Небесный суд 2

— Ну, что ж, Анаэль успокоился, Ксафан тоже, можно теперь приводить наших любительниц писать про любовь мальчиков и всех дружно сопровождать в красную дверь уже официально? — предвкушающе улыбнулся Данталиан. — Ставлю на это. — А вот и не соглашусь коллега, — хитро улыбнулся ему в ответ Ксафан и посмотрел на сидящих за столом небесных прокуроров. — Не факт, что все отправятся в красную дверь после того, что я хочу здесь устроить. — Так, а вот с этого места поподробнее, — прищурился Анаэль, вернувший свою обычную невозмутимость. — Надеюсь ничего не выходящее за рамки правил? — Конечно, Солн… кхм… Анаэль, — лучезарно улыбнулся Ксафан, одернувший сам себя: сейчас они на работе, здесь его Солнышка нет. — Хочу попросить у вас разрешение провести разбор этого массового дела немного нестандартно: перед тем как фикрайтерши примут решение, в какую дверь им отправиться, я бы хотел провести небольшой ликбез, чтобы потом не было претензий ни к вашей, ни к нашей организации, а также озвучить результаты небольшого опроса, которое провел по моей просьбе Пифон. — О, а это интересно, — одобрительно покивал головой Караэль. — Впервые вижу, чтобы ваша организация настолько глубоко исследовала какой-то вопрос. Ксафан, я приятно удивлен. Анаэль, как считаешь, мы можем отклониться от стандартной процедуры, чтобы вынести самое справедливое решение относительно именно этих человеческих душ? — Думаю, что мы можем отклониться от стандартной процедуры, тем более, что эти фикрайтерши и так уже были весьма необычным случаем, и нам пришлось их отправить на несколько недель в Ад, чтобы они поразмышляли на своим житием-бытием, — согласился тот, садясь на стуле поудобнее и закидывая ногу на ногу. — Тогда я приглашу эксперта в лице Марии Ивановны, которая учитель русского и литературы. Пусть скажет свое экспертное мнение по фанфикшену в принципе и Пифона, который по моей просьбе провел опрос реально пишущих слеш и представил результаты — устроим консилиум. Анаэль внезапно звонко хихикнул, что они никакие не ученые, чтобы их рабочее совещание обзывать таким пафосным словом, но Данталиан решил вступиться за коллегу по цеху: — Хорошо, тогда давай это обзовем это коллоквиумом — будем восполнять собственные пробелы по этому вопросу. — А кто у нас преподаватель вуза тогда? — хитро улыбнулся Анаэль. — Мария Ивановна! — фыркнул Данталиан. — У нее же высшее педагогическое и вон сколько лет стажа! Не согласен? — У нас ещё будет один учёный муж, которого вы все прекрасно знаете — выдающийся судебный психиатр и человек, как никто, осведомлённый о пороках смертных — доктор Ганнибал Лектер, — пафосно объявил Ксафан и посмотрел на опешивших небесных прокуроров. — А что вас так смущает? Неужели его любовь к человечине, помешает нам использовать его блестящий ум? — Мда… Мне лично неважно, как это собрание называть: консилиумом или коллоквиумом, главное, чтобы от него был толк, — Анаэль постарался взглянуть на предложение привлечь к обсуждению серийного убийцу, каннибала и социопата максимально объективно и хмуро посмотрел на начальника костров, котлов и пыток. — Но только, если Ганнибал Лектер не будет сидеть с нами за одним столом и будет вести себя адекватно… — Обижаете! — всплеснул руками Ксафан. — Доктор Лектер душка, каких мало, если к нему относиться с уважением и не читать нотаций! Айн момент! Ксафан пропал за красной дверью, а Данталиан, сидя на столе со стороны Караэля, поболтал ногами и довольно улыбнулся: — Сейчас у нас будет собственное «Преступление и наказание», и я намерен поразвлечься по полной программе! — Весь мир — театр, а люди в нем актеры, да? — улыбнулся ему Караэль, процитировав Шекспира. — Что-то типа того, — согласился Данталиан и посмотрел на Анаэля, сложившего руки на груди и напряжённо ожидающего развития событий. — Анаэль, а ты бы мог побольше поддерживать своего любимого Лиса, а? Смотри, как он расстарался, и нас всех развлечь, и заставить писательниц осознать и покаяться. Разве такие потуги не достойны как минимум похвалы? — Достойны, ты прав, Данталиан, — согласно кивнул Анаэль, передернув плечами и выдавив из себя дежурную улыбку. — На дух не переношу таких, как Ганнибал Лектер, но ради Ксафана, тоже постараюсь быть душкой, я же небесный прокурор! — Вот, совсем другое дело! — довольно подмигнул ему Данталиан и спрыгнул со стола, чтобы помочь другу в организации не то консилиума, не то коллоквиума. Одни низшие демоны резво занесли в рабочий кабинет длинный стол и поставили его вдоль стены справа от стола небесных прокуроров, тогда как другие кинулись расставлять стулья, таблички с именами экспертов, минералку и стаканы. — Прям пресс-конференция, — хмыкнул Караэль и поблагодарил Пифона, который вежливо поставил перед ним и Анаэлем бутылки с водой, стаканчики и таблички с их именами. — Ничего себе Ксафан заморочился, — удивлённо выдохнул Анаэль, наблюдая за своим любимым демоном, который, как какой-то дирижёр, размахивал руками и командовал этим светопреставлением. Пока небесные прокуроры попивали минералку и с огромным любопытством наблюдали за происходящим в рабочем кабинете, появилась Мария Ивановна под ручку с Ганнибалом Лектером, и они направились прямо к столу Караэля засвидетельствовать свое почтение. — Мои дорогие небесные прокуроры! — любимая учительница Ада, тепло им улыбнулась и кинулась пожимать руки. — Огромное спасибо вам собрание сочинений Александра Сергеевича! Теперь воспитанники разучивают наизусть письмо Онегина к Татьяне, чтобы покрасоваться перед своими избранницами. — Великая сила литературы! — достаточно дружелюбно хмыкнул доктор Лектер, после восторженного заявления Марии Ивановны, протягивая свою руку Анаэлю и внимательно его рассматривая. — Впервые вижу ангела так близко. Нахожу этот опыт весьма волнующим. — Впервые жму руку судебному психиатру, — невозмутимо парировал Анаэль, пытаясь не выказывать своего отвращения. — Думаю этот опыт тоже будет для меня весьма познавательным. Ганнибал Лектер добродушно улыбнулся Анаэлю и протянул руку Караэлю со словами: — Приветствую! Наслышан о вас, Караэль! Караэль тепло улыбнулся серийному убийце и социопату, как будто перед ним стояла очередная мятущаяся душа, а не осуждённый на муки Ада каннибал, которого вызвали только из-за нестандартности ситуации и познаний в психиатрии. — Надеюсь только хорошее? — Как ни странно, но да, — на полном серьезе ответил доктор Лектер, также внимательно изучая лицо Караэля, как лицо Анаэля до этого. — Должен признать, что вы обладаете неплохими познаниями в психологии и оказываете на демонов весьма положительное влияние. Это достойно уважения. — Кхм… Спасибо за такой лестный отзыв моим скромным способностям, — Караэль вежливо кивнул и улыбнулся. — Надеюсь мы сегодня оба используем наши знания, чтобы подсудимые прошли в правильную дверь. — Всенепременно, — многозначительно улыбнулся ему Ганнибал Лектер и ловко увлек за собой Марию Ивановну. — Пойдемте, душенька, я вас провожу. Мария Ивановна лучезарно ему улыбнулась, обозвав обходительным джентльменом, что редкость в наше время. Караэль с Анаэлем быстро переглянулись между собой, дескать, что за дурдом происходит в кабинете, и растерянно улыбнулись друг другу. — Да уж, сегодня будет точно драматичнее того, что я наблюдал на сцене в театре, — усмехнулся Анаэль и вопросительно посмотрел на своего подчиненного. — Амалиэля будем звать, чтобы поприсутствовал или ну его нафиг? — Если тебе не хватает пафоса и драматизма, то можем позвать, но я бы воздержался: опять начнет тут на публику речи толкать что все от лукавого, зачем все эти коллоквиумы разводить, ибо правда одна… Демонов стопроцентно обзывать начнет, наши с тобой парни вступятся, потом я полезу Амалиэля ставить на место и что дальше? — Я понял, — усмехнулся Анаэль. — Нафиг. Ну, что, похоже, начинается, угу? Эксперты и Пифон уже сидели за столом, в кругу посреди комнаты мялись озадаченные фикрайтерши, а Ксафан с Данталианом стояли чуть поодаль, переговариваясь между собой. Тут Ксафан захлопал в ладоши, привлекая к себе внимание, и заговорил, как профессиональный конферансье: — Уважаемые присутствующие! Сегодня мы все здесь собрались по очень необычному поводу. Перед нами стоят подсудимые, которые гордо называют себя фикрайтершами и пишут исключительно про любовь между сладкими мальчиками и грехом это не считают. После такой реплики фикрайтерши гордо приосанились, мол, вот мы такие, да, а Ксафан продолжил свою речь дальше: — Так как весы при первом рассмотрении дела вынесли неоднозначный вердикт из-за отсутствия полной ясности у самих подсудимых — являются ли их творения в жанре слеш грехом, я взял на себя смелость организовать сегодняшнюю встречу, чтобы разобраться в данном вопросе. Мы выслушаем мнение наших уважаемых экспертов, ознакомимся с результатами опроса, дадим время подсудимым подумать и тогда уже подвергнем души повторному взвешиванию, чтобы все было справедливо. Те, кто покаются, пройдут в белую дверь на Небеса, а кто останется при своем мнении — вернутся в красную дверь, в Ад. Ксафан обвел всех взглядом и поинтересовался все ли понятно. Демоны, эксперты, души, даже небесные прокуроры согласно кивнули и уставились на начальника костров, котлов и пыток. — Первое слово предоставляется любимой учительнице Ада — Марие Ивановне! — объявил Ксафан и улыбнулся Мариванне. — Хотелось бы слышать вашу экспертную оценку данному эпистолярному жанру — насколько он целесообразен для молодежи и является ли, по-вашему, написание таких работ грехом. — Здравствуйте! — тепло улыбнулась присутствующим Мария Ивановна и все невольно заулыбались ей в ответ. — Вы знаете, если так уж посмотреть, то все изложения и сочинения, которые я задавала своим ученикам в школе, можно назвать своеобразными фанфиками, ведь кроме анализа изначального произведения, ученики писали свое мнение и видение, как было бы, если бы автор написал по-другому. Фикрайтерши удивлённо заморгали после такой вступительной речи учительницы и начали между собой перешептываться. — Благодаря моим воспитанникам, я ознакомилась с некоторыми фанфиками и могу сказать, что сочинение данных произведений формирует сообщество увлеченных читателей, которые оценивают тексты друг друга, — продолжила Мариванна, поглядывая в бумажку, в которой явно была написана или речь, или шпаргалка для этой самой речи. — И я была приятно удивлена, что неграмотно написанный текст получает низкий рейтинг — у него мало лайков, а грамотный — много, хотя это не всегда прямая зависимость, как мне объяснили вот эти замечательные девушки. — Да, это правда! Грамотные тексты читатели отмечают, иногда даже очень придираются к начинающим авторам! — подтвердила та фикрайтерша, которая играла Авдотью Романовну в постановке. — Хотя очень часто бывает абсолютно безграмотные тексты получают очень много лайков: все зависит от количества читателей, которые ставят лайки, направленности работы, фендома, по которому написана или же большого круга общения. Чаще всего друзья автора просто приходят и морально поддерживают вне зависимости от качества работы… — А направление работы разве не должно влиять на количество лайков? — внезапно поинтересовался Ксафан у фикрайтерши. — Я имею в виду акцент на отношениях или отсутствие отношений определяет популярность работы и количество лайков? — Ну, а то! Только высокорейтинговый слэш собирает лайки очень быстро! Его столько людей пишут и читают! — заблестела глазами писательница. — Кому нужны фанфики без постельных сцен?! Какой смысл читать как кто-то куда-то пошел и что-то сделал? — То есть, вы считаете, что только работы, в которых грязно и детально прописана эта ваша сладкая любовь между мальчиками, заслуживают увидеть свет? Все остальные направленности и категории не достойны написания и прочтения, так, что ли? — холодно поинтересовался Анаэль, укоризненно смотря на довольно улыбающуюся девушку. — Именно! И если ещё… — Ксафан не дал ей договорить, коротко поблагодарив за ответ и напомнив, что сначала свое слово скажут эксперты, а потом уже они могут высказать свою. Фикрайтерша покорно закрыла рот под тяжёлым взглядом черных демонских глаз, а Ксафан повернулся к Пифону: — Пифон у вас есть исследование по самым популярным направлениям сайта, на котором эти дамы публикуют свои «шыдевры»? — Да, Ксафан, — Пифон зашуршал бумагами, выудил одну и зачитал: — Согласно статистике, на данный момент на сайте, где публикуются данные авторы, имеются следующие показатели: 1 173 980 работ в категории джен  — без акцента на романтических отношениях, 898 660 работ в категории гет  — акцент на гетеросексуальные романтические отношения, 848 405 работ в категории слэш  — про однополые отношения между мужчинами и 87 478 в категории фемслэш  — про однополые отношения между женщинами. — То есть статистически, джен читают и пишут больше, получается? — решил уточнить Ксафан. — Пишут точно, а вот насчёт в каком количестве читают и сколько лайков собирают работы, сравнить трудно — слишком много переменных, — смутился Пифон, но Ксафан ободряюще ему улыбнулся и повернулся к фикрайтерше: — Как видите, милочка, у вас совсем неверные представления о самых популярных направленностях работ на вашем любимом сайте, — саркастически улыбнулся он. — И ваш слеш на целых триста двадцать пять тысяч пятьсот семьдесят пять работ уступает джену, в котором вообще нет любви сладких мальчиков, то есть, там вообще нет уклона на какую-либо любовь, представляете? О простых, но интересных приключениях главных героев людям хочется писать больше, можете такое себе представить? — Да ладно… — неверяще выдохнула девушка и затравленно посмотрела на своих коллег по цеху. Остальные фикрайтерши пожали плечами, дескать, мы тоже были не в курсе. — Не может такого быть… — Вот вам и не может… Статистика, знаете ли, вещь упрямая — ей все равно на ваши «не может быть», — съязвил Ксафан, лучезарно улыбнувшись, и повернулся обратно к Мариванне. — Мария Ивановна, нижайше простите за такое лирическое отступление, просто хотелось уточнить некоторые детали… Прошу, продолжайте. — Благодарю, Ксафан! Какой замечательный у вас литературный язык, так бы и слушала! — абсолютно искренне сделала ему комплимент учительница и улыбнулась всем. — Так вот, как я уже сказала, по своей сути фанфик — это сочинение, которое при интересном сюжете и его грамотном во всех смыслах изложении вполне может превратиться в полноценное литературное произведение. Только, единственное, не знаю какое издательство согласиться печатать настолько эпатажные работы про однополую любовь: к литературе применяются совсем другие требования, нежели к фанфикам. Все согласно закивали: слеш фанфики широкомасштабно не издавались по одной простой причине — общественность с распростёртыми объятиями такую литературу принимать не собиралась. Мария Ивановна еще поразглагольствовала по поводу преимуществ написания фанфиков: такое писательство мотивирует подростков совершенствовать свою письменную речь, усваивать оригинальный текст и задействовать в процессе написания сразу три канала восприятия — слух, зрение и осязание. Ксафан дождался паузы в речи преподавательницы и обрушил на нее целый шквал вопросов: — Мария Ивановна, скажите, как педагог со стажем, воспитавший любовь к классике не в одном поколении, как человек, прочитавший очень много разной литературы, как мать, дети которой, могли читать написанное этими авторшами непотребство, имеет ли право на существование вот этот высокорейтинговый слеш, где детально описан половой акт между мужчинами? Чему такая работа может научить молодежь? И как она повлияет потом на их восприятие жизни? Является ли такое произведение грехом? — Вы знаете, Ксафан, я, действительно, прочитала очень много разной литературы и могу вам сказать, что гомосексуализм присутствует достаточно давно и в литературе, и искусстве и в музыке. Я не могу этого отрицать, как человек читающий. Как педагог и мать, я считаю, что автор своих произведений, тем более в Интернете, должен осознавать всю серьезность публикуемых им работ и до совершеннолетия не иметь права ни читать такое непотребство, ни писать в виду несформированности психики. — Мария Ивановна, вы так красиво начали свою речь про то, что мы все, оказывается, даже в школе были фикрайтерами, а потом так категорично заявили, что до совершеннолетия детям читать такое нельзя. А где же они найдут ответы, когда у них начнется период самоопределения? — задумчиво поинтересовался у учительницы Ганнибал Лектер. — В русской классике ответы им искать прикажете? — Отнюдь нет, — улыбнулась Мариванна Ганнибалу Лектеру и похлопал того по руке. — Я, наверное, неправильно выразилась. Фанфики стоит и читать, и писать, ведь как раз в период самоопределения остро встаёт вопрос поиска не просто себя, но ролевых моделей или хотя бы пространства, где ты сам не будешь порицаться собратьями по духу и единомышленниками. Однако определенные темы должны быть закрыты до совершеннолетия, чтобы читатели и писатели могли поднакопить опыт и знания о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо», а потом уже об этом писать, не забывая об ответственности, как я уже сказала ранее. — Мария Ивановна, потрясающе вдумчивый ответ, — Ксафан был сама корректность и галантность. — Я позволю проявить себе настойчивость. Вы лично считаете слэш грехом? — Ксафан, душа моя, вы вызвали меня как эксперта по литературе, — хитро улыбнулась ему учительница. — Ну вот относительно литературы я и высказалась. С точки зрения религии я не смею судить — это не моя прерогатива. — Спасибо, Мария Ивановна, — хмыкнул Ксафан. — Мое восхищение вашему умению отвечать на вопросы и не поддаваться на провокацию. — Ксафан, поверьте, ученики могут задать вопросы позаковыристее ваших, — скромно улыбнулась Мария Ивановна и налила себе минералки. Ксафан откашлялся и улыбнулся. — Ну, что ж, экспертное мнение с точки зрения литературы мы выслушали, теперь послушаем мнение доктора Ганнибала Лектера. Прошу! — Здравствуйте, уважаемые присутствующие! — располагающе улыбнулся всем доктор Лектер. — Просто продолжу выступление прекрасной Марии Ивановны и скажу, что фанфикшн, как таковой, создаёт комфортное пространство, где можно порассуждать о разных моделях поведения, переписать их в своих произведениях или прочитать как они прописаны у других авторов, а также попросту встретить людей, которые не будут тебя осуждать. — Дадада!!! — не сдержались фикрайтерши и радостно закивали на первую реплику Ганнибала Лектора. Ксафан зыркнул на них и писательницы сразу же невольно сжались, но продолжили смотреть на доктора Лектера горящими глазами. — Посмею предположить, что в качестве арт-терапии и поиска близких по духу людей, фанфики, а тем самым и сами фикрайтеры, пожалуй, спасли немало читательских жизней. Далеко не каждый для начала может признать самого себя и наличие у себя проблемы, тем более — рассказать о ней и получить поддержку в реальном окружении… А прочитав хороший фанфик, читатель может многое в своей жизни переосмыслить, найти ответ на свой вопрос и осознать, что не у одного него такие проблемы. — Слушай, прямо соловьём заливается, — съязвил на ухо Караэлю Анаэль. — Если честно, то от доктора Лектера совсем другого ожидал… — Интуиция тебя не подводит, он их размажет, даже не сомневайся, просто время обедать, и он пытается максимально подогреть положительный интерес к своей персоне, чтобы потом ударить побольнее, поверь мне… — прошептал в ответ Караэль и показал Данталиану глазами на часы: дескать, консилиум, консилиумом, а обед — по расписанию. Ксафан дождался, пока Лектер закончит свою мысль до конца, объявил перерыв на обед и строго посмотрел на воодушевленных фикрайтерш: — А вы, пока будете ждать своего часа, хорошенько подумайте о статистике на сайте, почему все-таки больше джена, а также об ответственности как авторов — что нового вы своими творениями несете в мир, понятно? Фикрайтерши словно стали меньше от его справедливой отповеди и строгого взгляда и тихонечко пошли к красной двери в компании низших демонов, которые уже были тут как тут. Пифон почтительно сопровождал дорогих экспертов, под суровым взглядом начальника и, пока учительница с доктором не видели, показал Ксафану американский жест «окей». Тот довольно хмыкнул и повернулся к Данталиану и небесным прокурорам стоящим у входной двери кабинета. — Ну, что, пойдем пожрем в общей столовке? Сто лет там не был! — тихо проговорил он и подмигнул опешившей троице: он сроду не ел с остальными. — Анаэль, может и ты, для разнообразия, составишь мне компанию? — осторожно поинтересовался Караэль. — А вот и составлю! — хитро улыбнулся начальник: никто не ждал, что он согласиться, а он взял и согласился. — Ишь что творят, — усмехнулся Данталиан шагая позади Анаэля и Ксафана по коридору. — В столовку оба в кои веки собрались, идут рядом по коридору, будто ничего не боятся… — А мы, что, не такие? — улыбнулся ему Караэль. — Мы тоже идем в столовку вместе рядом по этому же самому коридору и ничего не боимся. — Что-то мы все больно дерзкие стали, но мне это чертовски нравится, — хмыкнул Данталиан и подмигнул Караэлю. Караэль подмигнул ему в ответ и не стал вдаваться в подробности, что сейчас день, рабочее время, вернее перерыв — кто будет подходить и интересоваться — чего это они вчетвером парами идут по коридору? Может у них какое-то производственное совещание было или еще чего? Да и во время перерывов что ангелов, что демонов мало интересовал окружающий мир и чем он занят: все, сломя голову, бежали в столовую — торопились занять лучшие места и отхватить себе порции пожирнее… Поэтому они вчетвером совсем не дерзкие, просто всем по барабану, но этого он говорить, конечно же, не стал.