Оранжевый шарф

С детства у меня было любимое место в нашем маленьком и уютном городке. Это было большое старое дерево, крона которого склонялась над прудом. Я всегда любил приходить сюда и прятаться от жары под его листьями. Став постарше, я стал забираться на низкие, но крепкие и толстые ветви, позволяющие мне удобно расположиться с книгой. С этим местом меня познакомил папа, когда мне исполнилось шесть лет. Мой отец считал, что шесть лет — это солидный возраст. Так я стал настоящим мужчиной, по мнению папы, таким же взрослым, сильным и умным, как он. Мы приходили на это место каждое воскресенье, взяв с собой целую сумку различных вкусностей, чаще всего не самых полезных. Это был наш с отцом большой секрет от мамы, которая любила кормить только полезным и не самым вкусным питанием. Я помню, как мы с отцом наблюдали за природой, наслаждаясь видами на большое водное пространство. Отец рассказывал мне увлекательные истории из жизни. Я много слышал про его детство, про первую любовь и про знакомство с мамой. А от меня он слышал рассказы о школе, о друзьях и о девчонках, которых я дразнил. С десяти лет отец начал прививать мне любовь к чтению, показывая на своем примере, как это может быть захватывающе и увлекательно. С тех пор я и ходил каждое теплое воскресенье к пруду. Зимой у меня была другая традиция, связанная с отцом. В белое время года я ходил на лыжах в лесу. Отец придумал эту традицию, когда выяснилось, что у меня слабое физическое здоровье. Он хотел, чтобы я вырос сильным и здоровым. Теперь мне много лет, я давно уехал из моего родного города, но эти воспоминания до сих пор остались со мной. Что стало с отцом? Мои родители развелись, когда мне было четырнадцать лет. Я остался с матерью, к которой не был настолько привязан, как к отцу. Да и по факту никогда не получал от этой женщины большой любви. Чуть позже, лет в семнадцать, я осознал, что был нежеланным сыном для своей матери. Мать родила меня довольно рано, она совсем была не готова воспитывать и растить меня. А я все равно ее люблю, даже сейчас, когда мне пятьдесят лет, и я сижу напротив камина, предаваясь главному старческому развлечению — воспоминаниям о детстве, юности и молодости. А отец взял все свои вещи и уехал в один из дней… Этот день я вспоминаю с болью и тоской. Тогда я не понимал, зачем родители это совершили. Считал, что они предали меня, разлюбили из-за того, что я вырос и стал гулять с друзьями. Я помню, как у меня выступали слезы от боли в тот день. С тех пор я посещал наши места с тоской. Иногда меня накрывало волной печали, когда никого не было дома, и я не слышал вживую голос отца уже несколько месяцев. Было начало весны, снег только на днях сошел, а воздух еще был холодным. В тот момент я совершенно не думал об этом и выбежал в свитере, гонимый очередным приступом тоски. Я бежал со всех ног к пруду, на то самое дерево, которое могло меня спрятать от всего мира. Я просидел на том самом дереве полчаса, не чувствуя холода, а чувствуя только разочарование от жизни. Когда мои первые эмоции стихли, я услышал девичий голос, раздавшийся сзади. Четко помню, как повернул голову назад и увидел двух девчонок. Они были моего возраста, одетые намного теплее, чем я, в руках у них были сумки из магазина. Кажется, они что-то купили и теперь это обсуждали. Типичные девчонки. Девочки подошли близко к воде, болтая о каких-то девчачьих глупостях. Меня раздражал их смех, который не соответствовал моей атмосфере. Это было нарушением моей границы: никто не должен был присутствовать на этой территории. Приглядевшись к этим нахалкам (иначе их не мог назвать), я узнал в них девчонок из параллельного класса. Я не знал их имен, мне абсолютно были они неинтересны до этого момента времени. Я уже хотел им сказать, чтобы они проваливали, но именно в эту секунду одна из них повернулась, подняла голову и увидела меня. Я замер… Ее длинные темно-русые волосы, собранные в низкий хвост, развивались от поднявшегося ветра. Правая рука заправляла непослушные пряди за уши. В ее взгляде я увидел испуг. Тогда я понял, что это была стеснительная девчонка, которая боялась любого парня. Я не стал ничего говорить им, ведь в этом не было необходимости. Словно поняв все по взгляду, эта чудесная девочка предложила подруге пойти во двор ее дома. Подруга в быстром и задорном темпе пошла вперед, а эта девочка подошла ближе к дереву и быстро достала из сумки какую-то ткань. — Холодно еще, — произнесла она, откидывая голову наверх и протягивая мне руку со скомканной тканью. Я опешил от неожиданности и схватил ткань. Это получилось грубо с моей стороны. Через несколько секунд эта девчонка уже упорхнула. Развернув ткань оранжевого оттенка, я понял, что это шарф. Только сейчас я ощутил дрожь в теле. Девчонка оказалась очень внимательной. Домой я пошел, укутанный в шарф. Мне было уютно в нем. Замечая взгляды прохожих на меня, я показывал им языки. Когда в моем дворе встретились друзья, они стали смеяться над моим внешним видом. — Где такой шарфик прикупил? — спросили они меня. — Мне подарили, — грубо ответил я, не останавливаясь. — Кто же? — кричали мне вслед. — Одна чудесная девушка! — вырвалось у меня, а потом я поймал себя на том, что у меня появилась улыбка, и плохое настроение тут же улетучилось. Дома меня встретила мама, которая задала мне подобные вопросы про шарф. Я ответил ей то же самое. — Сынок, что это за девушка? — задала мне вопрос мать, когда я лег на кровать. — Не знаю, мы незнакомы с ней, — мне не хотелось уточнять матери, что я уже несколько лет вижу ее в коридоре школы или на школьных мероприятиях. — Какой же ты странный, — только и сказала мне мама, захлопывая дверь с внешней стороны комнаты. В дальнейшем я хотел отдать этот шарф девочке, но каждый раз забывал про него. Однажды я взял шарф в школу. Мне повезло увидеть ее в холле первого этажа. Она поправляла свою прическу перед зеркалом. Я решительно пошел к ней, желая отдать ей уже этот шарф, ведь он все еще принадлежал ей. Но я остановился, когда увидел ее отражение в зеркале. В свою очередь она тоже заметила меня и смотрела на мое отражение. Все мысли вылетели из моей головы, пакет так и остался у меня в руках. Мы смотрели друг на друга несколько секунд, а затем она опустила глаза и быстро зашагала в сторону лестницы. С тех пор шарф был закинут на антресоль в нашей квартире. Со временем я забыл о нем. На свое любимое место я ходил теперь не с тоской по отцу, а в надежде пересечься с этой девчонкой там наедине. В коридорах школы я не решался с ней заговорить, а на пруду никого не было. Она не приходила, но я ждал ее и ждал… Однако это уже совсем другая история.