"Собрание семьи Фазбер будет проходить двадцатого декабря в обыденное время. До́лжно сообщить, что на нашем собрании будет присутствовать важный гость, поэтому прошу всех прийти в опрятном виде. В целях безопасности гостя, собрание будет проходить на новом месте. Вас встретит мой давний товарищ, он же вас и проведёт до места. Ожидайте его к одиннадцатому часу. Не задерживайтесь.
Ф."
— Если же что-то важное и произошло, то Фредбер, видимо, до самого конца не хочет с нами этим поделиться. Да и звать, по всей видимости, никого не придётся; вдруг эта Маринетт и есть "важный гость"? — Теодор задумался на секунду, а затем выпалил, лишь немного сомневаясь, — А она разве не была причастна к другой банде? — Успокой свою бурную фантазию, Фредбер бы знал, если бы против нас что-то затевали, — качает головой Черли, — и я не думаю, что она до сих пор не является членом семьи, учитывая её отношения с Боссом. — Но факт остаётся фактом! — возмущённо твердит Теодор, скрещивая на груди руки. — Вы все не о том думаете, — улыбается Фредди, а затем резко хмурится, посерьёзнев, — подозрительно то, что Босс позвал и даже предупредил об этом госте. Если это главенствующий другой семьёй, в нашем случае Маринетт, то нас скорее всего ждёт что-то крупное, нежели простое объединение в одну семью, укрепляя наши позиции. Он даже не дал координаты нового места, вместо этого он поручил довезти нас своему товарищу! — А кто этот самый товарищ, если не секрет? — заинтересованно спрашивает Черли. — Мне казалось, Фредбер не имеет никого, кроме деловых партнёров. — Стефан? — вновь вмешалась в разговор Чика. — Боже, неужто ты всех членов семьи знаешь? — с тоном сарказма сказал Бонни. — Ну, в отличии от тебя, я не забиваю на всё и хоть как-то интересуюсь происходящим, — на эти слова Бонни лишь отвёл взгляд, тихо вздохнув. — Может, он как раз нас и поведёт? — В любом случае, кто нас поведёт, не имеет большой разницы, если мы будем выглядеть ужасно, поэтому нам стоит уже привести в себя порядок? — выпрашивая ответ, Брендон устремил свой взгляд в сторону их босса. — Именно так, — кивает Фредди. — мы должны достать свои лучшие костюмы, чем и предлагаю сейчас заняться, как закончим наше чаепитие. Нам надо выбрать одеяние до начала смены, чтобы потом не опоздать. Так что за работу! Он залпом допил остававшийся в кружке чай, а затем дважды хлопнул в ладоши, призывая всех к началу приготовления.* * *
Вечер. Солнце беспечно перевалило за горизонт, вытягивая бледно-синеватый месяц из вершин небоскрёбов. Свет меркнул огненной зарёй и вскоре погас, заменяясь уличными фонарями, яркими вывесками баров и ресторанов, лампами в квартирах, фарами мимолётно проезжающих машин, но этого не хватало, чтобы небо вновь приобрело свой естественный голубой оттенок — лишь облака слегка отражали ярко-оранжевый свет, преобразуя его в своих серых громадах в бледно-розоватый. Последний клиент ушёл минут пять-десять назад, но в заведении все равно тихо продолжала играть джазовая музыка, не отпуская её мотивы из кафешки имени Фазбера. Но только последний аккорд завершился дружеским смехом, как все мгновенно принялись за приведение самих себя в порядок; в тёплом свете софитов становится невыносимо жарко, а сходить с места, в особенности выступающей на сцене банде, нельзя. И, конечно же, кто будет надевать свои лучшие костюмы на обычную смену в их обычном хонки-тонке? — И всё же что-то мне не верится, что эта самая Маринетт не представляет нам угрозы, — твёрдо и громко произносит рыжеватый медведь, отпивая воду из стакана у барной стойки. — А мне не верится, что эта Маринетт является главой какой-либо семьи — она слишком миловидна для такой должности, — Фокси задумчиво протирал стаканы, поглядывая на часы над входной дверью. — хотя, надо признать, она под стать Фредберу. — То есть вы собираетесь в таком виде прийти на собрание? — звонкий голос Фредди приглушает протяжный и жалобный скрип петлей двери с табличкой "Только для персонала". Он действительно постарался над выбором наряда, чтобы, как надлежит "правой руке" Босса, произвести хорошее впечатление об их семье: всё те же дорогие кожаные ботинки, чёрные зауженные брюки, белая рубашка с приподнятым воротником, клетчатый светло-коричневый жилет с карманными часами на цепочке и поверх точно такой же клетчатый пиджак, неотъемлемым элементом его образа была чёрная галстук-бабочка, завязанная вокруг шеи. Теодор же, в ответ на вопрос, напоказ жадно отпивает из стакана остатки воды, всем своим видом показывая, что он занят. — Не тяни кота за яйца, а приводи себя в порядок! Фредди вздыхает, садится у барной стойки, провожая Теодора взглядом. — Стрелка близится к одиннадцати.. — начинает лис, давая прикурить голубоглазому певцу, как только тот прикладывает сигарету ко рту. — Есть какие-нибудь предположения насчёт предстоящего? Фредди задумчиво затягивается, чувствует, как горький дым разъедает его лёгкие, но отравляет так приятно, тепло и медленно. А затем выдыхает, наполняя комнату запахом не самого дешёвого табака. — Как я говорил, что-то крупное. — наконец отвечает медведь, делая очередную затяжку. — Объединение с возможным главой другой семьи может значить лишь два варианта: первое — мы теперь одна большая и дружная семья, второе — мы охотимся за невероятно крупным товаром. Куда крупнее, чем десятки крупнокалиберных новшеств военной инженерии, которые, продавая правильным людям, расходятся по полмиллиона баксов. Он усмехнулся и, немного скалясь, расплылся в улыбке. Фредди отвёл взгляд от собеседника и лишь вдыхал сигарный дым, расслабляясь перед нервотрепещущей встречей с Фредбером, его товарищем Стефаном, как назвала его Чика, и тем самым таинственным гостем. — Пойду-ка и я протрясу кости и приведу палубу в порядок, — Фокси вышел из-за барной стойки, похлопал по плечу голубоглазого и исчез за дверью в помещение для персонала. Прошло не так и много времени, чтобы все члены банды успели подготовиться. Каждый из мужчин примерил на себе гладеные рубашки и чернильно-чёрные штаны, короткие носки и протёртые туфли кожаного коричневого, мягкого замшелого и яркого лакированного цветов, а девушки по пару раз переодели тёмные гладкие или же блестящие платья с большим вырезом в груди или в ноге, гладкие длинные, волнистые короткие, а с волосами и их причёсками, макияжем та же история. Взглянув на часы, Бонни лишь вновь убедился, что через пару минут наступит назначенное время. Вся банда стояла у входа в здание, выжидая приезда Стефана, а ночной мороз лишь отмораживал торчащую из-под костюмов и лёгких накидок шерсть. Ожидание приезда длилось недолго, и, наконец, увидев, как к кафе подъезжала крупная машина, не видная взору банды из-за чернильной темноты в такое время суток, лишь выдавая себя светом двух фар, прорезающие себе путь в вечерней мгле, все стоящие передёрнулись, поправляя что-либо в своём костюме. Лимузин, оказавшись в световой ловушке фонаря, стоявшего у кафе, смог показать свой гладкий тёмно-синий, переливающийся с бликами света и тёмного, укрытого тучами неба, окрас. Дверца открылась, и из бежевого кожаного салона, осторожно вступив лакированными туфлями на резной блоками тротуар, вышел парень в белом костюме с шляпой, слегка напоминающую панамку. Стряхнув с себя всю воображаемую грязь, он, взглянув на банду, натянуто улыбнулся, поправив свои русые, слегка зеленоватые волосы, и что-то сказал кому-то внутрь, в салон, вскоре чего из машины вылез знакомый банде мальчишка, помощник Фредбера и Стефана. На удивление, у Билли волосы были "зализаны" назад, а вместо привычных полосатой футболки, шортов и игривой шляпки на нём была рубашка и стандартные чёрные штаны — видно, Фредбер постарался над его внешним видом. Видеть Билли в таком наряде было крайне необычно, отчего серьёзность сегодняшней встречи была сразу заметна. Встав на ноги, парнишка открыл дверцу, ожидая, когда банда зайдёт внутрь, словно истинный джентльмен. Усевшись в салоне лимузина, все молча переглянулись, и, услышав рокот двигателя и увидев руки Стефана, укрытые в белые перчатки, за рулём, пассажиры уже и не думали и заводить речь, лишь ожидая прибытия. Холодная чикагская ночь... Тишину мрачных улиц нарушал ревящий двигатель автомобиля. Очертания города были едва различимы сквозь затонированные стекла. — Расслабьтесь, — Стефан басил с хрипотцой, будто бы пытаясь ослабить колкое напряжение в салоне, а его равнодушный, с нотами раздражения голос контрастировал с блюзом, играющим из динамиков небольшого радио. — Вас, в конце концов, не на расстрел ведут. Никто и не заметил, как здания за окошками сменились полями пригородов Чикаго. Вся красота ночи смазывалась тонировкой, превращаясь в один большой тёмно-синий холст. — Хотя от спокойной встречи до расстрела там один шаг, — добавляет водитель, только стоит мелодии достигнуть финального такта. — А Вы сегодня разговорчивый, Мистер "С"! — Билли широко улыбнулся, как фермерский парниша. — Раз такой шанс, то может поделитесь Вашей поездкой в Нью-Йорк? — А Вы бывали в Нью-Йорке? — Фредди и сам не заметил, как вопрос вылетел из уст. Он поймал на себе несколько нервных взглядов коллег, но изобразил на морде всю свою решимость, невозмутимо сложив руки на груди. Что, собственно, вызвало у водителя лишь сдавленную усмешку, явно поколебавшую уверенность певца. — Атмосфера в Нью-Йорке, как хороший эспрессо, — Стефан расслабленно откинулся на спинку сидения, не обделяя дорогу внимательным охотничьим взглядом, — бодрит, но со временем травит сердце, словно самый настоящий яд. — В кафешки, я так подозреваю, Вы не заглядывали? — Фредди, прищурившись, пытался разглядеть водителя в небольшом зеркале. — Заглядывал. По работе. Зрелище жалкое, я скажу, хотя они бесспорно забавно сражаются за хлеб в этой безумной суете. Была там одна... — заяц вовремя осёкся, изобразив интонацией завершение предложения. Он хмыкнул и вдавил педаль газа в самый пол. Оживлённый беседой Билли встрепенулся и наклонился вперёд, ближе к банде. — Мистер "Ф" сказал, что мы будем иметь дело с Циркачами! Последовала пауза. Члены банды взбудоражились подобной новостью, но никто ничего не сказал, лишь кто-то переглянулся между собой, что-то пробормотал себе под нос. — Билли, ты сейчас серьёзно? — переспросил Бонни, нервно пересчитывая пальцы, стучащие по коленям. — Они же даже не имеют собственной крыши над головой, лишь топчутся по крупным городам, словно цыгане, ей богу. — Бонни! Что за отношение к Циркачам? Это не отменяет факта, что они также имеют огромные связи, как и наша семья. Наверняка, Фре... Кхм... Мистер "Ф" решил заиметь дело с их семьёй не просто так. — Ну-ну, это всё равно странно, почему именно с ними, ведь ранее у нас не было никаких связей, да и связывает нас с Циркачами только сестра Билли, — облокотившись локтём об колено, положив ладонь на щёку, Брэндон отвёл свой взгляд от окна и озарил своими очами салон лимузина. — Если так подумать, то с какой кстати Мистеру "Ф" заключать вообще с кем-либо деловые договоры, будто у нас и так мало связей в Чикаго, и раз он просит начать какие-то договоры с крупной бездомной семейкой, то дела наши совсем плохи, — Брендон вновь отвёл свой взгляд, в этот раз смотря в сторону водителя. — Какие вы нудные! — Билли недовольно сложил руки на груди. — И как же вы плохо проинформированы, — Стефан продолжал хранить на лице отстраненность, хотя в голосе раздражение чувствовалось отчетливее. — В отличие от вашей шайки музыкантов, Циркачи — мастера своего дела. Упускать возможность наладить с ними отношения — идиотизм в чистом виде. И вы должны понимать, если Босс налаживает с кем-то связи, то это далеко не крайняя необходимость и происходит в порядке вещей. Или вам чем-то не нравится решение Босса? Напряжение, которое должно было исчезнуть вследствие образовавшейся беседы, наоборот окрепло. Даже переглянуться с соседями было сложно из-за некоего сковывающего чувства. Виртуозно-весело играл на саксофоне Луи Армстронг, чья музыка, крутившаяся по радио, со временем глушилась помехами, явно намекая, что машина все дальше и дальше от города. И это веселье было так неуместно, но все равно дополняло эту напряженную атмосферу! Заодно из-за нервозности исказилось восприятие времени, и эти жалкие секунды тянулись минутами, до тех пор пока водитель не добавил той важной фразы, которая сразу сняла это поганое окоченение: — То-то же. Брэндон умолк и, оглянувшись на товарищей в салоне, получил лишь неодобрительные взгляды, поняв, что ему стоило молчать, ощутив укор вины, и лишь опять обернулся к окну, просматривая мутные тёмно-синие силуэты холмов и облаков, которые начали слегка растягиваться и рвать сероватое полотно в небе, показывая за собой далёкие блеклые точки звёзд. Тишина лишь вновь погубила расслабленную атмосферу, а пытаться вновь её вернуть никто не осмеливался, считая не допустимым сотворить данную ситуацию ещё пуще. Билли смотрел то на Брэндона, глядевшего в окно, наклонившись лбом об стелко, то на Бонни, нервно просматривающего время каждые пять-десять минут, будто оно ускорится, или же наоборот, но он не пробовал вновь завязать разговор, ведь понимал, что ни у кого нет желания уже болтать о чём-либо: все сейчас думают о своём, но всё же очевидно, что все они переживали за сегодняшнюю встречу. Однако, подняв свою голову, Мангл впервые за всё время в лимузине начала разговор: — Билли, скажи, а тебе Мистер "Ф" или Мистер "С" не говорили, по какой причине будет проходить встреча с Циркачами? — Мангл, ты действительно глупа, — вдруг пробормотал под себя Бонни, сидящий напротив лисицы. — Что? С чего вдруг? — слегка подняв тон, ответила. — Почему вдруг ты начал... — Спрашивать сейчас о подобном лишнее: я не хочу выглядеть сейчас ещё более нелепо, как минуты две назад. — Ну, ты уже проявил себя при словах Билли, так что ты тут единственный, кто выглядит нелепо, и не надо затыкать мне рот, когда я пытаюсь спросить о важных вещах, а не верещать о том, что наша встреча с какими-то, как ты сказал? Цыганами, да? — Я говорю, что стоит заткнуться, а ты и этого не поняла! Как ты можешь говорить о серьёзных вещах, если не воспринимаешь всё происходящее, как должное? — Хватит, — Чика вновь влезла в разговор, но её тон звучал более серьёзно и злобно. — Прекратите нести чушь и просто тихо сидите. Покажите себя с лучшей стороны, а не свои отрицательные особенности, — закончив, она повернулась к белой лисице. — Мангл, я понимаю, что тебе интересно и твоё желание принять хоть какую-то роль в диалоге, но нам действительно стоит посидеть тихо до конца пути, да и по ходу дела уже узнаем и о происходящем... — пренебрежительно обернувшись, Чика нахмурила слегка брови, а после обратилась и к зайцу. — А тебе надо научиться хоть иногда промолчать: не всегда ты должен быть в бочке затычкой. Имей капельку терпения, не стоит быть настолько прямолинейным и говорить всё, что взбрело в голову. Ты ведь не глупый, верно? Двое замолчали, пытаясь опровергнуть слова, но не смогли вымолвить ничего, и лишь вновь замолчали, извинившись перед всеми. Чика украдкой посмотрела на Фредди, который ей благодарно кивнул, отчего она слегка покраснела, но в тот же миг стала думать о своём, смотря в никуда. Стефан раздражённо вздохнул. — Раскричались, как малолетние, — недовольно бубнит заяц. — именно поэтому в приоритете Циркачи, а не ваша шайка. Тем более если вы и так же себя вести будете, то у них с вами разговор будет короткий. Хотя, вы, может, хоть чему-то у них научитесь. Совершенно внезапно по радио наперебой с помехами начинает играть озорная мелодия, под стать великолепным оркестрам Бенни Гудмена и Гленна Миллера. И так же внезапно Стефан накреняет руль влево, аж слышно, с каким визгом шины трутся о дорогу, противясь резкому повороту. И всех членов банды в машине толкает вправо. Машина выровнялась, а Фредди до сих пор чувствовал подступивший к горлу пульсирующий ком, словно он мог сейчас выхаркнуть собственное сердце. На всякий случай он сглотнул, решив не испытывать судьбу. Он переглянулся с остальными пассажирами и буквально в каждой паре глаз улавливал этот недавний скачок адреналина. Медведь уверенно и многозначительно кивнул, показывая, что так и надо. Лишь Теодор морщится, желая высказать всё своё негодование, но его опережает Черли, успевая в нужный момент закрыть ему рот. Она прошептала ему на ухо что-то по типу: "Хоть один раз пусть твои мозги опередят твой язык." Водитель улыбался с оскалом, и его улыбку разделял Билли, который был единственным из пассажиров, который всю эту ситуацию находил забавной. — Почти приехали, — объявляет Стефан, в то же время переставая улыбаться.***
Последние минуты поездки прошли на удивление спокойно. Перед всей бандой расположился кирпичный домик, из верхних окон которого были видны свечки в золотистых подсвечниках, тепло освещающие помещение. За углом здания виднелась кибитка, запряженная двумя лошадьми чёрными, как смола. Иногда даже казалось, что у них глаза отсвечивают бордовым, словно рубины. — Поговаривают, что Циркачи обокрали самого Дьявола ради этих кобыл, — шепчет Билли банде, да наколяет своим шёпотом атмосферу. — Именно благодаря им никто и не может понять, где они проезжают и как вообще успевают добираться до других городов. История хоть и смутно, но была похожа на правду. И всё же это просто сказки деревенских... Ведь так? Внутри здание было украшено всё теми же золотистыми подсвечниками, а на полу был красный ковёр, украшавший серый бетонный пол. — Билли, проводи наших друзей в гардероб, — Стефан произнёс фразу настолько мягко и грациозно, как это делают рабочие регистратуры в отеле. А сам он удалился в дальную дверь, к которой тянулся красный ковёр. — А Босс сильно постарался над этим местом, ай-йи. — Фокси не мог оторвать взгляд от кирпичных стен, гармонично украшенных всевозможными дубовыми гравюрами. — И простота, и роскошь! — Таков уж Мистер "Ф"! — произносит Билли, провожая банду до гардероба. — Вы уж быстрее, он просил прийти "минута в минуту"! Удивительным было, что от Циркачей не было ни следа, не считая той кибитки снаружи. Все крючки были пусты, словно никого не было в здании. Тем более всегда казалось, что от цыган должно быть много шума, но сейчас.. Подозрительно тихо. Банда быстро оставила верхнюю одежку в комнате, специально обустроенной под гардероб. Билли свистнул им и повёл в ту загадочную дверь, за которой исчез их сегодняшний водитель. Перед ними был очень длинный зал с высоким потолком, подкрепленным деревянными балками. С потолка вдоль зала свисало ровно три люстры на расстоянии четырёх метров друг от друга. Окна были закрыты красными бархатными шторами. Посреди зала почти во всю длину расположился широкий стол из тёмного дерева, по бокам расположились кресла, обитые чёрной кожей, а у дальней стены сидел их Босс. Видно было, что одет он дорого. Специально, видимо, заказал себе этот чёрный брючный костюм на сегодня, а рубашка была такой белой, казалось, что глаза начнёт щемить. У него была фиолетовая галстук-бабочка, а цилиндр болтался на крючке на стене. Позади него около стены стоял Стефан, сложив руки на груди. — Рад вас видеть. — у Фредбера была какая-то особенная, свойственная только ему интонация: холодная, равнодушная, но в то же время благосклонная и будто бы даже несколько нежная. — Присаживайтесь. Думаю, что у вас возникло много вопросов по поводу нашего сегодняшнего собрания, которое могло показаться вам совершенно спонтанным и неожиданным, и если так, то я вас пойму. Пока мы ждём наших гостей, я могу ответить на парочку ваших вопросов. — Мы тоже рады видеть вас в здравии, — начал говорить Брэндон. — Скажите, кроме Циркачей на нашей встрече будет кто-нибудь ещё присутствовать? Скажем, Маринетт или кто-либо другой? Кроме того, думаю, у Фредди появились посерьёзнее вопросы, поэтому будет более справедливо, если вы ответите на его вопросы первыми. — Спасибо, Брэндон, — Фредди прошёл вдоль стола, приобнялся с Фредбером в качестве приветствия и сел по правую сторону от него. — Почему Вы обратились к Циркачам? Неужели дело настолько сложное и крупное, что нас не хватит на его выполнение? Фредбер кивнул, расслушав оба вопроса, сцепил пальцы замком и положил их на стол, серьёзно нахмурившись. — В отличие от обычных наших занятий, наше новое дело требует строго отточенного мастерства и изворотливости, — начал Босс, серьёзно осматривая всю семью. — Не хочу вас ничем обидеть, нет, просто вам незнакома та техника, которой владеют наши гости. Однако вы тоже способны делать то, что не могут Циркачи, особенно вкупе с безызвестностью о вашем положении в семье. Считайте, что вы друг друга будете дополнять. Что касается твоего вопроса, Брэндон, то только Циркачи будут на нашем собрании, соответственно и Маринетт. Где-то вдали послышался едва уловимый хохот, который быстро прекратился и заменился уверенными, но лёгкими шагами. — А вот и они, — Фредбер расслабился в лице, устремив взгляд на дверь. Все члены семьи уселись за одной стороной стола и, услышав последние волнительные слова босса, слегка занервничали, выдавая это то постукиванием пальцев на столе или на ногах, то сжатыми кулаками, сдвинутых к коленям, то просто обычным молчанием. Дверь распахнулась с еле слышимым скрипом петель. По сторонам встали двое парней с белой, даже блестящей шерстью, давая остальным пройти вперёд. Один из них, более высокий — медведь —, был в пурпурном пиджаке и торчащей из-под неё белоснежной рубашке, слегка закрытая галстук-бабочкой цвета пиджака, с тёмным цилиндром с короткой лиловой лентой и гладкими изящными штанами; улыбка, показывающая на свет ряд белоснежных клыков, была у него единственного, когда все остальные зашедшие имели лишь серьёзную мимику лица. Второй — лис — встал по другую сторону прохода, скрестил руки с засучёнными рукавами по локоть за спину, показывая давно затянутые шрамы на запястьях; на лице хмурое выражение: коралловые брови были приподняты ко лбу, но взгляд выражал совершенно ничего, поэтому невозможно сказать, что он чувствует. За двумя парнями с прохода, освещённого настенными тусклыми лампами и несущий запах лакированной древесины, вышла невысокая женщина в пышном красном платье с широкими рукавами и белыми узорами на нём; рыжеватые волосы были собраны в два длинных закрученных хвоста, переливающиеся в огненный и янтарный оттенки от света люстр и ламп и тени, а на лице было минимум макияжа: красные румяны, губы, синеватые тени. Видимо, это и есть главарь Циркачей. Позади неё шла другая, высокая, изящная женщина с собранными в пучок фиолетовыми с переливом в синий волосами. Одетая в платье с большим вырезом в груди, она показывала своё не менее изящное тело; с макияжем она также постаралась. После них сзади шли двое парней: также белый лис и серый, весь в шрамах и порезах медведь, держащие свои руки за спиной и одетые в чёрный костюм и белые рубашки. Лис слегка ухмыльнулся, слегка сблестев сиреневой помадой на губах, выпустил пару беззвучных словечков, зайдя внутрь зала, поправив на переносице свои чёрные очки, скрывающие пару глаз, а кислотно-жёлтые зрачки медведя устремились в сторону банды Фредди и, мысленно пересчитав всех их, он вновь уставил свой взгляд вперёд, в спину женщин. После взрослых шла девочка с каштановыми волосами, собранными в двое хвостиков, в платье, переливающиеся блестяще то в фиолетовый, то в лазурный цвета, а за ней на пятах двое зайчиков: брат и сестра, разнящиеся межу собой лишь окрасом и цветом глаз. Было видно, что за спинами этих трёх детей были такие же дети, слегка на вид страше или младше, хотя говорить сложно, когда на них одеты маски, но по росту было понятно, что среди них есть одна девочка и двое мальчиков подросткового возраста, но они остались снаружи, видимо, ожидая окончания собрания, и те самые более взрослые, высокие остались за старших. Двери захлопнулись, и низкая женщина начала слегка мягким и слащавым голосом: — Приветствую тебя, Фредбер. Рада видеть тебя в здравии. И вас всех остальных тоже, — усевшись за стул на другом конце стола, её подчинённые незамедлительно тоже сели, и она продолжила. — Пожалуйста, Фредбер, можешь начинать. — Премного благодарен, что ты, Беатрикс, и твоя чудесная, без преувеличения талантливая семья составляете нам сегодня компанию. — Фредбер говорил уже без тех крупинок нежности, как когда он обращался к своей семье наедине. Он просто говорил холодно, но благосклонно и уверенно. Удивительно, как он сохранял своё сознание в постоянном спокойствии. На его фоне невероятно контрастно выглядела вся семья Фазбера за столом. Циркачи напротив казались намного расслабленнее, даже выражали чуть больше эмоций, чем все люди Фредбера вместе взятые. — Сегодня две наши семьи собрались, чтобы обсудить одну невероятную, стоящую своих средств цель. Ни для кого не секрет, что вся Америка подстраивается не под Вашингтон, не под Лос-Анджелес, а под Нью-Йорк. Моя семья долго и упорно устанавливала контроль над всеми отраслями Чикаго, получая при этом ценный опыт, семья Беатрикс долгое время наращивала полезные связи по всей стране. Объединив наши усилия, мы сможем достигнуть господства в кошельке Америки — в Нью-Йорке. Не над одним кварталом, не над двумя, а над всем городом и окрестностями! Такая затея взбудоражила всех без исключения. Фредди посмотрел на своего Босса, словно ожидал услышать, будто это просто так, с пылу было сказано. Дело было действительно крупное, ведь чтобы завладеть Нью-Йорком надо для начала устранить другие семьи, нью-йоркские, а это можно было приравнивать к самоубийству. — Что вы скажете? — Фредбер устремил взгляд вперёд себя, на Беатрикс. — Дело, действительно, крупное и стоящее, думаю, если мы объединимся, если всё пройдёт по маслу, то мы заимеем крупные связи и власть. Но... — на мгновение Беатрикс взглянула в сторону своих подчинённых, но в тот же миг продолжила: — Какова перспектива нашего дела? Думаю, вы, Фредбер, уже осознали, что нам придётся как-то убрать с пути другие семьи, которые, наверняка, будут в ярости пытаться сделать что угодно, дабы наш план провалился. Мы не можем надеяться лишь на одну фортуну, если мы говорим о столь масштабном деле. У вас есть план действий? — Конечно, разъяренные нью-йоркские семьи ставят палки в колёса всем нашим планам, — Фредбер сделал едва заметный кивок, а стоявший позади него Стефан оживился, доставая из-за пазухи некоторые бумаги. — Поэтому для всей Нью-Йоркской Пятёрки мы подготовим несколько диверсий. Поначалу будем втираться в доверие. Мой товарищ Стефан уже навёл некоторые справки по поводу Пятёрки. Также нам нужно будет перевезти и обустроить наших людей в самом городе, поэтому я попросил Стефана присмотреть одно местечко. Золотистый заяц прошёлся вдоль стола и отдал бумаги Беатрикс. Там были карты, фотографии той двухэтажной кафешки с обширным подвалом и бумаги о тех малых связных, которых успел завербовать Фредбер за последнее время. Даже возможно, что именно это заняло у него два года. — И самое главное: всё должно пройти максимально тихо. И переезд, и наше заселение в той кафешке, и внедрение в семьи. — продолжил Фредбер. — Никто не должен узнать, что мы навещаем наших товарищей в Нью-Йорке. — Значит, тихо? Что же, это задача для нас "раз плюнуть", ведь с мастерством обмана и иллюзии скрытность идёт бок о бок. Пожалуй, разделю своих членов семьи на пару с вашими, чтобы эффективность скрытности и вашего плана была выше. И ещё... Я не хочу показывать пальцем или оскорблять вашу семью, но будут ли члены вашей семьи эффективны в нашем плане? В чём заключается их мастерство, в каком ремесле? Сидящая банда Фредбера молчала, будто оскорблённая, хотя и понимала, что Беатрикс лишь желает узнать их прок в этом дельце, ведь Фредбер их не зря сюда привёл, не так ли? Фредбер издал смешок, явно ожидая подобного вопроса. — Вы сами, считайте, ответили на свой вопрос, — он снова вернул себе сдержанное выражение лица, хотя слабая улыбка все равно продолжала пребывать на его морде. — Вы только что поставили под сомнение их способность сделать что-либо полезное для достижения нашей цели, а разве это не показатель их уже довольно крупной скрытности? Тем более не стоит недооценивать плоды их повседневной работы. По ним не скажешь, но каждый из них — чудесный актёр. На стороне вашей семьи физические возможности, на нашей — дипломатические и актёрские. Вы без проблем проникаете во всевозможные здания, а мы сливаемся с простыми людьми и выуживаем информацию. Даже несмотря на слова Фредбера, большая часть Циркачей продолжала смотреть на своих новых "коллег" с неким сомнением в их способностях, а их сомнения разделяла и меньшая часть семьи Фредбера. — Их уже как два года не кидали в огонь, и, возможно, они чуть растеряли хватку, — Фредбер окинул своих людей крайне серьёзным взглядом. — Но, поверьте, им нужно лишь втянуться в процесс, и всё пойдёт как по маслу. Беатрикс опустила взгляд, краем глаз посмотрев на каждого члена семьи Фредбера, после чего слегка улыбнулась, начав говорить: — Ну, раз вы так говорите о них, то можно и не переживать. Извините, что усомнилась в ваших способностях. Пожалуй, совместная работа даст нам куда больше возможностей, особенно в плане того, что мы будем дополнять друг друга не хватающими элементами, и, благодаря этому, я уверена, что мы укрепим наши связи и сможем добиться многого в нашем сотрудничестве. И... Барбара. Женщина, сидевшая рядом с ней, вытащила из сумки живописную с тонкими переливающимися узорами на контуре перьевую ручку и отдала главе Циркачей. Придвинув к себе два листа бумаги, она украдкой, подписывая в то же время, посмотрела на Фредбера. — Обсуждать тут нечего — мой ответ понятен. Фредбер, я бы хотела, чтобы наш договор стал официальным. Поэтому я соглашаюсь на наше с вами дальнейшее сотрудничество. Закончив с бумагой, она пошире улыбнулась, хоть и атмосфера серьёзная, после чего отдала её сидящей девчуле в фиолетовом платье, что быстро подбежала к золотистому медведю и передала ему бумагу. — Надеюсь, Маринетт передаст о последующих действиях, что вы поручите нам, надеемся быть полезными и действенными для вас, — сказала девчуля, слегка покраснела и убежала на своё место. Фредбер рассмотрел документ и, улыбнувшись, вытянул из внутреннего кармана пиджака черную ручку с золотыми элементами. Два одинаковых документа — по одной копии на каждую семью. — Не волнуйтесь, я прослежу за тем, чтобы вы были максимально проинформированы, — медведь расписался над чертой ниже росписи Беатрикс. — Я уверен, что наше сотрудничество будет плодовитым. Фредбер передал бумаги Стефану, а тот в свою очередь, приняв очередные документы, лишь повёл бровью, хотя, если приглядеться, он был явно доволен сделкой. Заяц прошёл вдоль стола и отдал один листок Беатрикс, а затем вновь вернулся на своё место у стены. Главари семей встали из-за стола, а за ними подтянулись их семьи. — Рад был встрече с вами, — пройдя до противоположного конца стола, Фредбер поцеловал кисть Беатрикс из соображений этикета. — Я постараюсь сообщить о наших дальнейших действиях в ближайшие дни. Банды начали покидать помещение, а Фредбер в свою очередь вернулся на своё место за столом. Как только дверь за ними всеми захлопнулась, так всё напряжение собрания как рукой сняло, но эмоциями тебе играло возбуждение от нового дела ведь, действительно, Нью-Йорк — добыча крупная. Всё столпотворение закончилось у гардероба, когда все Циркачи вновь куда-то исчезли, будто сквозь землю провалились. — Даже познакомиться с ними не успели, — Черли как-то опечаленно вздохнула, одевая своё пальто с меховым воротником. — Я вполне уверен, что возможность с ними перетереть у нас представится так скоро, что мы не успеем и глазом моргнуть, — Фокси ещё некоторое время оглядывался в поиске хоть каких-то зацепок, указывающих на недавнее пребывание здесь Циркачей, но быстро разочаровался в своей затее. Было уже заполночь, время близилось к часу ночи. В их кафешку они, скорее всего, вернутся ближе к двум часам. А ведь им ещё выходить на смену! Вся семья Фредбера толпилась у чёрного лимузина, выжидая водителя, пока холодная декабрьская ночь грозила им возможной простудой. — Что ты об этом думаешь? — Фокси с интересом оглядел Фредди, который томно смотрел в полотно ночного неба, укрытое клочьями облаков. — Думаю, как бы нам не проспать завтра, — медведь усмехнулся и вытащил сигарету из пачки. А закурив, продолжил: — Теперь наше сообщение с Нью-Йорком приобрело немного другой смысл, нежели обычное партнёрство. Там ведь другие люди. Один прокол, и мы, считай, уже решето от пуль. — А я считаю, что нам уже давно пора растрясти кости, — Фокси улыбнулся. — А то что это за плавание без штормов? Какое-то время спустя подоспел Стефан. — Садитесь, — заяц разблокировал двери, а затем открыл их, уступив сначала место банде. Потом он сам сел в машину, и они двинулись обратно в их хонки-тонк, а оттуда все уже разойдутся по домам, в ожидании следующего дня.