лимон и мята

у кенмы скучная жизнь, активный друг детства, приставка в кармане, миллион подписчиков на youtube и страницы в соц сетях с ником applepi у кенмы съемная квартира в токио, хорошие отметки в хорошо сохранившейся зачетке и потребности, качающиеся где-то чуть выше базовой отметки «существовать». кенма не жалуется, уже давным давно обнаружив, что ничего ему от жизни больше и не нужно. в коридоре университета слишком шумно, он идёт, слегка покачиваясь. волосы из небольшого хвоста спадают на лицо, заставляя юношу щуриться. пальцы по кнопкам psp нажимают с первой космической, куроо что-то говорит рядом довольно громко для окружающих, но в самый раз для кенмы с их то разницей в росте и привычкой козуме ходить с опущенной головой, в который раз цыкая (это уже тринадцатый, кенма считает), как пробегает нечто, случайно толкая козуме в плечо, и, даже не обернувшись, кричит что-то вроде: — извините! тадаши, подожди! уносится прочь. кто это был, кенма разглядеть не успел. лишь оранжевая вспышка (кажется, волосы), отдающая неплохим ударом в рёбра и выбивающая воздух из легких, со звонким, но немного хриплым голосом приплетается к тактильным ощущениям и оставляет впечатление апельсинового всплеска. проходит ещё секунд двадцать, перед тем, как кенма приходит в себя и, уперевшись взглядом в пол, видит блокнот. кожаная обложка (хотя не из кожи она точно), местами потертая с углубленным контуром множества слов (видимо, подкладывался блокнот под листы очень часто) отдавала запахом резины, но не таким острым, чтоб затыкать нос и отправить блокнот в ближайший мусорный бак. кенма поджимает губы, неловким движением кладёт тетрадь в рюкзак и идет искать куроо, который уже успел куда-то уйти (этот полудурок вообще не замечает, когда кто-то от него отстаёт, и может свалить восвояси, пока ты просто завязываешь шнурки). потерянное вернуть надо, только вот, вздыхает козуме, было бы кому возвращать. все, что он помнит, так это оранжевая вспышка и, наверняка сгенерированный мозгом то ли от испуга, то ли от цвета, запах апельсина. и он почти уверен, что у этого в недрах сумки точно лежат конфетки с этим вкусом. а это самое нечто, остановившись около пары заждавшихся его первогодок, упирается руками в колени и пытается привести дыхание в норму. — тормозишь, хината. едко, как обычно, до одури противно и привычно подмечает кей, короткими шагами продолжая плестись за тадаши. ямагучи смотрит быстро на них через плечо, пресекая любые попытки поругаться здесь и сейчас, и снова утыкается в тетрадь. — окстись. я, вообще-то, помогал тебе. по гроб жизни обязан будешь. — максимум до следующей сессии, — невозмутимо отвечает цукишима, встряхивая ладонью левый рукав толстовки. — раздражаешь, придуркошима, — парирует хината, уже с головой залезая в портфель. по пути сталкивается с несколькими студентами из этой большой толкучки и совсем не замечает окриков «смотри, куда идёшь!». вдруг его фигура застывает, а лицо приобретает оттенок дикого ужаса, будто за окном случилась целая французская революция, о которой сегодня говорилось на паре истории (судя по всему, ее хината проспал тоже). ямагучи останавливается и одними глазами словно задаёт вопрос: — что опять, шо-кун? — черт, я потерял тетрадь! — вскрикивает хината, снова продолжая копаться в рюкзаке, но прекрасно понимая, что она там не появится. где-то за пределами гиенит цукишима, вскидывает бровь тадаши и рушится все, что шоё создавал на протяжении года. он шумно, уже обречённо, осознавая собственный прокол, вздыхает и, причитая что-то типа «вакатоши и цутому убьют меня, ну точно убьют» (и страх гошики перед ушивакой не помешает ему стать его напарником по убийству), разворачивается и идёт обратно по коридору. — догонишь. на периферии сознания звучит голос ямагучи, и хината, не оборачиваясь, вскидывает руку в прощальном жесте. за окном светит солнце, хината ему не рад совершенно (и не из-за шуток «я сломал лампочку, ведь никто не должен сиять ярче меня», а потому что жарко до невозможности). ему бы пасмурное небо сейчас, грустный саундтрек в эйрподсах и свой блокнот обратно. но если второй пункт устроить можно хоть сейчас, то первый и третий от него не зависят (найти блокнот среди огромного количества студентов не представляется возможным). поиск по полам коридоров ничего ему не приносит и остаётся только надеяться на чудо и отправиться в бюро находок на первом этаже. звонок напоминает о начале пары, но у хинаты в приоритетах сейчас другое. так что он все же направляется к лестнице, ведущей в холл, через вереницу математических классов. в одном из них голос лектора такой монотонный и усыпляющий, звучит куда-то мимо, то ли в открытое окно, то ли в конспект тетради тетсуро. перед козуме только блокнот и любопытство внутри. он сидит так уже минут двадцать, куроо в который раз повторяет «да открой ты его уже, может, там имя написано». и кенма с одной стороны согласен, но с другой, лезть в чужие тайны и секреты не хочется (козуме хорош в подсчете вероятностей, а вероятность, что это является личным дневником составляет где-то 47 в процентном соотношении). неожиданно в небольшом кусочке коридора, видимом за открытой дверью, снова вспыхивает что-то ярко-оранжевое и тёплое. кенма невольно дергается, быстро поворачивает голову к, как кажется, реальному источнику «света» и уже ничего там не видит. скептицизм начинает клокотать где-то внутри, и козуме думает только об одном: показалось, скорее всего, это блик от солнца. и факт того, что небо все же затянуло тучами еще в самом начале лекции, никак не воспринимается. куроо по-простецкому пожимает плечами и отворачивается к однокурснице, видимо, за ручкой. этот прохвост никогда не берет запасную. кенма психует, пихает (осторожно, но пихает) блокнот в портфель и достаёт телефон, обновляя свой твиттер постом по типу «трансляция сегодня в 19:00, не пропустите». и его аккаунт просто взрывается от уведомлений уже через минуту «ого, неожиданно!!! конечно, здорово, но я как-то переживаю». и такого слишком много, все пытаются понять, что случилось, потому что сегодня среда. а кодзукен никогда не ведёт стримы по средам. из принципа. некоторые из аудитории (возможно, его подписчики, кто их знает), сидящие в телефонах вместо ведения конспекта, хмурятся, подозрительно косясь в сторону ютубера из-за его, судя по всему, недавнего твиттерского апдейта. (по началу, конечно, все с трепетом относились у тому, что блогер такого уровня учится с ними в одном универе, якобы спустился с небес на землю. но позже до всех дошло, что кенма просто человек и всего лишь получает образование, а на небо он даже и не поднимался, и все просто привыкли). и кенма даже не думает о том, что немного позже, этажом ниже, из-за блокнота, спокойно лежащем у него в сумке, кое-то будет получать нагоняй от семпая и одногодки, играющими с ним в одной группе. — сам не понимаю, как это произошло. я искал везде, но он будто растворился. вакатоши молчит, впрочем, как обычно. но не понятно, о чем он думает. только смотрит на хинату, а в глазах почти (совсем немного, правда) читается недовольство, в то время как гошики вспыхивает алым пламенем. — мозги у тебя растворились! как ты мог его потерять, там же абсолютно все! хината ничего не отвечает, продолжает носком кроссовка бить в пол и пытается в мыслях восстановить содержание дневника, хотя информации там слишком много для него одного. нет, хината вовсе не глупый (прямо-таки, к нему многие обращаются во время сессий и устных опросов), но с запоминанием у него были проблемы всегда, особенно, если он целенаправленно не зубрил материал. ушивака кладёт гитару обратно в чехол и, заверив, что тоже поищет блокнот, вместе с гошики удаляется из клубной комнаты, оставляя хинату наедине со своими мыслями и прекрасной погодой в виде серых облаков и редких капель на стёклах. телефон вибрирует в кармане, а потом снова, через секунду буквально. на экране через трещины защитного стекла светятся обновления. на первое хината сразу решил, что отвечать не будет, потому что, во-первых, оно от цукишимы, а во-вторых, явно плескается в язвительности, но без желания серьезно задеть. сообщение гласило «ты где, прогульщик? отупеешь ещё, тадаши разозлится и ты завалишь сессию». успешно проигнорированно и, что жалко, не отправлено в чёрный список. а вот второе уведомление увлекает хинату намного больше. «трансляция сегодня в 19:00, не пропустите». он же никогда не ведёт трансляции по средам. это, конечно, здорово, смотреть, как ютубер мочит монстров в ризедент ивел (хотя бросьте, хината смотрит его не только из-за этого. кенма просто поразительно красив по его скромному мнению), но почему в такой ненавистный для кодзукена день? по часам до конца пары остаётся примерно семьдесят минут (что довольно много, учитывая манеру разговора их преподавателя по зарубежной литературе), хината решает остаться в клубной комнате до конца и лишиться возможности получить автомат, лектор даже одно опоздание не прощает. дико хочется курить, но на заднем крыльце точно стоят преподаватели, что точно надают по голове за такие вольности (и речь не о курении, а о прогулах). хината пробует открыть окно, оно охотно поддаётся к большому удивлению парня. звякает зажигалка, звук отдаётся эхом в помещении, и из окна теперь выплывает легкий дым, иногда в форме колец. из открытого окна веет приятный ветер, капель на окне становится больше, а шоё, сидя на подоконнике, перебирает барабанные палочки в руках и пытается словить флэшбеки о несчастном утерянном (и нет, не о смысле жизни. ведь у шоё он точно есть, хоть и размытый где-то на горизонте, совсем нечеткий, но точно светлый, как рассвет в первый день июля). *** бот опять оповещает забавной мелодией о том, что кто-то снова зачислил на счёт козуме неплохую сумму. он прерывает свой рассказ, сдержано благодарит и продолжает проходить игру. при чем это не какая-то стрелялка, как обычно, а вполне хорошо сделанная сюжетка, с жутким количеством крыс и женщиной протагонистом (и это в прямом смысле). — но будь у них денег чуть больше, графика могла бы левелапнуться достаточно и сравняться с рдр, — подмечает кенма где-то на одной третьей от всего прохождения и закидывая ноги на стул. чат бушует различными догадками (уже ясно на какую тему) и на самом деле очень далёк в своих потугах. на столе у кенмы уже три кружки из под кофе/чая/воды, пачка чипсов, пустая примерно на половину, тетради с конспектами, разные милые мелочи, подаренные фанами и блокнот, на который он отвлекается уже несколько раз, из-за чего крысы успевают добраться до него не в первой. тихо ругнувшись и поспешно пробурчав извинения, он начинает перепроходить отрывок сюжета и помнит, что нет, туда ходить строго нельзя. и вообще, крысы боятся света (и наверное поэтому у кенмы закрыты жалюзи в комнате практически всегда, а надеть капюшон и закрыться с головой в универе ему мешают только замечания декана). на часах уже двенадцать, жалюзи могут быть открыты, а окно распахнуто. ночной свежий воздух проникает в комнату, немного освежает, и кенме просто замечательно в этом ансамбле простоты и покоя снаружи и фейерверков внутри. он уже начинает думать, что его точно больше не будет беспокоить тетрадь в коричневой обложке и что он тихо-мирно вернёт её в бюро находок. но только до следующего утра. где-то в толпе, ближе ко второму корпусу от стоянки, он снова видит что-то оранжевое, которое, кажется, стало ещё ярче в этот прохладный четверг. и прямо здесь он понимает, что хочет лично отдать ему этот блокнот и уже хочет пойти за оранжевым, с отблеском ярко-красного, маяком, как его тянет на себя куроо, отводя в сторону к машине бокуто. пытаясь вновь поймать глазами рыжую макушку, он обнаруживает, что она уже исчезла из толпы, и вздыхает. первый раз в жизни ему куроо хочется прямо-таки задушить. и не только потому, что слушать его тупые с бокуто шутки становится невыносимым, но и потому, что этот драный кошак мешает ему следовать за солнцем. кенма уже начинает сходить с ума (он так решил, хотя, возможно, это не правда), замечая рыжие волосы где угодно, даже у входа в уборную на втором этаже. куроо приписывает это к «ранним показателям старческой шизы» и отбивает котаро «братскую пятюню», на что кенма ворчит и просто уходит, оставляя этих клоунов возмущаться и хохотать позади. а хината, находящийся в совершенно другом крыле здания, пытается, правда пытается восстановить текста, отбивая бит на подоконнике в коридоре. ямагучи рядом стоит, облокотившись на стену, листает спортивный журнал и вскидывает брови при прочтении каких-то новостей. оба они стоят и ждут придурка-цукишиму (мнение хинаты о нем ямагучи не принимает, но помнит, стараясь держать их на расстоянии друг от друга, чтоб те не поцапались раньше времени. и пусть тадаши знает, что эти двое на самом деле хорошие друзья, до этих баранов это не скоро дойдёт). — как успехи? — хреново. — вижу. — а зачем спрашиваешь? — дружеский жест. хината хмыкает, отворачивается к окну и видит в отражении идущего кея с его гадкой ухмылкой на лице, говорящей «ты слишком туп, чтоб вспомнить хоть что-то» (и да, цукишима знает, что хината не глупый, но тут это не рассматривается). кей протягивает ему бутылку воды, и хината закидывает в неё пару таблеток, взбалтывает и кладёт в портфель. — бомбанет. — не должно. их тройная компания (известная в универе под прозвищем, напоминающим подобие «святой троицы», но точное название никто запоминать не собирался) направляется в нужную аудиторию, и хинате приходит оповещение в лайн из группового чата. ushijima: блокнота нигде нет. попробуй ещё раз вспомнить все записи. goshikitilm: постарайся. я тоже спрашивал у всех, но никто не видел. hinasun: спасибо, постараюсь что-нибудь придумать хината отвечает коротко, но зато искренне, быстро заходит в твиттер, оценивает несколько постов от пользователей kodzuken и morisuke и убирает телефон обратно в карман. и какое-то чувство (не то чутьё, не то интуиция) говорит ему о том, что в ближайшее время блокнота ему не видать. и оказывается прав. неделя для кенмы была полна эмоциональных качель, на которые он не садился вот уже несколько лет. а здесь на тебе, покатайся ещё и с ветерком, бьющим в лицо так, что вся теория с пары высшей математики забывается напрочь. теперь для козуме самый ненавистный цвет — рыжий, самый любимый — рыжий, и погоду он теперь предпочитает совершенно дождливую и мрачную, ведь солнца, как он говорит куроо, крутящему пальцем у виска, ему теперь хватает с головой. дневник он, кстати, открывает где-то день на третий после находки (это только подстрекательство куроо и никакого личного интереса, точно-точно), имени владельца там так и нет. и слава богам, что это оказался не дневник, а кое-что в разы лучше, иначе тетсуро процентов так сто остался бы без ушей. текста песен, как понял сам кенма, написанные немного кривоватым почерком, слегка неровными кандзи, но, что удивительно, красивой хираганой/катаканой, отпечатались у него в голове словно фотографией. теперь музыка, игравшая у него в голове — эти строки. правда звучание он подбирает в мыслях сам, ибо мелодии нигде не добыть. а вот поискать в интернете до него так и не дошло (где-то вдалеке фейспалмит дуэт куробоку, но козуме активно отмахивается от них и ставит ярлык «мы не знакомы»). и кенма не соврёт, если скажет, что тетрадь он правда вернуть пытался. хотя, будь он немного активнее, это могло бы случиться гораздо раньше. но он отчасти и рад, потому что смотреть на такой до одури красивый почерк наслаждение приносит такое, что аж до сердца в пятках. а куроо говорит, что кенма прямо-таки улыбается, проводя кончиками пальцев по страницам блокнота, и обижается, ведь такая улыбка ему в жизни никогда не доставалась. на это козуме только фыркает и уходит, а тетсуро с воплями — эй, подожди, правду же говорю! эй, кенма! кенма! остаётся позади и бежит следом. но в следующий раз, когда куроо говорит ему, что кенма ходит как влюблённый дурак, козуме застывает и даже роняет блокнот из рук. и с того дня он находится будто бы в постоянной прострации, думая, что нет, бред и он не может быть влюблён только в почерк, апельсиновый цвет волос и красивый голос с хрипотцой. тетсуро ржёт с него который день и не хочет помогать, на что кенма злится, но понимает, что тот ему ничего не должен. цель уже становится более явной и звучит режущим уши предложением «вернуть блокнот как можно скорее и забыть обо всем этом кошмаре». с траурным выражением лица, оставив куроо где-то за углом, он идёт на первый этаж в бюро находок, всячески оттягивая минуту, когда все закончится. — топлива тебе не хватит за мной гоняться! отвали, придурок! знакомый громкий голос разбивает относительную тишину вокруг кенмы, но здравый смысл и неделя неудачных попыток все ещё твердят ему в подкорку «показалосьпоказалосьпоказалосьпоказа—» пока кто-то не ударяется в него и не падает напротив. не показалось у козуме будто глаза начали слезиться от такого яркого человека, сейчас потирающего ушибленное место и не замечающего, что снес кого-то. это ведь то самое, рыжее, что кенма искал так долго (да, неделя показалась вечностью, как в сопливых романах), сейчас сидит прямо перед ним и, кажется, смотрит на упавший вместе с кенмой блокнот. с в о й блокнот. — это как же... я же потерял его. стоп, то есть ты... парень переводит взгляд на кенму, который ничего ответить не может из-за зрелища перед ним. такого яркого, что сейчас бы не помешали солнечные очки, обязательно с защитой от ультрафиолета. он бы хотел сказать в свою защиту множество оправданий, что он блокнот просто нашёл, не крал и вообще эти стихи потрясающие, но может выдавить из себя только — солнце? — что? недоумевает чудо напротив, наконец садясь с заднего места на корточки. кенма тянется следом. — ты солнце? повторяет, чувствуя жар на щеках. становится ещё жарче, когда рыжик заливисто смеётся (голос все такой же до звёздочек в глазах хриплый и приятный, и кенма, чувствуя совсем лёгкий запах сигарет с ментолом, понимает почему). был бы у кенмы пистолет, он бы направил его на ту самую звезду в небе, потому что, черт возьми, солнце тут, перед ним, и оно намного ярче. — нет же, я хината шоё. козуме пробует это имя на вкус, оно отдаёт сладким и ярким «хи» от солнца, и уголки губ сами лезут наверх. он снова смотрит и будто собственными глазами видит (можно списать это на игру света и тени, но кенма не хочет, кенма убеждён), что этот хината хоть и обычный человек, но явно с магическим светом где-то под кожей. — а я- договорит ему никто не даёт, вставляют лишь короткое — козуме кенма. я знаю. я фанат. и показывают пару значков с его лого на портфеле из недавнего лимитированного мерча (хинате реально плохо прямо сейчас, бабочки, кажется вылезут из горла, просто потому что объект обожания прямо перед ним и прямо здесь. да кто вообще знал, что они учатся в одном университете? да наверное весь университет, но хината первогодка и ему простительно не знать о знаменитостях). и в эту минуту кенма понимает, что, если бы хината только захотел, отдал бы ему ещё тысячу таких пинов. оба, словно по инерции, тянут руки к блокноту и сталкиваются пальцами, как в самых дешевых романтических фильмах (но, может быть, из-за таких моментов люди это и смотрят). щеки у обоих розовеют, и хината, положив все-таки блокнот в сумку, поднимается одновременно с кенмой. молчание совсем немного неловкое, но взгляда они не отводят. кенма прямо сейчас понимает, что за красивыми стихами и мыслями, оказывается пряталась такая прекрасная оболочка (именно здесь то, что внутри, открывается козуме раньше, чему он несказанно рад). а куроо стоит недалеко за углом, снимая эту драму в нескольких актах в прямой эфир своего весьма популярного инстаграмма (именно популярного. он модель и лучший друг кодзукена, так что фолловеры плюсуются чуть ли не каждый час). — любви все... — хочется уже сказать возрасты, но хрен, рыжий коротышка младше кенмы всего на год. — в общем, все покорны. ехидно подмечает тетсуро, переключает камеру на себя и идёт на улицу, продолжая болтать о планах на день. но по правде сказать, его расписание уже мало кого волнует. комментарии к трансляции атакуют восклицательными знаками и всевозможными смайликами, изображающими шок. уже через час в интернете появятся записи эфира и всевозможные статьи с темой «популярный блогер kodzuken и ударник из Shisuno вместе? или любовь с первого взгляда?». и примерно через это же время куроо отхватит по полной, но кенма все же увидит в этом и плюсы. хината теперь станет популярнее вместе со своей группой (да, у шоё была какая никакая популярность, и их трио без проблем собирает зал на три тысячи человек), а спонсоров у кенмы появится куда больше. а пока, принимая от шоё (рыжик первый, кого кенма называет по имени, но это не приносит никакого дискомфорта) небольшое угощение, он удостоверяется в своей догадке из самого начала этой истории, что у хинаты где-то в сумке точно лежат леденцы. только вот, вопреки ожиданиям козуме, не со вкусом апельсина. а лимона и мяты.