Коварство природы и людская глупость

      Тишина была давящей, плотной, как вата, она забивалась в уши, дезориентируя и заставляя, то и дело, задумываться, не лишился ли он внезапно слуха. Под ногами противно хрустел лёд, разбивая эту тишину и хоть как-то успокаивая. Хотя это спокойствие было весьма сомнительным.       Их много. Двадцать один человек. И большая часть из них, да почти все, ни черта не смыслят не то, что в выживании, да они даже в поход, наверняка, ни разу в жизни не ходили. А потому, сколько ни говори, люди продолжали жаться друг к другу, как замерзшие воробьи. Такими темпами они станут воробьями-утопленниками.       А что было дальше?       Было холодно.       Ужасно холодно. Прямо как в Якутии. Ту миссию он никогда не забудет. Трёх дней хватило, чтобы Брок люто возненавидел снег, Гидру с её неточными разведданными и Щ.И.Т. с его любовью засылать казачков в стан врагов, из-за чего тем приходилось морозить себе зад у черта на рогах. Тогда же он начал возносить хвалу создателям печки-буржуйки, консервам и Солдату за то, что тот сам был как ходячая печка. После выполненной работы им предстоял переход к точке сбора. Рамлоу до сих пор не знал, кого благодарить за то, что при температуре в - 46 он не отморозил себе всё, что только можно.       Они шли. Да, шли куда-то. Туда, где будет тепло.       В Судане было тепло. Да что там, было пиздец как жарко! Но только днём. Ночью температура могла опускаться почти до нуля. Они провели в пустыне чуть меньше недели, дожидаясь вертолета, который отвезёт их обратно. За те дни большая часть отряда по несколько раз разорились в покер Зимнему — вряд ли тот когда-то раньше играл, но он быстро учился, был чертовски наблюдательным и, вот это поворот, абсолютно не гнушался жульничать. Джек, помнится, тогда зарёкся играть в карты. И ведь не нарушил своего слова до самого конца. Чёрт, они действительно шесть дней просто валяли дурака, пытаясь не рехнуться от жары и нехватки воды. Хотели отпуск в теплом местечке? Получите-распишитесь! На своём веку Брок повидал много пустынь и та ничем особенным не отличалась. Тот же песок, в котором запросто можно было варить яйца вкрутую. То же небо, ночью расцветающее мириадами звёзд.       Небо. Да, небо тогда было ясным. Ни облачка. Из-за этого снег сверкал так ярко, что мог выжечь сетчатку и приходилось прикрывать лицо шарфом или натягивать капюшон. Особо “богатые” были в солнцезащитных очках. Точно. Солдат был в очках. Тёмные стекла достаточно плотно прилегали краями к лицу, делая очки похожими на те, которые таскают спортсмены. Барнс был такой забавный в них, особенно со своим хвостиком на затылке. И ведь, зараза такая, он отказывался носить шапку. Как и Роджерс. Два обалдуя. Но они так ярко улыбались ему, что, кажется, затмевали солнце.       Или оно потемнело по другой причине?       Однажды, Брок помнил, днём стало темно, как ночью. Солнце утонуло в чёрном дыме горящих зданий, машин...людей. Запах гари въедался в кожу, оседал на корне языка, от чего потом вся еда была словно со вкусом пепла. Хуже всего был запах горелой плоти. Гребаное барбекю на природе. Эта вонь преследовала его очень долго. На какое-то время после этого он даже стал вегетарианцем. Та война была самой первой, но одной из многих последующих. Та война изменила его. Расплавила и выковала крепкий, несгибаемый остов, на который уже позже крепилось всё остальное. Он благодарен той войне. Она научила его ценить жизнь и цепляться за неё зубами, когтями рвать любого, кто смеет на неё покуситься. Он помнил то чувство ускользающей, как песок сквозь пальцы, жизни. Это было страшно.       Сейчас Брок чувствовал то же самое.       Но он не привык сдаваться.       Он не сдался, когда вляпался в Гидру, когда при первом контакте с Солдатом тот чуть не убил его. Не сдавался, пытаясь приручить опасного зверя в человеческом облике. Рамлоу изо всех сил старался помочь Зимнему осознать, кто тот на самом деле, покрывая “сбои в функционировании” и тем самым отмазывая Солдата от обнулений. Чёрт возьми, он не опустил руки даже тогда, когда Щ.И.Т. разморозил Капитана и оказалось, что Зимний это его закадычный дружок. Нет, вместо этого Брок начал сближаться с Кэпом и подводить его к мыслям о том, что в Щ.И.Т.е что-то не чисто. Он даже не спасовал и пригласил Роджерса на свидание! Хотя был на 99% уверен, что ему за такое пропишут в морду, да ещё и щитом добавят сверху. И потом тоже, когда всё катилось, буквально, в ебеня, он не отступил. Остался с этими двумя, потому что...они хоть и суперы, но ведь как дети малые, за ними глаз да глаз нужен.       Нет, он не сдастся, выкарабкается.       Понять бы только, откуда.       Они все шли за тем парнишкой, что пригласил их группу в защищённое место. Конечно, была велика вероятность западни, но посреди зимы выбора особо не было. Идти было, как ни странно, недалеко. Нужно было только обойти озеро.       Озеро.       В Канаде были чертовски красивые озёра. Вот куда бы Брок поехал в отпуск. В глушь Канады, подальше от людей. Но лучше всё же в Италию. На родину. Он слишком долго откладывал эту поездку. Сестры давно повыходили замуж и он уже раз семь точно стал дядей. Да, он бы хотел туда съездить. И суперов свозить. Показать места, где он вырос. Познакомить со своей семьей и тем самым показать, что теперь они тоже его семья. Брок бы завел этих неразлучников в оливковый сад, чтобы увидеть, как загорятся восторгом голубые глаза Стива, как он начнёт потирать подушечки пальцев — Роджерс всегда так делал, когда хотел что-то нарисовать. А Баки бы ходил за ними “хвостиком”, осматривая сад на предмет мест, где потенциальные враги могли устроить засаду. И чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, Стив бы привлек его к себе и поцеловал. Они бы, все трое, сидели на веранде, слушали цикад и пили вино, греясь в лучах жаркого итальянского солнца. Оно бывает настолько беспощадным, что может запросто сжечь всю растительность, если сезон был скуп на дожди. И на человеческой коже оно может оставить ужасные шрамы. Как и огонь.       Огонь беспощаден. Он медленно пожирает тебя, несмотря ни на мольбы, ни на угрозы. Огонь всеяден, хотя порой и ведёт себя как гурман, выбирая сначала кусочки повкуснее, но такие, чтобы легко употреблялись. Когда лежишь, придавленный, казалось, целым зданием, наблюдая, как огонь с беспристрастным удовольствием слизывает кожу с твоего тела, начинаешь смотреть на мир по другому. Он, буквально, переворачивается. Все проблемы, которые считались неразрешимыми, и которые не давали спокойно жить, отходили на второй, а то и на третий план. Оставалось только то самое желание жить. И боль, пожалуй, с большой буквы “Б”.       Она выкручивала наизнанку, выворачивала суставы, впивалась в каждый нерв, терзая его как отлично обученная шавка, и заставляла кричать, срывая связки. Он кричал, моля лишь о забытье, чтобы эта боль наконец прекратилась. Жестокой шуткой судьбы было то, что тьма пришла, только когда огонь начал слизывать его лицо.       Чувство прохлады казалось иллюзией, но, тем не менее, он тянулся к нему, пока сознание не покинуло его.       Люди в группе, с которой они путешествовали, были абсолютными и бесповоротными болванами. Иначе как ещё объяснить их решение идти напрямик, через замёрзшее озеро? Да, они пошли прямо по льду. Почему Брок позволил себя уговорить? Потому что Стив, смотря на него своими невозможными голубыми глазами, сказал, что они не могут бросить этих людей. И никакие аргументы Рамлоу о том, что эти люди, в случае чего, бросят их первыми, не помогли. На Барнса надежды тоже не было, потому что Роджерс упёрся рогом и с места его разве что асфальтоукладчик сдвинет, и то, не факт.       Стив был упрямцем. Брок понял это сразу, как только увидел его. Это случилось даже до официального знакомства, мельком, в коридоре Щ.И.Т.а. Роджерс стоял перед Фьюри, напоминая памятник самому себе. Высокий, плечистый, статный. Разве обычный человек мог выглядеть так? Но помимо внешности — шикарная задница была отдельным произведением искусства, достойным упоминания — в этом здоровяке чувствовался стержень. Надломленный, но не сокрушенный окончательно. А то, как он говорил, чёрт, за это Брок был готов душу отдать. Стив цеплял, затрагивал своими речами что-то глубинное, заставляющее даже такого прожженного вояку как он, верить в лучшее. Будучи честным с самим собой, Брок признавал, что вляпался в Роджерса он достаточно быстро. Нет, не с первого взгляда, но с пары совместных миссий точно. Впрочем, он был не одинок, весь Щ.И.Т. на Кэпа слюни пускал, разве что одноглазый ублюдок был исключением. Однако, также не кривя душой, Рамлоу мог сказать, что желал Роджерса не на одну ночь. Нет, со Стивом так было нельзя. Его хотелось всего полностью и навсегда. И это даже пугало. А когда достояние Америки согласилось пойти с ним поужинать, Брок думал что кипятком ссать будет от радости. Стив оказался...простым, но в хорошем смысле. За щитом героя скрывался обычный парнишка, слишком быстро повзрослевший из-за окружающего его мира, попавший на войну, и так с неё и не вернувшийся.       Стив вызвался идти впереди, рядом с проводником, чтобы тот ничего не учудил. Броку это не нравилось. Ему не нравилась идея идти напрямик, не нравилось то, что они вообще тащатся с этой группой. Будь воля Брока, они бы сбросили этот балласт из девятнадцати человек и отправились на север, в Канаду. Но нет, они тут. Прутся по чертовому льду. Единственное, что успокаивало, идущий перед ним Барнс, то и дело оглядывающийся и улыбающийся.       Зимний Солдат был оружием, машиной для убийства. Никто не видел в нём человека. Никто не хотел видеть. А Брок...Брок просто знал куда смотреть. Он замечал, как во время миссий, когда основная часть уже сделана, Агент замирал перед каким-нибудь предметом и просто смотрел, хмурясь, словно активно над чем-то раздумывал. Или то, с каким детским любопытством он наблюдал за взаимодействиями членов СТРАЙКа вне полевой работы. Брок подмечал, что Солдату нравится греться на солнце, подставив лицо только одной стороной, видимо, чтобы лучи не ослепляли, делая его уязвимым. Будучи хэндлером Зимнего, Рамлоу старался, чтобы условия его содержания были хотя бы близки к человеческим. И чхать он хотел на замечания техников. Начальству было нужно, чтобы Агент работал как часы, ему не важно, как он содержится, а значит, Брок выворачивался наизнанку, но выбивал Зимнему тот минимум, что нужен человеку в обиходе — подушка, одеяло, матрас, бритва, расческа и чертовы резинки для волос, потому что его патлы это сплошное наказание, а на ножницы он реагировал крайне агрессивно. Благодаря таким простым вещам и тому, что на миссиях к нему относились как к человеку — по крайней мере пытались, когда он не проламывал стены рукой и не прыгал с десятого этажа без страховки — со временем Зимний начал очеловечиваться. Сам он, конечно, называл это “сбоями в функционировании” и пугался воспоминаний до чертиков, потому что, обычно, за ними следовали обнуления. Но Брок, пережив несколько травмирующих “сбоев” — причем травмировалось всё живое вокруг Солдата — смог добиться того, чтобы тот перестал скрывать свои воспоминания хотя бы от него, своего Командира. Они тогда проговорили всю ночь. Зимнего просто прорвало. Он говорил и говорил, путаясь в словах, сбиваясь с мысли, объясняя порой так, что ничего невозможно было понять. С непривычки у него даже голос осип к рассвету. Но после того, как он рассказал всё то, что пряталось глубоко внутри, спасаясь от боли и обнулений, Солдат даже выглядеть стал по-другому. Во взгляде его читалось понимание происходящего, а не обычный холод живого оружия. Но мир не был доброй сказкой, а потому “быть человеком” Зимний мог только наедине с Броком и с некоторыми ребятами его отряда. Солдат понимал, что стоит на кону, а потому не выебывался, даже если очень хотелось. А характер у него, как оказалось, был почти такой же как у самого Брока. Откровенно дерьмовый. Но если Рамлоу добивал грубостью, сарказмом и жестокой иронией, то Солдат, под коркой кодов, навыков убийцы и словаря русских матов, оказался на удивление светлым и ярким человеком. Возможно дело было в годах заключения и постоянных обнулениях, но он умел по-особенному честно и открыто радоваться чему-то и удивляться. И в такие моменты он был прекрасен. Брок даже не заметил, как втрескался в него, будто мальчишка.       Они шли цепочкой с расстоянием в два метра от каждого человека. Они должны были так идти. Но эти люди… Говорил же он Барнсу, что нужно отучать Стива от спасения всех несчастных идиотов, а то это может плохо кончиться.       Кажется, так всё и случилось.       Чутьё никогда его не подводило. Поднявшее голову ещё в той, самой первой его войне, оно несло свой пост неустанно, спасая шкуру Брока от проблем или находя лазейки, чтобы свести ущерб к минимуму. Тогда они оказались в западне. Он сам, Роджерс и СТРАЙК. Миссия пошла не по плану, когда врагов оказалось в шесть раз больше, чем им сообщили. Они были отрезаны от посадочной площадки, патроны заканчивались, а в блондинистой голове Кэпа наверняка уже зрел самоубийственный план, как их вытащить. Вот только спасаться ценой того, кого они должны прикрывать, в планы Брока не входило. Да и к тому же, подыхать после того, как ему ответили взаимностью он не собирался. Тогда то верная интуиция и указала ему путь. Рискованный, но не опаснее дороги вперёд, под пули врага. Им пришлось петлять и кренделем изворачиваться, но они спаслись без потерь, лишь с лёгкими ранениями. Стив тогда весь путь до базы не сводил с Брока взгляда, явно желая что-то сказать или спросить. Не став тянуть кота за яйца, Рамлоу просто пожал плечами и ответил, что это звериное чутьё, которое никогда его не подводило.       В этот раз оно тоже не подвело.       Он почувствовал неладное за несколько минут до того, как всё произошло. По спине словно кто-то провёл ледяной ладонью, заставляя волосы на загривке встать дыбом.       — Всем стоять! — гаркнул Брок и его голос в тишине, нарушаемой лишь хрустом снега и льда был подобен выстрелу. Вот только эти люди… Как же Рамлоу их возненавидел в этот момент. Понятное дело, все они остановились не сразу. Приказа послушались лишь его парни. Роджерс замер, как вкопанный, вынуждая остановиться и всю процессию. Барнс, замерев весь подобрался, готовый к чему угодно.       — Командир?       — Зачем ты кричишь? Хочешь, чтобы тут собрались все мертвецы? — рассерженной кошкой зашипела женщина из группы, смотря на него и сверкая глазами.       — Сейчас у нас есть проблемы посерьёзнее ходячих, — Брок хищно осклабился, подавляя желание вцепиться в горло этой стерве. — Прислушайтесь…       Треск льда на глубине сказал всё сам. На лицах людей начал проявляться страх и Рамлоу надеялся, всем богам молился, чтобы это стадо сейчас не ломанулось скопом к берегу. Крупные трещины, которые и невооруженным глазом было видно, медленно расползались по льду, напоминая змей. Брок никогда не любил змей.       Кое-как, с помощью ораторского искусства Стива, удалось подавить панику и убедить людей двигаться всё той же цепочкой, но в другую сторону, туда, где берег ближе всего. Брок видел обеспокоенные взгляды Стива, которые он то и дело кидал на них с Барнсом. Баки в свою очередь внимательно прислушивался к треску и старался ступать более плавно.       Крик мелкого пацана резанул по слуху и заставил всех замереть и начать озираться. На льду, метрах в трехстах от них, шли мертвецы. Немного, всего штук пять, но и этого хватило, что паника разрослась, словно пожар. Люди побежали. На месте остались лишь те, у кого была голова на плечах. Лёд предательски трещал под ногами. Из-за многочисленного точечного давления он в в мгновение ока стал похож на потрескавшуюся вазу, которую стоит лишь тронуть и она рассыплется на осколки.       А дальше всё завертелось как на карусели. Поверхность под ногами начала приходить в движение и им пришлось бежать. Баки замешкался лишь на секунду, ища глазами Стива в толпе. Но этого хватило. Льдина под его ногами треснула и начала складываться пополам. Брок не думал, просто делал. Оттолкнувшись от относительно устойчивой опоры, он врезался в Баки, выталкивая его в последний момент. Брок бы мог собой гордиться, сдвинуть Барнса, что был даже тяжелее Роджерса, дело непростое. Но он смог. Это ведь хорошо, просто отлично. Тогда почему у Баки такой испуганный взгляд? Очки с него, видимо, слетели при падении. Без них ему лучше. Он ведь такой красивый. Но почему он так смотрит?       Брок с трудом разлепил глаза. В теле, казалось, не было ни единой кости, приятного мало. Было прохладно. Грудная клетка болела, особенно слева, словно в бронежилет с той стороны попала пуля — в тело не проникла, но урон нанесла всё же немалый. По горлу словно прошлись наждачной бумагой. Дышать было трудно, в груди хрипело, как будто кто-то пускал воздух через трубочку в стакан газировки. Попытка сделать вдох полной грудью привела лишь к приступу болезненного кашля, от которого его бы скрутило, если бы он мог пошевелиться. Краем глаза он заметил движение и напрягся, хоть и понимал, что врагу он ничего сделать не сможет. Но это был не враг.       — Ты наконец очнулся, — на край кровати присел Стив и его уставший, но полный облегчения голос уверил Брока в том, что они в относительной безопасности. Правда, выглядел Роджерс неважно. Бледный, осунувшийся и взъерошенный.       — Хреново выглядишь, — просипел Рамлоу, смотря, как в уголках голубых глаз появляются смеющиеся лучики-морщинки.       — Ты выглядишь не лучше, — Стив завозился с чем-то рядом с кроватью, а после на лоб Брока легло смоченное в прохладной воде полотенце. Рамлоу потянулся к нему и испытал чёткое дежавю, правда так и не смог вспомнить, когда подобное уже было.       — Баки? — на мгновение Брока охватил страх, сковал по рукам и ногам, сдавил грудь, не позволяя вдохнуть.       — Он здесь. Пошёл за едой. Всё хорошо, Брок, — Стив устало улыбнулся и, сняв полотенце со лба Рамлоу, обтёр им его лицо, шею и плечи. — Ты его спас.       — Как долго я, — голос сорвался на хрип, а после он снова разразился кашлем. Самому Броку казалось, что он выхаркает собственные лёгкие.       — Неделя, — Стив помог ему устроиться на кровати полусидя, опираясь спиной на её спинку. — Всё случилось так быстро. Люди побежали и я потерял вас из виду. А когда увидел… Ты оттолкнул Баки, но сам провалился под лёд. Ты чуть не утонул. Баки хотел прыгнуть следом, но я не позволил.       — Правильно сделал, — в таком положении дышать Броку было легче, как и говорить. — С его то рукой лезть в воду — последнее дело. Тем более в ледяную.       — Я подумал также. Поэтому прыгнул сам. Там было так темно, что я не сразу заметил тебя, — Стив замолк, сжимая челюсти так, что заиграли желваки. — Когда я тебя вытащил, ты не дышал. Наглотался воды и сильно замерз.       — Прости, что не успел, Командир, — Барнс стоял в дверях комнатки с двумя тарелками в руках. Выглядел он таким же уставшим, как и Роджерс.       — Не за что прощать, Принцесса. Никто не знал, что так получится…       — Ты предполагал, что всё пойдёт наперекосяк, а я к тебе не прислушался, — Стив был похож на щенка, который напакостил, но осознал свои ошибки.       — Это уже произошло, Роджерс. Закрыли тему. Я жив, относительно здоров. Вы тоже живы, хотя выглядите, что те же мертвецы. Когда вы в последний раз спали вообще? — Брок врубил Командира на полную, чтобы вымести из голов этих двух здоровяков всю ту хрень, что они себе надумали. И хоть он храбрился, чувствовал он себя откровенно неважно, но показывать это сейчас было нельзя. — Где мы, кстати?       — В поселении, в которое вёл тот чудик, — ответил Барнс, устраиваясь рядом с кроватью на полу и подавая Стиву тарелку с едой. — Они нам очень помогли, Командир. Остальные отделались испугом и парой шишек. Ты пострадал сильнее всех.       — Я в норме, — запахи еды раззадорили аппетит, вот только он даже рук поднять не мог.       — У тебя пневмония. Ты неделю пролежал в постели с температурой под сорок. Только сегодня ночью перестал бредить. Так что, давай-ка мы будем судить, в норме ты или нет, — отрезал Барнс, сгоняя Роджерса с края кровати и сам устраиваясь там. Зачерпнув ложкой нечто, похожее на овощной суп, он поднес её ко рту Брока, смотря ему в глаза. Долго этот взгляд Рамлоу выдержать не смог. Сдался, понимая, что Баки прав.       Что ж, всё могло быть намного хуже. Он мог не успеть оттолкнуть Баки и тогда тот бы ушёл под лёд. Или они оба. Он мог утонуть, наглотавшись воды. Мог сгореть в лихорадке, навсегда затерявшись в собственных воспоминаниях, смешанных с бредом. Он всё ещё может не оправиться от этого незапланированного купания и стать обузой для Стива и Баки. Случиться может что угодно. Но пока он в здравом уме и трезвой памяти, он будет бороться за свою жизнь, за своё будущее и за тех, с кем хочет его провести, несмотря ни на что. По сути ведь, даже с зомбиапокалипсисом на дворе, можно посетить Италию.