Замки и цепи

Первое, что попросил бы Сонный Пепел, дай ему кто такую возможность, это нормальный человеческий сон чаще двух-трёх раз в неделю. Но её нет, потому он вновь пробуждается в перевёрнутом мире, что вторгается в собственный разум. Не отслеживаемый и неконтролируемый. В последнем Куро почти уверен. Здесь свои законы и правила, которые придумал кто угодно, но не он. Здесь можно порыбачить в пустыне без капли воды, здесь капли дождя никогда не достигнут земли, а самолёты не могут парить в воздухе. Их обломки навсегда останутся лежать в бескрайних песках, словно надоевшая когда-то игрушка, за которой совестно вернуться. Оно и не нужно. Песок схоронит и отпоёт любые тайны. Сонный Пепел верил в это, отправляя в черный куб очередной поток мыслей и воспоминаний, порождающих друг друга и кусающих себя за хвост. Куб присоединялся к рядам собратьев. И пусть кто-то скажет, будто вампир не умеет убирать свой хлам от чужих глаз. Ещё и цепями обмотает, для надёжности. Жаль, что спокойствия эти символические действия едва ли прибавляли. Замки издевательски подрагивают от любого шороха, напоминая, что он не один. Даже в этой ослепляющей своей белизной комнате, где всё как на ладони, и не надо гадать, во что пытаются слиться плещущиеся по углам тени. Впрочем, одна из них давно приняла чересчур чёткую форму. Неразборчивая поначалу, тень впитывала и отражала Куро – штопанная-перештопанная. Неспроста, но и не совсем по доброй воле. Он честно не скупился на шов, но собственный голос продолжает раздражающе напевать его тайны. Благо список длинный, хватит не на одну ночь. Начиная с того, как Куро время от времени расцарапывает руки до крови, лишь бы убедиться, что её не заменило черное месиво. В противном случае придётся брать красный у других людей. У людей. Чего делать очень не хочется, но эту тему можно оставить на следующий раз. Сервамп избегал контрактов вовсе не потому, что лелеял свободу. Какая разница, есть ли она. Даже если можешь пойти куда угодно, от себя не сбежать. Поэтому люди меняются. Куро старался, Куро избавлялся. От всего, что может представлять угрозу, стать причиной новых несчастий. Отрезал, вырезал, сшивал заново. «Каждое твое действие сулит беды миру». Сонный Пепел - проказа. Кем бы он ни стал, она себя проявит. Её не искоренить, но позволить распространяться дальше нельзя. Потому лучше быть никем, раз ничем ему уже не обернуться. Это то, что он должен и может сделать, верно? Каждый несёт крест, которым украсит свою могилу. Голос, смеясь, предлагает посоветовать одному мальчишке составить сценарий собственных похорон. К главному празднику в жизни надо готовиться как следует. – Ты провалился, поэтому ты здесь, – доносится задорный шёпот над ухом. Он любит смеяться, а особенно – смеяться над вампиром. Его самого Сущность тоже любит. Своего родителя, кормильца. Себя. Живёт его сознанием, выедая остатки разума, набирая силы. Сущность заговорщическим шёпотом расписывает сценарии катастроф, описывает точно-точно, как они отразятся на Куро, что тот будет чувствовать. Никогда не скажет, что всё будет в порядке, потому что сам вампир ни на секунду не поверит, но бессильная злоба и досада всё равно берут своё. В ответ Сущность предлагает силу. Он здесь, когда нужно раздвинуть рамки, позволить себе больше, чем дают совесть, страх и пока-ещё-здравый рассудок. Он стоит за спиной, когда тот самый мир пережимает когтями глотку. Направит руку, станет импульсом в мышцах и тёмным маревом в глазах; он знает, что делать дальше. О том, что сделки добром не заканчиваются, конечно же, умалчивает, но Куро успел понять и сам. Столько же раз, сколько поверить в обратное, снова и снова приходя в ужас от последствий и собственной глупости. Он не хотел, чтобы всё так закончилось. Не хотел. «Подумай хорошенько, на кого перекладываешь вину». Куро хочет отшатнуться от ледяных пальцев как от огня. Когда-то-человек проклинает, просит Дьявола забрать всю силу и свалить, откуда пришёл. Тот звонко хохочет и говорит, что был и будет здесь всегда. «Не смей забывать, кто мы такие. Мы - то, что таится внутри каждого из вас. То, что вы так стараетесь запереть на замки и сковать в цепи, прячете от других и прячетесь сами». Сейчас, после «изгнания», он обманчиво безопасный, почти смешной в своей кукольной форме. Однако даже не думает сидеть тихо. Бродит за вампиром во сне и наяву, порой находя вращение шестерёнок судьбы поводом для эйфории. Словно предвкушает грядущий шторм после многолетнего затишья. Спросонья Куро не замечает, как ползёт вверх уголок губ, и спохватывается в последний момент. Махиру буднично возится в комнате, впускает свет через распахнутые шторы. Черная мгла всё дальше расползается под ногами, оборачивается вокруг лодыжек и не желает отпускать. Куро беспокоится, что с нынешним именем раствориться в ней ничего не стоит.