Худший сценарий

— Джилл… Валентайн стоит в тени переулка, неестественно дёргаясь и всхлипывая. Она будто не слышит своего имени. — Чёрт возьми… Карлос хватает девушку за плечи, рывком притягивает к себе… Холодный свет ещё работающих вывесок падает на кровавые разводы на одежде и теле, на будто выцветшие, ничего не видящие глаза, на мертвенно-бледную кожу, уже заметно тронутую в некоторых местах разложением — худший сценарий, который Карлос рисовал у себя в голове. Оливейра хочет рассмотреть Джилл, но боится, что увиденное выбьет землю у него из под ног окончательно. У неё нет огнестрела — наверное, она потеряла его во время взрыва в метро. На теле много укусов, особенно на руках — видимо, она защищалась врукопашную. Но что это за оружие против живых мертвецов? У неё было мало шансов. Почему-то он был уверен, что с Валентайн этого не произойдёт, не может произойти, она смогла пережить и не такое, она опытнее, чем кто-либо из оставшихся здесь, но жестокая реальность как будто со всей дури бьёт ему под дых. Ещё один человек, которого он потерял этой ночью, но эта потеря, пожалуй, врезается в сердце с особой силой. Джилл издаёт утробное рычание, но, вместо того, чтобы кинуться на мужчину, отшатывается назад, пытаясь вырваться — не получается: он держит крепко. — Ты всё ещё борешься, — по губам мужчины проскальзывает горькая усмешка. — Похоже, такую, как ты, даже Т-вирусом так просто не возьмёшь. Он не понимает, почему всё ещё так удивительно спокоен, хотя внутри всё клокочет от злобы. Он злится на своё бессилие. Ему хочется тряхнуть Джилл со всей силы, в надежде, что это приведёт её в чувства — глупый, бессмысленный порыв. Ему хочется закричать, но в горле — ком. Ему хочется разбить или сломать что-нибудь, но мышцы слабеют, тело будто свинцом наливается. Ему хочется проснуться. — Ох, Джилл, — он касается её подбородка пальцами и приподнимает девушке голову, заглядывая в белеющие зрачки глаз. — Прости меня. Больше всего он боялся не успеть. Столько раз за это время они приходили друг другу на помощь чуть ли не в последние секунды, и каждый раз сердце ёкало от мысли: "А что если секундой позже? Минутой? Часом?". Оливейра не суеверный человек, но сейчас ему хочется убить себя за те мысли. Он опоздал, и опоздал так, что уже ничего не поделать. Карлос борется с желанием прижать Джилл к себе. Сейчас он, определённо, ощущает себя самым дерьмовым и бесполезным напарником на планете. В голову лезут, мысли, напоминающие клишированные фразочки из фильмов, по типу: "Почему она, а не я?", "лучше бы меня вместо неё", "не лучше ли и мне тогда вместе с ней..." Но Карлос знает: не лучше, где-то там его ждёт Тайрелл, и у них ещё много дел. Да и Джилл не простила бы — это он тоже знает, и отчитываться перед ней на том свете за свою (пусть и секундную) слабость не хочет совершенно. — К… Ка..рлос... Молодой наёмник вздрагивает от неожиданности. Джилл смотрит ему в глаза как будто осознанно — настолько, насколько осознанным может быть взгляд уже мертвеющих глаз — и тянется к пистолету в его кобуре. Последний проблеск сознания в глазах — взгляд с мольбой, но мольбой требовательной, уверенной. Она хочет быстрой смерти для себя, пока у неё ещё есть хоть какие-то силы контролировать себя. Ему не хочется понимать, признавать это, но разве есть выбор? Он просил бы её о том же. Рука у него слегка дрожит, когда он достаёт из кобуры пистолет и прижимает дуло к виску девушки. Глаза у неё стекленеют окончательно, лишь последний тусклый отблеск выражает какую-то эмоцию. Карлосу кажется, что это благодарность. Ему хотелось бы, чтобы это было так. «Уж лучше я, чем кто-то другой?» — мысленно подбадривает себя Оливейра. Раккун-Сити бьётся в агонии, извергая из себя пламя и мертвецов, задыхаясь в дыму и пепле. У Карлоса нет времени на жалость и раздумывания. — Не волнуйся, Джилл, — Оливейра не знает, слышит ли она его ещё, поэтому говорит это по большей части для того, чтобы придать уверенности самому себе, — они за всё ответят, обещаю. Он усилием заставляет себя спустить курок. Гремит выстрел. Не первый, и ещё далеко не последний выстрел в эту ночь.