Будем друзьями

Давай будем друзьями? — Ну, конечно, давай!

Я не буду тебя трогать, ты не будешь меня целовать.

«Давай останемся друзьями». Самая дурацкая фраза, которую только мог придумать человек. А также самая идиотская фраза, которую только мог сказать этот чёртов ИчигоКуросаки. Хотя нет. Он даже не смог ему это в глаза сказать. Просто скинул короткой смс-кой и забил. Даже не извинился, как это бывало обычно. Гриммджо тоже забил. Пару бойцов на ринге практически до тяжёлых телесных. Из-за ненормированного графика командировок этого Куросаки, мотающегося по стране в поисках сенсации, отсутствие всех его очень обтягивающих вещей на полках стало заметно не сразу. Ключи нашлись на крючке для запасного комплекта. Гриммджо забил ещё раз. И ещё. И ещё несколько раз, как раз до конца недели хватило. Потому что иначе в голове вертелся всего один вопрос. Почему?

Будем друзьями! Раз, два и по домам.

И от этого бреда мы сойдем с ума.

Куросаки объявился через месяц. Не в его жизни. Не в его квартире.Не в его постели. В репортаже. Ради которого весь этот месяц и мотался скорее всего. А вечером Гриммджо получил ещё одну смс. Типа приглашения на вечеринку в честь повышения этого рыжего чёрта. От мелкой Кучики. А потом вдогонку пришла просьба не говорить про это Ичиго и по возможности незаметно привести его в их с красноволосым ананасом дом. Это вызвало на лице Джаггерджака кривую ухмылку. Обычное веселье от того, что он знает о Куросаки что-то такое, чего не знают даже его самые близкие дружки и приятели, сейчас было очень сильно приглушено вроде бы слабой горечью, потому что ему, кошаку по натуре, было до обидного легко привыкнуть к присутствию этого идиота где-то рядом. Несколько щелчков по кнопкам — ответ летит со скоростью звука. Гриммджо идёт собираться, попутно набирая Нелл, чтобы узнать, где остановился когда-то его репортёр.

Ты так красива сегодня! О, Боже!

И для кого ты надела это милое платье?

Этому Куросаки, чтобы притягивать чужие взгляды, в том числе и взгляд Гриммджо, даже делать ничего не надо было. Разве что большая часть взглядов была в какой-то степени завистливо-злой. Рыжий же, редкость среди японцев. Поэтому неудивительно, что, когда ему открыли дверь квартирки, про которую рассказала Неллиел, ему приходилось приложить много сил, чтобы не замереть истуканом, впитывая нихрена не забытый за этот месяц образ, который даже мешки под глазами и общий вид полнейшей заёбанности не портили. А эта его привычка постоянно носить дома уличную одежду, которой зачастую следовал и сам Джаггер, сейчас сыграла ему на руку: вместо объяснений причины, по которой он вообще пришёл, Джаггерджак легко закинул парня себе на плечо, захлопывая дверь и слушая тихий щелчок, прежде чем пойти на эту самую вечеринку. Брыкающийся Куросаки его не капли не смущал и не пугали те угрозы, которые вылетали из его рта. Вот только нести эту тушку долго Гриммджо всё равно бы не смог, но повезло, что квартиру рыжий идиот снял поближе к друзьям, чтобы быть ближе. Поэтому к тому моменту, когда этот придурок смог вывернуться из его хватки, Джаггерджак уже вовсю барабанил в дверь, напрочь игнорируя звонок.

Что-то по моей коже

Пробирается и хочет тебя целовать!

Пьяный румянец на щеках рыжего смотрелся слишком уместно, и Гриммджо понимал почему. Такой же румянец расползался по щекам Куросаки почти каждый раз, когда он оказывался в постели Джаггерджака, потому что чаще всего они там оказывались в порыве звериной страсти, от которой часто страдали вещи. И взгляды у них точно были пьяные от жарких прикосновений друг друга, не смотря на то, что руки у Ичиго часто так и оставались отмороженными ледышками, не согретые ничем. Этот румянец и уже немного хмельной взгляд заставляли кожу Гриммджо покрываться мурашками и будили желание вновь поцеловать эти губы, отдающие шоколадом, который так часто ел этот Куросаки. Возможно, решил Джаггерджак, поглядывая на вяло отбивающегося от настойчивых расспросов мелкой Кучики сквозь бокал с каким-то виски, ещё полчаса — и можно будет не только поцеловать, но и забрать нахер домой — к ним домой — потому что быть просто другом Гриммджо точно не согласен и усмирять ради какого-то Куросаки свои собственнические замашки совершенно не намерен. Он был его и он будет ему принадлежать и дальше, что бы там не говорил.

Нет, я делаю вид, что мне все равно!

Ведь мы просто друзья. Да и какое мне дело?

Гриммджо уже жалел, что решил подождать эти грёбаные полчаса, потому что за Куросаки начал ухлёстывать какой-то неуклюжий и громкий типчик, окидывающий затянутую во всё обтягивающие фигуру рыжего слишком маслянистым, по мнению Гриммджо, взглядом. Стакан в руке негромко хрустнул, но льющаяся из колонок музыка заглушила этот звук. Вот только стеклянные грани теперь достаточно больно впивались в ладонь, заставляя Джаггерджака взять себя в руки и отвести взгляд в сторону, практически сразу натыкаясь на хмурую мордашку Кучики, которой сегодня подозрительно много в его жизни. Когда Гриммджо насмешливо-вопросительно приподнял одну бровь, Кучики нахмурилась и быстро пробралась к нему, хотя Джаггерджак и стоял где-то «в толпе» всех этих знакомых и не очень идиота Куросаки. — Почему вы расстались, Гриммджо? — мелкая выглядела слишком обеспокоенной по этому поводу, чтобы это можно было принять за праздное любопытство. — Без понятия, — Джаггерджак чуть качнул стаканом, прежде чем опрокинуть в себя остатки виски, — он опять что-то себе напридумывал под давлением этих своих херовых комплексов, а потом решил сыграть в молчанку. Ты же будешь не против, если я его украду? — Гриммджо чуть скосил глаза в её сторону, хотя до этого смотрел исключительно на алкоголь.

Но все палят на тебя, блин что за говно!

Это не ваши глаза! Это не ваше дело!

— Ты умеешь делать его счастливым, так что я не против, — Кучики немного задумчиво потёрла подбородок, а Джаггерджак вдруг подумал, что она скорее всего даже не пила сегодня ничего алкогольного. Пусть ей и требуется достаточно много алкоголя, чтобы напиться, но употребление ею алкоголя было заметно сразу, это Гриммджо смог усвоить после многочисленных попоек немногочисленно компанией. Навевает определённые мысли. — Вот только Ренджи… — Он всё ещё не может смириться с тем, что его «младшего брата» смог привлечь кто-то, вроде меня, да? Так и не смог победить свой «братский комплекс», которому просто неоткуда взяться? — Гриммджо вновь вернулся к рассматриванию стакана в своей руке. — Отвлеки его своей замечательной новостью, Кучики. Он обрадуется тому, что скоро станет папочкой. Херов наседка — Я не беременна, идиот. — Острый кулачок врезается куда-то в бок, но не то чтобы сильно, — просто не все таблетки можно сочетать с алкоголем. Иди, пока его окончательно не споили и не раздели. Взгляд Джаггерджака мгновенно упёрся в ещё более сильный румянец на щеках Куросаки и плавно сполз на чужую ладонь, лежащую на талии этого рыжего идиота. Там ей нет места. Стакан трещит, но приземляется на стол целым. В этот раз Гриммджо не закидывает Куросаки на плечо — мало ли как скажется алкоголь в его крови, — а просто тащит за шкирку на улицу, убивая чужое возмущения на корню всего одним взглядом.

Давай будем друзьями? — Давай!

Я не буду тебя трогать, ты не будешь меня целовать.

Возможно, что Куросаки не хотел этого поцелуя. Возможно, в нём говорил выпитый алкоголь. Джаггерджаку было как-то плевать. Он просто прижимал того, кого всё ещё считал своим, к стене кучикинского дома, яростно целовал, буквально вылизывая чужой рот и получая не менее страстный ответ и шарящие руки в волосах. Вот только стоило забраться руками под задравшуюся майку, как его сильно потянули за волосы отстраняя и прижимаясь лбом, чтобы выдохнуть горячий воздух практически в губы. Ржавые глаза смотрели мутно, будя удовлетворение, потому что он тоже сильно поспособствовал такому состоянию. — Мы же теперь дру… — закончить ему Гриммджо, конечно же, не дал. Он был столько же упрям, сколь и его бывший парень и зачастую побеждал в их спорах. И раз с первого раза этот придурок не понял, что Джаггерджак своё не отдаёт и не отпускает, то он повторит, пока не дойдёт, а мысли о побеге от него просто не исчезнут. Вот только его опять начинают оттягивать от чужих губ и это рождает злой рык, но Гриммджо подчиняется, понимая, что хоть немного поговорить им придётся. — Мы друзья, Джаггер. Друзья не целуются, — чтобы не закатить на этой фразе глаза Джаггерджак закрыл их и вновь набросился на чужие губы, в этот раз кусая их почти до мяса, лишь бы заткнуть это мелющий пургу рот. — Бывшим обычно говорят причины, по которым их бросают… И-чи-го, — чужое сбитое дыхание, в сочетании с ответом на каждый поцелуй, звучало, словно самая ценная награда, как и дрожь, пробежавшая по телу, когда Куросаки услышал своё имя. Это всегда действовало безотказно, возбуждая Ичиго, и Гриммджо этим пользовался. — А если не хочешь говорить причин, то не стоит просить бывших оставаться твоим другом. Мы не будем друзьями, потому что мне мало тебя-друга, — уши были ещё одним слабым местом Куросаки, особенно если шептать на них практически вплотную. Впрочем, целовать шоколадные губы намного приятнее, поэтому Джаггерджак вновь впился в них, скользя в приоткрытый рот языком и не давая произнести ни звука.

Будем друзьями! Раз, два и по домам.

И от этого бреда мы сойдем с ума. Yeah!

— А если ты не хочешь быть просто моим и терпеть меня в своей жизни как своего парня не собираешься, то, будь добр, — следующее Гриммджо буквально прорычал, смотря прямо в глаза Ичиго, — исчезни нахер из моей жизни. Конечно же он не даст ему исчезнуть так просто, но может и правда лучше постараться отвыкнуть от этого ублюдка и перестать загонять себя на учёбе и работе. Может тогда он и впрямь станет тем свободным котом, который гуляет сам по себе. Джаггерджак отталкивается от стены, к которой прижал Ичиго и как ни в чём ни бывало идёт к выходу с участка. Веселиться больше не хотелось, а настроение вновь стало ебануто-херовым. Этот трус точно не побежит за ним прямо сейчас, ему же надо всё обдумать и взвесить, прежде чем принять решение. Гриммджо всё-таки закатил глаза, перескакивая на мысли про ужин. — Стоять, Джаггеррр, — рука на плече стала немного неожиданным явлением, но удивление утонуло в удовлетворении, когда его притянули для ещё одного кусачего поцелуя. Оторвались они друг от друга, когда ладони Джаггерджака уже вовсю шарили по несколько костлявой спине, заставляя Ичиго неуклюже всхлипнуть. — Это Хичи… придумал тебя… проверить… — сбитое дыхание звучало в такт с поцелуями Гриммджо в чужую шею, — ты не писал… ничего, и я… подумал, что ты… согласен расстаться… сволочь… — под конец фразы из горла Куросаки вновь вырвался всхлип из-за укуса, след от которого остался рядом с сонной артерией. — Ненавижу выяснять такие вещи по телефону, Ягодка, — Гриммджо убрал свои ладони с чужой спины и расправил задравшуюся майку, прежде чем всё-таки закинуть своего придурка на плечо и свалить с вечеринки окончательно, — поэтому сегодня мы будем выяснять это немного по-другому.

Давай будем друзьями? — Ну, конечно, давай!

Давай будем друзьями? — Ну, конечно, давай!

Давай будем друзьями? — Ну, конечно!

Я не буду тебя, ты не будешь меня.

.

Я не буду! ты не будешь.

Я не буду, нет, нет, нет!

Нет!