дипломатических схватках — при подписании «мюнхенского» пакта с Нильфгаардом и при заключении Цинтрийского мира, где торговали всем – честью, верностью, присягой, порядочностью. Благодаря уму и решительности, он значительно увеличил свое королевство, став сеньором-протектором Бругге и иных земель. Но это уже наши позднейшие знания о короле Темерии. А в новелле «Ведьмак» мы узнаем, что всемилостивейший государь Фольтест уже совершил то, что Эмгыр только желает совершить — инцест. Правда, не с дочерью, а с сестрой. И в результате этой связи рождается дочь — чудовище в полном значении этого слова: Стрыга, пожирающая по полсотни людей в год. И король Фольтест полной ложкой расхлебывает последствия своего деяния. (Тут в скобках замечу, что, соверши Белое Пламя женитьбу на родной дочери, последствия были бы не менее страшными. Причем не для посторонних, а для самого Эмгыра. Ибо ведьмачка, потерявшая любимых приемных родителей по вине будущего мужа — уже не стрыга, а граната с выдернутой чекой в императорских руках. Пусть Ведьмак на прощание и просил не убивать императора. Да кто ж в этом мире помнит подобные просьбы?) Но вернемся к королю Фольтесту. Надо отдать ему должное — для решения проблемы он не зарывает голову в песок подобно страусу или своему однофамильцу из сериала «Ведьмак» от Нетфлекс. Он старается решить проблему. И в решении не ищет легкого пути. Казалось, что для короля проще — убить Стрыгу, пусть не с первой попытки, так хоть с десятой, но охотники найдутся. Но нет, он желает, чтобы дочь была расколдована — и точка. Потому что, оказывается, своя кровь — не водица. И ты, будучи отцом даже столь ужасного создания, должен позаботиться о ней. Причем позаботиться до самого конца. Есть интереснейшая реплика короля Фольтеста в разговоре с Ведьмаком. — Ты вызываешь доверие, — сказал он. — Хоть я и знаю, что ты за фрукт. Мне рассказали, что произошло в трактире. [...] Боюсь, мне никогда не узнать, идешь ли ты спасать мою дочь или же убить ее. Но соглашаюсь на это. Вынужден согласиться. Знаешь, почему? Геральт не ответил. — Потому что, — сказал король, — думаю, она страдает. Правда? Ведьмак проницательно посмотрел на короля. Не подтвердил, не сделал ни малейшего жеста, но Фольтест знал. Знал ответ. Итак, в какой-то момент собственных страданий к королю приходит осознание того, что Стрыга страдает... нет, не Стрыга, а его собственная дочь страдает! Так что же для нее лучше — страдая, жить или все-таки умереть? Дилемма архисложная для человека, у которого есть совесть... несмотря на все его личные ошибки и личные преступления. И поэтому просит король Ведьмака сделать все, чтобы дочь была расколдована, но если не получится — то прекратить ее страдания. Ну кто бы думал, что король, который плевал с большой горки и на пересуды своих верноподданных, и на Гнев божий — способен не только на решение проблем, которые сам породил в самом прямом смысле слова, но и даже на сострадание? Ну чем не рояль в кустах? Во всяком случае — отличный рояль. Я верю. Номер два в моем списке, с кем я хочу сравнить Эмгыра — это его распрекрасная, многомудрая и нелюбимая теща, королева Калантэ. Что тут спорить — женщина, многим мужчинам не равная. Идти супротив традиций — вещь практически невозможная, но только не для нее. И не мытьем, так катаньем Калантэ в течение многих лет удерживала власть в своих руках, превратив мужей лишь в соответствующий декор власти. И как только один из них решил «рыпнуться» и задать себе риторический вопрос «король я или нет?», она сразу же пошла на упреждение, и сей вопрос решила весьма радикальным образом. Причем настолько ловко, что смерть короля в глазах подданных выглядела самым естественным образом (ау, напомните мне, так от чего умер нильфгаардский герцог и заговорщик Ардаль аэп Даги?). И умения извлекать преимущества из неудач ей тоже не занимать (и тут ее зять — нильфгаардский император тоже брал уроки!). Когда дочка в мужья выбрала какого-то чудовищного Йожа, который в присутствии сотни людей превратился в приблуду рыцаря Дани, то из этого чудовищного мезальянса Калантэ вмиг извлекла для себя выгоду. Хотели, чтобы королева выдала дочь замуж, хотели?! Получите! Но вы разве хотели, чтобы вами правил вот этот Йож... то есть новоиспеченный герцог Дани? Нет, не хотели! Так у вас есть королева Калантэ — и боже, храни королеву! Тем более, она тоже замуж вышла. Чего только не сделаешь ради подданных. Как там, на Старшей речи? Vox pópuli vox Déi! Есть среди деяний железной королевы Калантэ одно, которое, к счастью для читателей, не совершилось. А почему — нам остается только гадать. Случилось это событие, когда родилась принцесса Цири. Впрочем, дадим слово друиду Мышовуру в его последней беседе с Ведьмаком. — Конечно. Вряд ли ты думал, что она так просто отдаст ребенка. Ты же ее знаешь. Железная женщина. Я скажу тебе нечто такое, чего говорить не должен, надеюсь, ты поймешь. Полагаю, ты меня не выдашь. — Говори. — Когда ребенок родился, это было шесть лет назад, она вызвала меня, приказала отыскать тебя и убить. — Ты отказался. — Калантэ не отказывают, — серьезно сказал Мышовур, глядя ему в глаза. — Я был готов отправиться, но тут она снова вызвала меня. И отменила приказ, не объяснив почему. Будь осторожен, когда станешь с ней разговаривать. Я очень хорошо понимаю железную логику Железной леди из Цинтры. Дочь отдала приблуде Дани. А теперь отдай перворожденную внучку неизвестно кому... в сравнении с кем даже липовый герцог Дани — вылитый принц... нет! император из Нильфгаарда! Естественное решение — нет Ведьмака, нет проблемы. Но Калантэ передумала. Почему такая перемена решения? Испугалась Предназначения? Или в сердце постучало милосердие? Или в голову вовремя пришла мысль: «Не плюй в колодец! А вдруг снова придется напиться?». Или, может, опять — рояль в кустах? Ну а третий номер, кто сопоставим с Эмгыром в моем списке по уму, силе характера и положению — чародейка Филиппа Эйльхарт. Не королева, но повелевает и королем, и правителем-регентом. А если рыпнутся — то разговор короткий. (Опять в скобках замечу, что в подобных делах Филиппе надо еще поучиться. Хотя бы у императора Эмгыра. Поскольку тайна смерти короля Визимира не оказалась тайной для нильфгаардской разведки. Наоборот, у меня создалось впечатление, что сие деяние Филиппы с самого начала было «под колпаком» у Ваттье де Ридо, а император, подсчитывая «плюшки», приговаривал: «Ну и советнички у нашего коллеги короля Визимира, с такими советниками и врагов не надо! Все сами сделают!») А после победы во Второй Мировой Северной войне, когда победители диктуют условия послевоенного развития, именно эта дама расставляет запятые в параграфах Цинтрийского мира. В дальнейшем у нее в планах — мировое господство, когда Ее Величество Магия принцесса Цирилла усядется на ковирский трон, и именно там будет рожден Правитель всего мира. Собственно, воплощение мечты императора Эмгыра, только без личного участия. И тут Филиппа подошла к тем же самым граблям, что и император... Я уже сравнивала Цири с гранатой с вырванной чекой. А можно сравнить и с минным полем, по которому благополучно пройдет не каждый. А можно и с атомной бомбой, от которой, дай бог, уцелеет от силы половина Континента. Ибо сама смерть ходит с Цириллой под ручку — и вольно, и невольно путь ее устилается жертвами. Таково ее Предназначение. Из раскрытого окна повеяло холодным весенним ветром. Филиппа Эйльхарт вздрогнула. «Смерть, — подумала она, — смерть прошла рядом со мной. У Сапковского многие персонажи за минуту до смерти видят своих родных и близких. Такой вот у него литературный прием: предупреждать читателей, что пора проститься с полюбившимся героем. Филиппа — единственная, кто почувствовал смерть намного раньше, где-то за четыре года до своей гибели. И это дыхание смерти она ощутила, когда решался вопрос — позволить ли Цирилле навестить ее приемного отца Геральта, или не позволить. И, если помните, в начале сама Филиппа очень враждебно относилась к этой встрече, и не скрывала своего отношения. И поэтому, когда она вдруг поменяла свое решение (в течение нескольких минут, между прочим!), то удивила не только читателей, но и своих товарок по Ложе. Быть может, именно в это мгновение Филиппа поняла, что связываться с Цири против ее воли — себе дороже. Намного дороже. И тогда она решила отпустить поводья и предоставить Цири самой решать — вернуться к чародейкам или погодить. Во всяком случае, доброе слово и доброе отношение бывают намного действенней в убеждении, чем пистолет у виска или шантаж жизнью и благополучием приемных родителей. А мы вернемся к нашим баранам... то есть к императору Эмгыру. Человеку весьма сложной судьбы. Будучи Йожом, ему пришлось бегать от смерти почти полтора десятка лет. И ведь убежал. Став императором, тоже быстро понял, что трон — еще та раскаленная сковородка, на которой не поспишь в свое удовольствие. И соратники, что возвели его на трон, так же легко могут и свергнуть, стоит императору оступиться. И это еще не говоря о многочисленных внешних врагах, о которых Эмгыр помнит всегда; недаром на собственную разведывательную службу он тратит государственных средств в три раза больше, чем на образование, науку и культуру вместе взятые. Такой человек опасность должен чувствовать намного раньше, чем она появится на горизонте. Кстати, в повествовании есть еще один эпизод, когда император Эмгыр меняет свое решение и поступает совсем не так, как думал до этого. И меняет в лучшую сторону. Это когда он решает жениться на лже-Цирилле — робкой, незнатной и, казалось, ничем не примечательной девице. А ведь первоначальное решение, «отвечающее благу государства и интересам Империи», было однозначным — убить девушку. Как только он найдет настоящую Цириллу. Хотя это намерение и не высказывается напрямую, тем не менее, от проницательного женского взгляда Стеллы Конгрев оно не ускользает. — Я выезжаю, — сказал он тихо. — Государственные дела зовут, благодарю за гостеприимство. И за нее. За принцессу... Хорошая работа, Стелла. Вы вполне заслуживаете похвалы. Обе. И ты, и она. Стелла Конгрев низко присела в изящном реверансе. — Ваше императорское величество слишком добры к нам. — Не хвали дня до захода... — Ах, — графиня слегка поджала губы, — значит, так. — Значит, так. — И что будет с ней, Эмгыр? — Не знаю, — ответил он. — Через десять дней я возобновлю наступление на Севере. Оно обещает быть нелегким. Очень тяжелая война. Ваттье де Ридо следит за направленными против нас заговорами и противодействующими группировками. К разным, самым различным действиям может принудить меня забота о безопасности государства. — Это дитя ни в чем не виновно. — Я сказал — безопасность государства. Безопасность государства не имеет ничего общего со справедливостью. И знаете, я насчитала по крайней мере три причины, которые позволили императору поменять первоначальное на «толковое и отвечающее законам чести решение». Первая причина, когда девушка на императорское предложение «проси у меня что хочешь» выбрала то, «чего мало видела в своей жизни». А именно, «дом, тепло, добрые отношения, сердечность», которые она встретила у «госпожи Стеллы». И хотя император скептически отнесся к ее желанию, но разве сам он не желал бы получить то же самое? Мы все желаем иметь то, что нам меньше всего доступно. Вторая причина — император прекрасно разбирается в людях и способен оценить их с точностью до грамма. Несмотря на невзрачность лже-Цириллы, ему удалось разглядеть ее суть, которую он определил так: «это бриллиант, который сложно поцарапать». А я бы назвала это качество безвестной девушки неброским мужеством. Среди литературных героинь им в полной мере обладала Мелани Гамильтон, персонаж романа «Унесенные ветром» М. Митчелл. Среди реальных женщин — королева Джейн Сеймур, супруга короля Генриха Восьмого, которая, несмотря на свою робость, подавала голос в защиту йоркских мятежников и помирила грозного короля с его дочерьми Мэри и Элизабет. И, наконец, третья причина, достаточна банальная... но! «Аромат весны неожиданно вскружил им головы. Обоим». И вот уже... «Он (Эмгыр) увидел слезу на ее щеке, как тогда, в замке Стигга, он почувствовал, как зашевелился засевший в сердце осколок холодного стекла». Так что на вопрос: «Является ли благородный порыв императора Эмгыра в отношении Цири, когда он отказался от своего намерения жениться на ней, роялем в кустах?», отвечу следующим образом. Не стоит искать темную кошку в темной комнате. Во-первых, ее трудно там найти. Во-вторых, ее там может и не быть. В-третьих, вместо одной темной кошки может оказаться три темных кошки. И каждая со своим характером.