Вождь-Длинные-Руки

Джен
R
Завершён
24
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
24 Нравится 0 Отзывы 2 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Довелось мне сидеть в презнаменитейшем заведении, московском отеле "Матросская тишина". Именно сидеть, а не "чалиться", ведь блатные видели в этих выражениях сокровенную разницу. Мол сидят "мужики" – то есть люди, ещё не посвятившие себя скользкой криминальной тропе целиком, а «реальные» пацаны - чалятся. Меня вообще удивляла их манера, переделывать на блатной манер всё, просто весь мир до ебучих атомов. Не сидим а чалимся, полотенце не вафельное, а в клетку, мент не мент, а вертухай. Или вообще бля, фараон. Каждый раз удивлялся я этой манере и задумывался над происхождением осколков эдакого неояза. Вот почему красные стали "фараонами"? "Красные" они уже давно "красные", с советских ещё времён, думаю и мудям понятно почему. Но фараоны? Это потому, что дубинки как скипетры, или чё? Задавая всякий раз подобные вопросы, ловил я гримасы, подобные взгляду Маяковского на Есенина. Или, наоборот, кому как нравится. Как-то мне Белый сказал: - Странный ты мужик, Толя. Живёшь как мужик, а спрашиваешь, как чушпан. Лучше не спрашивай тут больше. А то однажды почки опустят. - Да почему же бля? - Удивлялся я. Все странные писаные и не писаные зоновские правила я вроде соблюдал. И пункта о подобных вопросах не слышал. - Непонятно ты спрашиваешь, Толя. - Как это бля, непонятно? - охуевал я. Вроде понятно. Ну или как понятней ещё? — Вот опять ты спрашиваешь - отвечал Белый. Оно тебе надо-то бля, а? Почему такие вопросы задавать нельзя я так и не понял, но спрашивать перестал, быстро усвоив, что весь контингент и персонал сего заведения любят, чтобы было понятно. А всё, что непонятное – оно или в дело занесено, или оказалось в камере незаконным путём или уволилось три дня назад по предварительному сговору. Но оказалась в моих вопросах и одна положительная сторона: я получил кличку Философ, сочтённую мною весьма уважительной, пусть и образовавшейся от незатейливого камерного афоризма. «Трактор нужен чтобы застрять там, куда другой не доедет. А философ – чтобы запарится в том, до чего нормальный не додумается» - сказал как-то Лёха Крест. Лёха действительно был парнем простым и кличку получил за пребывание в питерских «крестах»*. С Белым тоже не было связано ничего удивительного, кроме того, что Белый – была его фамилия. По прозвищу «Фашист» и паре рун на запястьях, не трудно было догадаться о его статье. Он вообще был на всю голову помешан на чистоте расы, почище чем рекламный Мойдодыр на свежести белья. И всякий разговор умудрялся свести к теме превосходства одних над другими. Вот как-то раз, например, узнал я о наличии у него на воле собаки – маленького клока шерсти породы «помесь мексиканской чихуахуа и саранского карлика-собакоёба, пожелавшего остаться инкогнито». Представить в руках двухметрового бритого парня в бомбере*, поводок, оканчивающийся этим подобием собаки, было сложно. Я всегда мнил таких личностей хозяевами высокомерно-утончённых доберманов, или, на худой конец, немецких овчарок. Но Белый не отрёкся от своих взглядов и в вопросах собаководства: собака была названа Адей, в честь знаменитого австрийского художника. А некий пожелавший её сердца и прочих органов пёс, по чьему виду было сложно определить причастность к какой-то определённой породе, был застрелен из воздушки. Только по исчезновении из камеры любителя гриндерсов*, кто-то обмолвился об истории его задержания. Из-за собаки ведь всё и началось: говорили, что Фашист, на концерте очередных подражателей «Коловрата» оставил в гардеробе сумку. Подобные ему люди никогда не ходят без припасённого ножа или кастета в кармане, вот и он имел с собой финку, но выложил её, чтобы не потерять в концертной суматохе. Оставил в сумке и кошелёк, а из опасений за его судьбу – посадил в сумку собаку, что ранее частенько спасало его от карманников. По иронии судьбы, самыми яростными почитателями националистической музыки в тот вечер оказался ОМОН, в огромном количестве прибывший устроить настоящий дубиночно-берцовый слэм*. В общем всё как всегда: ОМОН работает, люди отдыхают. Вдоль рядов неровно уложенных тел и саквояжей шествует кинолог. Овчарка на поводке вообще-то обучена искать наркотики и бомбы, а запах стали её совершенно не интересует. Но упоительный аромат противоположного пола для изголодавшегося по самкам служебного пса, был похуже красной тряпки для быка. Конечно, внимание следователя не могла не привлечь сумка, полицейской собакой подозрительно выебанная. Что-ж, остаётся только надеяться, что по освобождении Белый, хотя-бы на почве расовой ненависти, не отдал питомца любителям корейской кухни. Тюремная жизнь, однако, текла своим бесконечным повторяющимся чередом и скучать никому не давала: то найдут при обыске в соседней камере журнал с гей-порно, то впервые в СИЗО заедет негр, пусть и не знающий по-нашему ни единого слова, но сразу получивший кличку «Баклажан», то перекинется Лёха анекдотом про наркомана и сифилитика: мол «сидит как-то сифилитик, а у него нос – раз и отвалился. Ну он его в окно выбросил. А потом раз – ухо. И другое тоже. А наркоман, за этим наблюдающий ему говорит: - Э, а научи меня также, а? Я тоже из камеры по частям свалить хочу». Как уши из этого анекдота, люди из камеры постепенно сваливали, заменяясь другими. В один прекрасный день щёлкнули так неповоротливые шестерёнки российской судебной системы и вселили к нам в камеру сразу трёх примечательных персонажей. Двое из них оказались дедами, причём оба с бородами до пояса, хоть картину пиши «Гэндальф и брат его, волшебник Хоттабыч. Холст, масло, чифир». Первый попал за бродяжничество, хоть яростно это отрицал. С его слов, некомпетентность следствия не знала границ – в дело не была внесена важная улика, доказывающая его алиби – старый двух кассетный аккумуляторный магнитофон, превращавший милостыню из подаяния в плату за музыку, а административное дело в экономическое – ведь самозанятый дирижёр пленочного оркестра не платил никаких налогов. За тягу к прекрасному и неудержимый запал, дед был прозван Диджеем. Второй личностью незаурядного толка, был преклонного возраста свидетель Иеговы. Поначалу к нему относились настороженно: как ни крути, народ не любит иеговистов, а уж ко всяким свидетелям в СИЗО отношение особое. Потом ситуация немного успокоилась, ибо показавшаяся всем в начале, узкая религиозная точка мировоззрения, на деле оказалась не точкой, а полигональным додекаэдром – дед был пастором, дьяконом, архиепископом и прихожанином церкви собственных взглядов – густой смеси всех возможных течений, от брахманского индуизма до канадского буддизма. Дед верил в приметы, читал знаки судьбы и даже как-то предсказал дождь. Когда пара молодых сидельцев, с величайшим уважением задобрив старца чифиром и сигаретами, попросили его раскрыть секрет, он лишь поведал, что два обыска в день после недельного отсутствия шмона означают возвращение уезжавшего начальства, а начальство в кабинеты бежит когда дождь идёт. Прикалывался он или нет, понять было сложно, хуй его разберёшь. Но исчез он от нас, так же неожиданно, как и появился: сказал на завтраке, что видел ночью дурной знак, сулящий беду. А после обеда его быстро забрали и больше мы не встречались, лишь прислал кто-то по веревочке в окно из соседней камеры «маляву», что получил дед двенадцать лет по второй части двести двадцать восьмой*. Третьим необычным «постояльцем» отеля с клетчатыми окнами, был совершенно не похожий на двух предыдущих Зи-Зи Топов*, парень. Сергей был самим воплощением азарта и профессиональным шулером, ввиду чего смотрящий Крест первым делом строго-настрого запретил ему любые игры, вплоть до домино и крестиков-ноликов, на всякий случай. Но бывший катала не сдавался и открыл в себе талант букмекера: он больше не участвовал в матчах, но организовывал ставки. Когда до прогнившей метадоновой башки Креста дошло, что матчи во чтобы то ни было, могут быть договорными – Серёжа был профилактически отпизжен. Однако свистевшая мочой в мозгах Фортуна, при ударах затылка в этот раз оказалась не затронута, и неунывающий Серёжа стал брать ставки на что угодно: пойдёт или не пойдёт дождь, по какой статье прибудет новенький, кто раньше и куда именно отчалит. Когда один карманник-недоумок поставил всю свою нехилую заначку чая, на то, что Крест получит от десяти до пожизненного, букмекер и игрок были страшным образом учебно отмудоханы. И всё равно, все эти граждане-алкоголики-хулиганы-тунеядцы меркли, в сравнении с главным героем моего письма, настоящим Копперфильдом* от мира карманных краж, Андрюшей, носителем детской клички «Вождь-Длинные-Руки». Погоняло, с его слов, он обрёл ещё в детстве, в бытность свою членом пионерской художественной самодеятельности. Получил в спектакле роль вождя Чингачгука, который должен был по сюжету красиво отхуячить американских захватчиков. Обиженный конкурент, утверждённый на роль фонарного столба, крикнул, что Андрюша украл у него роль, и предостерегал всех, бояться этих длинных пронырливых рук. Как оказалось в последствии – не зря. Наш незаметный паренёк был настоящим асом своего дела, вдобавок страдающим клептоманией. Воровство в «хате» каралось с неистовой жестокостью, потому воровал он только у меня. Вскоре после замечания пропажи я всякий раз забирал её у него из матраса, а Андрюша виновато извинялся. Тащить Андрей мог что угодно, это было не принципиально: брал носки, бельё, книжки, однажды утром я даже проснулся прямо на матрасе, без простыни. Что примечательно, Андрей был полуазиатского происхождения, с матерью кореянкой. Поверить в это было сложно даже после показанной копии паспорта, конечно же украденной из папки дела во время допроса. Сам щипач лишь скромно шутил, что скилл воровства унаследовал от матери, совершившей самую удачную кражу – кражу сердца его бати. Хоть и не разделяю идеологии Белого, но я всегда знал, что все азиаты ебанутые. Ещё из детства помнил я узкоглазого мальчика Мишу, страшно обижавшегося на школьные дразнилки. «На горе стоит якут, его четверо ебут, двое справа, двое в ряд – получается бурят!» - сочинил как-то у нас Коля. И хотя Миша был чистокровным эвенком*, разница этих народностей для нас тогда была не очевиднее различий левой и правой палочки Twix. Интернета ведь не было, это сейчас все пацаны и пацанессы готовы визжать от восторга за просмотром бурятских мультиков, прохождением очередного творения гения якутского геймдева* или прослушиванием японской попсы. А ёбнутость каждого азиата я осознал, когда наша учительница-узбечка, желая успокоить расстроенного Мишу, сказала ему, что стыдиться нечего – Джеки Чан вот никогда не стеснялся в Америке в своих корней. После этого ободрённый Миша сам решил доказать, что его кунг-фу круче, чем чьё-бы то ни было. Он взял кусок доски и выбил Коле два зуба, навсегда исчезнув с ним из нашего поля зрения. «Если думаешь, что умеешь делать что-то хорошо – всегда найдётся блядский азиат, который сделает это ещё лучше» - гласит старая пословица. Хотелось бы мне поглядеть на лица всяких Сонек-золотых-ручек и прочей шелупони, увидевших в действии профессионализм нашего Андрюши, в котором мне довелось потом убедится. Вот способен ли Фантомас*, Джонни Диллинджер*, или ещё какая раздутая фильмами хуйня, вынести из ресторанного туалета раковину, завёрнутую в плащ? Плащ у Андрюши, кстати, был самый обычный, среднего размера, с тем лишь исключением, что из внутренних карманов никогда не пропадали кусачки, отмычки, отвёртки, гаечные ключи и прочий инструмент. Хотя я всё равно не понимаю, как, даже с отвёрткой, без доступа под капот, можно свинтить с машины фары, да ещё и с охранником-водителем внутри? Ровно, как и не понимаю зачем. - А что? Почему не взять раз бесплатно? Я всегда беру, что бесплатное – говаривал Андрей. И считал бесплатным абсолютно всё, на чём не была написана цена. А то, что с ценником – выгодно обменивал на воздух. А как можно спиздить десяток струн прямо из рояля в магазине? На мои вопросы и недоумённый взгляд, Длинные-Руки пробубнил старую фразу про не пропиваемый талант и спокойно ответил: - А я рояль домой унесу, всегда хотел на таком играть. Потом глянул на меня и продолжил: - Ну, не за раз, конечно. И ведь унесёт же, как пить дать унесёт, я, как никто другой на свете безгранично в это верю. Ну или что можно свистнуть из абсолютно пустой комнаты, купленной под магазин, куда даже стройматериалы для ремонта ещё не привезли? Правильно – тяжёлую железную дверь. Это очень просто: нужно лишь отдолбить ночью сырой цемент у петель, да подогнать ко входу уазик-буханку скорой помощи, эффектно и быстро увозящий добычу в даль. И быть Андрюшей, разумеется. Или помню раз, как попали мы с ним на Кубу. Времена были лихие, водка палёная, билеты халявные, а остров оказался настоящий. Нас выгнали из гостиницы в первый же ёбаный день. Всё-таки, воровать с кухни все ножи, когда ты единственный постоялец – идея не очень. Казалось бы, зачем тебе сейчас эти железяки? Пей ром, под пальмами лежи, да мулаток еби – не жизнь, а рай, хоть и смахивает порой своими зданиями на Пензу двухтысячных (страшное дело). Но Андрей никогда ни о чём не сожалел: - Нож всегда должен быть – невозмутимо сказал он. – Меч может пригодиться самураю один раз в жизни, но носить его нужно всегда. - Ну какие тут, блядь, мечи с самураями? – недоумевал я. - Тут после революции каждый пиздюк с калашом ходит. У последнего укурка мачете. А у каждой, уважающей себя торговки на базаре, стингер* под подолом. Ну какие, блядь, ножи?! - Самурайская честь – единственное, чего украсть нельзя – парировал напарник. Потом дороги наши разошлись. Слышал я снова о Длинных-Руках, да о его пребывании где-то среди далёкой сибирской природы. И как из-за казуса на заседании суда дважды прерывали оглашение приговора: у судьи пропал молоток, а затем у мента потерялась фуражка. Как они могли потеряться, я, конечно, знаю, хоть и не сумею вам это точно описать. Ну, надеюсь, он, заходя в «хату», хотя бы полотенце с пола, по привычке в карман не сунул. И не получил слишком много. А то ведь нет справедливости в нашей жизни - говорят многие Андрюшины "коллеги". Как и правды в моём рассказе. И только одно повторяю я в таких случаях. - Знаю, что если и нет правды со справедливостью – то только потому, что Андрюша-Длинные-руки их уже каким-то образом спиздил.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.