Удачный бросок

Утро предстало не таким хорошим, как Алишер предполагал. Он проснулся раньше Славы из-за тревоги, что сковала все тело. Сердце билось так часто, что его гул заглушал остальные посторонние звуки. В особенности громкий стук в дверь. Парень растерянно огляделся, быстро вспомнил произошедшее прошлой ночью, кинул короткий взгляд на безмятежно спящего друга, — удивительно, как тот не проснулся от такого грохота, — и опасливо покосился на дверь. Явно не такого пробуждения он ожидал. Хмельный мозг плохо работал, в другой ситуации Алишер точно бы не пошел открывать, скорее всего, дождался, когда неизвестные уйдут, но сейчас его больше заботил сон Славы. Глубокие темные мешки под его глазами говорили о том, что тому редко когда удавалось выспаться. Собственно, теперь становилось понятно, почему. Открыв дверь, сонный Алишер крайне удивился, когда увидел двух взрослых людей, настроенных достаточно враждебно. Родители — врезалось понимание в мысли. Только не в привычном понимании Алишера. Эти родители даже не выглядели так, будто способны любить своего ребенка. Пропитые опухшие лица, хмельные взгляды и бутылка виски в руках мужчины. Сразу видно, что алкоголики. Алишер закрыл им проход в комнату даже быстрее, чем осознал, что именно сделал. — Ты кто такой? — грубо поинтересовался мужчина. Женщина, стоящая позади, плотнее закуталась в махровый розовый халатик. Парень брезгливо поморщился, уловив запах перегара. — Кто надо, — небрежно бросил он, и, не дав мужчине открыть рот снова, продолжил: — Слава спит, поэтому будьте добры, завалите ебало. Хорошо, возможно, Алишер и сам был виноват в том, что случилось далее. Ему не следовало отвечать так грубо, но и контролировать он себя не мог. Вид этих пропитых рож злил его, как и воспоминания об откровениях Славы; возможно, тот о многом умолчал. Возможно, в стенах этого дома творилось нечто ужасное, и лишь одна мысль об этом причиняла боль Алишеру. Кулаки чесались набить кому-нибудь лицо, в особенности этому мужчине, что возмущенно смотрел на гостя в своем доме и не знал, что сказать. — Ты что себе позволяешь? — вместо него произнесла женщина. — Так, ну-ка ноги в руки и пошел отсюда. Ты тут ночевал? Слава, как это понимать? Она заглянула в комнату через плечо Алишера, ее голос повысился до мерзкого писка, ударившего парню в ухо. Он дернулся и отпихнул ее плечом. Когда кто-то так бесцеремонно дотронулся до жены, мужчина завопил, на что Моргенштерн снова вежливо попросил его помолчать. Разумеется, от этих оров Слава проснулся. Он не понимал, что происходит, но, увидев Алишера рядом со своими родителями, сразу протрезвел и проснулся. Он видел и чувствовал, как они настроены друг к другу, и достаточно громко произнес: — Не надо! — обращаясь именно к Алишеру, за которого беспокоился больше, чем за кого-либо другого. Он кое-как выпутался из одеяла, но к тому моменту Моргенштерн запер дверь обратно. По ту сторону слышались крики, снова начались удары. Сердце у обоих готовилось вот-вот выпрыгнуть из груди. — Так не пойдет, Слав, — произнес Алишер проникновенно. — Я тебя тут не оставлю. Слава удивленно пялился на него, не понимая, почему тот выглядел так взволнованно. На него впервые в жизни смотрели так, будто никого вокруг больше не существовало. Почувствовав, как мурашки бегут по телу, он перевел взгляд вниз, на свою руку, которой опирался о простыни на кровати — в считанных миллиметрах от нее находилась рука Алишера. Слава часто задышал, чувствуя нарастающую панику, он задержал дыхание, когда пальцы Моргенштерна слегка коснулись его собственных. Противоречивые эмоции снова одолели Марлова, но осторожный умоляющий взгляд этих добрых карих глаз и ругательства по ту сторону двери помогли ему сделать, возможно, одно из самых правильных решений в жизни. Закрыв глаза и борясь с самим собой пару мгновений, он уверенно кивнул и позволил Алишеру переплести их пальцы. — Спасибо, — благодарно прошептал парень, мягко утягивая Славу за собой. На плече у него уже висел рюкзак, в который он быстро сунул несколько вещей. Они подошли к распахнутому окну, осторожно вылезли из него, все также держась за руки, и, благодаря удобному строению дома, спустились вниз, на промозглую траву. Крики остались позади. На улице было пасмурно и туманно, поэтому определить, сколько сейчас времени, достаточно сложно. Телефон, как назло, разрядился, а вот Славин, судя по всему, остался в комнате. Алишер пнул камень, спокойно лежащий на земле, в сторону дороги, и с сочувствием взглянул на Славу. Этот тихий одинокий парень теперь предстал перед ним в совершенно ином виде, и Алишер не уверен, как вообще сможет отпустить его обратно в этот дом. — Тебе не холодно? Он забеспокоился, увидев, как парень боязливо озирается по сторонам и обнимает себя руками. Ну конечно, Слава ведь выскочил на улицу в том, в чем спать лег: растянутые пижамные штаны и легкая футболка, то и дело сползающая с плеч. Вздохнув, Алишер повел себя как настоящий джентльмен и одолжил другу свою синюю куртку. Для этого они на мгновение расцепили руки, и, когда Слава накинул на себя вещь, утопая в ней и выглядя при этом достаточно нелепо, Алишер с легкой грустью сунул руки в карманы штанов. К удивлению, Слава сразу же дернул его за рукав футболки. В глазах его читалась просьба. — Что? — не понял Моргенштерн. — Дай мне руку. — Что? Поджав губы, Слава с непривычной для себя решительностью взял чужое запястье и сам переплел их пальцы. Это не было так неприятно, как раньше. Скорее, сейчас Слава нуждался в том, чтобы держать Алишера за руку и чувствовать себя защищенным. От родителей, от этой холодной улицы и безликих людей, проходящих мимо. Не смея сдержать улыбку счастья, Алишер сильнее сжал его руку — тощую, хрупкую, в разы меньше его собственной. На улице было холодно, но вот внутри у каждого из них царило тепло. Школьных принадлежностей они с собой не имели, поэтому оба приняли негласное решение, что в школу сегодня не пойдут. Слава обычно не прогуливал, лишь в тех редких случаях, когда жизнь казалась совсем невыносимой, когда терпеть он больше не мог. Зато Алишер производил впечатление заядлого прогульщика. Да и после такого утра единственным их желанием было разве что спрятаться от всех и вся. Слава чувствовал себя виноватым. Ему следовало проснуться раньше и, если не выпроводить Алишера из дому, то хотя бы предотвратить его встречу с родителями. Они молча брели между жилых домов и пустующих парков. Сонный город медленно просыпался, улицы оживали. Слава плохо понимал, что с ним происходило. Руку Алишера он держал через силу, но при этом испытывал приятные ощущения. От того, как долго размышлял о том, почему так реагирует на этого человека, он почувствовал головную боль. Впрочем, возможно, это было и последствием прошлой ночи, события которой он очень плохо помнил. Слава ведь не наделал глупостей? Он никогда не напивался до такого состояния, чтобы забыть все на следующий день, и надеялся, что такого с ним никогда не приключится, но когда Алишер так наивно пытался споить его, делая вид, что это обычный сок, сложно было не пойти у него на поводу. Алишер был добр к нему и, заметив, что парень корчится от боли, предложил остановиться у ларька с едой. Там он купил две шавермы и воду для своего друга. Они сели на лавочку, Слава плотнее закутался в куртку Алишера, совсем незаметно вдыхая его запах. Странный. Пот, мужской одеколон и воск. Алишеру кусок в горло не лез, зато Слава уплетал еду за обе щеки. Вздохнув, Моргенштерн все-таки задал вопрос, который тревожил его еще со вчера: — Тебя бьют? Слава не отвечал подозрительно долго. Настолько, что его ложь была бы понятна сразу. — Иногда, — признался он. Наступила тишина, прерываемая шумом улицы. Мимо проезжали машины, шли куда-то люди, сновали туда-сюда, торопились. Их, наверняка, кто-то ждал. А ждал ли кто-нибудь Славу или Алишера? От понимания того факта, что — нет, в этом мире они совершенно одиноки, как одинок камень, лежащий на тротуаре, на душе становилось пусто. Что бы происходило со Славой сейчас, не окажись Алишер рядом этим утром? Где находился бы сам Алишер, если бы прошлой ночью не решил пойти к Славе? — Хуево, — заключил Моргенштерн. Просто, чтобы показать, что признание Славы не та вещь, которую можно игнорировать. — То, что люди так меняются из-за алкоголя и наркотиков. — Думаешь, проблема только в них? — Слава взглянул на него, ожидая, что друг ответит ему на все вопросы мира. — Или они только показывают то, какие люди на самом деле? — Ну... — Алишер задумчиво взглянул на шаву в своей руке, надеясь, что она ответит ему. Но та молчала. — Возможно. Если принимать их слишком много. Если слишком сильно... пытаться убежать от реальности, что ли. От самого себя. Тогда, типа, твои внутренние демоны находят тебя и ты уже от них не скроешься. — Хуево, — произнес Слава. — Эй, не ругайся. Тебе это не идет. — Не делай вид, будто ты хороший, — в отместку заявил парень. — Тебе это не идет. — Ладно, матерись на здоровье. Слава хмыкнул, выбросил салфетку в урну и уставился на дорогу. Мимо проезжал автобус с детьми. Через окна было видно, как они играли и веселились. Слава не помнил, был ли он таким же в детстве. Кажется, уже тогда он сторонился людей. И тогда у него это хорошо получалось, а теперь появился Алишер и от него совсем не скрыться. Внутренние демоны находят нас. И почему именно это пришло ему в голову? Осторожно, с опаской, его руку, лежащую безвольной тряпкой на лавочке, накрыла ладонь Алишера. В конце концов, раз они одни в этом мире, им следует держаться вместе. И то, что Слава не отстранился — уже большой прорыв. То, что он сам переплел их пальцы — уже верх того, о чем только мог мечтать Алишер.