Шелк

      Ван Ибо любил и умел фотографироваться. Ему одинаково легко давались как профессиональные съемки в дорогих шмотках под руководством именитых фотографов, так и обычные селфи в домашней футболке и растянутых спортивках. Он обладал врожденной фотогеничностью и совершенно бессовестно этим пользовался. Особенно когда решил, что заваливать Сяо Чжаня своими снимками — это самый простой вариант для привлечения его внимания.       «Гэгэ, красиво?».       «Как тебе, Чжань-гэ? Нравится?».       «Нравится, — всегда покорно отвечал ему на сообщения Сяо Чжань. — Очень красиво, Бо-ди».       В самом начале подобные ответы Ван Ибо полностью устраивали, но чем дальше заходили их отношения, тем больше он начинал желать. Обычного флирта теперь ему было недостаточно, а присланные Сяо Чжаню фотографии становились все откровеннее и откровеннее. Сам Сяо Чжань с удовольствием потакал Ван Ибо и в красках расписывал, что конкретно ему нравится, ласкал словами. Распалял и разжигал.       «У моего диди самые вызывающие губы. Мне так хочется их помучить. Прикусить, втянуть в рот и пососать, чтобы они сильнее припухли. Я готов упасть перед тобой на колени и вылизать идеальный, как с картинки, пресс. Хочу гладить руками твои прекрасные стройные ноги, целовать острые коленки и внутреннюю сторону бедра, подбираясь все ближе к самому сокровенному».       Но это только слова. А что касалось фотографий, то он никогда не присылал ничего хоть сколько-то интимного взамен. У Ван Ибо уже скопилась целая коллекция селфи Сяо Чжаня, где тот улыбался своей неземной улыбкой, закусывал нижнюю губу, делал сексуальное лицо или показывал пальцами сердечко. Но ни кусочка обнаженного тела. Максимум только оголенная шея и парочка расстегнутых пуговиц рубашки, чтобы ключицы выглядывали. И на эту шею у Ван Ибо уже развился фетиш. Он мечтал припасть к ней своими «вызывающими» губами, прикусить кадык, чтобы прямо до багровой отметины, целовать каждый сантиметр кожи. Вдыхать чужой запах, чувствовать сбившееся дыхание, скользить руками по телу, прижиматься близко-близко, чтобы между ними не оставалось ни малейшего расстояния. Сливаться воедино. В общем-то, да — Ван Ибо успешно возбуждался от любых фантазий о своем гэгэ. Они еще не успели перейти от поцелуев к чему-то более серьезному, и воображение не давало Ибо спокойно существовать, подробно демонстрируя, что он мог бы сделать с Сяо Чжанем, если бы тот позволил. Но Сяо Чжань был довольно сдержан, медленно раскачивался, хоть и признался Ибо во взаимной симпатии. Ибо всячески провоцировал, уговаривал, выпрашивал прислать ему откровенный снимок, но Сяо Чжань почему-то никак не соглашался. Он всячески уходил от ответа, находил сотни причин, чтобы не делать этого.       Пока однажды…       Ван Ибо открыл полученное сообщение и уставился на экран телефона расширившимися глазами, чувствуя, как перехватывает дыхание.       На присланной фотографии, конечно же, был Сяо Чжань. Он стоял перед зеркалом в полный рост, откинув голову в сторону, показывая во всей красоте свою длинную шею. Но самая главная изюминка заключалась в том, что из одежды на нем был только распахнутый шелковый халат. И больше ничего. Пах Сяо Чжань аккуратно прикрыл тканью, но дорожка темных волос, спускающихся от пупка ниже, все равно была видна. Голая грудь, приоткрытые губы, томный взгляд.       «Теперь диди доволен?».       Ибо с трудом сглотнул.       Пиздец.       Он сам до таких провокационных фото еще не дошел. Опасался перегнуть палку, да и стыдно немного было, а тут гэгэ пришел и в одночасье всё сломал.       И Ван Ибо сломал.       Потому что на несколько секунд тот забыл, как надо дышать. Внутри мгновенно всё сжалось, а низ живота обожгло горячим возбуждением. Ибо не мог поверить. У него даже пальцы дрожали, когда он приблизил фотографию, жадно рассматривая детали, подмечая, как поблескивает в искусственном свете дорогая ткань халата, как нежно она скользит по бедрам Сяо Чжаня. Что губы тот накрасил блеском, отчего они казались влажными, а на щеках у него легкий румянец. Темные соски на фоне светлой кожи так и манили прихватить их зубами и немного оттянуть, чтобы они еще больше набухли. Ибо пришлось поспешно сглотнуть образовавшуюся во рту слюну, и он плотоядно облизнулся. Как бы он хотел оказаться сейчас рядом с Сяо Чжанем, чтобы окончательно стянуть с него этот чертов халат, оставить его совершенно обнаженным.       Едва попадая пальцами по клавиатуре телефона, Ибо стремительно набрал ответ.       «Гэгэ, откуда ты это взял?».       «Фанаты подарили с отсылкой на одну дораму. «О, мой император!» называется. Знаешь, может быть? Только там был полупрозрачный пеньюар, а это хороший, плотный халат».       О да, Ван Ибо знал. Некоторые сцены из этой дорамы он пересматривал несколько раз. И полупрозрачное безобразие на влажной коже Сяо Чжаня он тоже видел и прекрасно запомнил. Как это вообще позволили снять? Это же так… откровенно, порочно, красиво…       Телефон призывно завибрировал.       «Диди так и не ответил, понравилось ли ему?».       Ван Ибо закусил нижнюю губу. И этот наглый гэгэ еще смел такое спрашивать?! Разве это не очевидно?       Раз пятнадцать он начинал набирать ответ, но тут же его стирал. Полувозбужденный член упирался в ширинку и вызывал легкий дискомфорт, отвлекая на себя внимание, а все слова казались Ибо недостаточно выразительными. Нужно было что-то особенное. Он несколько секунд усиленно размышлял, а потом ухмыльнулся. Идея, пришедшая в голову, казалась слегка дикой, оттого безумно соблазнительной. Стремительно избавившись от джинс и толстовки, оставшись только в любимом фирменном нижнем белье, он лег на кровать. Некоторое время возился, подбирая нужный ракурс, сделал несколько фотографий, оценил результат. Решил самую малость приспустить резинку трусов с выпирающих тазовых косточек, чтобы их было видно, и напряг посильнее пресс. Из сделанных фотографий выбрал один самый удачный снимок. Он привык обрабатывать даже селфи, хотя бы просто накладывать фильтр, но сейчас боялся передумать и потому просто побыстрее отправил снимок Сяо Чжаню.       «Достаточно исчерпывающий ответ?».       Ван Ибо любил и умел фотографироваться. Даже если пошло, то все равно получалось красиво и напоминало произведение искусства. Но никогда раньше ему не приходилось фотографировать свой стояк. Ибо вцепился в телефон в ожидании реакции. Ему было волнительно и немного страшно. А сильнее всего, конечно же, хотелось стянуть с себя белье и подрочить. Представляя при этом, как Сяо Чжань неспешно спускает с плеч халат, водит руками по груди и бедрам. Опускается прямо на пол, призывно разводя в стороны ноги, раскрываясь. Запрокидывает назад голову с тихим стоном и обхватывает себя ладонью, крепко сжимая её в кулак. Обводит большим пальцем головку, размазывая выделяющуюся смазку, а затем нежно ведет рукой по стволу вниз…       От греховных мыслей Ван Ибо отвлек телефон — Сяо Чжань прислал голосовое сообщение. — Очень красиво, Бо-ди, — хрипло, с придыханием прозвучал его голос на всю комнату.       Твою мать. От одного этого проникновенного «Бо-ди» Ибо словно током прошибло, а по спине пробежали мурашки. Узел жгучего возбуждения с каждой секундой сжимался всё туже. Ему показалось, что он способен кончить от любого, даже самого мимолетного прикосновения к себе. — Гэгэ красивее, — возразил Ибо шепотом, поднеся динамик поближе к губам.       Ему пришлось постараться, чтобы выдавить из себя хотя бы парочку слов, а не банально проскулить в телефон что-то невразумительное. — Но Бо-ди лучше, — незамедлительно пришло ему в ответ таким же шепотом.       К черту! Стало только хуже.       Ибо запустил одну руку в трусы, сжимая ноющий от возбуждения член, а второй включил заново голосовые сообщения от Сяо Чжаня. Ему даже стыдно не было за то, что он собирался сделать. В конце концов, Сяо Чжань же этого и добивался?       Двигая рукой резко и грубо, Ибо слушал на повторе этот сладкий и томный голос, способный довести его до самого края бездны. И он был готов туда упасть, рухнуть без раздумий, так низко, насколько это только возможно. Потому что на дне его ждал голос Сяо Чжаня, глаза Сяо Чжаня, улыбка Сяо Чжаня, весь Сяо Чжань. Ласковый, красивый, любимый, добрый и просто самый лучший Сяо Чжань.       Постепенно он начал сбиваться с заданного ритма, чувствуя приближение оргазма, а движения становились более рваными и хаотичными. Достигнув острого пика восхитительно-сладкого удовольствия, Ибо с рыком кончил себе на живот, полностью отдаваясь ощущениям. Немного выгибаясь в пояснице, он вцепился свободной рукой в простынь, сжимая её, пока по телу проносилась горячая волна. Чтобы отдышаться, ему потребовалось несколько минут, в течение которых Ибо просто лежал на кровати и смотрел в потолок. Голос Сяо Чжаня больше не звучал, и тишина в квартире казалась оглушающей.       Ибо взял в руки телефон. Новых сообщений больше не было. Немного подумав, он открыл диалог.       «Спасибо, гэгэ»       Ответ пришел не сразу. Видимо, Сяо Чжань тоже был занят, и Ван Ибо искренне надеялся, что аналогичным рукоблудием.       «Тебе тоже, диди».       В этот момент Ибо почувствовал, как на его лице расплылась широкая, счастливая улыбка, и в груди потеплело от нежности.       Кажется, пора заводить новую коллекцию фотографий Сяо Чжаня. Он и название для неё придумал: «Самый красивый и не очень одетый гэгэ».       А уж Ван Ибо теперь приложит все силы, чтобы она пополнялась как можно чаще.