***
Сейчас он спал. Что в общем-то было ещё мягко сказано, учитывая что, как и упоминалось раньше его просто вырубило от слишком сильной усталости. Относись он к любителям литературного слога, то возможно выразился бы более изящно. Только вот из литературы его по большей части интересовали различные научные статьи, чем философские трактаты, о смысле бытия и пространными размышлениями, классика или различного рода произведения в которых присутствовало достаточно нелогичности и дыр. Впрочем, его отношение к разного рода легендам и произведениям, включающим в себя долю паранормального было весьма скептичным и в какой-то мере неоднозначным. Частично на это повлияло то, что подобные истории, пускай и знатно преувеличеные, а кое-где и перекрученые могли быть основаны на реальных событиях. Не в достаточной мере, чтобы подтвердить данный рассказ на все 100%, но вполне для того, чтобы дать возможность жизни различным сказаниям и легендам были археологические находки, открытия которых делают по всему миру. Насколько реальными были подобные истории, с учётом существования пламени, был ещё тот вопрос на который было весьма трудно ответить. Только сам гроза что-то сомневается, что первыми пользователями пламени было первое поколение Вонголы. Возможно у Примо и получилось популяризировать собственную классификацию, но если хорошенько порыться, то можно совершенно внезапно обнаружить, что числу семь отведено достаточно значимое внимание. «Данное число напрямую соотносится с основными положениями всех основных религий. Например, в Ветхом Завете -7 дней творения, у Христиан- 7 добродетелей и 7 смертных грехов, в Исламе-7 райских врат и семь небес. А во время паломничества в Мекку молящиеся совершают 7 кругов вокруг камня Кааба. Это число признавалось священным ещё в глубокой древности. У египтян было 7 изначальных высших Богов. Сама цифра 7 являлась символом вечной жизни и принадлежала Осирису. В античное подземное царство мёртвых можно было попасть, преодолев 7 охраняемых ворот. Иерархия священников многих восточных народов подразделялась на 7 степеней. В Храмах почти всех стран к алтарям ведут 7 ступеней. В Индии 7 стадий воплощённой души аллегорически изображаются в семи ярусах классической Пагоды, которые постепенно уменьшаются к вершине. Самые большие и яркие светила Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Сатурн и Юпитер выглядели наиважнейшими из божественных сил. С течением времени о них стали говорить как о семи Богах…» Сам Верде вряд ли сказал, что досконально владеет знаниями в области истории, фольклора или религии. Зато в этом, как оказалось, неплохо разбиралось их облако, что и продемонстрировало, задавшись вопросом: «Почему видов пламени именно семь, а не к примеру двенадцать, как знаков зодиака, или пять, как в каком-то китайском искусстве У-син, где этому числу придают довольно большое значение?» Впрочем, после упоминания этого искусства каскадёр неожиданно скривился и отмахнулся, припоминая что мистическая цифра 7 как-то связана с одним из элементов, а именно — огнём. Кажется, обо всём этом Скалл болтал без умолку, когда он был занят очередными расчётами и слушал облако только в пол уха. По крайней мере до того, как тот перескочил на данную тему, вынуждая согласиться, что некоторые из выдвинутых им теорий имели места на жизнь. Хотя было сложно сказать, что каскадёр так уж сильно обижался на то, что его игнорируют, когда делился собственными вопросами и предположениями. Скорее уж на облако напал словесный понос, а он как первый случайно попавшийся под руку обитатель особняка (тем более тот который с большей долей вероятности просто проигнорирует, а не вышвырнет за шкирку или потащит на полигон), способный ответить на некоторые вопросы по данной теме. Да, Верде склоняется больше всего к той версии, где де Морт снова стало скучно и он полез капать на мозги уже ему. Только в другой манере, чем солнцу и дождю отношения с которыми у них напоминали некоторых животных в брачный период. Правда, данная мысль оказалась так и не высказанной в опасении за собственную лабораторию. А ещё риска лишиться готовки Скала, который в качестве мести мог, если не лишить его блюд собственного приготовления, то добавить лишние добавки, после которых вряд ли можно отделаться одним промыванием желудка. Всё же вероятность того, что обидевшись та могла «одолжить» один из образцов для полевых испытаний была не нулевой. Тем более что-то перепутать. Ну, это все дело прошлого, а сейчас ему снилось, что кто-то, кто явно обладал большими габаритами, чем его нынешнее тело, чей биологический возраст составлял примерно десять лет, уложил его на диван. Данный предмет мебели время от времени выполнял роль постели. Поскольку зачастую сам учёный тянул до последнего и либо засыпал на своём рабочем месте посередине проведения каких-то расчётов, либо у него только и хватало сил, что доползти до специально выделенного для этого места в лаборатории. Когда же он наконец проснулся, то обнаружил, что по всему видимому это был не сон, а сам он находится не на своём месте. Точнее не в том месте, где засыпал, а на диване. Его собственная голова лежала на чужих коленях. От чужой ласки было приятно. Верде бы соврал, если сказал, что ему не нравится то, как чужие пальцы зарываются в его волосы, даря спокойствие. Шевелиться не хотелось от слова совсем, хотелось снова провалиться в сон и провести в нём минимум ещё несколько часиков. Единственное, что не позволяло утонуть в чувстве умиротворения было осознание того, что в его лаборатории по идее вообще никого быть не должно. Даже такая жадина, как Вайпер не должна была сейчас тут находиться, поскольку совсем недавно заявляла о том, что наткнулась на подсказку о прошлом поколении Аркобалено и хотела бы её проверить. Ведь в их положении любая подсказка может быть полезной. Как раз после этой мысли грозу достигло осознание, что в общем-то он не помнит какое сегодня число. Возможно, он снова заработался и пропустил очередную дату, в которую его должен был навестить туман. Возможно, что его поиски дали хоть какие-то ответы помимо того о чём им рассказал Шахматноголовый, и они узнали проведя собственные изыскания. Возможно у неё появились какие-либо новости касаемо самого исчезшего более десяти лет назад облака. Только вот, подобные поступки были не в характере Вайпер, испытывающей какую-то не совсем нормальную привязанность к как сквозь землю провалившемуся товарищу. Та не напоминала взаимоотношения между Колонелло, Реборном и Скалл. Нет, тут было что-то совершенно другое. Отношение туманницы к облаку напоминало так называемое «запечатление», которым страдали всё без исключения обладатели подобного атрибута. Эта зацикленность граничащая с одержимостью вряд ли могла считаться чем-то сверх нормы. В особенности среди мафии, где преданность ценится на вес золота. Всё же, как всем известно стандарта нормальности, как такового в принципе не существует. Просто у обладателей пламени эти чудачества чуть более выражены. Порой настолько, что это перерастает в полноценное психическое отклонение. Когда они все жили в особняке, то это было практически не заметно. Эти двое довольно хорошо шифровались перед остальными. Настолько, что было сложно поверить, что они были знакомы ещё до всей этой «великой» эпопеи. Но это было на самом деле, что являлось неоспоримым фактом. Верде никогда не было особого дела до чужих взаимоотношений, потому что они его не интересовали. Эксперименты и книги оказались куда интереснее для интроверта подобного ему. Наверное, поэтому он до сих пор не до конца понимает причину, из-за которой они с Вайпер сотрудничают. Хотя нет, это он как раз и понимает. Просто его немного стопорит, когда у туманницы начинается очередная истерика из-за слишком долгого отсутствия под боком Скалл. Сейчас внутри него борются два противоположных мнения: забить на всё и ударить пламенем грозы нарушителя, который по ощущениям, как и он является ребёнком. Вот только никто из знакомых ему личностей на ум так и не приходит. Всё из-за фактов, которые в общем-то достаточно убедительно говорят против того, что кто-то кроме жадины знает нынешнее местоположение его лаборатории. Нельзя было отрицать, что Вайпер продала бы кому-либо информацию подобного рода за деньги. Вот только сама туманница, выступающая его посредником на рынке, вряд ли сделала бы это, ведь прекрасно понимала, что ей это просто невыгодно. А даже если и так, что маловероятно, то хотя бы предупредила. Что же касается других проклятых, то они имели как минимум два способа связаться с ним напрямую, не используя посредников. Всё же зря что ли он давал им свой номер телефона с почтой? Послышался шелест страниц за которым последовал чужой вопрос: — Уже проснулся? — голос был явно незнакомым и детским, что в первую очередь наталкивало на мысль о том, что это Скалл. Ну, или кто-то другой, хотя вряд ли найдётся кто-то достаточно отбитый для того, чтобы полезть к нему в лабораторию. Но учитывая шило в жопе у одного каскадёра тот мог и самостоятельно к нему прийти. — Скалл, я полагаю? — озвучивает своё предположение вслух Верде. Он не спешит атаковать нежданного визитёра… Точнее визитёршу, ведь пока учёный находился в отключке у той было достаточно возможностей навредить ему. А потому надобности суетиться пока что нет. В любом случае, если ситуация выйдет из-под контроля, то Верде сможет защититься. — Ну, можно и так сказать. — Чужой голос звучит флегматично, без капли участия, которое обычно можно было услышать от человека заинтересованного разговором. Только вот, сегодняшний визитёр, вряд ли в данный момент был заинтересован разговором. Заданный ранее вопрос скорее был похож на констатацию факта в котором ему послышались вопросительные нотки. Впрочем, продолжать данный разговор никто из них явно не спешил, а потому тот утих после этих нескольких фраз.***
Тишина может быть разной: пугающей, настораживающей, благоговейной, гробовой и много ещё какой. Только вот, тишина между ними не была ни одной из них. На удивление она была умиротворённой. Казалось бы, за прошествием стольких лет, повисшее между ними молчание могло быть каким угодно, но не таким. Возможно Верде сейчас бы стоило вскинуться и немедленно потребовать ответы на интересующие его вопросы, а вместо этого он молча, наслаждаясь образовавшейся ситуацией. Будь на его месте кто-то другой, из проклятых, то наверняка ситуация приняла бы совершенно другой поворот, отличавшийся от того, который в итоге получился. Только вот, учёный уже несколько часов ничего не предпринимал, чтобы нарушить образовавшееся между ними хрупкое равновесие, нарушаемое разве что шелестом страниц. — Спящая красавица, не заражай своим примером других. — Слышится голос нового действующего лица. — Ты мне это до конца жизни мне будешь припоминать? — интересуется она устало вздыхая. — При каждом удобном случае я буду припоминать тебе все твои промахи. — Отвечает ей ехидный голос, чем-то напоминающий Реборна. Открыв глаза Верде увидел, подходящего к ним парня чей рост явно не превышал метр пятьдесят. Он держал в руках две кружки, а сходство с Аркобалено солнечной пустышке, о котором изначально подумал сам учёный на голосе и заканчивалось. Разве что хоть и с натяжкой, но можно было сказать, что у тех был похожий выбор в одежде, но всё портило производимое этими двумя впечатление. Так Реборн в своём нынешнем амплуа был похож на выходца из какой-то до ужаса старинной аристократической семьи или мафиози каким его любят изображать в средствах массовой информации. В свою же очередь блондин был похож на фокусника или экстрасенса, несмотря на то, что был небрежно одет в деловой стиль. Стандартный костюм тройка: без пиджака, с черными штанами, блестящими туфлями, с белой рубашкой у которой были закатаны рукава, с закатанными рукавами, жёлтом и галстуком-бабочкой. Гроза недолго разглядывала незнакомого блондина с хитрой улыбкой, зелёными глазами, в которых виднелись вкрапления янтаря. Перевернувшись с бока на спину он увидел фигуру в которой еле-еле проглядывались черты Скалла, но стоило той только убрать руку массирующую переносицу и открыть свои невозможно фиолетовые глаза, как гроза убедилась, что это их облако. Изменившееся чуть ли не больше их всех за прошедшие годы, но всё ещё оно. — Долго вы ещё в гляделки играть будете, а голубки? — прерывает этот момент блондин. — Том… — приняв протягиваемую ей кружку произносит Скалл. — Что желает, моя госпожа? — Шут. — комментирует она. — Приму за комплимент. — театрально поклонившись, говорит он. — Это, конечно, всё очень хорошо, но не объясните мне, уважаемые, какого вообще вы забыли в моей лаборатории? — интересуется учёный, которому надоело за этим наблюдать. — Хотя нет. Сначала ответьте мне как вы вообще смогли сюда попасть? — Кажется… Через дверь? — как-то вопросительно выходит у облака. — Через дверь. — Подтверждает зеленоглазый. — Я спрашиваю, как вы вообще преодолели все ловушки! — А они вообще были? — в никуда спрашивает фиолетовоглазая. — Наверно. — Пожимает плечами парень. — Во всяком случае мы уже тут, а остальное не так важно. — Ну… — Да ладно тебе, спящая красавица, в любом случае мы сегодня тут не для того, чтобы проверять то насколько хороша защита у этого кактуса. — Кактус? Серьёзно? — улыбнувшись интересуется де Морт. — Я тут вообще-то. — Отвечает на их игнорирование Верде. — Не хочешь слушать могу вырубить. Боль в месте удара гарантирована. — Отвечает Скалл, делая глоток. — Пожалуй откажусь. — С дёрнувшимся глазом отвечает гроза. — Уверен? — интересуется у него облако. — Да. — Как знаешь, но потом можешь не заявлять претензии по поводу попорченной психики. — комментирует парень. — Будто год совместной жизни с другими Аркобалено под одной крышей уже не является небольшим испытанием для собственного благоразумия. — Это мне говорит тот кто в большинстве своём являлся автором розыгрышей. — Скептично комментирует Верде, припоминая то что в общем-то от ручек этого индивидуума с шилом в жопе не единожды пострадал каждый из их восьмёрки. — Говоришь так, будто имеешь что-то против. — бурчит Скалл. — Я бы тебе высказал всё, что имею против, но боюсь за сохранность своих лабораторных образцов. — Меняя своё положение в пространстве и наконец принимая сидячее положение, отвечает он, по внимательнее рассматривая новый образ уже бывшего каскадёра. Скалл не изменила своей любви к фиолетовому, а потому на ней сейчас был бледно-сиреневый джемпер с камуфляжными штанами, которых тоже постигла эта участь с цветом. Данный стиль одежды ни капли не удивлял учёного. Де Морт у него всегда ассоциировалась с молодёжными движениями, которые начали набирать популярность в последние несколько десятилетий. Ну, смотря на всю маскировку, которой в своё время пользовалось облако для того, чтобы сыграть роль приманки на очередном задании, ему было трудно представить одетой по всем канонам без каких-либо исправлений в образе с её стороны. Вроде кучи пирсинга часть из которого на ней сегодня отсутствовала или грима, который отличался от что он запомнил десять лет назад. На лице у Скалл по-прежнему присутствовали фиолетовые тени и помада, но рисунок слезы заменило изображение щупальцев, что были расположены по всему лицу. — Что-то случилось? — интересуется она заминкой Верде. — Да так. Пытаюсь понять, как начать наш разговор по прошествию стольких лет. — Он уже начат. Так что не вижу особой проблемы. — Что-то зачёркивая, а после записывая говорит она. — Так-то оно так, но… — в не свойственной ему манере говорит гроза. — Но… Говори, как есть. Если не знаешь с чего начать начни с событий, которые произошли после проклятья. — Там даже рассказывать нечего. — Принимая кружку свеженалитого какао, начинает рассказывать учёный. — Сразу после получения проклятья началась самая настоящая неразбериха. Заявился Шахматноголовый, рассказ которого сводился к тому, что мы теперь до конца жизни останемся проклятыми. Все были в шоке, а потому твоё отсутствие не сразу заметили. Точнее заметить-то заметили, но всем было немного не до того. Сама понимаешь. — махает свободной рукой учёный. — Согласна, массовая истерия — это страшная вещь. — Кивает она. — Читать лекцию по поводу случившегося и твоего поступка я не буду, чего не могу сказать об остальных. — хмыкает гроза. — В особенности Вайпер с Фонгом. Может мне и показалось, но после такого они хоть немного, но поладили. — Да неужели? — вопросительно скидывает бровь бывшая каскадёрша. — Впрочем не удивительно. После получения проклятья именно Фонг проявил большую рассудительность среди нас всех и как мог, пытался помочь другим справиться с внезапными изменениями. — О-о-о… — довольно улыбнувшись и прищурившись, многозначительно тянет облачная Аркобалено. — Туманница вообще чуть с ума не сошла после всего случившегося. — Пытаясь говорить о произошедшем, как обычном факте произносит Второй да Винчи. — Я с ней обязательно поговорю по поводу случившегося. — Кивает сама себе его гостья. — И об остальных не забудь. — ехидно вставляет свой комментарий зеленоглазый. — Том, я потом выслушаю все твои комментарии, но дай мне с начало поговорить с Верде. Хорошо? — Этот кактус тебе дороже меня? — шуточно восклицает парень. - … — Ладно-ладно. — Будучи пристыженным одним взглядом, сдаётся блондин. — Так что там было дальше? — интересуется облако. — А дальше… — задумавшись говорит Второй Да Винчи. — Первые несколько месяцев у нас ушли на то, чтобы привыкнуть к изменениям. Дальше последовали попытки стабилизировать ставшую вдруг шаткой ситуацию, занявшие больше года и твои поиски, но… — Я как сквозь землю провалилась. — Перебивает его бывший каскадёр. — Верно. — Ничуть не смутившись тому, что его перебили отвечает Верде. — Как я понимаю, после получения проклятья вы разбежались не сразу. — Уточняет облако. — Примерно спустя полгода после получения проклятья. Насколько я знаю: сначала ушёл Реборн; после этого у Фонга появилась необходимость в том, чтобы вернуться на родину; примерно в одно с ним время ушла и Вайпер; потом с небольшим интервалов между собой дождям Колонелло и Лар пришли предложения о работе. Первому предложили место в качестве человека ответственного за тренировочную часть достраиваемого в то время Мафиа-ленда. А Милч пригласили работать в CEDEF. Она у них тоже что-то вроде инструктора. — Что насчёт тебя с Луче? — Я сменил лабораторию спустя полтора года, как всё случилось. Что же касается Луче, то её вместе с малюткой Арией, попросили покинуть особняк Аркобалено вскоре после того, как освоились с новыми возможностями. — Интересно кто и насколько вежливо послал нашу провидицу, что это всё-таки сработало? — скептично хмыкает облако. — Что более важно. Когда ты собираешься показаться остальным? — игнорируя вопрос задавая свой. — А когда ближайшая сходка? Ну или что у вас там? Ни за что не поверю, что после случившегося всё так и закончилось. — Если ты о ближайшем собрании, то оно должно состоятся через несколько месяцев. — Несколько месяцев, значит. Да? — задумчиво хмыкает Скалл. — Этого времени вполне должно хватить для того, чтобы привести себя в надлежащий вид. — Дёргая за прядь проводя по отросшим волосам цвета вороньего крыла, что сейчас были собраны в пучок говорит она. — Если затеял очередную пакость, то можешь особо не думать и просто заявится туда в таком виде. — Сомневаюсь, что Реборн-семпая хватит инфаркт от осознания того, что его «любимый» лакей на самом деле девушка. — Явно пародируя кого-то отвечает ему Скалл. — Может и не хватит, но картину мира всем из присутствующих ты явно сможешь подпортить. — Ха-х… Пока что игра не стоит свеч. — Отказывается де Морт. — Кстати, я почему приперлась-то: мне помощь в одном суперважном деле нужна. — Собираясь хлопнуть себя по лбу, но остановившись на полпути из-за того, что кажется вспомнила о нанесённом гриме говорит бывшая каскадёрша. — И что же это, что вынудило тебя прекратить своё затворничество? — говорит это Верде чувствуя что явно с этой фразой что-то не так. Ну, или по крайней мере ситуация в которой она использовалась, выглядит немного абсурдно. Учёный-затворник произносит это бывшему каскадёру и просто человеку с шилом в одном месте. Ну смешно ли? — Вот ознакомься. — Протягивает она ему тот самый блокнот в котором ещё недавно что-то писала вместе с ещё несколькими запасниками и папку с кучей листов. — Загляну к тебе через месяц. Тогда же и скажешь своё мнение. А сейчас, Том, мы уходим. — спрыгивая с кресла и направляясь к выходу, говорит она. — Слушаюсь. — Говорит блондин, почтительно кланяясь и идя за ней. — До встречи. Надеюсь тебе хватит этого времени. Что же касается медосмотра, то давай проведём его в следующий раз. Ок? Не успел Верде толком спохватиться, как визитёры словно сквозь землю провалились. Единственное, что служило доказательством их присутствия была кружка у него в руках и ещё две находящихся неподалёку, а также вручённые ему документы.