Я тот, которому внимала Ты в полуночной тишине, Чья мысль душе твоей шептала, Чью грусть ты смутно отгадала, Чей образ видела во сне. «Демон», Ю.М. Лермонтов
Как же Кёя ненавидел эти поганые, чертовски холодные замки, в которых жили раздувшиеся от собственной важности жирные лорды. Гроусхолл был ничуть не лучше остальных, и если бы след не вёл сюда, Кёя немедленно бы вскочил на коня и помчался куда подальше. «Я так и сделаю, как только разберусь с этой сволочью». Он успокаивал себя мыслями о тех обширных итальянских полях, где они с Дино так часто мерились силами. Кёя ещё победит заносчивого итальяшку. Непременно. Кёя вспомнил последнее сражение, в котором с удовольствием сломал Дино пару рёбер (сам Кёя тогда получил перелом руки — оба вылечились зельем за одну ночь), пока лорд Кархейм и его жена рассказывали о последних новостях графства. Будто в их глуши могло произойти что-то интересное. — Мы счастливы видеть у себя племянника герцогини Аутбейн, — сказала графиня и улыбнулась Кёе. Графиня была молоденькой пустышкой со слишком светлыми, похожими на пух, волосами и большими голубыми глазами. На Кёю она смотрела с любопытством, призывно. Муж явно не особо привлекал её — грузный, седой, с двумя бородавками на крючковатом носу. Оценив обстановку, Кёя усмехнулся про себя — интересно, с кем именно милая леди трахается за спиной муженька? С сухопарым дворецким, который провёл Кёю в гостиную, или с кем-то из конюхов? Сам Кёя точно не собирался путаться с этой дамочкой. К тому же амулет не реагировал на неё или лорда — значит, демон не пытался завладеть кем-то из них. — Тётушка передавала вам пожелания доброго здравия, — отозвался Кёя. Сам он никогда не видел герцогиню Аутбейн, но Ямамото — ответственный за внешние связи братства — как-то достал письмо от неё, которое должно было подтвердить легенду Кёи в случае чего. Лорд и леди кивнули почти синхронно. — Гостите у нас, сколько вам будет угодно, — мягко улыбнулся Кархейм. Казалось, ещё немного и он похлопал бы Кёю по плечу. К счастью, до этого не дошло. Кёя сослался на усталость — почти не соврал, — и графиня велела дворецкому «проводить гостя в его комнату».***
Между ног было мокро — как и всегда, после этих мучительно-сладких снов, которые в последнее время постоянно приходили к Хром. Правда, сегодня она впервые за долгое время уснула днём и впервые помнила своё видение в таких подробностях. Мукуро, с которым раньше они только говорили, который был товарищем её детских игр, вылизывал её соски. Он поочередно вбирал розовые горошины в рот, иногда прикусывал, а потом снова ласкал, щедро смачивая её грудь слюной. Он водил пальцами по её шее, очерчивал контур губ и дарил ей поцелуи — сначала нежные, лёгкие, а потом всё более глубокие. Мукуро терзал рот Хром, а затем отстранялся и гладил её по волосам. — Будь моей Хром, милая, светлая Хром, — шептал он, опуская руку Хром к своему животу, направляя её ниже. — Я твоя, — отвечала она и понимала, что этого недостаточно, что Мукуро хочет от неё чего-то другого. Проснувшись, она мечтала о возвращении и в то же время боялась его. Мукуро был её самым близким человеком после смерти Лоры, он единственный смотрел на Хром без отвращения. В то же время иногда он казался таким таинственным и опасным, точно она вовсе его не знала. Мысли о Мукуро отдавали чем-то терпким, от них между ног всё горело ещё сильнее, чем сразу после пробуждения. Хром дошла до двери, проверила засов, а потом, вернувшись к кровати, сняла домашнее платье. Было зябко, но это только обостряло ощущения. Хром прошлась пальцами по собственному бедру, а потом погладила себя там, где хотелось сильнее всего. Она закрыла глаза и представила, что её ласкают тонкие длинные пальцы Мукуро. Так упоительно. Вот он наклоняется к ней и целует, а затем загадочно улыбается… — Госпожа, лорд велел пригласить вас к ужину. В замок приехал гость. Скрипучий голос старой Мисти, которая много лет присматривала за Хром, испортил всё блаженство. Хром с сожалением оставила мысли о Мукуро и вернулась к реальности. Ей нравились такие фантазии — они были безопасны, они полностью подчинялись ей. Мукуро молчал, не просил о большем, не ставил её перед выбором. Хром покосилась на висевшее в углу комнаты распятие и перекрестилась ещё мокрыми от собственных соков пальцами.***
Амулет обжег Кёю, как только хрупкая девушка с тёмными волосами, полностью закрывавшими её правый глаз, вошла в комнату. До этого кулон слабо теплился, а теперь взволновался не на шутку. Девушка почти попала под власть демона — в этом Кёя не сомневался. Странно, что тот ещё не поглотил её. Кёя дотронулся до амулета, чтобы тот перестал сжигать его кожу — ситуация и без того была ясна. Граф представил Кёе свою дочь — скорее всего, не от нынешней жены, — а потом они сели за стол. Хром — так её звали — не отличалась красотой или особой статью, но было в ней что-то царапающее. Весь ужин она молчала и почти не смотрела на Кёю. Это раздражало. Казалось — стоит получше вглядеться в глаза, точнее в единственный открытый глаз, Хром, и Кёя откроет все её тайны. Кёя не возражал, когда лорд и его жена оставили их с Хром наедине. Очевидно, граф так сильно хотел выдать дочь замуж, что не слишком заботился о приличиях. Хром по-прежнему пребывала в своих мыслях. Болтала с демоном? Кёя знал, что этот гад Мукуро любит втираться в доверие к своим жертвам. С Хром он наверняка поступил именно так. — У вас редко бывают гости? — спросил Кёя, понимая, что если молчание продлится ещё немного, Хром вполне может уйти в свою комнату. — Да. Девчонка явно не собиралась поддерживать разговор. Отстранённая и холодная. Совсем некрасивая. Да, совершенно. Кёя поймал себя на том, что уже несколько минут смотрит на её бледную, точно безжизненную руку обхваченную тёмно-зелёной тканью. Платье вообще как-то слишком сильно обтягивало Хром, подчёркивая насколько она хрупкая. — Я писатель, — наконец решился Кёя (это была одна из легенд, которую члены братства использовали чаще других). — Пишу книгу, собираю материал. Хром ничего не ответила, только кивнула. Раздражение начало охватывать Кёю. Любая другая девчонка уже засыпала бы его вопросами, а эта молчит и строит из себя неизвестно что. — Поможете мне? Есть какие-нибудь мрачные истории, связанные с замком? Кажется, он задал правильный вопрос. На секунду Хром утратила самообладание, по лицу её пробежала тень. — Да, здесь полно таких историй, — тихо сказала она. — Я расскажу вам, что захотите, а пока пойду, — и будто вспомнив о приличиях, добавила. — Хорошо? Кёя не возражал. Ключик подобран, а материал ему пригодится. Когда Хром ушла, он также поспешил в свою комнату, снял амулет и долго наблюдал за ним. Камень чувствовал Мукуро. Значит, скоро Кёя сможет отомстить.***
Хром уже не помнила, каково это — не быть уродиной. Она лишилась глаза в семь лет — пытаясь спустить с дерева котенка, упала и налетела на какую-то ветку. Лора назвала чудом то, что Хром не получила более серьезных ранений. Лора всегда была добра к ней, в отличие от отца и других его жён. Хром скучала по ней. Даже Мукуро не мог заменить Лору, ведь она была частью реального мира, а Мукуро — нет. Ещё Лора ничего не скрывала от неё. Такая светлая. Хром верила, что после смерти она стала ангелом, как и её мертворождённое дитя. Иногда Хром представляла, как бы всё сложилось, если бы Лора и ребёнок выжили. Иногда. Мукуро не любил этих её мыслей. Он охотно проклинал вместе с ней следующих мачех — Розу, которая сошла с ума и выбросилась из окна, и Марию. Последняя жила с отцом уже четвёртый год, но всё никак не могла родить. Хром знала, что отец сердится из-за этого — он мечтал о сыне или хотя бы о нормальной, целой дочери. От Хром он надеялся избавиться, выдав её замуж за какого-нибудь «бедного, но родовитого малого без особых претензии». «Так, значит, Хибари Кёя такой?», — спрашивала она себя в первую ночь после знакомства. Хибари не показался Хром бедным и не имеющим претензий. Он скорее походил на хищника, который разведывал обстановку. Взгляд у него был такой цепкий, пробирающий до костей. Ей даже почудилось: он знает о Мукуро, но этого, конечно, не могло быть. Да, ей нужен был Мукуро — единственный, кто понимал её, кто считал её красивой. Он пришёл к ней этой ночью, пальцем обвёл пустую глазницу. — Ты удивительная, Хром. Уйди со мной, доверься мне, — шептал он сладким, пронизывающим тело Хром голосом и снимал с неё одежду. — Скажи, что станешь моей, и нас ждёт чудесная, полная радости жизнь. — Я хочу исполнить твоё желание, — ответила Хром, приподнимаясь на локтях и любуясь его точёным телом. — Но мне страшно. Я боюсь, что ты не всё мне рассказал, Мукуро. Я ведь до сих пор толком не понимаю, кто ты. — Я тот, кто сделает тебя счастливой, милая маленькая Хром. И от этих слов, от того, что Мукуро прочерчивает дорожку из поцелуев от её груди к тому местечку между ног, которое так горит, Хром вдруг становится не по себе. В глазах Мукуро — синем и красном — плещется желание подчинить её, завладеть ею. Хром вскрикивает и просыпается, а потом долго плачет своим единственным глазом. «Мукуро больше никогда не придёт. Какая же я глупая».***
Повязку, закрывавшую правый глаз Хром, Кёя заметил на следующее утро и удивился, что не сделал этого сразу. Видно, предвкушение скорой расправы над Мукуро заслонило всё. «Дурак», — обозвал себя Кёя, которому вообще-то не полагались промахи, и во время долгой прогулки по дворцовому саду спросил у Хром, как она получила свою травму. Он знал, что девчонки не любят говорить о таком, и что тот же Дино обругал бы его за подобный вопрос, но чувствовал — Хром ответит. И не будет так уж возмущена. Интуиция никогда не подводила Кёю. Он оказался прав. Хром, конечно, вздрогнула, но не стала возмущаться, а честно рассказала, что лишилась глаза ещё в детстве. — Вот вам мрачная история, связанная с замком, — завершила она свой рассказ. — Да… И что стало с этим котёнком? Хром пожала плечами — то ли не знала, то ли не хотела говорить. Кёя ставил на последнее. Через некоторое время Кёя снова заговорил: — Мне нужна ещё одна история. Хром приподняла бровь: — Сразу? Нет, так не пойдёт. Видно, она хотела от него чего-то, но не решалась признаться. У Кёи было немного времени, а Хром сегодня не раздражала его так, как большинство людей этого мира — что казалось странным. Он поинтересовался: — Может, у тебя есть условия? В её взгляде он прочитал неподдельное удивление. — Я подумаю, — сказала она и откланялась — правда, не особо изящно. Кёя усмехнулся. Девчонка всё больше его забавляла. Он едва не рассмеялся, когда через три часа горничная передала ему записку от Хром «Хочу поиграть в догонялки». Какая же глупая. И зачем Мукуро этот ребёнок? И как можно было лишиться глаза из-за котёнка? Странная девчонка.***
Соглашение растянулось на две недели. Хром меняла страшные истории из жизни своего рода на игры — Хибари почти всегда оказывался победителем, но её это ничуть не огорчало. Она вовсе не желала быть первой, просто не хотела оставаться одна. За прошедшее время Хром научилась немного понимать его. Хибари был ироничен, казалось, он не любил никого в этом мире, но почему-то рядом с ним Хром становилось тепло. И ещё иногда он улыбался ей, пусть и называл при этом «дурочкой» и «глупышкой». Хром не обижалась — она никогда не считала себя умной. Мукуро, который всё-таки вернулся к Хром, совсем не нравилась её дружба с Хибари. — Ты должна быть только моей, маленькая Хром, а этот злой человек навлечёт на нас беду, — твердил Мукуро, прижимая Хром к себе. — Хибари не злой, — возражала Хром и отстранялась от Мукуро. Хром не нравился его тон и та настойчивость, с которой он терзал её губы. — Откажись от него, — сказал Мукуро в одну из ночей. — Ты дорога мне, Хром, поэтому я просто прошу тебя. — Если я это сделаю, то останусь одна, — робко заметила Хром. Мукуро нахмурился: — У тебя всегда буду я. — Только во сне. Он усадил её к себе на колени — легко, точно она была пушинкой. — Если ты станешь моей полностью, откажешься от всего в мире, от этого неотёсанного идиота, то я выйду в твой мир. Решайся, Хром, — Мукуро провёл пальцем по её подбородку. — И не слушай никого, кроме меня. У тебя есть только я, слышишь? — Только ты, — механически повторила она и проснулась. Ветер затушил огонь в камине, так что в комнате было зябко. Она поежилась и поспешила завернуться в одеяло. Сон не шёл к ней, да она и не хотела спать. На сердце у Хром было неспокойно. Мукуро появился в её жизни после смерти Лоры. Чистой, светлой Лоры, которая до своей гибели призналась Хром, что её кто-то преследует. «Меня кто-то зовёт, милая Хром, я боюсь. Очень боюсь». Все эти годы Хром не вспоминала об этом, точно не могла вспомнить, но в последние недели всё изменилось. И Мукуро… Мукуро тоже изменился. Хром обхватила себя руками, чувствуя, что сейчас расплачется. Она хотела расслабиться, снова испытать то сладостное ощущение, от которого между ног становилось так мокро, но не могла. Хром преследовали слова Мукуро — его вкрадчивый голос теперь пугал её.***
Монета покружила по столу и упала. Кёя не стал запускать её в новое путешествие. Сегодня его всё раздражало — да и не только сегодня. Простое на первый взгляд задание стало сложным — это было хуже всего. Он выслеживал Мукуро давно. Известно было, что демон жил в родовом гнезде какого-то аристократа, но периодически во снах делал вылазки, сбивая с пути глупеньких людей — чаще всего женщин. Одна из них по наущению Мукуро попыталась отравить их с Дино в маленькой лондонской таверне. Мукуро, как и все демоны, не выносил членов братства. Кёя не верил во всю эту историю с круговой порукой и братьями других охотников на нечисть не считал, но не мог простить такого мелкому гаду. Впрочем, Мукуро оказался гадом крупным и довольно изобретательным. Вот только полностью выйти в этот мир он мог — лишь слившись с душой человека, который страстно желал бы такого союза. Кёя подозревал, что Хром вполне могла захотеть подобного. Одинокая одноглазая девочка, которую отец не отправил в монастырь лишь из-за того, что не выносил «религиозной чуши». Сколько лет Мукуро обрабатывал её, совращал, питаясь болью и потерями? Когда он появился в её жизни, отозвался на безмолвный крик о помощи? Кёя не знал. Хуже всего было то, что и полностью избавиться от столь сильного демона он мог только одним способом. Если две недели назад Кёю такой вариант нисколько не смущал, теперь он сомневался. Вспоминал, как Хром ловила мяч, беспомощно вытянув вперёд слишком тонкие и бледные руки, как улыбалась его победам — и почему она никогда не злилась? , — как желала ему доброй ночи, и не хотел, чтобы эта игра пришла к финалу. «И почему тебе не всё равно, Хибари Кёя? , — спрашивал он сам себя. — Это ведь далеко не первое твоё убийство. В чём ты прокололся?».***
На клумбе с облетевшими розами Хром чертила цветок носком туфли. Хибари… Кёя шёл совсем беззвучно — как всегда, но она почувствовала его присутствие. Она так быстро привыкла к нему. — Откажись от него, — шептал Мукуро в её голове. Хром не могла понять — это лишь воспоминание о его словах или он действительно поселился в её разуме. Мог ли Мукуро сделать подобное? Ей стало не по себе, и она поправила золотистую шаль, в которую была завёрнута. «Мукуро, Мукуро… столько лет он желал мне только добра. Разве сомневаясь, я не предаю его?» — Неплохая шаль, — сказал Кёя и присел рядом с Хром. Она кивнула в знак благодарности. Почему-то Хром была уверена, что шаль ему вовсе не понравилась и вообще дело не в ней. — Мне нужно кое-что рассказать вам, — продолжил Кёя так, будто речь всё ещё шла о шали. — Я слушаю, — ответила Хром, удивившись этому «вы». Они с Кёей как-то незаметно перешли на «ты», хотя и старались соблюдать приличия при её отце и мачехе. И Кёя начал. Он говорил удивительные, пугающие вещи: назвал себя охотником за нечистью, признался, что знает о ней и Мукуро, обозвал его демоном… У Хром кружилась голова от всего этого. Ей хотелось слушать внимательно, и вместе с тем она мечтала закрыть уши, отстраниться, сделать вид, что ничего не было. Её Мукуро — понимающий, ласковый — не мог быть злым. Наверное. «Разве это не объясняет всё? Разве не отвечает твоим тайным подозрениям?», — спрашивал Хром внутренний голос. Вслух она сказала другое: — Ты мне не врёшь? Кёя пожал плечами: — Кто будет врать о таком? Он явно хотел казаться равнодушным, но Хром знала, что удивила его, хотя и не очень понимала — чем. Кёя впился в неё взглядом: — И ты не удивлена? Не думаешь, что я сошёл с ума? — Нет. Хотя всё сказанное им было странным, но Хром вполне могла поверить в это. Вот только Мукуро… — Ты уверен, что Мукуро желает мне зла? Кёя кивнул. Глаза его не сулили Мукуро пощады. — Есть ещё кое-что, — добавил он, немного подождав. — Я приехал сюда, чтобы убить Мукуро, но сделать это я смогу только, если он заберёт твое тело. Смысл слов не сразу дошёл до Хром. Она посмотрела на начерченный на клумбе цветок, потом на Кёю, снова — на свой рисунок. — То есть я… мне нужно, — Хром сглотнула. — Умереть? Страшное слово повисло между ними, накрыло двор. Хром вдруг подумала, что ужасно мало успела в своей жизни. Ей было только шестнадцать, и она никогда не покидала стен родного замка, не каталась на лошади, не целовала кого-то в реальном мире. Она шмыгнула носом и тут же устыдилась этого. Кёя молчал, потом осторожно накрыл её ладонь своей. — Я оставлю выбор за тобой, — сказал он очень тихо, так точно и сам не верил, что произносит эти слова. — Это жестоко, — всхлипнула Хром. Она вцепилась в его руку, забыв о приличиях, привлекла Кёю к себе. — Мукуро очень опасен? — спросила она шёпотом. Кёя кивнул. — Он давно просит, чтобы я стала его, — продолжила Хром шёпотом. — Он касался меня… всюду и хотел… Кёя вздрогнул: — Я знаю. Это древний и эффективный ритуал. Ты отдашься ему, и он получит не только твоё тело, но и душу. Хром вздохнула и, не совсем понимая, что и зачем делает, коснулась губ Кёи. Робко, нежно. В своих снах, в фантазиях она никогда не целовала так Мукуро. Нежно — да, но никогда не робко. Они с Мукуро принадлежали друг другу, как бы она ни хотела оспорить это, почти принадлежали. Кёя был свободен, он мог оттолкнуть её. От этого осознания становилось жутко, но и сладко одновременно. Кёя не стал отдаляться, вместо этого он придвинулся ближе к Хром и углубил поцелуй, провёл по её бедру. Она отстранилась сама, вдруг вспомнив, что их могут застукать. Хром погладила Кёю по голове — ей уже давно хотелось коснуться этих чёрных блестящих волос. — Я готова пожертвовать собой, — сказала она прерывающимся голосом. — Только… только, пожалуйста, покатай меня на лошади.***
Кёя думал, что увезти Хром из замка будет сложнее, но её отец особо не возражал. Намекнул на предстоящую женитьбу и явно не понял, почему Кёя нахмурился. Отец Хром был идиотом и ни капли не любил её. Поэтому его маленькая дочка призвала и напитала своей болью древнего демона. Правда, возможно, в этом ей невольно помог кто-то из обитателей замка — Мукуро же, в свою очередь, явно пытался заглотить столько душ, сколько мог. Липкий урод. Кёя решил не раскрывать Хром точное происхождение Мукуро. Это могло причинить ей боль, а она и без того за шестнадцать лет приняла на себя слишком много отчаяния. Маленькая девочка с простыми желаниями. Как она радовалась поездке на лошади, как обнимала Кёю сзади, прижималась к его спине и вскрикивала от удовольствия. Он невольно представил, как мог бы ласкать её тело, как вставил бы в неё сначала один палец, а потом — второй. Он бы дал ей привыкнуть, нежил бы её, и Хром начала бы просить о большем, пока наконец не оказалась на его члене — такая узкая. Кёя заскрежетал зубами. Почему всё это должно было достаться гадкому демону? Кёя резко остановил лошадь, Хром сильнее прижалась к нему. — Не бойся, — попросил он её. Их ситуация исключала всякую вежливость, стирала известные обоим законы приличия, поэтому Хром позволила Кёе снять себя с лошади, поэтому не стала задавать вопросов, когда он бросил свой плащ на траву, когда припал к губам. Кёя чувствовал — Хром хотела этого. Попыталась распустить шнуровку на спине, но не смогла, и Кёя справился сам — просто разорвал её к чертям. Он наслаждался тем, что может показать ей свою силу, тем, что она так податлива, так нежна и хрупка. — Ты нужна мне, — сказал он, когда Хром оказалась полностью голой. В лунном свете Хром была прекрасна — белое, точно мраморное тело, но такое живое, такое мягкое и упругое. Кёя снял с себя рубашку, открывая исчерченный шрамами торс, а потом вобрал в ладони маленькие груди Хром, поцеловал каждую. После этого он с удовольствием вылизал шею девушки, наслаждаясь её прерывистыми вздохами. — Я вся мокрая, — прошептала она. Как наивно, как развязно — по шеи Кёи пробежали мурашки. — Сейчас проверю. И он, как и собирался, погрузил в неё пальцы. Хром охнула, но улыбнулась. Сначала Кёя был осторожен, но вскоре сорвался — судя по звукам, Хром нравилось то, как он трахал её пальцами. Из Хром текло, и она блаженно постанывала. Кёя хотел бы знать, что именно она чувствует. Стянув штаны, он дал её полюбоваться своим членом. В свете луны Хром рассматривала его с восхищением, пальчиком дотронулась до головки, и Кёя вздрогнул — так нежно, сладко. Раньше у Кёи не было такого. Хром, видно, заметила его реакцию. Она осмелела и провела пальцем по всему члену, коснулась яиц, взяла их в ладошку и легонько сжала. — Я хочу стать твоей, — шепнула Хром. — Я теперь знаю, что это значит. Кёя не был уверен в том, что сам понимает истинное значение этих слов. Человек не может кому-то принадлежать. Демон вроде Мукуро может не понимать такой простой истины, но Кёя знает наверняка. Он вошёл в Хром медленно, двигался аккуратно, чтобы она привыкла, поняла, прочувствовала. Она охнула, даже попыталась отстраниться, но потом сказала наигранно бодро: — Всё в порядке… Кёя. Хром никогда раньше не называла его так. Хрупкая девочка, которую он брал сейчас с таким отчаянием — как жаль, что она должна умереть. Хром, Хром, Хром… Он шептал её имя, входя в неё снова и снова, играя с ней, прихватывая её соски губами. Когда Хром захотела этого, Кёя позволил ей оказаться сверху и любовался тем, как она опускается на его член — не выдерживает ритм, но старается, получает удовольствие, прикусывая губу, следит за его выражением лица. — Ты красивая, — сказал Кёя, снова подмяв Хром под себя. Ему нужна была разрядка, и он кончил, целуя её пересохшие губы, разгорячённые алые щёки, разметавшиеся волосы. Кёя лёг и прижал Хром к себе. Такая хрупкая, такая его. Испуганный зверёк, но какой страстный. Он сказал об этом Хром, и та, кажется, зарделась ещё больше. Или ему только показалось так в сиянии луны. Прежде чем Хром оделась, он убрал повязку с её пустой глазницы. Хром попыталась закрыться, но Кёя не позволил. Он хотел узнать её всю, запомнить. — Ты красивая, — повторил он, и голос прозвучал нежнее, чем он рассчитывал. В братстве иногда шутили, что у Кёи нет сердца. Возможно, это и было правдой, но не сегодня. Кёя прижал Хром к себе — желание уничтожить Мукуро боролось с другим, неведомым и пугающим. Кёя сомневался.***
По пути обратно они молчали. Хром смущало то, что платье было надето кое-как. Больше ничего. Произошедшее на поляне не казалось Хром ужасным или пугающим. Она смутно понимала — в этом есть что-то запретное, отец бы не одобрил её поведения, но всё это было пустым звуком. Бывало, что во снах или фантазиях Мукуро насаживал её на свои длинные пальцы, но реальность превзошла ожидания Хром. Немного больно — сначала когда его член только вошёл в неё, даже очень больно — но так сладко. Вот та сладость, которую она искала всё это время. Ощущение заполненности, нужности. От него перехватывало дыхание. Мысль о смерти не пугала, как и понимание, что она предала Мукуро. «Разве он не собирается убить меня?» Вслед за этой мыслью пришло внезапное глупое сомнение: «А вдруг Кёя обманул меня?». Нет. Нет. Нет. Не может быть такого. Он первым обратился к ней, когда они въехали во двор замка. Ссадив Хром с лошади, Кёя внимательно посмотрел на неё, сжал плечи девушки: — Постарайся сделать так, чтобы он не снился тебе сегодня. Ты сможешь? — Не знаю, — честно ответила Хром. Мукуро всегда приходил, когда хотел. По крайней мере, Хром была уверена в этом. Она переступила с ноги на ногу, подумав о том, как разозлится Мукуро, когда узнает обо всём. Хром прикусила губу. — Постарайся, — повторил Кёя жёстким голосом. Хром готова была поспорить, что он волновался. Неужели за неё? Кёя ничего больше не сказал. Развернулся и пошёл к замку. Хром некоторое время оставалась в конюшне. Она никогда не любила лошадей, но сейчас здесь было спокойнее, чем в её спальне. Хром присела на грязный пол всего на секунду, прислонилась к стене и не заметила, как уснула.***
Мукуро сразу нашёл Хром. Она вздрогнула, почувствовав его пальцы на своём плече. На этот раз оба они были полностью одеты, чего давно не бывало, и находились в большом зелёном саду. — Здесь красиво, — сказала Хром. — Ты ведь любишь цветы. Хром кивнула. Цветы были красивы. Не то, что она. И хотя после слов Кёи собственное уродство уже не так жгло её, Хром всё равно считала себя ужасной. Розы на этих кустах подавляли её. — Тебе что-то не нравится? — спросил Мукуро. — Цветы напоминают мне о том, какая я уродливая. И это было почти правдой. Хром посмотрела на Мукуро и безмолвно взмолилась о том, чтобы он не узнал обо всех её мыслях, обо всём произошедшем с ней. Раньше их связь радовала Хром, а теперь — ужасала. Мукуро взмахнул рукой, и цветы исчезли. — Ты такой сильный. — Это ведь сон, милая Хром. Он, кажется, действительно ни о чём не догадывался. Такой красивый — гораздо лучше всех роз в мире. Хром внимательно посмотрела в его глаза — красный и синий. Почему её раньше никогда не смущал их цвет? Нечеловеческий, слишком яркий, странный. Хром могла бы улизнуть из этого сна, пожить ещё немного, побыть с Кёей, исполнить то, о чём он просил, но Мукуро подавлял её. Она скроет от него всё, но ненадолго. Большего ей не дано. В старом замке, где погибло так много людей, произойдёт ещё одна смерть. Было ли это место проклято? «Может быть, я прокляла его?». Хром охотно поверила бы в такой расклад. Она сделала шаг к Мукуро: — Я соскучилась по тебе. Она почти не соврала. Она была практически честна и когда сказала тихое: — Я поняла, что хочу быть твоей. Хром говорила одно, а слышала другое: «Я хочу сделать что-то важное, я хочу спасти свою чёртову мачеху, которая считает меня уродкой. Я хочу победить тебя». Мукуро улыбнулся: — А что насчёт этого Хибари? — Он пытался оболгать тебя. Сказал, что ты злой демон и хочешь моей смерти. Ей показалось, а, может, Мукуро действительно на мгновение помрачнел. В любом случае это было всего лишь мгновение. Потом он вздохнул — как-то наигранно, нелепо: — Каких только небылиц не услышишь от людей. Я ведь предупреждал тебя. И он, оказавшись за спиной Хром, прижал её к себе. Хром пыталась избавиться от любых воспоминаний о Кёе, о том, как он ласкал её и как двигался в ней. Мукуро действовал иначе. Он аккуратно положил Хром на непонятно откуда взявшуюся кровать. Оба они уже были голыми, и этому, видимо, тоже не стоило удивляться. Голова Мукуро сначала оказалась на уровне коленей Хром, потом он поднялся выше. Тут Хром испугалась, что Мукуро что-нибудь заметит, поймёт, но, собравшись с силами, она прогнала этот страх. Это ведь мой сон. Только мой. И Мукуро оказался одурачен. Он с нежностью раздвинул её ноги и коснулся языком того бугорка, который Хром так любила дразнить пальцами. Хорошо, как же хорошо. Мукуро щедро дарил ей удовольствие и одновременно ритмично водил рукой по собственному члену. Хром посмотрела ему в глаза — полные желания — и вдруг осознала. Она что-то упускает. Не только она, но и Кёя. Что если она может в своём сне ровно столько же, сколько и Мукуро? Это была смелая мысль. Оформиться ей мешал язык Мукуро — он вылизывал Хром старательно, страстно, и сосредоточенность покидала её. «Попробуй, попробуй, попробуй», — просила себя Хром, борясь с собственным телом, которому так нравились ласки Мукуро. Несколько безуспешных попыток, и вместо зелёного сада они оказались в замке. Осознав, что у неё получилось, Хром охнула. Мукуро тоже заметил перемены и оторвался от своего занятия. — Захотелось сменить декорации? Голос его был нежным, почти певучим, но Хром слышала отдалённую угрозу. Ему не понравилось её самоуправство. Хром кивнула. Нужно было идти дальше, пока она чувствовала в себе силы. Сосредоточившись, Хром отбросила Мукуро от себя. Он оказался посредине залы. Хром всё ещё сидела на кровати с широко раздвинутыми ногами. Мукуро прищурился: — Так ты поверила ему, милая Хром? «Я не боюсь», — убеждала себя Хром, стараясь не паниковать. Возбуждение, подаренное ей Мукуро, вдохновляло. Хром ещё раз кивнула: — Я хочу, чтобы ты исчез. — Что? Думаешь, это так просто? — Мукуро усмехнулся. — Ты призвала меня из самых глубин Ада, дорогая Хром, ты взрастила меня своей болью, вскормила страхами, ты напитала меня отчаянием и горем всех, кто когда-либо жил здесь. Ты отдала мне эту жену твоего отца, которую так любила, — Лору, когда я попросил. Ты не сможешь прогнать меня, Хром. Никогда. И, оказавшись рядом, Мукуро схватил её за руку. Хром чувствовала, как жизнь покидает её — Мукуро высасывал её, пил её этим касанием. Хром попыталась сделать с ним то же самое. Он охнул, согнулся. — Исчезни, исчезни, исчезни, — шептала Хром, прижимая его к себе. Никогда они не были сплетены с Мукуро так тесно, как сейчас. Они истощали друг друга — Хром чувствовала, как жизнь покидает её и видела, что то же самое происходит с Мукуро. — Остановись, Хром, — шепнул Мукуро. — Ты ведь тоже умрёшь. — Ты хотел… убить меня, — слабо отозвалась она. — Я бы просто пользовался твоим телом, дорогая, и сохранил бы твоё сознание. Мы ещё можем поступить так сейчас. Соглашайся. Хром охнула, прижалась к нему ещё сильнее, вспоминая, как глубоко проникал в неё Кёя всего пару часов назад. Кёя дарил ей жизнь, а Мукуро — смерть. Важно всегда отвечать взаимностью. Приподнявшись, Хром поцеловала Мукуро. Они были одним целым. Она забирала его с собой. Он пытался сбросить её, но не мог. — Прости, — сказала Хром, обращаясь к Кёе. Ей казалось — он стоит у неё за спиной.***
На похороны Кёя не остался. Справился с задачей — значит, нужно исчезнуть. Нельзя отступать от этого правила, если хочешь остаться охотником. Он поцеловал уже остывшую Хром в лоб и снял с её пустой глазницы повязку. Маленькая отважная девочка. Он не слышал раньше, чтобы демонов побеждали те, кто их призвал, хотя Дино уже послал весть через магический огонь — ему удалось откопать парочку таких случаев в старых книгах. Кёю не волновали всякие случаи. Ему просто очень хотелось убивать. Стереть с лица земли побольше нечисти, залить землю кровью, желчью, слизью и всем, что найдётся в венах демонов, вампиров, оборотней и других тварей. Он положил глазную повязку Хром в карман плаща и отправился в путь.