***
Мэл оставляет Диаваля в грузовом отсеке — потому что подняться на мостик он не в состоянии — и сама выводит «Фэнфэй» из атмосферы. Лишь когда Персефона остаётся далеко позади, и радар не улавливает погони, Мэл позволяет себе выдохнуть и поставить корабль на автопилот. Курс — на далёкую луну. Когда она возвращается наконец, то обнаруживает, что Диаваль дополз кое-как до медотсека. Он сидит на операционном столе и пытается смочить стерильный ватный тампон дезинфектантом — но не может сделать этого одной рукой, и крошечная бутылочка полна едва наполовину. Вторая половина прозрачной лужицей поблёскивает на полу, залив оброненную пачку тампонов. Диаваля бьёт крупная дрожь, он пытается держать себя в руках, но не выходит, не выходит; он запрокидывает голову, жмурится, когда Мэл открывает дверь, бессвязно умоляет: — Кэп, прости, прости меня, мне так жаль… — Хватит извиняться, — вздыхает она. — Это не твоя вина. И оба — вовсе не про беспорядок. Мэл отбирает у него флакончик с гелем-дезинфектантом и кивает на левую руку. — Перелом или вывих? — Вывих. Не могу вправить… ах ты ж блядь! Цхао ни ма дэ би! Она пропускает мимо ушей комментарий о половой жизни своей матери. Достаёт из холодильника пакет со льдом, переламывает и прикладывает к пурпурному кольцу синяков на опухшем плече. Выливает остаток дезинфектанта на тампон, тщательно обтирает глубокую рану на солнечном сплетении. — Лёд прижми. А это ещё что? Он шипит и дёргается. — Электроклешня. Они спрашивали, как и зачем я украл девочку. — И что ты ответил? — Что я хотел выждать, пока шумиха не уляжется, и тогда явился бы за выкупом. Мне не поверили, но больше я им ничего не сказал. В конце концов они пообещали, что со мной придёт побеседовать кое-кто сверху. — Сверху? Он пожимает здоровым плечом: — Понятия не имею, кто это. Я с ним как-то не успел повстречаться. Но я бы всё равно ему ничего не сказал. К тому моменту я уже даже своего чёртова имени не помнил. Мэл плотно перебинтовывает ему грудь, резко, отрывисто завязывает кончики, не глядя ему в глаза. Пропитывает дезинфектантом ещё один тампон. Двумя пальцами придерживает Диаваля за подбородок, смахивает с лица волосы и отскабливает от крови ссадину на виске. — Нельзя было втягивать тебя в это, — и обращается скорее к себе, чем к нему. — Я была ослеплена местью и не понимала, какого чёрта творю. А теперь она возвращается к этому хунь дань, и только бог может знать, что он с ней сделает. — Поэтому мы вызволим её оттуда. — Что? — Ну, мы уже похищали её один раз. Значит, и во второй сможем. — Он будет ждать нас. — Значит, нам придётся провернуть это так, как он этого не ждёт. — И что ты предлагаешь? — Кто-то выпустил нас из школы. Тебя не было на мостике, ты не видела… Мы не должны были взлететь. Я не успевал даже скомпилировать код. Но замки всё равно открылись. Кто-то выпустил нас. — К чему ты клонишь? — К тому, что мы должны выяснить, кто подыграл нам. — Но как? Отслеживать сигнал вручную, пока… — Мэл замолкает. — Ну, может, это сработает. — В точку. — Не умничай, — фыркает она. — Захотел сменить меня на посту капитана? Он то ли кашляет, то ли смеётся. — Ни за что. — Вот и славно. Капитан может быть только один. И это я. Диаваль выглядывает из-под её пальцев, машинально скребущих по виску. Криво усмехается. — Мне кажется, уже достаточно. Дырку вот-вот протрёшь. Она чуть не роняет тампон. — И правда. Взвизгивает радар, предупреждая о возможном столкновении. — Пойду посмотрю, что там, — вздыхает Мэл. — Жди здесь. Когда она возвращается (всего-навсего космический мусор, ничего особенного), Диаваль лежит, привалившись к стенке, прикрыв глаза. В сердце ёкает, Мэл торопливо щупает его лоб, мокрый от холодного пота. — Жара у тебя нет, — отмечает она. — Просто испарина. Ты как? — Стошнило, пока тебя не было, — хрипит он. — В раковину. П-прости. — Сможешь дойти до каюты, не хлопнувшись в обморок мне на руки, как какая-нибудь дамочка с Осириса? — Диаваль едва заметно кивает. — Тогда пошли. И Мэл окончательно выкидывает из головы этот разговор.***
С пальцев Мэл в Кортекс словно врастают тоненькие усики-лозы кода. Один ползёт, пробираясь сквозь миллионы километров пустоты, к Стефану. Нужно узнать, где он держит Аврору. Приходит ответ: информации не будет, пока он не удостоверится в её безопасности. Перевод: информации не будет, пока кукловоды, что дёргают за ниточки, сидя на самой верхотуре, не отдадут её отцу. Мэл заставляет себя выждать неделю. Другой приносит добычу: код, который должен был разблокировать замки, возвращается в школу. Он похож на самый обычный глюк — если только его не ждёт кто-то. Он как бы говорит — нам нужна информация. И вслед за ним возвращается совсем слабый сигнал, почти помеха. Встретимся на Бернадетт.***
Диаваль терпеть не может Бернадетт. Слишком людно, слишком много напускного блеска роскоши; слишком много дурных воспоминаний. Но спустя три дня в койке в компании пакетов со льдом и неудачных кулинарных экспромтов Мэл он готов сдохнуть со скуки. И — не хочет отпускать Мэл одну. На Бернадетт одиночка — что красная тряпка для стада быков. Мэл удивлённо вскидывает брови, когда он поднимается на мостик. Из-за руки на перевязи его то и дело заносит вбок. — Разве ты не хотел остаться? — Когда тебя может поджидать ловушка? Да ни за что. Мэл протягивает ему лазерный пистолет. Они редко пользуются таким: хлопот от него больше, чем преимуществ. Пальнёшь на дюйм левее — и проделаешь дыру в обшивке, выпустив из корабля весь воздух. Не говоря уж о быстрой разрядке батареи и мгновенно раскаляющейся рукоятке. Но на планете этим можно пренебречь — зато у него нет отдачи, как у огнестрела, для него хватит одной руки и его не нужно прижимать к больному плечу, как винтовку. А ещё это самый дорогой ствол в их арсенале. Диаваль растерянно моргает. — Спасибо. — Смотри в оба, — приказывает она. — Если нам повезёт, тебе не придётся стрелять.***
Информатор назначил встречу у церкви Богоматери Звёздной. Они не ожидают увидеть вместо одного — троих женщин в неприметной одежде. Мэл кладёт руку на кобуру. — С кем из вас я связывалась через Кортекс? — младшая, блондинка в тускло-жёлтом платье, склоняет голову. — Ты не предупреждала, что вас будет трое. — А ты не предупреждала о нём, — отрывисто чеканит она с акцентом Центральных планет, покосившись на Диаваля. — Но, так или иначе, мы обе пришли. — И мы обе предпочли подстраховаться. О чём ты хотела поговорить? Но отвечает ей не блондинка, а женщина постарше, с синими прожилками в седой гриве: — У нас есть все основания полагать, что именно вы некоторое время тому назад приютили нашу… общую знакомую. Это так? — С чего вы взяли, что это были мы? — огрызается Мэл, крепче сжимая револьвер. Третья, самая старшая, лишь смеётся. — Не держи нас за дур, милочка. Мы отнюдь не дуры. Скажи только: она была с вами счастлива? — Конечно, была, — выдыхает Мэл. — Не всегда, но… не мы её искалечили. — В её взгляде — неприкрытое обвинение, и все трое отводят глаза. — Не вы, — произносит старшая. — Ты права. — Поначалу всё было не так уж плохо, — вклинивается младшая. — Они были похожи на алмазы. Алмазы нужно огранить и ошкурить, пусть даже придётся их покромсать слегка. Только так они могут стать бриллиантами. Нам сказали — так нужно. Это для их же блага. Но потом нам приказали увеличить количество тестов, чаще тренировать их, наказывать, если они не будут беспрекословно слушаться… — Тесты? — растерянно переспрашивает Диаваль. — Их? — одновременно с ним переспрашивает Мэл. Та, что с синими прядками, качает головой: — Нет больше никаких «их». Она была самой перспективной нашей ученицей. Немногие смогли достичь такого же мастерства, и все они были из других Академий, все были старше её. — Она горько вздыхает. — Мы совершили столько ошибок. Нам приказали нейтрализовать всех остальных. Тех, кого мы не могли больше обучать. У нас не было выбора. Они просто пришли в один прекрасный день и забрали всех. Всех — кроме неё. — Чему вы их учили? — допытывается Диаваль. — Что это были за тесты? — Это был эксперимент, — роняет старшая. — Создание идеального убийцы. Были другие эксперименты, в других Академиях. С детьми постарше. В этих проектах мы не участвовали. Но никому, кроме нас, не пришло в голову запустить процесс ещё в утробе матери. — Мы встраивали различные гены в их ДНК, — добавляет вторая. — Но далеко не всегда получали нужный эффект по мере взросления. Мы можем подарить им гены интеллекта или красоты, но не можем гарантировать результат. Это вносило нотку азарта. — Но она была совершенна! — восторженно перебивает её младшая. — Она росла именно такой, как мы и хотели. Но потом от нас потребовали, чтобы она превзошла саму себя. Мы попытались сами, но… затем они выдали нам чёткие директивы: как тренировать её, как наказывать. — Она пристально смотрит на Диаваля. — А потом некто двое, без рекомендаций, без официально зарегистрированного экипажа, явились с ежемесячной поставкой. Не могу сказать, что ваша легенда была тщательно продумана. — И вы всё равно позволили нам похитить её, — хмыкает Диаваль. — Любой исход казался лучше того, что мы вынуждены были делать с ней, — резко парирует она. — Так это ты открыла замки, — она согласно кивает. — Альянс тебе этого не простит. — Я списала это на сбой системы, — отмахивается она. — Но я уверена, что мы до сих пор под подозрением. — Вот почему мы решили отдать вам это, — старшая выуживает из кармана тёмно-бордового платья микрочип и вкладывает в протянутую ладонь Мэл. — Здесь вся правда. Все данные, всё, что мы делали с ней, всё это — здесь. Поступай с этим как знаешь, но если это хоть чем-то может помочь ей… Мэл склоняет голову: — Я понимаю. — Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся ещё раз, — тараторит младшая. — Даже если мы… даже если нас не поймают. И если ты снова увидишься с ней… передай — мы сожалеем. Хорошо? — Если, — Мэл задумчиво перекатывает слово на языке. — Если увижусь — передам. Блондинка пожимает плечами. — Думаю, это всё, о чём мы имеем право просить взамен.***
Они просматривают содержимое микрочипа, когда уходят далеко в глубокий космос. Большая часть научного жаргона совершенно непонятна им обоим. Как и длинные списки зубодробительных химических соединений. Как и подробные методологические описания. Как и выражения в стиле «гомологичная комбинация» и «транскрипция активатор-подобного эффектора нуклеазы». А ещё там есть папка с голозаписями. В названии каждой — номер сессии и «Объект BR79». Уже на середине папки Диаваль отшатывается от проектора. Его мутит, и руки трясутся так, что даже не вмажешь по стене в приступе бессильной ярости. Мэл пропечатывает на огненной плёнке в мозгу каждую секунду. Она должна знать, как будет стонать, скулить и визжать Стефан, когда она будет его убивать.***
Особняк Стефана на Авалоне находится далеко за чертой города. Диаваль сажает «Фэнфэй» в паре десятков миль от резиденции, на прогалине дремучего леса. Мэл готовит к полёту спидер, когда Диаваль спускается к ней в грузовой отсек, перекинув через плечо сумку с оружием. — Знаешь, снаружи дома ни души, — глухо говорит он. — Он ждёт тебя. Если мы войдём туда, то можем не выбраться живыми. — Так не иди, — равнодушно отвечает Мэл. — Это не твоя битва. Диаваль смотрит на неё, неверяще раскрыв рот. — Как это, чёрт возьми, не моя? Это так ты мне благодарна за все эти годы, которые я с тобой проторчал? «Ты нужен мне, Диаваль», — саркастически передразнивает он, и его голос сочится ядовитой горечью. — «Куда же я без тебя, Диаваль». — Би цзуэй, — она не глядя протягивает ему пистолет и запрыгивает на водительское сиденье «Мула». — Поехали.***
Путь в особняк смехотворно прост. Они могли бы даже зайти через парадную дверь — за ней пустота и тишина, но на входе могут быть растяжки, ловушки и скрытая сигнализация. Аврора в мансарде под самой крышей. Вроде бы и спит — но вскакивает с постели в тот же миг, когда Мэл случайно ступает по кафельному полу громче, чем следовало бы. Аврора подбегает к ней, едва не засыпая на ходу, обнимает за ногу. Мэл подхватывает её на руки. — Здравствуй, гоу вар дэ, — шепчет Мэл. — Прости, что мы так задержались. — И передаёт девочку Диавалю, который отчаянно прижимает её к себе. — Прости, ань-ань, прости, что я позволил им забрать тебя. Этого больше не повторится, дун ма? — Хочу домой, — всхлипывает Аврора ему в плечо. — Мы можем вернуться домой, — и сердце Мэл словно бьётся чуть быстрее от этого странного слова — «дом». — Хочешь? Аврора кивает. Крадучись они пробираются сквозь пустые комнаты. В них слишком темно, слишком тихо, слишком… Стальная сеть падает с потолка, сбивая Мэл с ног. Диаваль бросается к ней, но словно из-под земли вырастают в холле солдаты Альянса — огромный, жуткий рой. Электрический треск. Разряд. Мэл кричит, срывая горло. Три выстрела. Три солдата валятся на пол как подкошенные. Ещё три. Диаваль отшвыривает пустую пушку. Следующий ствол, новая обойма, выстрел, выстрел, не стой на месте! Мэл вытягивает из кобуры лазерный пистолет, последним отчаянным рывком, тонущим в ослепительной электрической вспышке, толкает его к Диавалю. Тот уворачивается от пули, сгребает с пола пистолет, поднырнув под сеть, стаскивает её с Мэл, игнорируя жгучую боль в плече. — Беги! Мэл перекатывается к стене, выхватывает револьвер — снимает ещё двоих, что пытаются скрутить Диаваля. Дыхание сбивается, она стреляет на чистых рефлексах, отбрасывая прочь любое оружие, которое нельзя мгновенно перезарядить. Стефан здесь. Он здесь. В центре холла. Она целится в него — и он отвечает ей тем же. Мир вдруг стягивается к двум центрам масс — их стволам. Солдаты и пытаться не смеют застрелить Мэл — на таком расстоянии даже неточный выстрел может быть смертелен. Они застывают вокруг причудливой эллиптической орбитой — пояс астероидов в двойной звёздной системе. Мэл не слышит ничего, кроме рёва крови в ушах, не видит, как один из них, подкравшись сзади, накидывает Диавалю на шею удавку-лассо, и тот, задыхаясь и хрипя, растягивается на вощёном паркете. Другой всем весом наступает на запястье — оно ломается почти беззвучно, и лазерный пистолет выпадает из онемевших пальцев. Солдат отпинывает его за пределы досягаемости. И он вращается, вращается, вращается на чёртовом вощёном паркете, ласковым щенком тычась к ногам Авроры. Она смотрит не со страхом — но с любопытством. И по личику расплывается неуловимо детское горестное выражение — как у ребёнка, чья башенка из кубиков только что обрушилась. — Нет, — шепчет она, поднимает пистолет. Никто не замечает её. — Нет! — взвизгивает она, профессионально вскидывая его. Стреляет четырежды. Четыре тела валятся на пол. Пятый лазерный луч прожигает колено её отца. Он падает. Никто не видит, как она бросает пистолет. Стефан падает — а Мэл наконец поднимается на ноги. Её рука тверда, её месть — священна. Мэл прицеливается в блестящую капельку пота в самом центре его лба. — Отпустите моего человека. Или я выстрелю! — Делайте что она говорит, — приказывает Стефан. Солдаты без лишних споров опускают стволы. Диаваль, закашлявшись, стягивает удавку с шеи. — Пушки на пол, — командует Мэл. Они подчиняются. Она бросает мимолётный взгляд на Диаваля. — Забери её. И сматывайся отсюда. — Он колеблется, уставившись на револьвер в её руке. — Это был приказ, юйи! — рявкает она. — Сматывайся вместе с ней и не смей оглядываться. Никто не смеет тронуться с места, когда Диаваль подхватывает Аврору здоровой рукой и выбегает из холла. Медленно удаляется топот его шагов по начищенному до блеска паркету, эхо гулко разносится по дому. — Теперь, когда мы почти одни… — горько и криво усмехается Мэл. — Зачем ты это сделал? Зачем превратил её в подопытную крыску? — Власть требует жертв, — он трясётся и стучит зубами под прицелом её револьвера. Посеребрённые сединой виски темнеют от пота. — Наивысшая власть требует наистрашнейшей жертвы. М-мог ли я принести в жертву нечто большее, чем собственный ребёнок? И когда выяснилось, что не у неё дар, нет, она сама — дар, она совершенна, она идеальна… Да разве могло быть иначе? Потому что она — моё дитя. Я сорвал крупный куш, потому что поставил на кон всё, что у меня было. — Значит, вот кто мы все для тебя? Жертвенные ягнята? — Так устроен мир, Мэл, — оправдывается он. Она давно позабыла, как её имя соскальзывает с этих губ. Оно кажется гадким и каким-то грязным. — Ты совсем не сожалеешь? — выплёвывает она с отвращением. Стефан бесстрастно смотрит прямо в дуло её револьвера. Предельная усталость намертво въелась в его черты, и без всей этой глянцевой ретуши и элегантных костюмов на заказ он кажется неприкаянным измождённым стариком. — Чего ты хочешь, Мэл? Чтобы я молил о прощении? На моём месте ты поступила бы точно так же, если б у тебя были хоть какие-то амбиции. — Знаешь, я… думаю, я никогда не понимала тебя по-настоящему, — она нервно сглатывает. — И, думаю, никогда не захочу понять. Дверь на балкон распахнута настежь. Мэл жмёт на курок. Стефан тяжело оседает на пол, и под его затылком растекается алая лужа. Мэл заставляет себя развернуться, заставляет себя бежать, вспархивает на парапет… …падает, падает, падает… …и впечатывается коленями и локтями в багажник «Мула». Посадка жёсткая, инерция отшвыривает её в проход между сиденьями. Диаваль уже ждёт на водительском месте, Аврора дремлет у него на коленях. — Помнится, я приказывала тебе забрать её и улететь, — Мэл потирает виски. В голове всё ещё звенит после падения. — Было дело, но подчиняться приказам у меня как-то хреново выходит, — ухмыляется он. — Кстати, гранаты в сумке. — И правда, — губы Мэл изгибаются в хищной усмешке.***
Они оставляют за спиной куда больше, чем просто горящий дом. Лишь когда «Фэнфэй» проходит орбиту следующей от Белого Солнца планеты, Диаваль наконец может выдохнуть спокойно. Он укладывает Аврору спать в своей каюте. Позже, в медотсеке, Мэл заковывает его сломанное запястье в гипс с острым чувством дежавю. — Мне придётся взять в штат врача, — говорит она рассеянно, — если ты и дальше будешь относиться к себе так наплевательски и совершенно себя не беречь. — Ты постоянно возвращаешься с работы, собрав полную коллекцию травм и ранений, и ты задумалась о том, чтобы нанять врача, только когда мне сломали руку? — хмыкает Диаваль. — Я бы тебя стукнула, но на тебе наблюдается острый недостаток мест, по которым можно бить, не получив в итоге инвалида. Диаваль посмеивается, хоть и хрипло. На горле багровеет след от удавки. Мэл проводит кончиками пальцев по сплошному кольцу синяка. Диаваль вздрагивает. — Думаю, мы квиты, — тихо произносит она. Он в замешательстве выгибает рассечённую бровь. — Сегодня ты спас мне жизнь. Жизнь за жизнь — справедливый обмен, как по мне. — Она мягко втирает в его шею заживляющую мазь. Руки дрожат — так, самую малость. — Не понимаю, — хмурится он. — Если ты хочешь уйти, если хочешь забрать Аврору и начать новую жизнь где-то в другом месте… я не буду тебя держать. Я не имею права бездумно обрекать тебя на опасность сродни сегодняшней. Это эгоистично. Но почему-то он выглядит оскорбленным до глубины души. — Ты думаешь, я тут торчал столько лет только потому, что ты спасла мне жизнь? Уж прости, кэп, но у этой сделки протухли все сроки годности. А ещё в ней не было ни слова о том, что я должен находиться здесь. Всё сложней, чем просто сделка. — О чём это ты толкуешь? — Да о том, что если бы я хотел уйти — то давным-давно бы смылся. Но я этого не сделал. Из-за тебя. — Меня? — Именно. — Он отворачивается, прячет взгляд. — Всё надеялся на какую-то взаимность. Но раз уж так вышло… я всё понимаю. Правда. В его глазах — удушающая искренность, и он затравленно съёживается — словно ждёт от неё окриков и ударов. И в затылке оглушительной бомбой взрывается мысль: она ему доверяет. Это же Диаваль. Он не пассионарий Альянса, не видит в людях пешек, которыми можно и нужно жертвовать. Он убивал ради неё, он сам едва не погиб из-за неё, он — единственный, кому она может довериться во всей бескрайней Вселенной. Мэл наощупь кладёт на койку тюбик с мазью, заключает в ладони лицо Диаваля. И тот льнёт к её рукам, позволяя ей вовлечь себя в поцелуй. Его поцелуи не требуют ничего взамен. Не идут дальше, не прощупав почву. Они робкие, нежные, почти невесомые, они дают Мэл время подумать — как далеко она хочет зайти. Диаваль отрывается от неё первым, жадно хватая воздух ртом. Но не уходит. Притягивает её к себе непослушной рукой в гипсе, утыкается лбом ей в плечо. Мэл вплетает пальцы в волнистые пряди на загривке, и он судорожно выдыхает. И что-то словно встаёт на своё место. Мэл только спрашивает себя — почему она никогда не думала об этом раньше?***
И всё идёт своим чередом: она отвечает за их безопасность, он — за их корабль. Иногда Диаваль просыпается, разумом оставаясь в кошмаре, и Мэл гладит его по голове, пока он не приходит в себя. Иногда Мэл выбивают из колеи чужие наглые руки на плечах и непрошеные мерзкие комментарии, и тогда Диаваль вытаскивает её в реальность. Чуть успокоившись, Мэл неизменно укладывает ублюдков на обе лопатки. И всё идёт своим чередом: он ищет работу, она — выполняет. — Как думаешь, не сводить ли Аврору в зоопарк на день рождения? — Разве мы не встречаемся там с заказчиком? — А кто мешает нам прийти туда на пару часов раньше? — резонно замечает он. Мэл усмехается. — Если ты снова купишь ей планету из мороженого… — …это было всего один раз… И всё идёт своим чередом: у каждого из них троих порой ноют старые шрамы. Правда, не у каждого их и разглядишь-то сходу. Они хорошо подходят друг другу — пусть и не всегда им легко и просто вместе. Они всё ещё могут летать.