Часть 1
8 апреля 2020 г. в 22:17
Они стояли возле входа в столовую, совсем близко друг к другу, в полуобороте от внешнего шума. Хлопанье дверец шкафчиков, болтовня, шарканье обуви в школьном коридоре заглушали их и без того тихий разговор, и иногда приходилось почти наклонятся к уху, произнося слова.
Доминик хихикнул от очередной шутки Кристофера, а тот расплылся в улыбке, наблюдая за тем, как он слегка морщит нос, а в уголках его глаз появляются мимические морщинки.
— Хэй, дурачок, — издал смешок Уолстенхолм. — Ты снова кушал как свинка?
— Что? — приподняв брови, спросил блондин.
— У тебя снова осталась крошка. Над губой.
— Ой, — Дом принялся бездумно тереть лицо растянутым рукавом кофты. — Все?
Крис улыбнулся шире и помотал головой. Кожа на лице слегка покраснела от трения ткани, но крошка осталась нетронутой. Ховард вновь принялся тереть лицо.
— Стой, подожди, — проговорил начинающий басист.
Он поднес ладонь к его лицу и аккуратно смахнул пальцем надоедливую крошку и усмехнулся еще раз. Как забавно всегда выглядел Ховард в таких ситуациях. А крошки на его лице это не редкость. И Крису так нравилось смахивать их, касаясь мягкой, еще не тронутой бритвой кожи. Он чувствовал себя в это время таким заботливым, и ему иногда хотелось смеяться не только оттого, что блондин довольно смешно выглядел и корчил лицо, но и оттого что, боже, его Ховард такой дурачок. Он и представить не мог себя без него. Так мало времени, прошедшего с их знакомства, а уже так много они знают друг о друге, проводя каждый день вместе, и в школе и за ее пределами.
Их отношения нельзя назвать серьезными, скорее нет. Это странные чувства, зародившиеся где-то внутри не так давно. Никаких «люблю», лишь теплые объятия, и всего парочка невинных поцелуев, подкрепленных фразой «ты мне нравишься».
Кристофер мог бы наблюдать за Домиником бесчетное количество времени, вглядываясь в его смеющиеся яркие глаза, на его широкую улыбку, на то, как его изящные пальцы барабанщика смахивают со лба и заправляют за ухо длинные светлые пряди упавших волос. Он и сейчас буквально таял, когда заметил на щеках блондина легкий румянец, и как тот, хоть ему и не привыкать, слегка смущенно опустил голову. И этот момент бы ничего не испортило…
— Черт, — выругался Крис. — Я забыл учебник в кабинете математики. Нужно забрать. Я сейчас, подожди меня.
— С тобой сходить? — поинтересовался Дом, но Уолстенхолм уже на несколько шагов отошел от него.
— Нет, не нужно, спасибо. Я быстро.
И он буквально побежал, тут же скрывшись в толпе учеников. Доминик чуть отошел от стены. Он краем глаза заметил, что лежавший в кармане сложенный вчетверо листок бумаги упал на пол, и немного присев, нагнулся за ним. В этот момент что-то ударило его под зад, и потеряв равновесие, он начал падать, выставив руки вперед. Он еще не успел обернуться как услышал противный смех. Опять они. Блондин повернул голову. В коридоре стало заметно тише и большая часть учеников остановилась поглазеть на то, что происходит, и на то, что будет дальше.
А Доминик знал, что будет. Прекрасно знал, ведь это уже случалось не единожды.
Он бросил гневный взгляд на троих парней, которые стояли позади него и громко смеялись. Он приподнялся и снова потянулся за листочком, но его опередил один из обидчиков, подхватив бумажку с пола прям перед его носом.
— Отдай, — прошипел блондин.
— Что? Ты слишком низко, Ховард. Мы тебя не слышим! — заржал парень повыше.
Дом поднялся на ноги и отряхнув ладонями коленки, протянул руку, чтобы ему отдали лист.
— Верните мне то, что взяли, — он старался держать себя, хотя сквозь его притворно спокойный голос слышалась обида. — Сейчас же.
— А то, что? Побежишь жаловаться своему кудрявому дружку? — проговорил второй. — Или, вернее сказать, парню?
Они вновь противно заржали, как гиены, и Дом нахмурил брови. Издевки он терпел уже довольно долго. Кажется, начиная с того момента, как решил отрастить волосы.
Ты что, забыл что такое ножницы и бритва?
Выглядишь как придурок.
Собери патлы, девчонка!
Он сжал руки в кулаки. В горле встал ком.
После того, как он начал общаться с Крисом, эти издевки не закончились. Все так же его ловили после окончания уроков или на перемене в коридоре, бросая в его сторону глупые шутки, и иногда прижимая к стене за школой, пару раз били по ногам или в живот. Он не говорил Крису, нет. Доминик не хотел жаловаться. Он все так же терпел это, только вот… эти издевательства переросли в другое русло. Теперь его дразнили не только за длинные волосы.
— Что там, в этой бумажке? — спросил один из них, самый главный. — Любовная записочка для Уолстенхолма, да, педик? Открывай, посмотрим.
Дом попытался вырвать листочек с чужих рук, но у него ничего не получилось. «Главарь» поймал его за руки, скрещивая их за его спиной. Блондин начал сопротивляться, но бесполезно. Крепкие руки держали сильной хваткой.
— Так что там? — спросил тот снова, когда парень, держащий листок, развернул его полностью и с недоумением всматривался в содержимое. — Настолько все слащаво и по-пидорски, что даже прочесть не можешь?
В коридоре раздался громкий смех. На глаза Ховарду поступили слезы, а ком в горле стал больше, и ему почти нечем было дышать. Он дернулся, и снова бесполезно, сделав больнее лишь себе.
— Просто… — блондин сделал шаг вперед, но тут же вернулся обратно. — Просто отдай мне этот чертов листок! Там нет ничего интересного!
— Говори уже, — рявкнул «главарь».
— Но… — парень протянул тому мятую бумагу. — Там просто какие-то символы непонятные.
«Главарь» отпустил Дома, и тот, по инерции, сделал пару шагов вперед, спотыкаясь об свою же ногу. Он принял листочек и повертел его в руках.
— Что за хрень?
— Это барабанная партия, придурок, — ломано проговорил Доминик. — Я говорил, там ничего интересного.
— Тогда, раз ничего интересного, он тебе не нужен? — он обхватил пальцами листок с двух сторон и натянул его.
— Нет! Не смей! — сквозь уже полившиеся из глаз слезы, прокричал барабанщик. — Отдай мне его!
Но было поздно. Две половинки листа плавно, покачиваясь, упали на пол, а по коридору вновь прошла волна смеха.
— Идиот! — кричал Ховард.
— Замолчи, педик! — один из них замахнулся на него, и уже было почти влепил ему по плечу, как его остановил чей-то голос.
— Что происходит? — Прорываясь через толпу зевак, Крис быстрым шагом направился к троим парням, окружившим Дома. — Что вы делаете?
— Крис, — всхлипнул Ховард, мотая головой. — Ни… чего, все нормально.
— Я спрашиваю, что происходит? — он был чуть ниже «главаря», но это не помешало ему рывком прижать обидчика к шкафчику, ударяя того головой об металлическую дверцу.
В коридоре повисла тишина. Никто не смеялся, слышны были только тихие редкие перешептывания и тяжелое дыхание самого Уолстенхолма. Он, сжав зубы, буквально испепелял взглядом каждого и мысленно проклинал себя за то, что оставил Доминика одного. Он слегка ослабил хватку, хотел подойти к блондину и увести его, чтобы узнать что случилось и успокоить, но услышал приглушенный топот. Ховард, неуклюже спотыкаясь, убегал прочь по коридору и выбежал на улицу, хлопнув входной дверью. Сильно дернув «главаря» за воротник рубашки, он сквозь зубы прошипел что-то ему на ухо и, подбирая с пола разорванный пополам листок, бросился вслед за барабанщиком. За его спиной снова послышались перешептывания, но уже громче, и когда он закрывал за собой дверь, до него донеслись смешки. Но это сейчас не имело значения. Он разберется с каждым этим придурком чуть позже, а сейчас его главной целью было отыскать Ховарда. Он быстрым шагом прошелся вдоль здания школы, заглядывая в каждый проём и за каждую клумбу, и наконец он заметил маленькую сотрясающуюся фигурку со спутанными светлыми волосами. Уолстенхолм замедлил шаг, аккуратно переступая через его рюкзак и спускаясь по стене на землю рядом. Он повернул голову в его сторону, положил свою ладонь на его и чуть крепче, чем следовало бы, сжал ее.
— Это уже не в первый раз, так? — стараясь не давить на блондина, спросил он.
В ответ Доминик кивнул головой, после чего еще раз всхлипнул.
— Ты бы мог…
— Рассказать тебе? — барабанщик не дал ему договорить, уже заранее зная то, что тот скажет. — Побежать и пожаловаться как девчонка? Ну и что бы было дальше? Они бы прибавили это к уже имеющимся «причинам» и продолжили бы издевательства!
— Я бы не позволил им, — твердо проговорил Крис, сжимая тонкую ладонь крепче и заглядывая в серо-зеленые заплаканные глаза.
Доминик лишь усмехнулся, наклонив голову. Запястья неприятно горели, и он буквально до сих пор ощущал эти схватившие его мерзкие лапы.
— Они тебя били? Что они тебе говорили? — поток вопросов, а у Доминика снова ком в горле и нечем дышать. — Что эти подонки делали? Тебе больно?
Блондин то кивал, то мотал головой. Из глаз снова потекли слезы, и он до боли прикусил нижнюю губу. Высвободив свою ладонь из-под ладони Криса, он поднялся и сел на колени, совсем близко к нему, лицом к лицу. Уже не в силах сдерживаться, блондин уткнулся лицом в плечо басиста, а пальцы его сжали плотную ткань толстовки. Он почувствовал как теплые ладони касаются его волос, как они аккуратно и заботливо откидывают прилипшие пряди назад, и как эти же самые ладони перемещаются к нему на спину, крепко прижимая к себе. Его плечи сотрясаются от каждого всхлипа, а Крис что-то ласково шепчет ему на ухо, пытаясь его успокоить. Он чувствует как тот зарывается носом в его волосы, и глубоко вдыхает, с выдохом прижимая его крепче, ближе, сильнее. Доминик пытается успокоиться, но это у него плохо удается. Его начинает дергать, дышать становится трудно, глаза уже болят, а слезы все не кончаются. Кристофер ослабляет хватку, перестает прижимать к себе Ховарда, и слегка отстраняется. Его ладони обхватывают мокрые щеки, и он смотрит прямо в покрасневшие глаза.
— Дом, — начинает он. — Просто знай, что я тебя очень люблю.
И он почти впивается в его губы, притягивая его лицо к своему. Отстраняясь буквально на пару миллиметров, он делает глубокий вдох и дает время отдышаться Доминику, и тут же вновь целует его, совсем по-другому, не так как до этого. Это было уже не невинное легкое взаимодействие, где губы едва соприкасались. Это был настойчивый, полный импульсивности поцелуй, который можно было назвать их первым.
Ховард почти задыхался. Как бы он не хотел этого, ему пришлось отстраниться от парня, и сделать несколько глубоких вдохов и выдохов через рот. Несмотря на то, что на улице было весьма прохладно, и на нем была только тонкая рубашка на несколько размеров больше, он весь горел. Он не чувствовал холода, его щеки пылали, и было такое ощущение, что у него начался жар. Но причиною тому была совсем не простуда.
Крис полез в карман джинс за платочком, но вместо него выудил две половины смятого листочка.
— Ты… — блондин вытер щеку рукавом. — Забрал мой листочек.
— Да, — кивнул Уолстенхолм, складывая половинки вместе и засовывая их в кармашек на рубашке Доминика. — Я знаю как много времени ты потратил на составление.
— Крис, — Ховард усмехнулся и шмыгнул носом. — С… спасибо тебе.
— За что это? — пустой вопрос, ответа на который он и не ожидал. — Давай лучше пойдем ко мне. Тебе нужно умыться и согреться.
Доминик лишь молча кивнул в ответ.
Крис поднялся с земли, и закинув на плечо свой рюкзак и рюкзак Дома, помог подняться на ноги и самому Ховарду.
— А чай будет? — улыбнувшись, спросил блондин.
— Естественно, — усмехнулся Крис, притягивая того к себе за плечо.
Они вышли со школьного двора и направились в сторону улицы, где жил Кристофер.
Доминик теперь знал, что он не будет ничего скрывать от него. Что сейчас они придут, переступят порог его уютного дома, и что за чашечкой чая с лимоном или малиной, он расскажет ему о всем, что его волнует, и конечно же попросит еще поцелуй. Такой же крепкий, такой же горячий, как сегодня за школой.