Я переверну этот мир

Приглушенный стук каблуков заполнял пространство вокруг. Феникс, не спеша, двигалась за Марком. Нужно заговорить, но… Можно ли ему доверять? Нельзя, определенно нельзя. Но он — единственный, кто не расскажет. Марку это просто не нужно. — Послушай, Марк, — нарушила молчание Луна. — Чего тебе? — Ляхтич явно был не в настроении разговаривать. Луна оскалилась, оголяя свои белые зубы, ещё издалека заметив, как три фигуры остановились возле книжного шкафа. Василиса, Фэшиар и Ник. — Я буду тебе помогать, — тихо начала Луна, — тебе ведь нужна моя помощь? — заговорщически прошептала она, кидая красноречивый взгляд. Парень задумчиво отвел взгляд. А после, нахмурившись спросил: — Зачем это тебе? — Я знала, что ты спросишь, — улыбнулась Луна. — Просто не мешай мне. И получишь нужную информацию — Хорошо. Тогда скажи, кто станет временем. — усмехнулся пепельноволосый. — Что? — взорвалась девушка. — Я тебе что, великая волшебница Изумрудного города? К тому же, если б мы знали такие вещи, будущее бы изменилось из-за наших действий! Поэтому это знание ничего тебе не даст. — Ладно, не кипятись. Он уже хотел задать следующий вопрос, но тут же замолк, остановившись рядом с ребятами. — Если бы ты действительно была часовщицей, — снисходительно проговорил Фэш, — то увидела бы, сколько же здесь в пространстве букв, слов и цифр… Иногда мелькают целые ленты фраз. Лазурная зала — это особенное место, источник большой жизненной силы, где оживают вещи и предметы… Некоторым книгам более двух тысяч лет, и все они стремятся рассказать свою историю. Луна раздраженно закатила глаза, радуясь, что он, наконец-то, заткнется. Девочка остановилась, тут же нацепляя фальшивые эмоции на лицо. Василису и Фэша обязательно нужно расположить к себе. — Вот и опять встретились, фейра, — раздался тихий и донельзя нахальный голос Ляхтича рядом. Василиса оторвала взгляд от бесконечного потолка и зло уставилась на насмешливое лицо пепельноволосого. Правда, злость в ее взгляде мешалась со страхом. — Ты что забыл здесь? — Голубые глаза Фэша презрительно и настороженно сверкнули. Луна тихо подбежала к Василисе, встревоженно вглядываясь в личико знакомой. — Не твое дело, Драгоций. — Губы Марка расплылись в ухмылке. — Скажу лишь — твоего дружка ремесленника ждет большой сюрприз… — Василиса, с тобой всё хорошо? — не обращая внимания на мальчишек, спросила Луна — Всё… Всё хорошо, — девочка действительно была поражена поведением знакомой. Вчера она вела себя совсем по-другому. — Ага, значит, никакая опасность тебе и не грозила! — презрительно процедил Фэш. — Вон как встречают. — Тебе грозила опасность дома? — обеспокоенно продолжила девочка. — Ох, прости, я об этом ничего не знала. Но почему ты мне не сказала, я бы помогла. А ты пошла с незнакомыми людьми. — Ты посмотри, они еще нам доверять не будут, — прыснул Драгоций. — Это мы не должны вам верить. — Но я не могу доверять, ничего не зная о человеке. А с тобой я ещё незнакома. Девушка посмотрела на мальчишку, и взгляды их, наконец, встретились. Парень тут же отдернул себя, покрываясь небольшим румянцем. Часовщица, довольствующаяся результатом, тоже отвела взгляд. — Луна Феникс, — спохватилась девочка, протягивая руку светловолосому. — Ник Лазарев. Мальчишка пожал руку новой знакомой, не обращая на всё ещё укоризненный взгляд Фэша. — Фэшиар Драгоций, — буркнул мальчишка, отворачиваясь в тщетных попытках обрубить зрительный контакт. — Нам поручено встретить вас и провести на заседание РадоСвета. — Марк сощурился. — По приказу господина Мандигора. Вас ждут в Лазоре. — Так ты на побегушках у высокого часовщика? — не унимался Фэш. — У Мандигора? Или нет, дай-ка угадаю… наверняка у госпожи Мортиновой! Марк на секунду замер и резко повернулся в сторону Фэша. — Тебе не дает покоя моя победа, Драгоций? — свистящим шепотом произнес он. — Что я, а не ты… — Не сейчас, и уж тем более не здесь. — четко и в этот раз серьёзно отчеканила Луна. — Ты права, — медленно произнес Марк и снова обратился к недругу. — После продолжим… — Как-нибудь, — процедил Фэш. — Я пойду в конце, — тихо, чтобы никто кроме Марка не услышал, сказала Луна. — Прошу следовать за мной, — кивнув часовщице, сухо отчеканил Марк и пошел вперед быстрым шагом. Ребятам ничего не оставалось, как последовать за ним. Где-то на полпути от массивные дверей Лазурной залы Фэш несколько раз подтолкнул Василису. Судя по книге он должен был прикрепить какую-то часодейную вещицу, по свойствам своим ничем не отличающуюся от подслушки на Остале. Луна, недолго думая вспомнила «жучок», что часто использовала для игр. Лёгкий взмах часовой стрелой, и излюбленная игрушка девушки уже лежит в ее руке. Да, принцип такого часодейства среброволосая поняла ещё читая книгу. Аккуратно коснувшись складки на рубашке парня, Луна оставила небольшое устройство. Со стороны было не сильно заметно, так что оставалось только надеяться, что мысли Ника и Фэша будут заняты совсем другими проблемами. Хоть бы они не заметили. — Чего тебе? — Фэш, конечно, почувствовал прикосновение и повернулся. — Скажи, это правда, что ты смог сбежать из Змиулана? — максимально восхищенно спросила девушка. — Расскажи, как там? Парень замялся. Ему, конечно, понравилось такое восхищение со стороны новой знакомой, но ещё не понятно кто она. Враг или, всё же, друг? Хотя какая разница? Гордость всё равно возьмёт верх. — Да, это правда, — важно начал парень. Однако, закончить ему не дали — Лазурная зала оказалась уже совсем рядом Как только компания прошла под небольшой аркой в огромное помещение Лазоря, громкий гул разговоров тут же прекратился. В глаза ударил такой привычный яркий свет. Он настолько сильно напоминал фонари на сценах, где часто выступала юная часовщица, что создалось ощущение, будто Луна вовсе не попадала ни на какую Эфлару, не встречала новых родителей. Но нет, всё это действительно произошло с ней. К реальности ее вернули необычные трибуны вокруг. Таких на сценах театра точно не встретишь За трибунами очевидно стояли скамейки, на которых располагались люди, входившие в состав Совета. Неожиданно зал осветился голубоватым сиянием. Теперь происходящее здесь было видно лучше. Но одна из трибун особенно резко выделялось на общем фоне: ярко белый цвет одежды людей, расположившихся в ней, резко контрастировал со всем остальным в этом зале. Прямо над ними располагалась высокая и длинная лоджия из белого дерева. Там, на стульях с высокими спинками, восседали особенные люди: на их головах сверкали серебристые или золотые обручи. Пристальные заинтересованные взгляды, обращенные к Луне, придавали ей еще большую уверенность. Это слишком сильно напоминало привычные концерты девушки. Марк, стоявший прямо перед девушкой, отвесил низкий поклон и, злорадно оглянувшись на ребят, отошел в сторону. Луна, следуя советам Нортона, тоже поклонилась и шагнула к Ляхтичу. — Как тебя зовут, девочка? — обратился к Василисе один из сидящих на трибуне. Этот мужчина из белоснежных поднялся и вышел к ним, на середину круга. Луна сразу узнала его — Мандигор. Мужчина явно нервничал: глаза его странно бегали по сторонам, а руки нервно сжимали белый жезл — такой же, как у Марка, но подлиннее да и побольше в размерах. — Василиса Огнева, — девочка ответила сразу. Люди на скамейках зашевелились, зашумели, кое-где раздались удивленные и гневные восклицание. А Марк, воспользовавшись общим недопониманием, быстро схватил Луну за руку и потащил за собой. — Господин Лазарев, вы обвиняетесь в похищении малолетней дочери господина Нортона Огнева, — сухо отчеканил Мандигор. — Ваше слово для оправдания? Луна от такого неожиданного поведения Ляхтича даже немного растерялась. Парень смог дотащить знакомую до одной из трибун, и часовщики уселись где-то в самом конце. В это время обвиняемый, сидевший на самом первом ряду среди белоснежных, его руки тоже крепко сжимали длинный белый жезл. Мужчина был смугл, и у него были такие же веселые темно-карие глаза, как у Ника. Ник что-то тихо зашептал, порываясь подойти к отцу, но тот остановил его быстрым движением. — Я первый раз вижу эту девочку! — сообщил старший Лазарев, с большим любопытством разглядывая Василису. — И я в первый раз вижу этого человека, — громко заверила Василиса. Луна скучающе вглядывалась в происходящее на суде, когда странные звуки позади привлекли её внимание. Уже довольно знакомые действия вокруг совсем не привлекали внимание, поэтому девочка тихо поднялась с места и, развернувшись, быстро подбежала к красной шторке. Ляхтич был сильно увлечен происходящим в центре зала, поэтому даже не заметил, как улизнула среброволосая. Девушка тихо отодвинула плотную ткань и заглянула внутрь небольшого помещения, чуть не столкнувшись нос к носу с молодым пареньком. Его черные короткие волосы создавали на голове лёгкий беспорядок, а глубокие голубые глаза с любопытством рассматривали девушку. На вид парню было около шестнадцати лет. По телосложению он сильно напоминал Марка: широкие плечи, скрытые плащом, и высокий рост, из-за которого незнакомцу приходилось сильно наклоняться, чтобы не стукнуться головой об потолок. На левой руке его красовался золотой браслет. На нем поблескивал черный циферблат с серебряными стрелками и цифрами — знак Школы Темночасов. — Кто ты и что здесь делаешь? — требовательно и даже как-то надменно спросила Луна. Парень усмехнулся, показывая свои ямочки, и, прикрыв голову капюшоном, развернулся. Незнакомец выпрыгнул через открытое окно и вскоре снова показался там. Низкий приятный голос юноши прозвучал настолько тихо, что Феникс еле расслышала: — Я Том, — ответил парень, взмахивая чёрными крыльями с красной каймой. «Полудух что-ли?» — тут же предположила Луна. Внезапно кто-то с силой потянул девушку за собой, усаживая ту на скамейку. Из-за резкого точка Луна еле смогла удержаться на месте. Её поймал Марк, которого, между прочим, поставили следить за юной часовщицей. — Старение! Пятьдесят лет. — Мандигор взмахнул своим белым жезлом, направляя его на отца Ника. Внезапно лицо Лазарева покрылось старыми морщинами, а волосы его начали стремительно седеть. Однако, мысли Луны были вовсе не о суде. Из головы всё не выходил таинственный незнакомец. Что ему нужно? Откуда он взялся? Столько вопросов. Но в книге безусловно не было и упоминания о нем. Тем временем Константин Лазарев окончательно состарился. Прошлые его черты лица почти не узнавались из-за старческих морщин. Многие смотрели на некогда здорового мужчину с сочувствием, дети со страхом. Лишь Нортон-старший и Елена явно наслаждались сценой, их лицо светилось злорадным довольством. — Константин Лазарев, вы пробудете в таком виде до выяснения обстоятельств по вашему делу. Вас вернут к нормальному облику, если вы окажетесь невиновны. Вы принимаете это? — Да, принимаю. — И куда теперь, Мандигор? — осведомился Лазарев. — Вас отведут домой под стражей… — Домой? — усмехнулся Лазарев. — Я уже дома. — На второй этаж Ратуши, — уточнил Мандигор. — До выяснения обстоятельств, способствующих успешному решению дела. Стражники молча встали по бокам от Лазарева, и вся троица вышла из круга. За ними поплелся бледный, как полотно, Ник. — Отец Ника ни в чем не виноват! — изо всех выкрикнула Василиса, бросаясь за ними, но Елена быстро преградила ей дорогу. — Я сама совершила переход! Луна, внимательно наблюдая за судом, тщательно пыталась отыскать глазами того темноволосого парня. Однако, в зале сидели лишь взрослые люди, часто встречались даже лица стариков. Их глаза, скрытые нависшими веками, были наполнены мудростью и какой-то тоской. Здесь не было места для молодого парня. — Господин Огнев, вы можете занять свое законное место в РадоСвете, — от мыслей девушку отвлек громкое заключение Мандигор. Нортон-старший, кивнув, гордо выпрямился. Внезапно его одежда с черной начала медленно меняться на белую. Вскоре он уже стоял в белоснежной мантии с воротничком-стойкой, глухо закрывающем горло, как и у остальных членов РадоСвета. На ногах же его остались черные остроносые туфли. Мандигор почтительно поднес белый жезл Огневу и тот принял его надменным жестом. — Я позабочусь о девочке, — произнесла Елена сладким голосом, крепкой хваткой сжимая плечи Василисы. — Она должна отдохнуть после таких ужасных, таких невероятных приключений… В замке Черновод, семейном поместье Огневых, уже приготовлена для неё Зелёная комната. — Погодите, — воскликнула темноволосая женщина, все это время хранившая угрюмое молчание, — я не видела имя девочки в списках первочасников! Неужели высокочтимый Огнев не желает обучить дочь часодейству? Рядом с среброволосой бесшумно оказалась Нелли Феникс — Пойдем, Луна, — лучезарно улыбаясь, позвала она дочку. Часовщица подошла к матери, взяв её за руку. Вокруг них вспыхнуло кольцо ярких огненных искр, закрывая их от окружающих… И они исчезли. Вскоре Луна с мамой очутилась посреди роскошного коридора. Повсюду висели золотые рамы с изящными картинами, где-то даже виднелись драгоценные камни. Канделябры и люстры тоже выглядели роскошно. А совсем рядом стояло зеркало не такое дорогое на вид, но достаточно хорошее. Нелли подтолкнула дочь вперёд, чтобы та прошла сквозь зеркало внутрь. Конечно, девочка замешкалась. Не каждый день через стекло ходить приходится. Хотя теперь всё, конечно, измениться. Наконец, собравшись с духом, Феникс двинулась вперёд. Перешагнув через зеркальную раму, Луна, наконец, осталась одна. Хотя лучше бы кто-то все же был рядом. Осознание всего происходящего пришло лишь сейчас. Раньше, наверное, просто времени на это не было. Слезы предательски потекли по щекам, оставляя мокрые дорожки на лице. Девочка скатилась вниз по стене и всхлипнула. За эти две недели она ни разу не заплакала, держалась, выплескивала всё на тренировках. На них девушка всегда забывала любые беды и обиды. С самого детства она привыкла прощать во время борьбы всех: родителей, которым плевать на собственную дочь, друзей, что предавали при любой удобной возможности. Луна, действительно, думала, что уже привыкла к безразличию матери и отца. Но это оказалось совсем не так. К этому невозможно привыкнуть. Да, услышав, как легко её отец говорил эти вещи тогда, девочка тоже никак не отреагировала. Но это было лишь назло. Она надеялась, что это заставит его почувствовать ту же боль, но опять ошиблась. Её родители в первую же неделю перестали отвечать на звонки. Она набирала номер снова и снова, но всё тщетно. Им плевать… как всегда. На самом деле, было глупо надеяться хоть на какую-то реакцию со стороны родителей. Надо бы уже привыкнуть. Хотя сдерживать эмоции всё равно нереально. Можно отложить ненадолго, но не больше. Или выплескивать в чем-то, но тогда будь готов ощутить их намного сильнее чуть позже. Как только тренировки закончились, и осталось время на простой отдых, слезы уже невозможно скрывать. Да и не от кого.