***
Арсений попрощался с Антоном у лестницы и быстрым шагом пошел в сторону своего кабинета. Опаздывать не хотелось, а оставаться одному — без Антона — в коридоре хотелось еще меньше. Девятиклассник проходит в полупустой кабинет — мало кому из его одноклассников хотелось просиживать штаны с раннего утра, но уже успел поймать несколько таких привычных взглядов с долей то ли ненависти, то ли отвращения. Поэтому он быстрее садится за свою привычную парту, опускает голову на несколько секунд, скрываясь за слегка волнистой черной челкой, и, сделав несколько вдохов и выдохов, достает из рюкзака учебник, тетрадь по истории, из-за которой опоздал немного сегодня, и пенал, пробегает глазами по значку с радугой, прикрепленному к выступающему кармашку рюкзака, и хмыкает: вот и одна из причин таких взглядов. Еще несколько минут, прозвенит звонок, и он будет занят изучением новой темы по его любимой истории. Остается только поправить волосы, протереть очки и отправить сообщение Антону с пожеланием хорошего дня.***
Шастун привычно выходит из кабинета алгебры последним с накинутым капюшоном — главное на глаза не попадаться директрисе и завучу — и с желанием надеть свои любимые черные очки. Вы вообще видели это освещение в школах? Здесь сначала поселится Дракула, а после, пройдясь немного по этажу, просто помрет. А он ведь априори не может умереть! А все дело в этом долбанном освещении, на которое Антон снова кидает взгляд зеленых глаз, немного подняв голову, и про себя материт его. Вам наверняка интересно знать, чем оно ему не угодило? А тем, что, сука, в одном месте хоть глаз выколи, ничего не увидишь, а в другом, ровно через пять метров, ты окончательно захочешь вырвать себе глаза от этого невъебически яркого света. Вот и как вампирам учиться в таких условиях? Ладно. Это все шутки. Глупо? Да, но зато спасают от хандры. По крайней мере Антона, вот он идет по коридору к кабинету географии и улыбается своим мыслям. Арсений снова остался после урока поговорить с Татьяной Николаевной о какой-нибудь войне или исторической личности, поэтому ничего не остается, кроме как слегка расталкивать первоклашек с воткнутыми наушниками в уши. Наверное, из-за них и его любимой песни или чертового освещения он не заметил компанию, идущую ему навстречу, и случайно толкнул одного из них плечом. Страшно ли это для одиннадцатиклассника внушительного роста, но не внушительной комплекции? Нет. Страшно ли то, что это известная компашка в их школе, или то, что это его одноклассники? Теперь все хуже. Ведь каких-то пары месяцев назад он был там одним из своих и даже походил на главаря. Но это было все до Арсения. Теперь к нему относятся почти так же, как и к какому-нибудь ботанику из седьмого класса. В ответ прилетает удар в живот, Антон сворачивается пополам, пятясь на несколько шагов назад и слегка жмурясь от тупой боли. Неприятно, да. Он чувствует, как с него срывают капюшон, и, уже продолжив путь по коридору, слышит вдогонку: «Пидор!»***
Чудо 10:18 Тоош, мне скучно Поговори со мной Винстон 10:18 урок вообще-то Чудо 10:20 Кто вообще назвал обж уроком? Лучше бы на истории сидел Винстон 10:21 уверен, что ты готов просидеть на семи историях подряд Чудо 10:21 Если не больше :) А у тебя какой урок? Винстон 10:22 география сейчас будем писать самостоятельную, уже листики раздают встретимся на перемене? Чудо 10:25 Конечно! Целую, Тош!***
К сожалению, они не договорились о месте встречи, да и о времени тоже, как никак большая первая перемена, поэтому Арсений несмелой походкой пошел к кабинету географии, где должен быть Антон. Еще за десять метров до нужной двери он слышит до боли — почти в прямом смысле этого слова — знакомые голоса, но уходить некуда, хотя и хотелось. Его уже заметили. — Что, голубок, идешь к своему ненаглядному? — насмешливым тоном начинает один из компании, медленно наступая на Арсения, тот молчит, лишь отступая медленно к стенке. — Спрашивают: отвечай, — хмуря брови, бросает второй. Не хочется, чтобы веселье быстро кончилось или вообще не началось. — Иду к Антону, да, — Арсений решает не молчать, но и по делу говорить ему страшно, что уж говорить об отпоре. — Эх, жалко, такого друга потеряли из-за тебя, заднеприводный, — потянул еще один, поднимая глаза с телефона и явно намекая на Шастуна. — Если б не ты, наш Шаст был бы натуралом и за ним бегали бы все цыпочки, а не он за одним петушарой, — поддакивает ему первый, пока третий складывает руки на груди и кидает на Арсения взгляд, в котором так и читались слова «Видишь? Я правду говорю, ты виноват в нашей потери». Девятиклассник не выдержал такого заявления и, вмиг осмелев, яростно высказался, даже сделав при этом несколько шагов в сторону компашки. — Ориентация, если вы не знали, генетически заложена, а не выбирается. Даже если бы мы не начали встречаться с Антоном, в том же институте он бы обзавелся парнем. Так что фактически я не виноват. А вы прессуете нас ни за что! — Да что ты говоришь, сладкий? — наигранно и чересчур ванильно произносит кто-то из одиннадцатиклассников, но Арсений не сможет сказать кто именно, ведь до него начало доходить то, что он только что сделал и в глазах уже начало темнеть, хотя его еще даже не ударили. Но замахнулись.***
Антон выходит из кабинета и первое, что он видит, как его одноклассники наступают на его парня. В голове набатом стучит «помочь, защитить», становится плевать на это ебанное освещение, на вечно спадающий капюшон. Он резко подрывается с места и, матеря всех богов за привычку выходить последним, кричит: — А ну отошли от него быстро! Бывшие друзья, скорее по привычке, отходят в сторону и как-то ошалело смотрят на Антона. Он же воспользовавшись этой ситуацией, встает перед Арсением и окидывает всех взглядом, о котором не понаслышке знаю его бывшие товарищи. — Чего столпились? Дел своих нет? — Да этот пиздюк сделал тебя геем и еще про генетику нам заливает, — решается ответить новый главарь. — Отпиздить его мало! — Я тебя сейчас так отпизжу, что мама родная дома не узнает. Арсений наконец не только поднимает голову, но и решается взглянуть на обидчиков. Он уже мысленно улыбается: его спасает его любимый рыцарь без доспехов. — А вообще он правду говорит, откройте любую статью в Интернете и убедитесь. Может, хоть так вы начнете использовать его по назначению, — спокойно говорит Антон, несколько раз подняв бровь для убедительности. Арсений в этот момент цепляется руками за толстовку старшего и кивает несколько раз его словам. — Он мой парень, ясно вам? — с напускной серьезностью и нахмуренными бровями спрашивает одиннадцатиклассник, не сводя глаз с компании, и не видит, как часто младший закивал головой, но услышал, как тот ему вторил: «Ясно вам?» — Ага, да, ясно, — произнесли нехотя три парня напротив, поджимая губы от досады. Не получилось повеселиться с мелким, так еще и указывают. — Еще раз увижу вас рядом с ним, — Антон махнул рукой на Арсения, который в буквальном смысле стоял за спиной старшего, прячась сам и пряча улыбку за его плечом. — Сделаю так, что пошевелиться не сможете. — Да, он так сделает, — вставляет свое слово девятиклассник. — Обходите, убегайте, что хотите делайте, но ближе чем на пять метров чтоб не подходили, — заканчивает Шастун и поворачивает голову к своему парню, оглядывает его, но тот лишь пытается скрыть улыбку, покусывая губы. Старшеклассник берет его за руку, не переплетая пальцы, а просто держа за основание кисти, и тянет в сторону лестницы, чтобы убраться уже от этого кабинета и не самой лучшей компании. — Даже не пытайтесь! — уже в нескольких шагах от пролета Арсений прикрикнул, чтобы его услышали трое, довольно улыбаясь. — Уймись, — коротко реагирует старший с легкой полуулыбкой, полуусмешкой на губах, лишь чуть сильнее дергая за руку девятиклассника. Ему нужен воздух, ему нужно обнять Арсения и снять маску badboy.***
Почти полдень, все нормальные ученики средней школы сейчас в столовой, наверняка, уплетают пюрешку или макарошки, но не эти двое. Антон и Арсений стояли в своем любимом месте, в тени от сидений на школьном стадионе. Они не сводили друг с друга взгляда, но не касались. Арсению нужно время, чтобы переосмыслить хоть немного свои первые шаги в сторону обидчиков, а Антону, чтобы наконец вернуть себя настоящего, не дать маске из прошлого ухудшить жизнь. Вернуться в компанию хотелось и не хотелось одновременно. Он скучал. Скучал по шумным вечерам, самозабвенным пьянкам, по чувству, что тебя здесь нет, ты далеко и не думаешь о бытие. Но в тоже время зачем это, когда есть рядом Арс? Что может быть лучше романтического, уютного вечера наедине? Лучше этих глаз, лучше все еще неловких прикосновений? Все это может унести Антона далеко, он пребывает будто в другом измерении. Но как же иногда хочется просто расслабиться и танцевать так, будто никто не видит, под громкую музыку с непонятным текстом… Антон разрывается. Он делает несколько шагов к Арсению и аккуратно, будто бы хрустального оленя, обнимает его за плечи. Младший даже растерялся на мгновение, но быстро включился и обнял Антона за талию, утыкаясь носом в грудь, пока голова Шастуна покоилась на его. — Все будет хорошо, — тихо шепчет старший, впутывая руку в темные пряди. — Скоро закончим школу, поступим куда хотим или не хотим, съедемся и будем самыми счастливыми людьми на планете. Антон вселял надежду в Арсения, которой у него почти не было.