Персики

Вторая сандалия летит вниз след за первой, но зато можно спокойно выдохнуть, сидя на крепкой ветке. А прямо на уровне глаз то, из-за чего Рене и залезла сюда, позабыв обо всём, — несколько спелых, дурманяще пахнущих персиков. — И что ты там забыла? – от недовольного и слегка резкого голоса Рене вздрагивает, чуть не падает – тонкие бровки сходятся к переносице. — Неужели в детство впала? – в голосе появляется ехидство. Скрестив руки на груди, у соседнего дерева стоит смутно знакомый юноша, лет на пять младше её. Две длинные черные пряди, выбившись из низкого хвоста, падают на светящиеся неприкрытой насмешкой серые глаза. Рене прислоняет палец к губам и опасливо оглядывается в ту сторону, где за садовыми деревьями прячется хозяйский дом. А потом резко выкидывает вперёд правую руку – и через секунду медовый фрукт лежит на её коленках. Игнорируя поднявшуюся бровь её наблюдателя, девушка рвёт ещё один персик. И ещё – с более высокой ветки, а потому на секунду подтягивается на левой руке. — Неужели… Очередную язвительную реплику прерывает раздающийся из глубины сада собачий лай. — Лови! – Рене кидает юноше плоды, а сама ретируется с дерева на землю. Подхватывает сандалии и несётся следом за черноволосым парнем в сторону ограды. — Кто здесь? – грозный окрик и усилившийся лай подстёгивают воровку персиков и её невольного соучастника. Даже оказавшись на деревенской дороге, они не рискуют остановиться, пока не заворачивают за угол соседнего участка. Рене хочется рассмеяться от нелепости ситуации, но внезапно ступни пронзает острая боль. Осмотрев одну из них, девушка замечает синяки и ранки, и только сейчас осознаёт, что совершила забег босиком и явно не по идеальной поверхности. Рядом раздаётся раздражённый вздох. — Гениально… И обязательно было обувь снимать? Как теперь идти собираешься? — Уж как-нибудь дойду. Рене пытается шагнуть, но, ахая от боли, пальцами впивается в забор. — Уже вижу, как дойдёшь. Парень подходит и отдаёт персики. Потом поворачивается спиной и слегка приседает. — Запрыгивай давай. Рене фыркает. На одну руку вешает сандалии и ею же прижимает к груди персики. Другой обхватывает юношу за шею и, превозмогая боль, отталкивается ступнями от земли. Обратно уже не приземляется – парень ловко ловит её ноги и, выпрямившись, шагает в противоположную от злополучного участка сторону.

***

Рене осторожно промывает ступни. Потом – не менее аккуратно – украденные персики. Далеко впереди речная гладь ослепительно сверкает, отражая солнечные лучи. Которые сегодня особенно безжалостны. Но до мостка, тщательно укрытого от деревенской дороги и моста деревьями, они не добираются. Поэтому молодые люди решили передохнуть именно здесь. Деревня раскинулась на двух берегах небольшой речушки. Но, несмотря на «единость» населённого пункта, вот уже несколько поколений жители одного берега на дух не переносили обитателей другого. И даже молодые, приезжающие в деревню только на лето или в отпуск, крепко-накрепко усвоили это и, сталкиваясь в близлежащем городе, гордо воротили друг от друга носы. А особо горячие устраивали стычки. Рене де Вер была с левого берега. Также, как и Рок – она наконец вспомнила черноволосого юношу. Он часто встречался ей в районе, где она жила и работала – видно, сам обитал и учился неподалёку. А пару раз она его замечала и в группках студентов, приходящих на экскурсию в компанию, где, несмотря на довольно юный возраст, она руководила одним из отделов. А уж их родители, как и все деревенские, точно были знакомы, и наверняка рассказывали детям друг о друге во время мирного «судачанья» о соседях. Только вот девушка, в отличие от парня, из-за трагических причин не слышала эти разговоры уже три года как, и многое позабылось. — Ну, как ноги? – спрашивает вынырнувший рядом и вылезший на мостик Рок. Голос всё ещё груб, но издёвки больше нет. И вообще весь его облик выглядит мягче. Или это только, кажется, из-за мокрых волос, удачно обрамляющих и сглаживающих острые черты лица? — Не смертельно, но сегодня ходить не смогу. — Это что, мне тебя ещё до дома нести? — Спасибо, что вызываешься помочь. – Рок скрипит зубами, и Рене смеётся, — Ладно, просто, когда будешь мимо проходить, будь добр, скажи обо всём Рагнару. — Вот прямо обо всём? – парень усмехается. На воровство что ли намекает? — Как решишь. — ему, небось, неизвестно, что Рагнар – её молодой человек (и, по совместительству, один из директоров в всё той же компании) только на работе строгий и неприступный, а в жизни такого шутника ещё поискать надо. В ответ Рок бурчит что-то неразборчивое и, нахохлившись (ну до чего похож на молодого воронёнка!), демонстративно садится обсыхать максимально далеко от девушки. Настолько демонстративно, что Рене не выдерживает и заливается тихим смехом. Когда на помытых персиках остаётся такое количество воды, которое уже не может разбавить их вкуса, де Вер решается попробовать один из них. Вельветовая кожура сминается под напором зубов и языка касается солнечная мякоть. Сок мигом наполняет рот, и от этой сочной смеси кислого и сладкого хочется крепко-накрепко зажмуриться. А медовая жидкость тем временем стекает по губам и подбородку и капает с них не на белый сарафан только благодаря предусмотрительному наклону вперёд. Некоторое время Рене не шевелится, сполна наслаждаясь фруктом, тенью от деревьев, охлаждающей ступни рекой и вообще всем летним полуднем. А потом восторженно зовет: — Рок, иди пробовать персики! Они невозможно в… — Неспелые и пресные, небось. — Вообще-то наоборот, вкусные и сочные! И тебя не учили не перебивать старших? В ответ Рок лишь весело фыркает. Рене оборачивается на него и обнаруживает, что тот улегся, также спустив ноги к воде и подложив руки под голову, и довольно прикрыл глаза. — Ну и ладно, мне больше достанется. Ноль реакции. Ему настолько лень шевелиться? Рене доедает первый персик и принимается за второй, постепенно подвигаясь к Року. Заставить его попробовать краденые плоды становится делом принципа и её упрямства. Вдруг парень поднимается и резко хватает де Вер за руку, впиваясь в остатки фрукта, случайно задевая губами и кожу. От неожиданности девушка дергает руку к себе, по инерции отклоняясь назад. Однако расстояние между молодыми людьми не увеличивается, а сокращается: чтобы окончательно не опрокинуться навзничь, Рене цепляется свободной рукой за плечо парня. Два лица оказываются настолько близко, что сталкиваются носами. Слишком. Дальнейшее с логической точки зрения можно объяснить лишь невозможной духотой того дня, вполне достаточной, чтобы даже вполне крепко сидящая крыша решила бы поехать. Просто одни, измазанные персиковым соком, губы нашли вдруг другие, не более чистые. Поцелуй был нежным и легким, и не менее приятным, чем сам фрукт. И до невозможности естественным в этот изначально сумасшедший летний день. Рене оторвалась лишь когда запас кислорода окончательно иссяк. И, в отличие от быстро схватившего оставшийся персик и отвернувшегося Рока (раскрасневшиеся щеки которого она всё же успела заметить), медленно доела свой и, ополоснув руки и рот, растянулась на мостках точно также, как юноша недавно. А почему бы, собственно, и не поспать?

***

Дома Рене оказывается, когда жалящее солнце уже скрывается за верхушками деревьев, и теплынь из удушающей превращается в приятную. Парень аккуратно опускает её в кресло на задней террасе. На предложение чая он твёрдо отказывается и вообще порывается уйти как можно скорее. Видно, чтобы не попасться случайно Рагнару на глаза. Уже почти скрывшись из поля зрения девушки, Рок неожиданно оборачивается и, помявшись, всё же спрашивает: — А послезавтра... вы ещё будете здесь? Будешь свободна? — Возможно. — де Вер лукаво улыбается вслед убегающему юноше. Может, действительно остаться ещё на недельку, пусть и одной? Тем более, кажется, она обещает быть самой веселой за всё это лето.