Посиделки

— Как вы думаете, какая рубашка сюда лучше? — Онегин повернулся к остальным. — Эта? Или всё-таки та? Печорин покачал головой, но начищать пистолет перестал и посмотрел на Евгения, Чацкий с явным неудовольствием отложил книгу, которую читал, Раскольников не встал с дивана, но открыл глаза, недовольный тем, что ему помешали думать, Разумихин даже не поднял головы от переводов, Ленский продолжил ходить по комнате, пытаясь придумать рифму, а Онегин, придирчиво осматривающий в зеркале свой наряд, с нетерпением ждал от них ответа. — Они абсолютно одинаковые! — не сдержавшись, рявкнул Раскольников. Видно было, что Онегин уже успел всех порядочно достать. Он всегда уделял большое значение своему гардеробу и любил посоветоваться по этому поводу с остальными. — А что, у вас снова свидание? — осведомился Печорин. — С чего это вы так прихорашиваетесь? — Ой, Григорий Александрович, не берите в голову, — махнул рукой Ленский. — Это его обычное состояние. Раскольников вздохнул и снова закрыл глаза, но думать уже не получалось. Он так удобно устроился на диване, а Онегин его сбил. — Владимир, от вашего хождения уже голова кружится, — поморщился Печорин. Онегин сел в кресло и закинул ногу на ногу. Ленскому же, за неимением других вариантов, пришлось расположиться на диване. Раскольников закатил глаза, но подвинулся. Однако лежать стало неудобно, поэтому студент сел и откинулся на спинку, жалея, что не остался дома. Там, хоть и тесно, но хоть никто не мешает. — Как вы думаете, — вдруг сказал Чацкий. — Если я вернусь домой и окажется, что Софья уже полюбила кого-нибудь другого? Что мне делать? — Украдите её, — пожал плечами Печорин. Разумихин от удивления застыл с пером в руке, в результате чего чернила капнули на бумагу. — Фу, черт, — выругался студент. — Вся работа насмарку! Разумихин скомкал листок и бросил его в камин. Бумага мгновенно загорелась. — Мог бы мне отдать, — сказал Раскольников. — Он же только с одной стороны был исписан. — Слушай, может, всё-таки возьмешь переводы? — Разумихин отложил перо и повернулся к товарищу. — Сил больше нет смотреть на твои лохмотья. Ты когда последний раз ел? — Дня два назад, — пожал плечами Раскольников. — Настасья тарелку супа приносила. Печорин смерил Родиона оценивающим взглядом. Студент никому не рассказывал о своей жизни, хотя любому было видно, что денег у него немного. Но никто и представить себе не мог, что Раскольников по несколько дней не ест. — А вчера почему ужинать не остался? — нахмурился Разумихин. — Владимир нас всех к себе приглашал. — Мне нужно было, — Раскольников прикрыл глаза. — Куда?! — вспылил Разумихин. — Куда тебе нужно было?! Поесть тебе нужно было! Раскольников закатил глаза. Он терпеть не мог, когда о нём заботились. — Григорий Алексеевич, а что это вы всё пистолет начищаете? — Ленский смирился с тем, что рифма никак не хотела подбираться и теперь его интересовали все, кто был в комнате. — Да тут намечается небольшая дуэль, — Печорин ухмыльнулся. — По крайней мере, после бала точно будет. Все помолчали. Разумихин дописывал последнее слово на странице, как вдруг Онегин воскликнул: — Какой кошмар! Рука Разумихина дрогнула, но на этот раз пострадал только стол. Студент с облегчением вздохнул и решил убрать всё на полку, от греха подальше. — Что случилось? — осведомился Печорин, впрочем, довольно равнодушно. — Эти ботинки не подходят к пиджаку, — Онегин вскочил. — Как я мог этого не заметить! Раскольников застонал. Он терпеть не мог вот так примерять вещи. Студент даже спал, не раздеваясь, что уж говорить о подбирании вещей по цвету и фасону. Хотя у Раскольникова и вещей-то не было, кроме тех, которые сейчас на нём. — И из-за этого я чуть не лишился целой страницы текста! — Разумихин аккуратно сложил листы. — Сейчас он снова начнёт нас мучить, — покачал головой Чацкий. — Я такими темпами ничего прочитать не успею. Онегин и правда начал перемерять всю свою обувь. Печорин фыркнул и сказал, что это не имеет смысла, на что Онегин ему возразил, что очень даже имеет. — Ну что же, — Разумихин встал. — Приятного вам вечера. А мы с Родей пойдём ужинать. — Вот ещё! — возмутился Раскольников, но тоже встал. — Мне и так нормально. Тем более, у меня денег нет. — Ничего страшного, — Разумихин усмехнулся. — Убьешь какую-нибудь старуху, ограбишь и дело с концом. Раскольников почувствовал, как у него закружилась голова. Он сильно побледнел и рухнул обратно на диван. Студент не мог понять, как Разумихин узнал о том, что он планировал сделать, но это было очень странно. — Эй, ты чего? — Разумихин не на шутку перепугался. — Кто-нибудь, принесите воды! — Чацкий огляделся по сторонам. Ленский тут же принёс стакан с водой. Впрочем, Раскольников довольно быстро пришёл в себя и даже попытался улыбнуться. Улыбка вышла слабая и совсем неубедительная. — Всё в порядке, — студент отдал стакан Онегину, однако рука у него при этом немного дрожала. — Этак ты себя в могилу сведешь! — воскликнул Разумихин. — Ты когда последний раз в зеркало смотрел? Бледный, как полотно! Раскольников неопределенно повёл плечами. У него в комнате зеркала не было, да оно ему и не нужно было. — Слушай, не надо обо мне заботиться, — Родион встал. — Я вполне могу обеспечить себя сам. Сказав это, он взял шляпу и пошёл к дверям, не оглядываясь. Онегин с Ленский обменялись недоуменными взглядами, Печорин фыркнул. — Всё ему некогда, Всё ему мешают, а сам лежит и ничего не делает, — Разумихин догнал товарища и схватил его за плечо. — Всё это закончится тем, что ты упадешь в обморок или у тебя начнётся лихорадка. — Со мной всё нормально, — отрезал Раскольников. — А руки до сих пор дрожат, — покачал головой Разумихин. — Ну уж нет, я тебя одного не оставлю. Раскольников закатил глаза, но Разумихина это не смутило, и он потащил товарища к себе, ужинать. Родион, конечно, попытался сопротивляться, но, в конце концов, сдался, подумав, что поесть ему действительно не помешает.