Любви ли порок?

Ибрагим нежно проводит ладонью по бедрам девушки, улыбаясь. Глаза блестят, в них огонь страсти, а на лице приятная ухмылка, расслабленная даже. Он плавно ведет шершавой ладонью по бедрам вновь, спуская к подолу платья, и тут же разрывая шелковую ткань. Внезапно в нем проснулся зверь, который хочет страсти, страха, желания убить и…. Протест. Всего этого хочет, как и зверь в Ибрагиме, так и он. Девушка напротив него лишь улыбается, проглатывая комок страха и слез. Она смотрит на возлюбленного и поддается вперед, закидывая руки на плечи мужчины и притягивая к себе. Пьяный и податливый Ибрагим подается вперед, в последний момент, успевая расставить руки возле головы своей госпожи, не придавить ту своим весом. Он отвечает на медленный поцелуй девушки, начиная целовать настойчивее и яростнее, кусая губы той до крови. Облизнувшись, когда девушка оттолкнула его, вытирая кровь тыльной стороной ладони, он лишь оскалился. Хатидже вновь притянула его к себе и начала стягивать со своего законного, теперь, мужа кафтан и рубахи; пока тот нагло и бесцеремонно разрывал ее платье, что было не положено. Красные лоскутки полетели в сторону, как и украшения с головы, которые снимала сама Хатидже. Больно уж не нравился ей нрав мужа. Жестокий, неуравновешенный. Будто животное. Но ей нравилось. Она уже не любила его. Она жила им. Это больная любовь, которую признал лишь Ибрагим, но никак не она. Но когда она вновь посмотрела в его глаза перед поцелуем, то увидела лишь пустоту. Ни любви, ни каких либо эмоций. От возбуждения глаза будто почернели, и даже блеска огня не было видно. Но их освещал свет большой и белой луны, которая заботливо укрывала собой. Ибрагим аккуратно провел руками по плечам и грудной клетке, спускаясь к груди. Он слегка помассировал ее и услышал легкий писк, переходящий в сладкий стон. Любой бы другой мужчина уже начал действовать активнее, но Ибрагим… Ему не понравилось. Он ожидал чего-то больше, к примеру, игривому смешку и трепанию по голове или по щеке, но… не этого. Он поднял взгляд, ожидая улыбки, но лишь увидел жалкое подобие на него и… любовь в глазах. А ему хотелось ненависти, оскала и смешка, унизительного, чтобы ударить или наказать. А потом резко войти и наказывать, наказывать, наказывать. И наслаждаться. Но нет. Это не его рыжая бестия. Это его законная супруга, дочь правителя Османской Империи и нескольких территорий – Хатидже Султан. Он провел языком по ореолу сосков, пока руки медленно исследовали тощее тело, местами мягкое и податливое. Он провел руками по бокам и слегка стянул девушку вниз, усмехаясь. Он решил наплевать на свои нравы и подарить Султанше сказочную ночь. Пальцами он медленно очертил мягкий лобок, на котором волосы были сбриты еще в обед. Тело приятно пахло розовыми настоями, а мягкости коже придавала лаванда и капли настоя из лотоса и меда. Он прекрасно знал эти запахи, ведь запомнил он их всего лишь раз, несколько месяцев назад. Когда указательный палец коснулся маленького комка, то супруга вздрогнула, слегка поерзав. Он провел пальцами дальше, раздвигая половые губы и аккуратно проводя по мягкой коже, которая чем-то напоминала бархат. Девушка ерзала под ним, постанывая и будто прося еще. Ибрагим поцеловал Хатидже вновь, аккуратно вгоняя в дырочку указательный палец. Девушка захныкала, пытаясь уйти от ощущений, но не получалось. Он попробовала отдаться поцелуй, но слезы градом текли по щекам, обжигая. Она ждала ласк от Ибрагима, утешения, но пока не получала. И она наплевала на это. Слишком любит. И долго ждала. Ибрагим начал аккуратно проникать внутрь, пока половой орган женщины «принимал» его палец. Когда естественная смазка начала иссыхать, то он плюнул на ладонь, языком проводя по груди и коже живота. Женщина была тоща от природы и хорошо видные ребра резали его взгляд. А ему хотелось схватиться за мягкую кожу. Хотелось целовать девушку, плотную после родов и окрепшую. Сжимать ее рыжие волосы и вдыхать запах теплого молока и запах кожи. Та девка пахла куда хуже, чем масла на Хатидже, но к запаху бестии он привык. После ласк он аккуратно провел своим органом по лобку супруги, входя в узкую дырочку и выдыхая воздух. Это было похоже на стон, ведь мужчине было действительно приятно. Хатидже улыбнулась, подумав, что, наконец, муж уделил внимание ее половому органу и ей в частности. Он поцеловал свою госпожу, начав медленно двигаться. Султанша стонала под ним, сжимая и царапая кожу, пока тот лишь уперто смотрел на изголовье кровати, иногда постанывая от приятных ощущений. В конечном итоге он толкнулся еще раз и кончил в нее, пока та лишь улыбнулась. Что такое оргазм она не знала, подумал Ибрагим, и вышел из девушки, усмехаясь. Он поцеловал ту в лоб и укрылся пледом, обняв младшую. Через минуту он услышал тихое сопенье и освободился от ее объятий. Накинув рубаху и ночные штаны, он аккуратно вышел из покоев, следуя к личному кабинету, где он сел за стол и, взяв лист бумаги, начал писать. Почему-то именно сейчас он решил выказать все свои чувства на этой бумаге. Пламя игралось, перо быстро выводило черные буквы, а он сам… Он потел, краснел, в ушах звенело, а сердце бешено билось. В эту ночь он нормально и не уснул.