солнце в его руках.

Он произносит: — Дон-ми-и-ин! Тянет моё имя сладко и вкусно. Улыбается своей улыбкой на миллиард вон, а я задыхаюсь от переизбытка чувств. Долго, непозволительно долго гляжу в его тёмные глаза и наконец-то пробиваю чек. Он заказывает на вынос капучино и парочку сладких пухленьких, как и его щеки, булочек, и всё же остается сидеть в нашем маленьком кафе. Я обслуживаю клиентов, краем глаза подмечая, как он печатает на своём телефоне сообщение. Перевожу взгляд на его взлохмаченные черные волосы и довольно, как дурак, улыбаюсь сам себе. Когда я успел влюбиться в него?! Когда этот паренек с черными, как смоль, волосами, украл моё сердце?! Ответа нет. И я не в состоянии буду дать ответ даже спустя три тысячи ярких зим. Особенно мне нравится его стиль в одежде: мешковатые свитера и узкие джинсы всевозможных расцветок. Он, как яркое солнце, в руках которого держится мой крохотный мир, о котором этот парень даже не подозревает. И я готов разбиться, утонуть, растаять в этом человеке… Среди миллиона прекрасных и нежных роз, я нашёл свою — черную, но без колючек. О, сердце! О, Боги! Зачем вы создаете такую красоту?! Его зовут МунБин, и он наш постоянный клиент. Приходит обычно по пятницам, заказывает кофе на вынос, а после сидит за столиком у дальнего окошка и читает, либо переписывается с кем-то в телефоне. В нашем городе ровно осень. Рыжий октябрь гоняет редкие листья по мостовой, шумит в реке Хан и поднимается в голубые осенние небеса, где растворяется нежной улыбкой. Я выхожу на крыльцо. Сейчас у меня перерыв, и я достаю из кармана полупустую пачку сигарет. Затягиваюсь. — Детка, а тебе сколько лет? — слышу я со стороны кафешки знакомый голос. Поворачиваюсь на звук и вижу его. Он стоит совсем рядом и улыбается. — Не совсем понял вопроса, — глупо, но всё же. — Закурить не найдётся? — спрашивает МунБин и без разрешения берет из моих пальцев наполовину выкуренную сигарету. Я смято улыбаюсь его вопросу и завороженным взглядом слежу за каждым движением парня. Он нагло улыбается. Смотрит прямо в глаза. Пускает дым в открытое осеннее небо. — Твой кофе всегда такой вкусный, — говорит он, кидая окурок в урну. — Донми-и-ин! — снова тянет он, отчего моё сердце пропускает удар. — Рад, что тебе нравится, — поднимая глаза и встречаясь с его взглядом, произношу я, мысленно убивая себя за то, что вся моя храбрость катится в бездну. — Ты когда-нибудь видел Ирландское море? — одними губами шепчет он, бессовестно рассматривая при этом моё лицо, и я молча качаю головой. — А хочешь увидеть? — улыбка садится на его обветренные губы. Мне так давно хотелось коснуться их. Я бросаю быстрый взгляд на часы, отмечая то, что от перерыва мне осталось всего несколько минут. — У меня перерыв заканчивается, — несмело пожимаю плечами я, а он в ответ цокает языком. — Хотя бы возраст свой на прощание скажи! — растерянно просит Бин, а я улыбаюсь этому прекрасному образу, что сейчас застыл на его лице. — Двадцать, — бросаю я на прощание, слушая своё сердце, что колотится в унисон с бьющимися волнами моря. — И, да! Я хотел бы увидеть Ирландское море. МунБин победно улыбается на прощание, а я подмечаю про себя, что сегодня забил свой первый гол в ворота нашей будущей любви. Проводив его взглядом до остановки, я возвращаюсь к своим обязанностям. Сладко улыбаюсь, и, как влюблённый дурак, напеваю себе под нос песни. *** Он произносит: — Дон-ми-и-и-н! Катает моё имя, как льдинку, на своём языке. Я морщу нос и смеюсь. Он обнимает меня со спины, и мы слушаем вместе, как поёт холодное Ирландское море об английских берегах, любви молодой виконтессы и чае, который так приятен в осеннее время года.