Out of touch. Вне пределах досягаемости.

Такое чувство, будто пусто внутри. В моменты, когда мир раскалывается на две половины, а ты стоишь между ними - ты молишь Бога о помощи и сожалении. Просишь все изменить, потому что самому уже не хватает никаких сил и возможностей. А может просто силы воли... Ведь так просто опустить руки. Так просто уйти в никуда. Это проще, чем отчаянно биться за свои несбыточные надежды. А потом все меняется... И с тёмных грозовых туч, постоянных ливней и снегопадов, мир расцветает новыми красками. Все манит окунуться в сладость новизны с головой, оставив позади невзгоды. Ты надеваешь розовые очки, призрачно отгоняя старые тусклые воспоминания. Но жизнь волнообразна. За радостью следует грусть, за несчастьем - счастье. И ты чувствуешь момент, когда все вот вот изменится. Понимаешь, что нужно сделать хоть что-нибудь, чтобы отсрочить эту чёрную полосу, хоть на чуть-чуть. Но... - «Гэтсби верил в зеленый огонек, свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть оно ускользнуло сегодня, не беда — завтра мы побежим еще быстрее, еще дальше станем протягивать руки… И в одно прекрасное утро… Так мы и пытаемся плыть вперед, борясь с течением, а оно все сносит и сносит наши суденышки обратно в прошлое.»- пальцы медленно перевернули страницу, проглаживая шершавые бумажные листы,- конец. Мои глаза упали на мягкую обложку книги, которую я держала в руках. В мгновение, она захлопнулась, издав тонкий наполненный звук, прочитанной книги. Я читала Фицджеральда много раз, ещё в школе, но сейчас... - Каждое слово особенное , когда его читаешь ты,- Гусман лежал в постели, смотря в окно. - Нет, просто он умеет красиво писать,- моя рука потрясла книгу и положила ее на тумбочку. Это стало какой-то тёплой традицией со времён больницы, когда я каждый день читала Гусману его дневник. Сейчас же я выбирала любую книгу из его библиотеки, и наслаждаясь сама, передавала эту нотку и ему. - На улице опять дождь,- он все ещё смотрел на стекло, за которым мир погрузился в серый цвет с мокрыми лужами на дорогах. - Он уже второй день поливает, - кресло, стоящее возле кровати было таким большим, что я забиралась в него с ногами и часто смотрела как Гусман спит. Так и сейчас мое тело развалилось на мягкой обивке, наблюдая за каждым его движением. - Во сколько ребята придут ? - Где-то около 8. - Может отменим все ? - Нет настроения ? - Просто хочется лежать с тобой в обнимку и не думать ни о чем. - Ещё много времени, сейчас только утро. Можем и повалятся. - Иди ко мне,- он протянул руку и слегка улыбнулся. После звонка инспектора пару дней назад, Гусман сильно изменился. Стал немногословным и приглушённый чем-то. Их разговор я не слышала, но догадывалась, что с делом были какие-то проблемы. И судя по обстановке с момента его выписки - Гусману срочно требовался адвокат. Настроение было подавленным не только у него. Мне не хотелось ни о чем думать и ничего делать. Просто смотреть в потолок , и изнывать от головной боли, не прекращающееся ни на минуту. Его рука крепко обхватила меня за талию и прижала к себе что было силы. Мне так хотелось разбить весь его гипс, снять бондаж и этот чертов браслет на ноге, просто бросить все и уехать куда-нибудь, чтобы забыть все и забыться. Мы лежали рука об руку, смотря друг другу в любимые глаза. Лежали и растворялись в пустоте, которая каждый день нас съедала. Сладкий поцелуй растворил мои губы, закусывая кончик языка в сочетании с мягким, проникающим в глубь стоном. Тело горело, и от излишек одежды становилось так тяжело дышать. Рубашка полетела куда-то в сторону, нагнетая атмосферу до жаркого предела. Молния от платья не выдержав умопомрачительного напора сильных мужских рук поддалась и платье, шёлковое с пошитым декольте полетело по линиям тела вниз, оголяя набухшую грудь и торчащие розовые соски. По шеи рассыпались приторные поцелуи, разжигающие в сердце новые огни пламени. Рука спускалась все ниже, оставляя следы на коже, покрытой мурашками. Стоны. Глухие стоны, доносились из приоткрытых губ между изысканными влажными поцелуями, разливающимися по моему телу. Каждый уголок души отворял свои двери, лишь бы насладиться возбуждающей страстью с полна, не утаивая своё наслаждение. Все горело. Сжигало изнутри, от украдких сильных прикосновений, длинных пальцев, перебирающих волосы. Дыхание, сбитый ритм и сладкий шёпот на ушко, взрывающий все эмоции одновременно. Ритмичные движения. Тяжесть внутри. Изгибы тела. Уголки губ. Томные взгляды. Каждая секунда наливалась миллионами чувств, отключая мозг. Мои мимолетные громкие крики. Его протяжные стоны. И в мгновение все тело изгибается в порыве наслаждения, оставляя за собой дрожащие ноги и быстро бьющееся сердце. Мои глаза открылись, унося с поднятыми векам остатки сладостного сна. В комнате было темно, а за окном разливался очередной испанский закат. Гусман все еще спал, не отрываясь от своей обеденной дозы сна. Он немного причмокивал и улыбался, и так хотелось верить, что его самый счастливый сон станет настоящим. Реальным. Я тихонько взяла его за руку и , откинувшись на подушку, посмотрела в потолок. В голове было странное смятение, которое начинало меня тревожить. То ли мои переживания списывались на весь перенесенный стресс, то ли действительно назревало что-то неприятное. В какой-то момент мне вспомнился Нью Йорк, со своими разноцветными красками горящих огней. Там была совершенно иная жизнь, и люди тоже там были другие. Но к сожалению, мои мечты о беззаботной студенчиской жизни были слегка перечеркнуты. При чем слегка - было очень большим сарказмом. С момента моего отлета прошло около двух недель, из которых одну я провела в больнице у постели разбитого в дребезги Гусмана, а вторую в его доме, варя по утрам кашу и пытаясь его покормить. Время хоть и летело быстро, но все же изнуряющий уход за человеком пусть и временно , но привязанному к кровати - оставлял каждый день без сил на какие либо подвиги. Лора уехала к своим родителям еще пару дней назад, так что капризный маленький мальчик по имени Гусман остался только на мое попечение. Лу заходила каждый день, давая мне какое-то время отдохнуть , прийти в себя и поспать. Про учебу я не вспоминала с момента моего последнего возвращения из университета, и это меня пугало еще больше, чем какие-то трудности с помощью Гусману. Мне пару раз звонили преподаватели, одногрупнники писали в общих чатах , но я просто выключала звук и продолжала заниматься своими делами. - О чем ты все время думаешь ?- его теплая рука притянула к своей груди.- Если собралась от меня уйти... - Гусман, - я посмотрела в его глаза, хоть в темноте особо их было и не разглядеть, и руками докоснулась до лица. Ссадины прошли и синяки оставляли на коже лишь слегка заметные желтушные пятна.- Нет. Он медленно дышал, так что в комнате по прежнему окутывал полумрак и глухая тишина. - Я так боюсь тебя потерять. - Не потеряешь, я обещаю. - Не давай обещаний, в которых ты не уверена.- его голос хрипел, а глаза были на мокром месте. Опять. - Гусман, даже не начинай. Ты знаешь ответы на все свои вопросы и даже если ты будешь мне снова говорить, что лучше оставить призрачную идею идеальной жизни... Я не буду тебя слушать. - Надя, я так сильно тебя люблю. Наши губы сплелись в поцелуе. Нежном и чувственном, но с затаенной дрожью внутри. Послышался стук в дверь и смех на крыльце. - Пришли, - он улыбнулся и вытер мокрые глаза здоровой рукой. - Гусман, ты же помнишь ? - пальцы рук сцепились мертвой хваткой,- Мы с тобой идём по одной дороге, ты же обещал мне покорить Эверест. Помнишь ? - Эверест уже давно покорён. Я завоевал твоё сердце, а это куда сложнее испытание.