- А тебя не заебало?

Антона заебало абсолютно все. Раньше он и подумать не мог, что любимое дело умеет доставать настолько, что вешаться охота. Медийность, камеры, гримеры, костюмеры, гастроли, вечное общение с коллегами-друзьями-фанатами-хрензнаеткем, соцсети… Снова и снова. Все по кругу. Хочется сбежать далеко-далеко, где ни единой души. Оказаться на открытом пространстве, где впереди простирается только гладь воды или тянутся вдаль ряды колосьев. Глубоко-глубоко вдохнуть. Наполнить до отказа легкие свободой. Почувствовать тишину и медлительность природы телом. Потому что хочется спокойствия и свободы всем существом. Но удается лишь откинуть голову на жесткую спинку заднего сидения такси и залипать в телефон, не давая тем самым себе заснуть. Судьба, удача, переломный момент или всего лишь умная лента социальной сети, но Антон видит простой пост: «Всем нам просто нужен такой друг, которому можно написать «не хочу домой, еду к тебе» и ехать к нему.» Антон понимает — есть. У него есть такой человек, и сейчас это настоящее спасение. Антон почти не думает: открывает диалог и быстро строчит сообщение, даже не проверяя после отправки, прочитали ли его. Таксист ворчит, когда резко меняют адрес и заставляют ехать почти в другой конец города. Но парню все равно, он готов заплатить и в три, и в четыре раза больше. Такое молниеносное решение само по себе уже расслабляет и успокаивает. Шаст смотрит в окно на пробегающие мимо огни города и незаметно для себя начинает улыбаться. *** Встречать в одиночестве вечер — одно дело. Встречать в одиночестве жизнь — совершенно другое. Антон, пожалуй, слишком молодой и беззаботный, чтобы задумываться о таком. Особенно, когда окружен вниманием, славой, деньгами, девушками, млеющими лишь от улыбки. Но вместе с одним из медленных шагов по лестнице мысль влетает в его голову. Он обдумывает ее следующий лестничный пролет, поворачивает так и этак и выкидывает, когда стучит в знакомую дверь и давит на звонок. — Шаст, ты не офигел ли? — ворчит с порога сонный и растрепанный Арсений, но отступает в сторону, чтобы пропустить Антона. — Арс, а тебя не заебало? — То, что ты врываешься ко мне среди ночи? Пока нет, но не думай, что пущу тебя еще раз, — продолжает свое бухтение хозяин квартиры и уходит в сторону кухни. Не первый, не второй и далеко не третий раз Шаст заявляется к нему ночью. Этот обормот, разбрасывающий в коридоре кроссовки, точно захочет сейчас поесть и выпить. — Да нет же. Тебя не заебало все это внимание? Фанатки, написывающие фигню в инсте, постоянная работа, улыбки на камеру, шоу. — Пожалуй, пока нет, — сдержанно отвечает Попов и включает чайник. На столе уже разложены ингредиенты для бутербродов. Арсений тянется сначала в один верхний ящик, потом в другой, доставая посуду, а Антон втихаря достает телефон и из-за угла сохраняет эти моменты камерой. Для себя, на потом, на память. — Есть еще паста. Хочешь? — Нет, спасибо, бутерами обойдусь. Арсений прикрывает глаза, запускает пальцы в волосы, зачесывает их назад, будто приводя в порядок. Антон следит за ним прищуренными глазами. Чистая и выглаженная футболка немного задирается, открывая подкачанный живот и тазовые косточки, призывно торчащие из-под штанов с низкой посадкой. Никто не сомневается, что граф следит за собой сильнее остальных мужчин. Антона это не смущает, Антону это нравится. Он продолжает следить за венами на изящных руках, нарезающих хлеб. За ловкими пальцами, складывающими еду слоями. В полуосвещенной кухне сплошная эстетика. В раздраженной душе вселенское спокойствие. — Приятного. Немного времени, и Арс придвигает тарелку с едой ближе к Антону и ставит перед ним чашку горячего дымящегося чая с бергамотом. Антон любит такой чай больше всего, а еще салями вместо любой другой колбасы и листья салата с хлебом. Он только благодарно улыбается и вгрызается в бутерброд с явным наслаждением. Почему такая простая еда может быть по вкусу лучше шедевров ресторанов? Потому что Дом. Антон наконец дает описание всему этому вокруг. Он скучает по дому, но понимает это только когда горячий чай немного колет язык. Скучает по маме, которая любит хлопотать с домашними делами. По папе, который читает в кресле историческую повесть. По ощущению уюта и правильности. Там ему всегда было спокойно. И здесь ему сейчас тоже очень спокойно. — Спасибо, — искренне говорит он, смахивая крошки с губ рукой. — Да мне не сложно, — Арсений тепло улыбается и дает кухонное полотенце, потому что Шаст неуклюже проливает немного чая на стол и на себя. Они оба хотят спать. — Спасибо за все, — уточняет он, — за еду, за то, что пустил и сидишь сейчас со мной. За все это, — и обводит рукой кухню, будто «все это» — целый мир, который создал Арсений специально для него. — Не за что, Антон, не за что. Арсений зевает примерно раз в минуту. Антон хлюпает, допивая чай. Мировой океан изучен всего на десять процентов, космос не изучен совершенно. Человеческие отношения — не океан и не космос. Они ближе и ощутимее, но никогда не будут изучены полностью. Первым сдается Попов — встает, подтягивается, идет в гостиную превращать диван в спальное ложе на двоих. В его съемной квартирке в Москве — временном пристанище — все скромно. Одна комната, перетекающая в кухню, раскладной диван, один шкаф для одежды, небольшая ванная совмещенная с санузлом и узенький коридор. Куда ему много, когда он здесь лишь на время. Спать вдвоем им не впервой. Арсений достает вторую подушку и шерстяной плед, укладывает это на дальнюю сторону дивана к стене. Одну из своих растянутых футболок кидает Шасту. Гасит свет в прихожей, гостиной и ложится. Небольшая лампа освещает лицо Антона, наблюдавшего за всеми действиями друга. Он все еще на кухне. Он все еще задается тем же вопросом только уже немного с другим подтекстом. — Арс, а ты не заебался? — шепчет в ночи Антон. Его голос в темноте будто потусторонний. — Тох, я уже отвечал — нет, — бурчит в подушку мужчина. Он все равно не заснет, пока друг не ляжет рядом, даже глаза не закроет. — Нет. А ты не заебался быть один? Без дома? — исправляется Шастун. Арсений молчит. Он к таким вопросам не готов. — Арс, а что для тебя дом? — не может удержаться. Для него это почему-то стало таким важным и нужным. Ну же, Арс, ответь. Пожалей бедного мальчика. — С чего такие вопросы? — голос Арсения звучит удивленно, но и как-то по-доброму, что ли. — Просто подумал. — Просто подумал? — Ладно, не просто, — Антон сдается быстро, открытием хочется поделиться. — Я только что понял, что для меня дом. — И что же? — Антон слышит, как мужчина поворачивается на своей кровати и укладывается удобнее. В его глазах на миг блестит кухонная лампа. Эстетика. — Ты, — просто отвечает он. — Что? — Арс тихо смеётся в темноте, Шаст тут же начинает улыбаться в ответ. — А как это понимать? — Мой дом там, где я чувствую себя спокойно, уютно и безопасно. Где мне не надо играть в суперзвезду шоу «Импровизация», а можно быть всего лишь Антоном Шастуном — парнем из Воронежа. Где я чувствую себя собой. Такое ощущение всегда возникает рядом с тобой. Арсений не отвечает долго. Антон поднимается из-за стола, раздевается, натягивает футболку, которая все равно ему коротка. Мнется на той невидимой границе между кухней и гостиной и уже думает, что Попов заснул, когда тот все же подает голос. — Иди сюда, — шепчет мужчина и немного двигается, освобождая место. Шаста просить дважды не надо. Он подходит к дивану, не глядя опирается рукой на ногу Арса и чуть не переворачивает их двоих на пол, когда кровать немного кренится. Они оба сначала вскрикивают, потом смеются, и Антон перепрыгивает через Арса, укладываясь рядом. Он забирается под одеяло, отпихивая в ноги старый шерстяной плед, придвигается ближе к Арсу и обнимает его одной рукой, вдыхая родной запах. — Как ложечки, — приходит в голову глупая идея, которую он и не пробует оставить себе. — Почему это? — тихо смеется в ответ Попов. — Ну, знаешь, как ложечки в шкафчике лежат друг за другом, так и мы с тобой. Арсений думает, что понял Антона от и до и согласен с каждым словом. Не про ложечки, конечно. Попов не соврал — он не заебался, потому что свой дом, кажется, нашел уже давно. Они засыпают быстро, а просыпаются рано в объятьях друг друга. Они не обсуждают полуночный разговор. Да и зачем, когда теперь все и так ясно и прозрачно? Где бы ты ни был и кто бы ты ни был, тебе нужен свой дом. Там, где ты можешь быть собой и чувствовать себя совершенно спокойно.