Out of touch. Вне пределах досягаемости.

Пролог.

Мы все очень изменились, стали черствее что ли ...Хотя после всего пережитого я рада, что могу просто спокойно жить, учиться, общаться, любить... А что касается моей любви, похоже она так и существует отдельно от меня в Лас Энсинас. Я переехала с Лу в Нью Йорк, но оставила важную часть себя на другом континенте, и самое время за ней вернуться. Я же тебе обещала, Гусман...       Маленькие , совсем еще крохотные ножки в самых желтых резиновых сапогах в мире переменались с ноги на ногу, стоя по центру лужи. - Джей, милая пошли, пора идти пока снова не начался ливень ! - послышался из-за окна голос прохожей, стоявшей возле ребенка. Она протянула девочке в самых желтых резиновых сапогах в мире руку , та взяла ее в ответ, и они вместе направелись вверх по улице. На несколько секунд я еще зависла на луже, где только что стояла малышка, но моргнув пару раз, будто это как то это поможет мне прийти в себя, снова вернулась к мытью пасуды. Лу, до сих пор спала, это и не удивительно, она работает все ночи в выходные. Как только мы переехали с ней Нью-Йорк и стали жить вместе, моя соседка устроилась хостес в какой-то ночной клуб в центре, и все свободное время подрабатывала там. На самом деле я была очень удивлена, Лукреция сильно изменилась еще в выпускном классе, но если бы наши одноклассники уведили ее сейчас, уж точно бы не поверили. Она стала тихой, но осталась такой же улыбчивой. Только сейчас эта улыбка настоящая, дружелюбная, не такая как в школе. Хотя все что было Лас Энсинас осталось там, и мой парень тоже. Мы с Гусманом не то что бы расстались, но когда вернули стипендию , мы оба где-то очень глубоко в душе начали готовится к не очень приятным разговорам и переживаниям. И как бы не старались закрыть глаза и просто повторять себе каждый раз “Я люблю...” сильно это не спасало. Да, я до сих пор его сильно любила, сильнее с каждым днем, может быть поэтому мне было страшно возвращаться спустя почти пол года без единой весточки и упоминания о себе. Он скучал, я знаю что скучал. Первый месяц мы созванивались каждый день, потом реже и реже, потом перешли на сообщения и в конце концов, как будто бы исчерпав все темы для разговоров , наши диалоги ограничивались “Привет, как ты...?”. Мне было стыдно. Очень стыдно, я пропала из виду, сама того не желая. Учеба в Колумбийском университете, работа, чтобы были хоть какие-то деньги платить за аренду квартиры, постоянные конференции и проекты... Я оставила его, сама того не желая. А он, после стольких усердных попыток меня вернуть в школе, после всех страданий и боли которых мы пережили, решил опустить руки. Может быть у него и были причины сдаться, но я о них точно не знала. Наши чувства, пылающие все это время повисли на концах телефонного провода между Испанией и США. - Уже придумала, что ему скажешь?- Лу, немного с потрепанной прической, но в целом как всегда прекрасна, вышла из комнаты. Не смотря на то, что она очень мало спала, она никогда не выглядела помятой, даже после самой бурной вечеринки она оставалась красивой девушкой, с матовой кожей, длинными ресницами и всегда розовыми пухлыми губами. - Ты похоже зависла, Надя проснись! Она пощелкала пальцами у меня перед носом, а потом легонько задела его согнутым указательным пальцем. - Прости, я снова не выспалась, - протянула я, - наверное... - И ты это говоришь человеку, котрый всю ночь напролет скалил зубы, чтобы всякие богатенькие детишки, типо меня в прошлой жизни, могли напиться и нанюхаться кокаина. - все же прежняя Лу в ней осталась на несколько процентов, но она пользовалась ими как-то по другому, больше с усмешкой и оглаской своих прожитых лет в Лас Энсинас. В школе многие грешили таким образом жизни, даже мой ... Опять я задумалась о нем...- Ладно, ты действительно не в духе. Будешь кофе или чай? Пока спала у меня пересохло во рту. - Нет, мне уже пора собирать вещи, через несколько часов нужно выдвигаться в аэропорт. - я поставила последнюю вымытую чашку на решетку и выключила воду. - Я думаю, что 15 минут своего драгоценного времени ты можешь уделить подруге, чтобы попить с ней наверху чай. - Лу выгнула бровь и надула губы, - тем более ты до сих пор не придумала, что ему скажешь, без моей помощи тут дорогая не обойтись. Мы засмеялись и я кивнула головой. - Иди, я все принесу.- сказала она и махнула рукой. Изначально мы жили с ней в кампусе, и все было ничего... Не редкие сборища студентов, общий душ и вечно кричащие соседи. Не знаю как Лукреция, но я быстро привыкла к обстановке и порой даже не обращала внимания. Лу же изрядно подбешивало все происходящие и от части мне было ее искренне жаль. Она хоть и не родилась с золотой ложкой в зубах, но ей все же повезло и всевышний даровал ей богатых приемных родителей, которые души в ней не чаяли. Иногда было жалко Валерио, хоть он был и родным сыном, любили его обратным образом меньше. Родители отправляли его друг к другу, пока он не доводил в очередной раз их до ручки. Они разочаровались в нем, все , кроме нее. Лу всегда была на его стороне, даже когда он торговал наркотиками в школе, спал в машине несколько недель и дебоширил каждую удобную возможность, она отчитывала его , но все равно покрывала и придумывала тысячу историй, чтобы как можно сильнее скрасить наказание. Для меня было шоком тот секрет, который они оба хранили. Но думаю, что эти оба немного заигрались. И это была последняя игра для Лу. Родители выставили ее за дверь . И лишь труд и упорство, слезы и истерики в подушку, одиночество, боль, ошибки спасли ее, а она добилась поступления в Колумбийский. Я помню как она изо всех сил старалась приспособится и смирится к новой жизни. По началу Лу списывала все на стресс и сводила все неприятные темы в шутку, но когда я часто стала ловить ее на посиделках возле окна с бутылкой вина и тихими всхлипами, меня начало колебать беспокойство за нее. Никогда бы не подумала , что Лукреция Монтесинос Генрих , девушка которая с самого первого дня учебы в Лас Энсинас втыкала мне палки в колеса, станет настолько близким для меня человеком. Поэтому когда Лу предложила снять квартиру и жить вместе, я сильно не стала сопротивляться. Тем более появилась работа, за которую мне неплохо платили, и денег хватало и на себя, и на жилье. - Нет, ну правда, родители начнут беспокоится, если и дома так странно будешь тупить и залипать в одну точку. - Я сидела на небольшом старом диванчике под навесом, и смотрела на город. Одним из плюсов нашей квартиры был в том, что на крыше хозяйка разрешила сделать небольшую зону релакса, и каждый ясный солнечный день, можно было заливаться лучами солнца сидя здесь в кресле. Мы часто зависали здесь с Лу и разговаривали, слушали музыку, а когда стало холодать, купили что-то на подобии переносного костра и сидели грелись, жаря сосиски. - Это все недосып.- улыбнулась я. - Да, конечно.- Лу поставила поднос с чайником и двумя чашками на пошарпанный чайный столик и села в кресло, закутавшись в плед. - Зажжём горелку? - спросила я, достав из куртки зажигалку. Лу кивнула и в наших глазах появилось отражения полыхающего маленького огонька. Она была права, я боялась ехать домой, боялась разочаровать родителей своими изменениями, боялась , что буду гулять по улицам Испании и не почувствую тепла родного города, дома... Я боялась, что встречу его и не найду слов, что в моих глазах он прочитает безразличие... Но больше всего, я боялась что это чертово безразличие я увижу в нем. Шасси дотронулись до земли, и самолет немного тряхнуло. Я никогда не боялась летать, но этот толчок заставил внутри все перевернуться и мне кажется вовсе не из-за приземления в испанском аэропорту. Ладони немного вспотели, а правая нога дергалась. Но сколько бы я не списывала такую реакцию организма на стресс, это будет лишь очередное оправдание. Не смотря на предновогоднюю суету , дома было тепло. Мне ударил в нос соленый запах с моря, которое было достаточно далеко отсюда, но все равно пропитало каждый кусочек Испании. Я поправила платок и надела очки. В туманном Нью Йорке, где из-за постоянного смога не видно порой даже соседних домов, где солнце постоянно сменяется дождями, солцезащитные очки ненужная роскошь. То ли дело здесь. Даже зимой и в плохую погоду можно ослепнуть буквально за пару минут. Я любила это в Испании. Здесь всегда было тепло и погода очень редко пела тебе грустные баллады, так что не возможно было поймать депрессию, только потому что за окном поливает третий день. Спускаясь по трапу, в моей голове промелькнула мысль, отгоняющая все самые тяжелые переживания “ Ты - это ты, они либо примут тебя такой какая ты есть, либо ты примешь то, что они тебя не приняли.”. Казалось это какой-то бессмыслицей, но почему то эти слова прокручивались снова и снова, и становилось легче. Уже в аэропорту я увидела родителей. Папа стоял оперевшись на трость и поглаживал маму по плечу. Они о чем-то увлеченно разговаривали, но было видно , что внутри бушуют переживания. И я их понимаю, меня не было дома почти пол года и за это время все очень сильно поменялось, начиная с моей одежды и заканчивая характером. Когда они чуть отодвинулись в сторону, показался Омар , болтающий по телефону, и больше чем уверена что с Андером. На секунду я выдохнула, они были втроем. Значит о моем возвращении никто не подозревал, а может все было намного хуже, они знали и просто проигнорировали это. Немного загрузившьсь по этому поводу, даже не заметила как ко мне радостные подошли родители. Теперь, когда они меня увидели в их лицах не читалась тревожность, скорее наоборот - радость и что-то подобное спокойствию. - Надя, наконец-то, - это все что я могла расслышать среди счастливых возгласов и всхлипов. Они обняли меня и все , что так долго тревожило резко улетучилось в небытие. На какое-то время я забыла о всех своих, по большей части надуманных проблемах, и просто обняла их в ответ. Наконец-то я дома. Мы ехали в машине , на фоне играла легкая музыка и папа держал маму за руку. От них исходило такое тепло, что на мгновения мне вспомнились моменты с Гусманом, когда это же тепло, преумноженное в несколько тысяч раз разливалось по моему телу. Я открыла окно , вдыхая прохладный воздух, глоток за глотком, не в силах надышаться. Внезапно для меня к глазам подкатили слезы, и , чтобы не расплакаться уж наверняка, мне пришлось сильно зажмурить глаза, и глубоко выдохнуть. - Надя, он не знает. - тихо сказал Омар и тоже взял меня за руку. Эти слова поразили меня громом , такой яростной волной, что слезы разом исчезли с лица. “он не знает..” проносилось у меня в голове эхом. - Надя, как Нью Йорк, как учеба, как там Лукреция, мы давно с ней не разговаривали?- мама повернулась ко мне с мягкой приветливой улыбкой, на мгновение отвлекая меня от отшарашенного состояния. - Нью Йорк в своем репертуаре. Весь день шел дождь, но только я зашла в аэропорт повалил снег. Должна сказать, - я на секунду посмотрела в окно, - Рождественские украшения очень красивые, ничего подобного не видела раньше. Вот бы вы приехали как-нибудь... - Там наверное такая суматоха перед праздниками, - папа решил не отставать от нашего разговора. - Да, все носятся как угорелые, покупая подарки, елки и имбирные пряники, там Рождество без них и не Рождество вовсе.- я улыбнулась, хоть погода в Нью Йорке мне не очень нравилась, но он был совершенно другой, и это меня в нем привлекало. Другие обычаи и традиции, другие люди, улицы, дома и даже еда, там все было не такое как дома. Но если раньше я записывала все необычные для меня вещи в список недостатков, то сейчас, подъезжая к родному дому, все Нью Йркские штучки казались мне больше плюсами, чем минусами. Наша непринужденная беседа продолжалась до того момента, пока Омар не нажал педаль тормоза и машина не остановилась возле такого знакомого, любимого старенького магазинчика с продуктами. Я посмотрела на вывеску, которую так старательно намывал Гусман каждый день, когда поспорил с моим отцом. Как он пришел первый раз и все последующие. Как снова и снова мое сердце трепетало, видя его улыбку за окнами. - Ты какая-то другая , - сказал Омар. Он посмотрел на меня, улыбнулся и достал чемодан из багажника, - думаю, он будет рад тебя видеть, так что позвони ему. - Думаешь?- на минутку закрались сомнения, а может быть брат прав ? - Гусман часто о тебе говорил, только вот последний месяц, - Омар замолчал на мгновение , потом посмотрел мне в глаза и продолжил, - его родители разводятся, и если он и появляется в школе, то только в самом угрюмом виде и постоянно молчит. Я остолбенела.Только что услышанная новость повергла меня в полный шок. Мысленно мой мозг начал подбирать пазлы и состыковывать все разговоры, слова и молчания... Я вспомнила сколько раз он звонил мне за последнее время, наверное чтобы услышать слова поддержки или просто рассказать, поделится наболевшим, но я только восхищалась Нью Йорком, рассказывала про учебу и работу... Он звонил и молчал в трубку, а вместо того, чтобы спросить как он, узнать что происходит в его жизни, просто болтала о всякой ненужной ерунде. Как можно было быть такой эгоистичной... Все это время он был один, и никакие оправдания и ссылки на учебу не были поводом чтобы не звонить ему лишний раз...Я почувствовала себя такой дурой. Снова оставила его бороться со своими проблемами и страхами одного. Когда умерла Марина, когда все узнали про Поло, когда он целыми днями был под наркотиками лишь бы не чувствовать все это....Постоянные драки, предательства, болезнь Андера, отчисление из школы на кануне выпускного и все это он проживал без меня... И он был настолько сильным, что справлялся с этим в одиночку. Каждый раз...Каждый раз в его взгляде читался крик о помощи, а я была слишком занята чтением себе нотаций о правильности жизни. Каждый раз он поднимался, это ломало его изнутри, а он все равно вставал, прощал и отпускал... Каждый раз старался просто жить дальше...И каждый раз я брала его за руку лишь тогда, когда он сам ко мне приходил. Так и в чем же была та моя лживая правда? В том чтобы оставить любимого человека на другом континенте? Или в другой жизни? Или просто оставить его, как всегда это делала... По щеке потекла слеза... От немого отчаяния... в Нью Йорке я столько ломала себе голову , не знала что сказать ему при встрече, как улыбнуться, и даже какой платок надеть или не надевать вообще. Но сейчас...Я не перестала понимать за что он все это время меня любил. Я не знала как смотреть ему в глаза. Состояние было разбитым и даже каким-то потерянным. Я звонила ему весь день, но телефон был выключен, что наводило меня на дурные мысли. “Он бы ничего с собой не сделал, это же Гусман...” - эхом эта мысль проносилась в моей тяжелой голове. Мне начало казаться, что я слишком плохо его знала, что все это было каким-то ужасным вымыслом без нотки сожаления. Набрав его номер в последний раз и снова услышав протяжные гудки, рука опустилась на колени, и крепко сжала телефон. “ Нужно ехать к нему.” - единственное, что мой больной и измотанный мозг смог придумать. Я вытерла слезы руками, и пару раз помахала ими на лицо, чтобы оно до конца высохло. Сердце начало бешено колотится, сильно сбивая меня с толку. “ К нему...” - отражением мерцало в подсознании. “Быстрее...” Такси мчалось с невероятной скорость, так что меня даже немного укачало и начало подташнивать. На мгновение я отвлеклась на пролетающие мимо знакомые здания и дома, которые казались такими живыми когда-то , сейчас же- тихо стояли, покрытые темной зановесой грусти. Руки судорожно метались по коленкам, пока пальцы рефлекторно не нащупали юбку и не начали перебирать ткань. Раздался звонок телефона, и все мое внимание переключилось на светящийся экран. Это была мама. Не хочу сейчас с ней разговаривать, снова буду плакать. Она позвонила несколько раз, затем телефон погас и пришло сообщение - “ отец в больнице, у него снова инсульт.” Перед глазами потемнело, становилось трудно дышать. Казалось, сердце вот вот остановится, разливая по всему телу жгучую боль. “Папа...” - у меня снова потекли слезы, задрожали губы. - Извините , - я попыталась сосредоточится на словах, которые нужно было сказать, но не могла - В...В больницу, пожалуйста...Быстрее в больницу! Все сковало будто цепями. Я не могла пошевелится. Начали всплывать старые воспоминания из детства... То как мы с папой гуляли, как он учил нас с Омаром ездить на велосипеде, как мы радостные приходили из школы и видели его, и как тосковали, если он уезжал куда-то. Мой отец был достаточно строгим человеком, но он любил нас с братом, и я никогда в этом не сомневалась. Он принимал все наши ошибки, пускай через время или же сразу, но он всегда говорил , что покаявшийся такой же несовершавший. Я вспомнила как ему стало плохо последний раз и меня снова не было рядом. “ Что же я делаю...?” - почему постоянно причиняю боль любимым людям, почему постоянно могу их потерять . Таксист остановился у главного входа. Передав ему деньги дрожавшей рукой, я пулей вылетела из машины и самое страшное было то, что я уже знала куда бежать. В коридоре я увидела плачущую маму, Омара и Андера. Он выглядел очень измученным и уставшим, стоял возле стены, оперевшись на моего брата. - Что с папой? Где он? - мои глаза устремили на маму. Ее руки тряслись, а взгляд был замыленным из-за постоянно стекающих по щекам слез. Сердце рвалось на части видеть ее такой. - В операционной, - ответил мне Омар. Он был напуган не меньше нашего , но еще в бегающих глазах читалась неуверенность. Меня окутал страх. Все это время я старалась отгонять дурные мысли, но после того как прочитала беспокойство брата, они наполнили меня с головой. Мы сидели в больнице уже несколько часов. Мимо проходили медсестры и врачи, они смотрели на нас со скорбью и пониманием, но на душе от этого легче не становилось. Андер уехал домой, ему нельзя было переутомляться, даже не смотря на то, что продолжалась ремиссия. Я смотрела на маму и на Омара, пытаясь узнать о чем они думают, может они уже знают ответы на все мои вопросы и мне не нужно ломать над ними голову. Больничные стены давили, так что внутри все сжималось с каждой минутой сильнее и сильнее. Мне так хотелось чтобы кто-то подошел и сказал что все будет хорошо, что все уже хорошо. Хотелось поддержки и даже не сколько хотелось, сколько я в ней действительно нуждалась как в глотке свежего воздуха. Но кто бы мог меня успокоить в этот момент... Мама и Омар сами были поддержаны панике не меньше моего, ожидая хорошего конца, которого может и не быть. Чтобы хоть как-то отвлечься я встала и выдохнула. - Я пойду схожу за кофе, если что-то...Позвоните. Мои ноги переплетались и подкашивались, так что по серым коридорам шла я очень медленно. В холле, где находилось 3 кофейных автомата было много народу. Персонал бегал из одного кабинета в другой, регистратура была завалена бумажками и постоянными звонками, а пациенты то ходили из стороны в сторону, то снова присаживались на свободные кресла в зале ожидания. Больница такое странное место, с одной стороны здесь как нигде кипит жизнь, с другой... Она же здесь и заканчивается. - Тебе нужно с ней поговорить, еще пару таких срывов и они положат ее в психиатрическую клинику, - откуда-то справа, со стороны кофейных автоматов послышался знакомый голос. - Ты же не хочешь после школы навещать свою маму в дурке каждый день. Поверь, все что связано с видением родственников в закрытом помещении без права выхода - не самое лучшее мероприятие. Это был Самуэль. Он стоял облокотившись на стенку в пол оборота. На нем была все та же школьная форма с красной отстрочкой, что придавало ему такой юный вид. Хотя после всего того , что он в этой самой школьной форме пережил, на вряд ли походил на обычного сорванца подростка. Саму досталось по меньшей мере больше всех. Ему и Гусману... Он стоял рядом с ним повернувшись спиной ко мне, так что не смог бы меня увидеть. Чему я наверное была рада, не хочу чтобы у него в голове остался вот такой разбитый вдребезги мой образ. - Я устал с ней разговаривать, она все мои слова заливает вином, и они просто уходят в никуда, - да, это был он. Голос , который я так давно хотела услышать не в телефонных помехах или голосовых сообщениях. Вот так в живую... Увидеть как он улыбается и смеется... Только вот он не смеялся. Его голос дрожал, и очень отдаленно в нем отражалась безысходность. Я стояла по центру холла, а мимо проходящие люди смотрели как будто бы сквозь меня, будто бы и вовсе меня здесь не существовало. Я все стояла и смотрела на этих двоих, по потихоньку забывая о всех своих проблемах и тревогах. Мне начало казаться , что мы стоим в школьном коридоре, среди кучи постоянно снующих учеников, что все как раньше, все хорошо. На время по телу разлилось теплое спокойствие, о котором я так мечтала последние несколько часов. Зазвонил телефон и мне пришлось вернуться из мира грез в реальный, где мой отец лежал с приступом на операционном столе. Я последний раз посмотрела на парней и встретилась взглядом с Самуэлем. Он выгнул бровь и замолчал. - Эй, Саму, ты чего? - спросил его Гусман, и мое тело напряглось. Я снова посмотрела на Самуэля и покачала головой, давая понять, что не нужно говорить об этом Гусману. - Да так, показалось , - он снова посмотрел в толпу, где я уже растворилась в проходящих людях и тихо исчезла без следа. - показалось , что я видел Надю.