***
Они пререкаются много и по любому поводу. Если Хината пропустит подачу, он обязательно схлопочет подзатыльник от Кагеямы и услышит в свою сторону обличительное «Хината, ты придурок». Если Кагеяма промажет с подбрасыванием, ехидное выражение лица Шоё и тычок в бок связующему не заставят себя ждать. Как справедливо замечают Даичи и Сугавара, слишком уж этот странный дуэт походит на молодожёнов, которые только-только познали «прелести» семейной жизни. Это сравнение возмущает Хинату настолько, что голос его срывается на фальцет, а щёки вмиг становятся пунцовыми. Кагеяма лучше скрывает эмоции, потому почти не подаёт виду, только — чёрт возьми — улыбается уголком губ. Они вообще не понимают, когда все эти стычки из конкретной и безоговорочной конфронтации стали привычно-забавными, а их отношения приобрели куда более партнёрский характер. Просто почему-то Кагеяма начинает подстраиваться под темп игры Хинаты, а Хината доверчиво закрывает глаза, когда со всей силы, как и обещал, бьёт по мячу. …Мяч звонко ударяется об пол по ту сторону волейбольной сетки. Секундная тишина сменяется победным рёвом. Атака проходит успешно, и Хината не стесняется запрыгнуть на спину ошалевшего связующего, чуть не повалив того на землю. Гибкие ноги Шоё обхватывают туловище Тобио, руки Хинаты упираются в плечи Кагеямы, и нападающий во всю глотку счастливо орёт в ухо сеттеру «Мы выиграли, Кагеямаааааа!», за что мгновенно оказывается сброшен со спины на пол. — Идиот! Ты хочешь, чтобы я оглох?!. Кагеяма угрожающе нависает над Хинатой, но Шоё только улыбается во все тридцать два и вскидывает вверх указательный палец, тыча им в сторону Тобио: — Но знай, я стану ещё сильнее, быстрее и прыгучее, и одолею тебя! …Напряжённые плечи Кагеямы в бессилии опускаются, и он нервно хмурится собственным мыслям. — Дурак, ты и так уже почти меня одолел. Хината невинно склоняет набок голову, всё ещё лежа на спине и созерцая силуэт Тобио на фоне потолка спортзала. — Что ты там бормочешь? Ничего не слышно! — Говорю, что ты придурок, Хината!..***
…Их жизнь уже давно, с самой первой их встречи, превратилась в сплошное межличностное соревнование. Они соперничали во всём: кто первым добежит до спортзала, кто соберёт больше мячей после отработки атак, кто быстрее съест мясную булочку из магазина Укая (хотя в этом «состязании» априори не было равных Хинате, который по обыкновению глотал еду целиком, не жуя). А теперь, кажется, их борьба вышла на новый этап: у кого сердце быстрее сломает рёбра и выскочит, разрывая грудную клетку. Этот поединок практически безмолвен. Говорить — по крайней мере, Кагеяме — тупо нет сил. Он оттягивает ворот своей футболки, полагая, что это позволит ему охладиться. Чёрта с два. Кагеяма идёт поодаль, следя глазами за мелькающей впереди фигурой коротышки на велосипеде. Им привычно возвращаться с тренировки вместе, им не впервой. Но то, как болит орган, перекачивающий кровь… сегодня такое у Кагеямы впервые. Он даже ловит себя на мысли, что надо бы нанести визит кардиологу. Не дай бог эта ноющая боль помешает играть в волейбол. Помешает играть с ним. Тобио не мог точно сказать, что это за напасть такая, раз он думает о коротышке постоянно. Просыпается с его именем на губах. Видит во снах его худые коленки, изгибы локтей, ослепляющие медью глаза и ярко-рыжие, как мандариновая газировка, волосы. Одно Кагеяма осознаёт со стопроцентной уверенностью — вместе с Хинатой они составляют такой мощнейший механизм, что если даже не свернут горы, то точно способны их пошатнуть. Ему так это нравится. И это чувство заставляет всё нутро наполниться радостью, такой, что пульс ускоряется до предела. — Эй, Хината! Нападающий оглядывается, чуть не рухнув с велосипеда, но вовремя жмёт тормоз. — Чего тебе, Дургеяма?.. — У меня из-за тебя сердце с ума сходит, ты в курсе?.. Молчание повисает в воздухе. На какое-то время, пускай проходит немногим больше минуты, становится слышно только сверчков. Хината улыбается. Как он может улыбаться так широко, что Кагеяма перестаёт замечать что-то ещё, кроме вот этой вот его улыбки от уха до уха?.. — У меня тоже при мысли о тебе постоянно стучит вот здесь, — Хината сминает олимпийку, собирая ткань в кулак в том месте, где находится сердце. — Значит, мы квиты?.. Кагеяма дёргается и пожимает одним плечом, пялясь на носки своей обуви и даже не пытаясь скрыть красноту на щеках. — Но знаешь что, Дургеяма! И в этой битве я тебе не проиграю, — уверенно заявляет Хината и строит какую-то нелепую рожу. …В тот вечер Кагеяма понял, что у него уходит ровно восемь секунд на то, чтобы сделать с десяток шагов, притянуть Хинату к себе за рукав и прижаться дрожащими губами к его макушке. Тобио чувствует, что вот-вот — и он точно капитулирует.***
…Холодный нос Шоё зарывается в тёплый изгиб шеи связующего, и это прикосновение посылает партию мурашек по позвоночнику Кагеямы. Он, верно, чувствует себя, как наркоман, получивший дозу — пускай это ощущение и никогда не было знакомо Тобио, поддерживающему форму и соблюдающему здоровый образ жизни. Но чёрт, он готов поклясться, что его зависимость от Хинаты похлеще опиумной или героиновой. Потребность быть рядом с этим мелким недоразумением заставляет слетать с катушек. И Кагеяма Тобио слетает. — Тобио, — в голосе Шоё, кажется, кроется ещё одна причина, почему Кагеяма сжимает коротышку в объятиях ещё крепче. Господи. Хотелось просто заставить его произносить это имя — имя его, Кагеямы, и только его — произносить безостановочно, с вот таким придыханием на грани помешательства, как будто бы Хината изнемогает от жажды, а имя темноволосого способно её утолить. Кагеяма, в силу привычки, цыкает. — Хината, ты такой придурок. Шоё улыбается — Тобио чувствует кожей шеи, как растягиваются в довольной ухмылке губы нападающего. Кагеяма позволяет себе вздрогнуть, но в долгу не остаётся. Его длинные пальцы задирают белую футболку Хинаты, проводят линии под его рёбрами, и Шоё кажется, что сеттер пишет какое-то слово. «Цу*… и цу, только наоборот?» — недоумевает Хината, подаётся ещё ближе к Кагеяме, желая ещё отчётливее почувствовать лёгкую щекотку. Когда до Хинаты доходит, что это не слоги хираганы, а половинки сердца, всё его тело пробирает мелкая восторженная дрожь. Но он не хочет уступать. — …Кагеяма-кун, я тебя всё равно одолею, — Шоё выдыхает фразу куда-то в подбородок связующего и порывисто приподнимается, мазнув губами по чужим губам. Когда горячий язык Хинаты проникает в возмущённо приоткрытый рот Кагеямы и касается языка, с которого моментом ранее чуть было не слетело очередное крепкое словцо, Тобио умывает руки. И признаёт поражение.