we're not done yet

      Прошло уже два дня со встречи с Джерардом. Предприимчивый настрой Фрэнка вновь сменился подавленным, и он перестал отвечать на сообщения и звонки и проверять социальные сети. Для такого резкого изменения не было повода, но такое происходило с ним уже на протяжении полутора лет, и он называл это депрессивными эпизодами - вычитал в каком-то справочнике по психологии. В такое время всем, чего парню хотелось, было исчезнуть. Заполнить лёгкие табачным дымом и исчезнуть. Он каждое утро слушал одну и ту же песню The Cure в надежде, что это поможет депрессивному эпизоду отступить, и, конечно же, курил на балконе свои вишнёвые сигареты. Пусть кто-то и считал их женскими, зато они имели вкус, в отличие от Ричмонда и Мальборо, которые ненавидел Фрэнк, но которые курят его друзья. Иногда он думал о Джерарде: стал ли парень частью их компании за то время, пока Фрэнка нет? Приняли ли его хорошо? С кем он ближе общается? С братом, наверное, он же не любит знакомиться с новыми людьми. А если бы был Фрэнк, общался бы с ним Джерард? Да нет, ведь ему, наверное, в тот вечер просто пришлось из жалости пообщаться с таким неудачником, как Фрэнк. Каким же глупым может быть Фрэнк, чтобы думать, что такой избирательный в связях человек будет общаться с ним. Где-то внутри вместе с этими мыслями нарастало тревожное чувство.       Несмотря на это, подросток старался продолжать жить как обычно. Когда у него были силы, он заходил к старушке Мэвис предложить помощь с садом, и в благодарность она угощала его чаем со своим домашним мёдом и они мило болтали обо всем на свете, будто разница в их возрасте не составляла больше полувека. Они обсуждали соседей, будто были подружками-сплетницами на пенсии, рассуждали о жизненном цикле пчел, о различных небесных телах, о природе, о том, как когда-то жизнь была проще. С каждой беседой Фрэнк все больше привязывался к ней и все больше считал ее своей бабушкой, ведь родную он никогда не видел: была жива только мать его мамы, и та прекратила общение с дочерью после ее замужества и ничего не хотела знать о внуках. В детстве Фрэнк часто грустил из-за рассказов друзей о том, как их бабушки часто играли с ним и читали сказки, ведь его бабушка никогда такого не делала. Более того, из-за этого он даже не знал, кто такая бабушка и почему она играет со своими внуками. Неужели она патологический ребенок и по развитию недалеко ушла от 4-летних детей? ... – Фрэнки, глупенький, бабушки – это мамы твоих мамы и папы, – женщина ласково посмеялась и взяла сына на руки. – Как это? У тебя и у папы тоже есть мама? – спросил малыш с искренним интересом, заглядывая маме в глаза. – Конечно, и папа имеется! Дедушка ведь приезжал, разве ты не помнишь? – ответила она, ласково погладив сына по волосам. – Не-а... – разочарованно выдохнул маленький Фрэнки. – Скоро он приедет снова и ты сможешь спросить у него что-нибудь про бабушку, – обнадежила мама. – А теперь нам надо покушать... ...       Перед сном он вспоминал свое детство, когда был окружен родительской заботой и любовью. Он вспоминал, как мама учила его читать и считать, а он не хотел есть зеленые овощи, потому что думал, что это козявки; как папа собрал ему первый велосипед и учил его кататься и придерживал, когда Фрэнк учился поворачивать; как в темные буревые ночи он засыпал между мамой и папой в их большой, теплой кровати, в которой их не мог настигнуть никакой шторм; как однажды с котенком лепил куличи в песочнице, которым в последствии стал его любимый кот Маршмэллоу, которому дали прозвище из-за его пушистой мордочки; о своем лучшем друге из детского сада, который дарил ему ракушки и играл с ним в прятки, а по выходным их семьи проводили время вместе у кого-нибудь дома. Мысли о детстве заставляли его сравнивать ту жизнь и настоящую, и перевес был очевиден. Теперь он редко чем-либо занимался вместе с родителями, которые со временем оказались консервативными и никак не мирились с отличающимися взглядами на жизнь сына. Его любимый кот умер пару лет назад, во что Фрэнк все еще отказывался верить. Друг детства переехал и забыл о прошлой жизни, и обещания дружить всю жизнь рухнули. Фрэнк делал вывод, что теперь он живет на обломках того счастья, которое у него когда-то было, хотя это и было всего лишь детство и у него впереди вся жизнь, которую он может сделать счастливой, но мрачные взгляды на существование были ему комфортнее. Он считал, что сам испортил свою жизнь и не заслуживает счастья и обречен страдать вечно. Каждую ночь его сердце разрывалось и билось на тысячи маленьких кусочков, которые причиняли физическую боль. С таким образом мышления невозможно жить дальше, но сил взять себя в руки и исправить ситуацию у него не было. Он выходил на балкон и курил намокшие от слез сигареты. Иногда он набирал сообщение Линдси, чтобы рассказать, как он себя чувствует и как скучает по всему, но стирал его, потому что не хотел беспокоить единственную близкую подругу. Темные, пропитанные ядом мысли заполоняли пространство внутри и вокруг Фрэнка, и парень не видел ничего, кроме беспросветной мглы и лишь ощущал, как падает, и каждый раз его принимала подушка.       На утро все забывалось, и он, как ни в чем не бывало, спускался завтракать после душа, лишь глаза выдавали его неспадающей краснотой, а кожа – практически мертвенной бледностью. Мама все так же спешила на работу и на скорую руку готовила завтрак, отец читал новости, чтобы с самого утра повысить информационный шум в своей голове и понизить концентрацию (хотя, вообще-то, он это делал для того, чтобы не раздражаться еще сильнее из-за опоздания Линды, ведь они едут на работу вместе, а, значит, он опаздывает тоже). Присутствия подростка никто особо не замечал, но он с этим уже смирился. В это утро все было так же. Отец пролистывал на смартфоне новости, параллельно ругаясь с матерью по поводу ее неторопливости. Та, в свою очередь, суматошно бегала из одной комнаты в другую, раздраженно прося Фрэнка не путаться под ногами. Парень сидел за столом и наблюдал за вечным утренним ритуалом родителей. Наконец, мать поцеловала Фрэнка на прощание и они уехали. Еще один день абсолютной свободы действий: хочешь - играй на гитаре на всей громкости, хочешь - уничтожай себя как безумный, хочешь - дрочи, пока рука не отвалится, хочешь - сбеги из дома на побережье. Последнее и решил сделать Фрэнк, ведь сегодня была идеальная по всем меркам погода и проводить время в четырех стенах ему уже надоело.       Натянув первую попавшуюся одежду, всунув наушники в уши и включив свой плейлист песен из 60-х–80-х, он отправился в одиночное путешествие до небольших скал на побережье, на которых он всегда сидел и думал о разных вещах. Он проходил по пляжу, на котором сегодня делали разминку его престарелые соседи, ведь он был буквально через дорогу от его района. Фрэнк помахал старикам, и они радостно помахали ему в ответ и трусцой побежали дальше по пляжу. «Ну и чудные», – подумал Фрэнк и про себя усмехнулся. – «С них уже песок сыплется, а они все так же резво бегают». Фрэнк шел к своему месту и рассматривал пляж: вода светилась на солнце и была такой прозрачной, что можно было различить волны песка под ней, сухой песок искрился и даже через кеды ощущалось, насколько он был расскаленным, а не очень большие пальмы махали листьями под напором ветра и отбрасывали дырявые тени. Все так и кричало о том, какой сегодня хороший день, и даже Фрэнк начинал в это верить. Ему становилось спокойно.       Фрэнк взобрался на скалы, сел на местечко в тени и убрал наушники в карман, чтобы послушать шум прибоя. В конце концов, от музыки тоже иногда нужно отдыхать, иначе можно с ума сойти. Мирный шепот моря убаюкивал, и если бы не вспышки солнечного света сквозь тень от пальмы, Фрэнк уснул бы прямо здесь, сидя. Впервые за пару дней он решил не притворяться перед самим собой, что не думает о Джерарде. Парень стал представлять, как привел бы сюда своего друга (если его можно так назвать), рассказал бы о том, что уже несколько лет приходит сюда отдохнуть от родительских ссор, от бесконечных тревог, от всего безумного мира, а Джерард бы его прекрасно понял. Они бы уселись рядом и не проронили ни слова, лишь смотрели бы на горизонт... Фрэнк уже почувствовал какую-то необъяснимую магию этого момента, хотя он и случился только в его голове, но как бы ему хотелось воплотить его в жизнь. Как бы ему хотелось провести всю оставшуюся жизнь в этом моменте, только с Джерардом. Это звучало бы безумно для кого-нибудь другого, но не для романтика Фрэнка. Ему так хотелось подарить кому-нибудь всю свою любовь, но он понимал, что никто не захочет любить такого придурка, который загоняется по любым мелочам.       Он уже был готов расплакаться из-за этих мыслей, как обычно, но внезапный грохот большой волны о скалы испугал его и окатил соленой водой с головы до ног. Фрэнк подскочил на месте и решил, что с него достаточно времяпрепровождения на скале и нужно прогуляться. Весь мокрый, он разобулся и побрел вдаль по побережью босиком. То там, то здесь люди загорали, лежа на песке, чьи-то черные фигуры в воде радостно плескались, а кто-то играл в игры типа волейбола. Похоже, для многих жителей городка сегодня был размеренный, ленивый день. Когда он дошел до другого конца побережья, чуть дальше скейт-парка, где были деревья и ближе к воде были раскинуты валуны, он увидел чью-то сгорбившуюся фигуру. Видимо, этот человек был сильно увлечен какой-то вещью на его коленях, но из-за длинных волос черт его лица было не разобрать. Сердце Фрэнка пропустило удар, когда к нему пришло осознание, что это Джерард. Что делать? Разворачиваться и убежать в парк, пока Джерард его не заметил, или все же подойти и заговорить? Но Фрэнк так боялся, что Джерард теперь ненавидит его из-за того, что он пропал, что второй вариант казался очень эгоистичным. Однако, ему не пришлось выбирать, ведь парень под деревом поднял голову, чтобы осмотреться, и увидел Фрэнка. Сердце заколотилось еще сильнее, когда он услышал его голос: – Эй, ты сколько там стоишь? Выглядишь как маньяк, – сказал Джерард и улыбнулся. – Прости, – еле слышно пробормотал Фрэнк и отвел взгляд. – Иди сюда! Или ты не хочешь со мной разговаривать? – Джерард жестом показал парню присесть рядом, и тот покорно двинулся в его сторону. – Привет, наконец-то. – и снова Джерард улыбнулся так, словно был рад видеть Фрэнка. – Привет, – не смог сдержать улыбки и Фрэнк. – Прости, что я пропал, может, ты искал меня вдруг, я не знаю, правда, зачем... Мне просто надо было побыть в одиночестве. – Да, я спрашивал у Линдси, где ты, но она отвечала то же самое, что сейчас сказал ты. Вообще-то, неважно, я не обижаюсь, – Джерард легонько ударил Фрэнка кулаком в плечо и снова обратил внимание на ту вещь у него на коленях, которая оказалась альбомом с какими-то зарисовками. – Это... А что это у тебя? – Фрэнк попытался заглянуть в альбом. – Если не хочешь, не отвечай, я не настаиваю на ответе... – Ох уж этот Фрэнк, – по-доброму рассмеялся парень. – Я рад, что тебе интересно. И никогда не оправдывайся за свои вопросы. В общем, это мой альбом для комиксов! Я говорил тебе, что очень их люблю, но не говорил, что сам пишу свои. Тут есть короткие, на пару разворотов, а есть больше. – увлеченно рассказывал подросток, перелистывая страницы альбома, – Есть про супергероев, а есть про обычных людей. Например, сюжет: семья завтракала на кухне, а потом ими позавтракали пришельцы! Круто, да? Майки читал мои комиксы, сказал, что ему нравятся, поэтому я продолжаю. – Мне кажется, это очень круто, что ты занимаешься тем, что тебе нравится, – поддерживал Фрэнк. – Спасибо... Ой, может тебе интересно почитать? Держи, – сказал Джерард и передал альбом Фрэнку в руки. Парню было страшно держать альбом, будто от одного неверного движения он рассыплется в пыль. Он старался как можно аккуратнее и нежнее перелистывать страницы. Из-за того, что он нервничал, он не мог понять смысл ни единого слова, и поэтому просто делал вид, что читает. Он видел нарисованных людей в супергеройских костюмах, цветные пятна, надписи, и, в целом и в общем, ему понравился стиль Джерарда. – Ты так красиво рисуешь, – с восхищением похвалил парня Фрэнк. – Спасибо! Но я уверен, ты так же красиво играешь, как я рисую. – Вообще нет, чувак, тебе бы не захотелось слышать это, – усмехнулся в ответ Фрэнк. – Ты просто себя поносишь, так нельзя! – Ну а что я делаю хорошо? Я каждый день разочаровываю предков, учусь хуево, ни в какой отрасли не гожусь, и даже убить себя мне не хватает сил. Я просто прожигаю время на этой земле, которое вместо меня мог прожить другой, хороший человек. – Вот это ты херню выдал, Фрэнки. – Джерард еле ощутимо прикоснулся своим пальцем к внешней стороне ладони Фрэнка, будто случайно. – Пусть мы и знакомы не так долго, но мне уже очень нравится с тобой общаться. Ты очень интересный собеседник, помнишь нашу первую встречу? Я ведь ни с кем так не увлекался разговором, как с тобой. Меня вообще никто так не увлекал, как ты, глупый. Твое место в этой вселенной заслужено, и без тебя было бы намного хуже. Ты нужен здесь, а не какой-то другой теоритический человек. Он бы ни капли не мог сравниться с тобой. – Джерард закончил говорить и попытался просунуть руку за спину Фрэнка, чтобы обнять его, и подросток поддался. В глубине души он понимал почему, ведь тот парень, который сидел слева от него – не те малолетние алкаши без внутреннего мира. Более того, Джерард ему нравился, что Фрэнк не совсем мог принять и боялся снова быть отвергнутым, поэтому позволял человеку делать все. Ощущение Джерарда, положившего голову ему на плечо, выбило Фрэнка из равновесия. Сердце стучало и он почувствовал, как кровь прилила к лицу. Лишь бы Джерард ничего не заметил. Фрэнк погладил его по спине, хотя боялся позволить себе лишнего. Кто знает, сколько они так сидели, но в конце концов Джерард отстранился. – Фрэнк, пообещай мне, что ты будешь писать мне, если тебе нужна будет поддержка. – вдруг серьезно заговорил Джерард. – Я очень хочу быть твоим другом и не намерен терять тебя из-за тупой депрессии. Если тебе будет плохо, я прибегу как можно скорее и постараюсь сделать все возможное. Только не делай глупостей. – Это звучит так самоотверженно... И слишком глупо, чтобы так жертвовать собой ради чужого человека. – Мы не чужие, Фрэнк. Я же сказал, что хочу быть твоим другом. Ты имеешь для меня значение, – немного обиженно сказал Джерард. – Прости... Я тоже очень хочу дружить с тобой. – Что ж... Уже около девяти, скоро начнет темнеть, хочешь, я проведу тебя домой? – предложил Джерард. – А как же ты? – поинтересовался Фрэнк. – А я сам дойду, ничего страшного, – Джерард встал с земли, обтрусил от земли джинсы и достал пачку сигарет с зажигалкой. – Будешь? – Ага, – Фрэнк принял от Джерарда сигарету и они пошли по тротуару. С первой затяжкой он понял, что сигареты не крепкие. Более того, он почувствовал вкус. Неужели Джерард курит почти те же сигареты, что и он? Вот так совпадение.       По пути подростки рассказывали друг другу забавные истории из жизни. Джерард рассказал о том, как ему было 5 лет, и на день рождения бабушки его попросили принести на стол торт. Он запнулся о ковер и лицом упал в торт, а его родители сфотографировали сие действие. – Фото просто пиздец, я тебе как-нибудь покажу. Я там похож на какого-то снежного монстра, – смеялся Джерард. – Я уверен, ты был милашкой, а сейчас просто на себя наговариваешь. – Ну увидишь сам, – в шутку пригрозил Джерард.       Фрэнк пытался вспомнить что-то, но смог рассказать лишь о том, как в детстве съел линзы отца, потому что думал, что это желейные конфетки. – Какой кошмар! Ты хоть не отравился? – К счастью, пронесло, потом даже зрение улучшилось, – пошутил Фрэнк. – Придурок, – рассмеялся Джерард.       Тем временем, Фрэнк начинал узнавать соседские дома, что означало, что они пришли. – В общем, мы пришли, можешь дальше не идти, я дойду сам, – заговорил Фрэнк. – Уверен? – спросил Джерард. – Да. Спасибо, что провел меня. Мне очень понравилось с тобой разговаривать. И твои истории очень интересные, я бы хотел еще послушать, – смущенно ответил парень. – В следующий раз я тебе еще больше расскажу! Ладно, не буду тебя задерживать. Спокойной ночи, Фрэнки, – ласково сказал Джерард. – Спокойной ночи, Джи, – ответил Фрэнк.       На этом мальчики разошлись, и в эту ночь Фрэнк никак не мог успокоиться. Он действительно поговорил с Джерардом, Джерард действительно не ненавидит его, Джерард провел его до дома! Это все случилось с ним!