Марионетка

Девушка обернулась, когда почувствовала на себе чей-то внимательный пронзительный взгляд. Позади нее стоял невысокий темный юноша, с такими же черными, как у нее, волосами, уложенными в короткую гладкую прическу. Он шел позади, неся в руках позвякивающую тряпичную сумку, с торчащими из нее горлышками зачарованных бутылей. Это его алые глаза упрямо сверлили спину девушки, и даже когда та повернулась и встретилась с ним взглядами, парень не отвел его. Девушка смутилась такому вниманию, поэтому довольно быстро отвернулась, неловко заправив за уху прядь длинных угольных волос. Но ощущение, что ее спину вот-вот прожгут эти алые глаза никуда не ушло, даже когда та свернула на оживленную улицу. Тогда она резко остановилась и повернулась, приметив, что парень остановился в тот же миг, и все так же смотрел ей прямо в глаза. - Я могу тебе чем-то помочь? – Как можно непринужденнее попыталась сказать девушка, но вышло довольно паршиво. В ответ парень, не моргая и не отводя глаз, слегка склонил голову набок. В то время как на лице девушке успело отразиться с десяток эмоций, мраморное лицо человека оставалось таким же беспристрастным. - Х-хей, все в порядке? Со мной что-то не так?.. – Девушка начала поспешно осматривать себя, заглядывать через плечо, вдруг она испачкалась? Или, может, у нее смялась юбка? Листья в волосах? Да что же это такое! Неужели… Он ее узнал? Но он даже не в военной форме… - Слушай, если не можешь ничего сказать, прекрати пожалуйста так на меня смотреть, хорошо? Это немного неприлично… - Совсем уже смутилась та, нахмурив тонкие черные бровки. Юноша наконец отвел взгляд в сторону и, так же сохранив молчание, прошел мимо нее и вскоре затерялся в толпе. Спустя мгновение ее плеча кто-то коснулся, отчего та была готова почти взвизгнуть, но лишь вздрогнула. - Все в порядке, Никада? – Участливый голос сестры вернул ту в привычное русло. - Да, да, просто… Сестра приподняла одну бровь: - Просто что?.. - Да нет, встретился тут один странный человек, не больше, - помотала головой девушка. Она протянула руки и взяла у сестры несколько сумок. Разделив вещи поровну, две сестры пошли вперед. Вокруг них шумел рынок одного из небольших городов, расположенных в более южных широтах северного полушария. Что значило отсутствие большого количества снега на улицах и неплохой ассортимент самого разного товара, от свежей рыбы и зелени, до оружия и зелий. Этот город все еще находился под покровительством столицы, поэтому то тут, то там встречались группы из двух-трех стражников Пандемониума, которым, впрочем, не было дело до двух близнецов, одетых в свою привычную традиционную одежду с широкими фасонами, и сливающихся с толпой таких же разнообразных торговцев всех мастей из самых разных уголков Асмодеи. - Подумать только, столько людей и все такие разные! – Удивлялась одна из сестер, иногда оглядывая идущих им на встречу торговцев в расписных одеждах, не похожих друг на друга. - Соглашусь. Причем некоторые, когда видят меня в нашей одежде, смотрят свысока, а другие, наоборот, с таким интересом, иногда даже спрашивают, из каких земель я. Девушка поправила свой платок на шее, прикрывая им половину лица. Было бы очень неприятно, если их вдруг кто-то узнает. - Говоря об этом, Никара… - младшая сестра отвернулась, на всякий случай посмотрев назад, - тот человек, о котором я говорила… Голос девушки стал ниже и тише, и почти потонул в фоновом шуме, так что старшей пришлось приблизиться к сестре. - Он был странным. На нем была не форма Пандемониума, но и не наша. Я спросила, не нужна ли ему помощь? И знаешь, что он ответил? - Девушка вопросительно посмотрела на сестру. Та покачала головой. - Ничего. Он ничего не ответил, но продолжил так же сверлить меня взглядом. Никада вздрогнула, вспоминая тот мертвый холодный взгляд, и даже передернула плечами, настолько это воспоминание вызывало у нее мурашки. - Серьезно, это было странно. Странно и... как бы сказать... я вдруг дико испугалась. Старшая сестра понимающе кивнула: - Возможно, мы просто не привыкли к такому и на самом деле это в порядке вещей. Мы же почти постоянно сидим в штабе, Даркан редко отпускает нас вот на такие прогулки. - Сколько лет уже живем, и не привыкли? - Девушка даже немного возмутилась, - это странно. Так люди не делают, никто в легионе же так не делает! Девушка невольно ускорила темп, а в голосе послышалась досада: - Да даже Даркан так не делает! Нет, у него, конечно, есть похожий взгляд, когда он чем-то недоволен, но я могу распознать, что он недоволен! А тут... Тут... - руки с сумками слегка задвигались вверх-вниз: так девушка пыталась подобрать нужное слово, - взгляд был словно у мертвеца. Он будто бы смотрел и на меня, и сквозь меня одновременно! Аргх! - В любом случае, хорошо, что ты его вряд ли снова увидишь. Люди бывают разные, он мог просто задуматься о чем-то. – Попыталась успокоить сестру Никара. Признаться, Никада была раздражена, что сестра не придает этому такого значения, а ведь ей казалось, что это чертовски странно и неправильно. Обычные люди так не смотрят, в этом она была уверена. Но пришлось признать, что этого человека она вряд ли снова увидит в скором времени, и возможно сейчас она просто накручивает себя, желая выдать за действительность лишь то, что ей могло почудиться. - Ладно, ты права. - Девушка устало вздохнула и тряхнула головой, отгоняя прочь мысли об этом странном юноше. *** У нее красивый голос. Наверное, я могу так сказать. Редко доводилось слышать женские голоса не в предсмертном крике. Живые глаза. Янтарные. Теплые. В груди щемит. Мастер Иссейт, сказал, что с моим телом все в порядке. Однако я чувствую что-то. Сердце не болит, но тянет. Интересное чувство. Местами даже приятное. Мастер Иссейт не рассказывал мне, что такое случается. Возможно, не предполагал, что подобное может произойти. - Кохеку, не влюбился ли ты? – Заговорщицки говорит Иссейт. Он расплывается в улыбке, а его глаза распахиваются, как когда он вдруг узнает что-то необычайно захватывающее для него. - Лю-бо-пыт-но… - по слогам произносит мастер, обходя своего слугу вокруг. Он остановился за спиной неподвижного убийцы и заглянул ему в лицо, надавив на плечо. - Кто она? Кохеку промолчал, так же глядя вперед. Тогда Иссейт с силой сжал его плечо, его глаза сузились, а улыбка сползла с губ. Краем глаз справа от себя Кохеку видел испепеляющий взгляд своего мастера, обрамленное растрепанными розовыми прядями. - Кто она? - Еще раз повторил тот, не моргающим взглядом наблюдая за каменным лицом своего "сына". - Никто, - механически отвечает солдат, - я не встречал никого и не знаю, о чем вы говорите. Все, кто со мной заговаривал вне служебных дел - уже мертвы. На лице Иссейта вновь появляется благодушное выражение лица. Он отпускает своего подопечного, пару раз дружески хлопнув его по плечу. - Я дам тебе лекарство. Спроси у Ассистента номер девять, и, - только собравшись уходить, Иссейт останавливается и, не оборачиваясь, продолжает, - Кохеку, надеюсь, ты не врешь мне. Кохеку иногда задавался вопросом, почему только у него есть имя. Вокруг него - номерные Ассистенты. По сути, они ничем не отличаются от него, у всех них разная внешность, но одинаковый холодный характер, он никогда с ними не разговаривал, если того не требовала ситуация, а они никогда не заговаривали с ним. В них тоже чувствовалось что-то ненастоящее и механическое. Они послушны, и Кохеку это уважал. У тебя есть приказ - исполни его любой ценой Все они работали в лаборатории с того самого момента, как мастер Иссейт давал им жизнь, и они выходили из своих пробирок. Молчаливые, послушные. Кохеку понимал, что и сам скорее всего был создан подобным образом, но тем не менее считал себя не простой куклой, а чем-то большим. Ведь у него было имя. В свободное от поручений время Кохеку всегда следовал за мастером Иссейтом. Молчаливой тенью он охранял покой создателя, всегда был начеку и по первому зову был готов исполнить любой приказ. Иной раз Иссейт подзывал к себе Кохеку, чтобы продемонстрировать что-то из ряда вон выходящее. - Кохеку, - нежно произносил он, не отрываясь от дел и не оборачиваясь, потому что знал, что Кохеку всегда рядом, - только посмотри на это. В стеклянной колбе корчился человек. О принадлежности к этому роду говорили лишь руки, что сейчас до крови расцарапывали лицо, покрытое чем-то непонятным. Кохеку неотрывно смотрел на него, пока ученый объяснял, что происходит с этим человеком. Он объяснял долго и подробно, уделяя внимание каждому аспекту, но в его монологе не было презрения, которое испытывают гении ко всем остальным, чей интеллект не позволяет им вникнуть во все детали. Он объяснял каждое непонятное слово, так что в скором времени Иссейт мог позволить себе говорить о новом эксперименте без ремарок и уточнений. Он мог говорить с Кохеку как с равным. Сколько Кохеку себя помнил, мастер всегда сам занимался его обучением. Он любил повторять: - Не будь тупой марионеткой, Кохеку. Думай. Ты это можешь. И воин думал. Размышлял о вещах, которые никогда не видел, о людях, которых никогда не встречал и о чувствах, которые никогда не испытывал. Но все же он выполнял это механически, не испытывая особой заинтересованности в том, что только что узнал. "Сострадание" лишь слово. Такое же, как и "подопытный" или "смерть". Они лишь описывают события или предметы. Есть вещи, которые нравятся ассасину. К убийствам он относился равнодушно, воспринимая их как данность. Это такое же поручение, как принести из архива мануал, убрать помещение или спросить отчет у Ассистентов. Однако Кохеку любит, когда мастер Иссейт хвалит его за выполненную работу, или когда мастер, словно ребенок, радуется новому образцу. Но год назад некто украл эту возможность у Кохеку. Этим «некто» был бывший заключенный, которого сам же воин освободил из тюрьмы Пандемониума и доставил своему хозяину. И уже год как этот заклинатель занимает все мысли Иссейта. Стоит лишь подумать, что мастер проводит столько времени в сыром подземелье лишь чтобы с безумным вожделением поговорить с пленником, у Кохеку внутри все начинает кипеть. Возможно, мастер описал бы подобные чувства как жгучую ревность. Но сейчас, похоже, "жгучую ревность" испытывает сам мастер. Кохеку узнает этот хитрый прищур, сжатую челюсть, побелевшие от напряжения костяшки пальцев. Его мастер ревнует его к той незнакомке. Уголки губ Кохеку дернулись вверх, принимая непривычное положение "улыбки". *** - Два сосуда. - Только два? – Громкий высокий голос больно ударил в ухо. На секунду убийца поморщился, и так же спокойно повторил. - Два сосуда. Маленькая девочка скривила розовые губки и нахмурила тонкие светлые бровки, смотря на темноволосого ассасина из-под пушистых ресниц. - Ты думаешь, мне так просто доставать вам те образцы? – Нагло спрашивает девочка своим тоненьким голоском, медленно приближаясь к юноше. – Думаешь, я могу согласиться только на две баночки, хотя изначально мы договаривались на большее число? Воин стоит неподвижно в темной части комнаты, которую не может осветить свет от пары ламп на столе. За его спиной медленно выползает серая луна, отчего силуэт человека становится на контрасте еще темнее. Однако это нисколько не пугает юную высокопоставленную особу. - Передай своему поехавшему хозяину, что пока он не передаст мне весь мой заказ, я нисколечко не обременюсь помочь ему и его подпольной шайке. – Как только девочка подошла к Кохеку, разница в их росте стала еще заметнее. На вид ей нельзя было дать больше тринадцати лет, но то, с какой уверенностью и чувством собственного достоинства она себя вела, могло сказать, что она гораздо старше. Она посмотрела на него снизу-вверх с нескрываемым презрением, и выхватила их его рук две изящные лиловые баночки. - Доброй ночи, госпожа Тортуна. Убийца выпрыгнул в раскрытое окно, оставляя девушку наедине с прохладным ночным воздухом, колыхнувшим ажурную тюль. Кохеку искренне не понимал, почему он должен выполнять прихоти этой надменной аристократки. Возможно, потому что его мастеру очень приглянулись белокурые длинные хвостики этой девочки, но скорее всего потому что она может время от времени поставлять в их лабораторию живой «материал» и имеет высокий титул генерала армии Пандемониума. Выйдя за пределы столицы, ассасин смог наконец выдохнуть. Он недолюбливал находиться в таких людных местах, пусть даже ночью на гранитных площадях почти никого не было, кроме пьяниц из таверн и заблудших дам. До рассвета оставалась масса времени, его мастер вероятно весь поглощен своей новой забавой, или, – Кохеку скрипнул зубами, - снова пытает того заклинателя. У него было еще одно незаконченное дело, имя которого пока еще не знал. Он знал ее волосы, ее лицо, ее голос. И теперь он знал, где она находится, спасибо госпоже Тортуне за ее документы на рабочем столе. Он найдет ее и разберется, что с ним происходит. *** За чертой города, в котором днем девушки закупились всем необходимым, находилась небольшая таверна. Она была не самой примечательной в небольшом городке, но в ней можно было переночевать за небольшую сумму, а уже утром добраться до безопасного места, где они смогут воспользоваться свитком перемещения. Гостевые комнаты были простыми до безобразия. Тяжелая дубовая мебель была расставлена по периметру комнаты, у окна стоял небольшой письменный стол, у дальней стены, разделенные покосившейся тумбочкой стояли две кровати, застеленные свежим постельным бельем. Старшая сестра первой вошла внутрь и зажгла огонь в лампе, распахнула окно, проветривая комнату перед сном. Вторая сестра сбросила тяжелые сумки у стола и сладко потянулась. - Ну вот и сла-а-авненько, - зевнула девушка, присаживаясь на край кровати. – Завтра с рассветом? - Ага, - кивнула Никара, доставая из кипы вещей маленькую деревянную расческу, которую передала сестре. Та с задумчивым видом принялась расчесывать волосы по всей их немалой длине. В это время старшая из близнецов умылась в соседней комнатке, сняла верхнюю одежду, аккуратно повесила ее на спинку кровати у ног, и с приятной блажью после целого дня на ногах улеглась под одеяло. - Спокойной ночи, сестренка, - прошептала Никада, откладывая в сторону расческу. Ей спать пока не хотелось, мир вокруг слишком интересный, чтобы сразу ложиться спать. Поэтому, стоило ее сестре мирно засопеть, девушка вышла из комнаты и, спустившись по винтовой лестнице на первый этаж, принадлежащий таверне, вышла на улицу. Звезды встретили девушку своим робким светом, стоило ей отойти в сторону от яркого фонаря рядом с дверью. Легкий ветер растрепал только что уложенные волосы, но, честно, Никада была и не против вовсе. Здесь было гораздо теплее, чем в Морхейме, в их деревне, или чем в Белуслане, где располагался штаб легиона. Даркан говорил, что там не так уж и холодно, но Никада знала: у Даркана просто горячая кровь, ему наверняка и под ледяным водопадом нормально будет постоять. Вдруг черноволосая поежилась, обхватив плечи руками. Ветра не было, но почему-то стало очень неуютно. - Скажи мне свое имя. – Раздался из тени голос, отчего Никада негромко вскрикнула, испугавшись чужого присутствия. Она пыталась вглядеться в темноту, откуда раздавался голос, но упрямо никого не видела. После затяжного молчания, она осмелилась произнести: - Выйди, я тебя не вижу. И тогда Кохеку вышел так, чтобы его можно было различить. Свет фонаря все еще не добивал дотуда, но Никада вдруг с ужасом поняла, кто стоит перед ней. Она разглядела знакомую фигуру, облаченную в те же черные кожаные доспехи, с поблескивающими кинжалами на поясе и бедре. Тем не менее Кохеку подумал, что этого мало, и девушка так не заговорит. - Я Кохеку. Скажи мне свое имя. Девушка недоверчиво покосилась на Кохеку. С одной стороны, он чертовски подозрительный и пугающий, словно не от мира сего. С другой, он не похож на шпиона. Потому что шпионы так себя не ведут. Просто странный парень с ужасной манерой общения. - Вера. - Ответила та, представившись не своим именем. Так на наречии их племени звучало слово «ягода». В детстве их дедушка ласково звал их с сестрой «цветочком» и «ягодкой». Кохеку кивнул в ответ. Теперь он знал еще и ее имя. Он несколько раз в голове повторил его. - Скажи, Вера, почему у меня так стучит сердце, когда я вижу тебя? – Юноша был предельно серьезен, задавая такой вопрос. Никада еще больше опешила, удивленно, она осмотрела стоявшего перед собой парня. Теперь ей стало понятно, почему он так странно себя ведет. - Неужели ты влюбился в меня?.. – С придыханием тихо произносит девушка, чувствуя, как ее щеки начинают краснеть. Воин, с присущей ему привычкой не отрывать взгляда, коротко выдыхает. Похоже, мастер Иссейт был прав. - Тогда идем со мной. – Ни капли не смущаясь слов Никады, Кохеку выходит на свет и уверенно берет девушку за руку. - Стой, стой! Куда? – Только и успевает сказать та, выдергивая руку из крепкого захвата убийцы. - Если я тебя люблю, значит мы должны быть вместе. – Отчеканивает он, снова пытаясь взять ее за руку. Никада буквально отскакивает в стороны, пряча руки за спиной. Будь у нее сейчас ее арфа… - Подожди, так ведь не делается! – Ее испуганный голос немного дрогнул. – А как же мои чувства? Кохеку молча посмотрел на нее, едва заметно приподняв бровь. Что не так с ее чувствами? - Я ведь тебя даже не знаю, как я могу сказать, люблю ли я тебя? – На эмоциях говорит девушка, делая еще несколько шагов спиной в сторону таверны. Только бы успеть вернуться в комнату и разбудить сестру! - Сейчас не любишь? – Все таким же неэмоциональным голосом спрашивает ассасин. Казалось, он даже не расстроен этому. - Сейчас н-нет… - Неловко жмется Никада. Не так она себе представляла признания в любви под луной. Парень просто пожимает плечами: - Тогда я вернусь через пару дней. – И вскоре исчезает в тени. Девушка еще с минуту простояла в одиночестве на улице, пытаясь понять, что только что произошло. И словно очнувшись ото сна, она сломя голову бежит в таверну и врывается в их комнату: - Никара!! До самого утра девушка не могла успокоиться. Даже когда ее сестра обнимала ее, чтобы успокоить, Никаду колотила мелкая дрожь. - Он ведь вернется! Я тебе точно говорю, что он что-то сделает, если я ему откажу! - Уже завтра мы с тобой вернемся в легион! Он не сможет тебя там достать, ни я, ни Даркан, ни кто-либо еще не даст тебя в обиду! Ну что ты, милая, - сестра прижимается губами к ее черной макушке, - все хорошо, просто какой-то сумасшедший. Девушка тихонько всхлипывает, прижимаясь к теплой груди сестры, чувствуя себя более защищенной в ее объятиях. Она уже скорее хочет вернуться домой, в штаб легиона, чтобы вместо холодного сухого голоса слышать глубокий бархатный тембр Даркана. Все-таки им с сестрой не стоит больше покидать штаб, а их любимый дедушка был прав, когда говорил, что среди огромного разнообразия людей существует огромное разнообразие пугающих личностей, которых стоит обходить стороной. Рассвет уже давно забрезжил на горизонте, когда Кохеку вернулся в лабораторию. Иссейт встретил его неоднозначным взглядом, как встречает рано утром отец своего непослушного отпрыска. - Что же, Кохеку, неужели госпожа Тортуна так долго возмущалась из-за недостачи, что ты вернулся только сейчас? Убийца промолчал, но затем вспомнил, что ему сказала девочка: - Она отказалась продолжать поставки, пока мы не выдадим ей полный объем. Иссейт поморщился, отчего увеличительное стеклышко у его правого глаза немного съехало. Мужчина запустил пятерню в свои волосы, почесав голову. - Я понял. Будет ей её чудо-крем, - проворчал ученый, чуть тише добавляя, - старая карга. Кохеку уже хотел уйти в свои покои, когда его мастер вдруг резко обернулся и большими шагами сократил дистанцию между ними, пока не оказался прямо перед его носом, почти вплотную. - А та девка, к которой ты ходил, - тихо шипит мужчина, опаляя Кохеку горячим дыханием, - думаешь, любит тебя? Да даже спустя сотню лет она не станет твоей, ты ведь даже не человек. Кохеку видит, как рот мастера расползается в широком оскале, после чего следует утробный смех. Ученый делает шаг от своего слуги и высокомерно осматривает его с ног до головы своими безумными глазами желтого и зеленого цветов. - Только я могу тебя любить, мой милый Кохеку, - его взгляд резко смягчается, но Кохеку знал, что у мастера часто бывает столь резкая смена настроения. Иссейт протягивает руку и касается серой щеки юноши, - ты никому не нужен, кроме меня. Наверное, никогда до этого Кохеку не испытывал такой гаммы эмоций за столь короткий промежуток времени. От такой палитры ассасин вдруг понял, что теряется в этом, почти тонет. Он держит маску на лице, но внутри словно шторм. Почему он не испытывал подобного раньше? Испытывают ли это Ассистенты, подопытные мастера и, может быть, сам мастер Иссейт? Нельзя сказать, что он проигнорировал слова своего создателя. Они были грубые и неприятные, почему-то больно отдались в груди, но мастер не может врать. Сколько Кохеку себя помнил, мастер Иссейт всегда был с ним. Все его воспоминания связаны лишь с ним, и за все это время он ни разу не соврал ему. Не зря он – великий ум Пандемониума, которому позволено проводить свои страшные опыты над даэвами. Даже если Кохеку – не человек, мастер Иссейт всегда будет рядом с ним. Кохеку сидел в своих покоях, забравшись на кровать с ногами. Он запрокинул голову и потер глаза. - Вера. – Нет, мастер не врет. Эта девушка для него никто, ну, может, ее миленькое личико чуть более выразительно, чем у тех, кого он убивал до этого. Остальным же она ничем не отличается от других людей. А значит Кохеку не сможет ее забрать с собой, словно красивую безделушку. Она не будет манекеном, с идеально-черными прямыми волосами, струящимися словно смоль до самой поясницы. Она не будет его. Собственно, зачем она мне нужна? Унять ритм сердца? С этим справятся таблетки Ассистента номер девять. Что же, если она не сможет украшать собой эту комнату, зачем она нужна? Чтобы ею любовался кто-то другой? Мастер Иссейт убивает своих крыс, чтобы его наработками никто не мог воспользоваться. Ее крик будет прекрасным. Мужчина резко встает и вытаскивает из-за пояса черный кинжал. *** Стоило лучам холодного асмодианского солнца проникнуть через мутные окна, как в дверь раздался стук. Обе девушки, что незаметно для себя уснули сидя друг с другом, синхронно вздрогнули и проснулись. Переглянувшись, старшая аккуратно встала с кровати и подошла к двери. - Это хозяин, вы просили разбудить вас с рассветом! – Пробасил усатый владелец таверны. Сестры выдохнули и стали торопливо собираться, даже не успев завязать свои волосы. Дорога от таверны заняла не больше двадцати минут вниз с холма, сплошь усыпанного виноградными лозами. Лес начался сразу в низине, укрывая сестер темными кронами от чужих взглядов. Никара достала из сумки потертый свиток, но остановилась: - Все еще переживаешь насчет этого безумца? – Та кивнула и устало вздохнула. - Всю ночь снились кошмары. Мне кажется, я даже видела, как его кинжал блестит у моего горла. Скажешь, что у меня паранойя, но видят боги, именно таких людей нам говорил сторониться дедушка! Сестра снисходительно улыбнулась и раскрыла свиток. Чернильные буквы засветились, когда девушка произнесла слова вслух. Близняшек окружило синеватое свечение, поднявшее небольшой порыв ветра вокруг них. Вдруг резко Никара замолкает. Младшая непонимающе поворачивает голову в сторону сестры и видит один-в-один свой ночной кошмар. Острая сталь клинка у «её» горла. - Вера, любишь ли ты меня? – Вдруг в металлическом голосе проскальзывают нотки надежды. Он замечает вторую фигуру сбоку и на секунду останавливается в замешательстве. Перед ним стоит его «Вера», но тогда кого он держит прямо перед собой? Он резко разворачивает девушку за плечо и видит те же знакомые черты. Две «Веры»? Что за черт? От неожиданности убийца на несколько секунд застывает на месте, пытаясь понять, какая из девушек «его»? - Итернус Арэ! – Воспользовавшись ситуацией, старшая сестра отталкивает от себя ассасина, касается руки сестры и произносит последние слова из свитка. Дернувшийся в их сторону ассасин успевает лишь полоснуть в том месте, где секунду назад была младшая из сестер. Кохеку осознал свою оплошность слишком поздно. Все, что осталось ему от возлюбленной – прядь вороных волос, отрезанных его кинжалом.