Лавка «У седого арла»

Девятнадцатый день рождения у принцессы Лэйми Рианской, единственной внучки прославленного императора Павсания не задался с самого утра. Первым, что она увидела, открыв глаза, была издохшая на подушке крупная мышь, которую притащила откуда-то старая сова — любимица покойного деда, которую злопамятная половина дворца время от времени пыталась отравить, но безуспешно. Птица обладала дьявольским умом, под стать бывшему хозяину. И таким же чувством юмора. Вторым подарком оказалась записка, поданная от отца, нынешнего короля Рианы. «Немедленно спускайся в тронный зал. У меня важные новости. Ты будешь в восторге», — гласила она. Что за новости и чему предстоит восторгаться — из записки было неясно. Но почему-то первый «подарок» интуитивно вдруг показался принцессе куда менее омерзительным. И чутьё не подвело. Король восседал на троне с таким довольным видом, как будто все дамы во дворце только что дали ему… по лучшему бриллианту из своих фамильных запасов. — Возрадуйся, дочь моя. Благородный лорд Самин из рода Урумов попросил твоей руки и я согласился. Завтра состоится твоя помолвка. — без предисловий с порога объявил он. Принцесса икнула и честно попыталась возрадоваться. Вышло не очень — судя по отражению в отполированной стене, она застыла столбом, судорожно сжав кулаки, а выражением лица слишком напоминала страдающую приступом тошноты пополам с приближающимся обмороком. «Все… приехали. Сначала дед удружил со своим завещанием. Но до этого хотя бы ещё год. Теперь вот это. И уже завтра. Не отвертишься, как от коронации. Там еще есть время что-нибудь придумать». — Какая честь. И как этот муд… мой будущий супруг из рода благородных урюков хоть выглядит? — наконец отмерла она, с трудом очнувшись от свалившейся на голову «радости». — Как алмазные рудники на южных предгорьях, пятьсот породистых рыцарских коней и восемьсот сорок шесть тысяч в золоте и алмазах. — не смутившись, перечислила за отца стоящая у трона мачеха, — и это только подарок к помолвке, который не возвращается, даже если свадьба не состоится… по каким-нибудь уважительным причинам, — зачем-то уточнила она и сурово поджала губы. — У вашего высочества будут другие вопросы к Его Величеству? Вопросов у принцессы не было. Точнее были, но не те, которые уместно задавать теоретически благовоспитанной деве. Тем более — вслух. Тем более — отцу и королю. Тем более — в присутствии придворных.  — Никак нет, матушка, — по военному отчеканила она. — Передайте достопочтенному лорду, что он может идти… «К черту на рога и пусть его там…» Она запнулась, поняв, что чуть не сказала это вслух и попыталась придать голосу подобающий тон: — …готовиться к помолвке. С нетерпением буду ждать его с хлебом и солью в нашем дворце. «И в первую брачную ночь и то и другое засуну ему в… алмазные рудники!» Король величаво кивнул, будто и не ждал иного ответа, но выглядел весьма смущённым и порядком озадаченным. Даже украдкой переглянулся с невозмутимо молчащей супругой. Кажется, он сам до конца не верил, что дело обойдётся без скандала. Но принцесса с некоторых пор имела опыт поддержания лица в ситуациях, когда лицо напротив просит кирпича. — С вашего позволения, отец, я покину вас. Такие… чудесные новости нужно осмысливать в одиночестве, — вежливо закончила она, к изумлению состряпав подобие реверанса. «И не трезвой…» Через час, успешно осмыслив пару бокалов и немного успокоившись, принцесса позвала служанку и отправилась одеваться. Чтобы хоть как-то уложить в голове все это безобразие необходимо было срочно прогуляться на свежем воздуха. И уж точно делать это следовало не в дворцовом саду, где каждый желающий мог пристать с витиеватыми поздравлениями и плохо скрываемым злорадством. Не то, чтобы обычно Лэйми боялась не сдержаться, но языки у придворных были слишком острые, ситуация — хуже некуда, а ее рука, несмотря на внешнюю хрупкость в чрезвычайных обстоятельствах могла стать очень тяжелой. Никаких своих умений принцесса не стеснялась, но некоторые без крайней нужды предпочитала не демонстрировать. Должны же быть у девушки свои маленькие секреты? *** Служанка, как обычно, по пути к лесу отстала, флиртуя с кем-то из сопровождавших стражников. Его товарищи тоже предпочли общество смешливой, улыбчивой Бэйз — лицезрению пасмурного лика принцессы. Впрочем, Лэйми это ничуть не расстраивало, напротив. Хотелось побыть одной. Точнее, больше всего хотелось завыть и сбежать на край света, подальше от свалившегося на голову брачного ярма. Но для начала — хотя бы посидеть в тишине у озера, под любимым старым дубом, размышляя о превратностях судьбы. …И даже этому сегодня не суждено было сбыться. Не прошло и получаса, как рядом раздался непонятный шум и на поляну кто-то вывалился, бряцая оружием и отчаянно воняя конюшней. — Ты пойдёшь с нами, девчонка! — раздался грубый голос над ухом. — А не то кирдык тебе прям вот здесь! — весомо пригрозил другой. Вероятно, в ответ следовало завизжать и броситься, куда глаза глядят, путаясь в длинной юбке. Но принцесса лишь тяжело вздохнула. — Что, опять? — меланхолично, с ноткой обреченности только и спросила она, даже не обернувшись, — Две недели всего прошло, имей совесть. Меня во дворце узнавать скоро перестанут. Подняла голову, разглядывая компанию. Удивленно подняла бровь. — А это что ещё за убожество? Хоть бы в кого-то поприличнее превратились. Смотреть же противно. Гостей было пятеро, но выглядели все как один отвратительно — грязные, заросшие, мрачные рожи, торчащие из засаленных воротников оборванных латных курток. Лошадей и вовсе казалось, украли со скотобойни. Возможно, и не казалось, а так и было. Самые наглые, те, которые первым окликнули девушку, так и не дождавшись воплей ужаса отчего-то заметно растерялись, тупо таращась на принцессу. Ее глаза казались покрасневшими, но рыдать и молить со пощаде она все еще не спешила. — Бойко, Дудко, куда вперёд командира лезете, остолопы?! Ваше высочество, ради бога, извините, они со мной! Откуда-то сзади, запыхавшись и придерживая шлем подмышкой, протолкался ещё один, которого принцесса не заметила раньше, низенький и полноватый, похожий на лысую картофелину. Как ни странно — рыцарь, судя по виду. По крайней мере, от остальных разбойников он отличался наличием треснувшего в двух местах гербового щита, чуть менее ржавым стальным нагрудником и чуть более приятными манерами. Только сейчас принцесса проявила немного искреннего интереса к происходящему. — Так вы все не от него? А от кого тогда? — с легким удивлением спросила она. — От нужды, — застенчиво потупился рыцарь, ничего не поняв, но на всякий случай давая по шее замешкавшемуся Бойко, — Вы это… не слушайте их, принцесса. Они у нас сиротки, в детстве с печки зашиблись… неоднократно. Мы вас для выкупа похищаем. Ненадолго. Дня два всего потерпите, а? Пожалуйста! Вам не сложно, а мы до смерти безбедно жить будем, понимаете? — заискивающе тараторил он, льстиво улыбаясь. Принцесса нахмурилась, не выказывая особенного сочувствия к сирым и интеллектуально убогим, но глубоко задумалась. Помолчала, размышляя о чем-то и вдруг спокойно кивнула в ответ: — А, хуже все равно не будет… Дня два мне в самый раз. Похищайте, черт с вами. — Ээээ… а вы, Ваше высочество, точно не того… сильно сопротивляться точно сейчас не будете, говорю? — зачем-то переспросил вконец обалдевший главарь, не торопясь принимать милостиво данное разрешение. Все шло слишком не по плану. Хрупкая, невысокая девушка в белом платье совершенно не выглядела опасной, но происходящее почему-то живо напоминало о ярмарочных пьесах с плохим концом. — Прямо сейчас — не буду, — убедительно заверила его принцесса и пожала плечами, — А дальше как получится, уж извините. Так что не тратьте время, приступайте к делу, сэр рыцарь. Пока я не протрез… не передумала. *** О том, что во дворец правителя ведут несколько тайных ходов в Риане знала каждая крыса. Но только одна была достаточно продажной, чтобы выдать этот строжайший, по мнению короля, секрет, банде незадачливых искателей легкого обогащения. Не предупредив, впрочем, что ползти придется долго и местами — по осыпавшимся канализационным ходам. Когда разбойники с трудом протолкались в скрытую дверь, как оказалось — ведущую в старый погреб, чадящий факел представился им благословенным светом в конце тоннеля. Растеряв по пути браваду, остатки надежды и некоторые предметы гардероба, люди рыцаря, сбившись в кучу, нервно жались друг к другу, озираясь по сторонам. Штабелями высились ящики и кадки, громко возились где-то за ними, в дальнем углу, мыши. Больше в погребе никого не было. — И где они все… вроде и время к обеду. Может — не туда свернули? — дрогнувшим голосом предположил рыцарь, пытаясь свериться с нацарапанной на клочке пергамента картой. И уже через секунду с ужасом уверился — еще как не туда! Да и шуршали совсем не грызуны. Из-за угла внезапно появился не кто-нибудь, а сам король. Судя по помятому лицу — только что встал с постели и явно не с той ноги. В руках его величество держал небольшой бочонок, пахнущий рассолом. — Чего орете, собаки? — неласково поинтересовался он, страдальчески морщась от шибанувшего в нос амбре и не дожидаясь ответа, ткнул пальцем в испачканный нагрудник рыцаря. — К какому часу назначено? Почему приперлись в таком виде и без доклада? Поначалу порядком перепуганные внезапной близостью монаршей персоны разбойники машинально бухнулись на колени, но быстро опомнились, вскочили на ноги, подбадриваемые отеческими подзатыльниками командира. То, что король был в расстегнутом халате, без меча и без охраны, значительно придало всем отваги. Слабоумия хватало и без того. — Мы похитили принцессу! — не утруждаясь даже малейшими дипломатическими реверансами в лоб брякнул давешний Бойко Побледневший рыцарь мысленно схватился за голову, живо представляя групповое свидание с палачом, но как оказалось — волновался напрасно. — А… ну и чо? — не проявил особого интереса король, почесав бороду. — Как это — чо? Выкуп того… требуем. Пять тыщ золотых. Каждому! Иначе не вернём. — осмелел вслед за братом второй «сиротинушка», — Мы, между прочим, невинно пострадавшие от Рианской внешней политики. Бардак дома третий год, виноградники пожгли, поля потоптали, ни выпить, ни пожрать, ни по… в общем, баб красивых тоже ваши гвардейцы того. На королевском лице отобразилась сложная гамма внутренних расчетов. Поиграла оттенками бурого и синеватого на носу и сложилась наконец в короткое: — А вот хрен вам! Денег в казне нет. Но вы держитесь там. Обойдётесь без выкупа, короче, — сурово заключил он. Хлопнула дверь. В погреб, видимо обеспокоившись долгой отлучкой хозяина, проскользнул немолодой, сухонький камердинер со свечой в руке, до того привычно подслушивавший за деверью. Разбойники оторопело переглядывались, едва ли даже заметив слугу. Столько впечатлений разом в отягченных жизненными невзгодами и стальными шлемами головах просто не помещалось. — А как же принцесса? — наконец, осторожно уточнил рыцарь. Король задумался, было видно, что мыслительный процесс дается ему с явным трудом. «Да пёс ее знает» без труда читалось по его лицу. — Да чего ей сделается. Сама вернётся. — А если того… не вернётся?! — снова задиристо вылез вперёд неугомонный Бойко. Владыка и наместник Рианы пожал плечами. «Ну и пёс с ней» промелькнуло в его равнодушных, как у снулой рыбы глазах. — Вернётся. Куда она денется. Первый раз что ли. — без колебаний отмахнулся он, сделав брезгливый знак слуге, мол «убери это отсюда». …Рыцарь очнулся от ступора только ощутив чувствительный тычок. — Валите, говорю, чего встали, не до вас Его Величеству. Помолвка у них завтра с вашим лордом, наша принцесса слово дала. Стало быть — до утра вернётся. Так что не вовремя вы с этим вашим похищением. Сразу видно — пришлые, порядков наших не знаете. — настойчиво подталкивая компанию к выходу, приговаривал, качая головой, камердинер, без труда распознав беженцев с воюющего Юга. Сам был родом оттуда и потому немного сочувствовал. — В понедельник бы приходили что ли, там может ещё поверит владыка… веселый-то будет посильнее, чем давеча. Нынче это он считай трезвый ещё покуда. — посоветовал он уже у самых ворот. Рыцарь резко остановился, влетев в спину идущему впереди товарищу. — Как — в понедельник?! А сегодня тогда что? — А сегодня пятница, идиоты… Все, пошли вон отсюда, не то гвардейцев позову! — исчерпав запас жалости к землякам, строго прикрикнул камердинер, выпроваживая незваных гостей. Оказавшись за воротами, возле которых, вопреки его словам, не наблюдалось ни единого стражника, разбойники снова столпились вокруг командира, с затаенным испугом переглядывались, порядком смущенным выглядели даже нахальные «сиротинушки». — Она ведь велела… и правда, в понедельник же надо. Славно мы в том трактире вчера погуляли… или позавчера… Рыцарь с раздражением фыркнул, сосредоточенно счищая с знавшего лучшие времена нагрудника приставший мышиный помет. Прочитав за всю жизнь от корки до корки аж целых три книги, среди своих собратьев он по праву считался интеллектуальным лидером и не мог простить себе досадного просчета. — Подумаешь… ну обмишулились немного, так и что? Главное что дело-то ведь сделано. В понедельник снова придём и все будет, — с абсолютно неискренним оптимизмом заключил он, тщетно пытаясь придать лицу решительное выражение. *** В это же самое время, вдали от дворца, магистр ордена Тьмы, повелитель Забытых Пустошей, чёрный принц из страшных сказок Севера, единственный официально признанный злодей Рианы и прочая и прочая, маг пламени Атариэль рвал и метал, снова и снова вглядываясь в обсидиановый кристалл. В подернутых дымкой гранях поочередно отображалась небольшая, залитая солнечным светом из большого окна комната, аккуратная застеленная пушистым, белым покрывалом постель, стол с разбросанными книгами, небрежно прислоненный к стене магический посох из светлого дерева, на котором, как на вешалке, висела смятая кружевная сорочка. В углу комнаты высилась настежь раскрытая и судя по отломанной дверце — вообще не запиравшаяся клетка, внутри стояла миска с водой, в которой плавала пара совиных перьев. Больше кристалл упорно ничего не показывал. А точнее — никого. — Проклятье, да где же она?! — уже в третий раз раздраженно прорычал склонившийся над ним маг, стукнув кулаком по столу. Каменный стол угрожающе скрипнул, проехавшись по полу, но выдержал. Тихо стоящий позади служитель тьмы, за годы опыта совместных злодейств на своей шкуре познавший сложную натуру руководства незаметно отошёл от греха подальше. — Не могу знать, магистр. — терпеливо повторил он, привычно уклоняясь. Черный кристалл, с размаху врезавшись в стенку, рассыпался неровными осколками. Судя по всему, ответ магистра совершенно не удовлетворил. …Подобно своей стихии, возвращался в привычное равнобесие маг также быстро, как и выходил из себя. Всего через четверть часа, мимоходом слегка придушив пару других, невовремя, недостаточно быстро, а главное — ни с чем вернувшихся соратников, он в очередной раз пришёл к выводу, что хорошо сделать все плохое в наше время можно только самому. *** Уже через мгновение Атариэль стоял на запыленной, брусчатой дороге, ведущей во дворец. Впрочем, вышедшего из портала мага внутрь ожидаемо пропускать не спешили. У запертых ворот скучающе прохаживалась, опираясь на алебарды, пара гвардейцев с сумрачными, недовольными лицами. Вероятно, камердинер успел наорать на доселе шатавшихся где-то лентяев, пригрозив карами небесными и зарплатными. При виде гостя, откинувшего капюшон плаща, они встали, скрестив оружие и синхронно перекрестились, а один ещё и сплюнул себе под ноги, суеверно постучав по древку. «Господи, опять этот урод», — без труда прочитал мысли Атариэль и в глубине души немного обиделся. О том, что сказочной красотой стихия его не наделила, маг знал и давно махнул рукой, предпочитая другие методы. Но все-таки не настолько. «На себя посмотри, хомяк консервированный. У меня, по крайней мере, фигура в доспехи помещается», — мстительно подумал он, но вслух произнёс другое: — Где принцесса?! Стражники подозрительно переглянулись, но ответить соизволили. — Так это… похитили ее опять. С прогулки с нянюшкой. Маг ощутимо напрягся. Уверенный в своем могуществе, ревновал он не часто, но соперников по злодейскому ремеслу предпочитал видеть рядом исключительно в формалине. — Кто?! Стражники еще раз переглянулись.  — Известно кто — ты! — уверенно, будто сообщая, что вода — мокрая, хмыкнул тот, что стоял слева, невысокий и толстый. Атариэль нахмурился. Он очень не любил, когда его держали за идиота. — И зачем тогда я сам к вам пришёл? — с недоброй вкрадчивостью в голосе ехидно поинтересовался он. — А пёс тебя разберёт… — философски отозвался второй, повыше ростом и попышнее усами, — ты ж злодей подлый и бездушный, кто там знает твои коварные планы. — Я знаю! — заверил его маг. — И для них мне нужна принцесса. — Ну тебе нужна — ты и ищи, — равнодушно пожал плечами собеседник и захлопнул забрало. На воротах за его плечом виднелся косо прилепленный свиток с королевской печатью, на котором Атар увидел собственный портрет, намалеванный так бездарно, что ужасал гораздо сильнее оригинала. «За дерзкие похищения, жестокие убийства, и иные отвратительные всяческие мерзости бессчетные и бесчестные, проклятый богами и людьми черный маг, Атариэлем именуемый, лицом, аки змий страшенный, силами темными знаменитый, а равно самозванный захватчик Пустошей, незнамо откуда пришедший и подлые злодейства против короны ежедневно и еженощно умышляющий, разыскивается, строго мертвым. Живым не приносить, задолбали твои шуточки! Награда — тысяча монет, меч золоченый императорских кузнецов и королевская милость великая до скончания дней героя храброго. Подписано придворным чародеем Имелеем Многомудрым в году тысяча шестьсот сорок первом от начала времен», — гласил свиток. Снизу шла кривая приписка: «Ага, нашел идиотов, осел старый. Сам за тыщу монет рви жо…» Угол свитка был предусмотрительно оторван, дальше не прочесть. Слова «отвратительные» и «страшенный» некто жирно перечеркнул алой помадой, еще пара надписей мелким почерком под ними гласили: «неправда, а вот мне понравилось!» и «Котик, не верь им! Мне тоже, заходи еще, мурр». *** До лесного озера, где обычно изволила прогуливаться принцесса Лэйми, маг добрался без проблем, благо находилось оно недалёко от дворца, в чахлом перелеске, гордо именовавшимся Императорской рощей. Проблемы начались позднее. Через час бесплодных изысканий, порядком вымотавшись и ободрав в малиннике плащ, Атариэль с ненавистью к конкурентам был вынужден признать — кем бы они ни были, сработали на удивление чисто. На берегу не осталось абсолютно никаких следов развернувшейся накануне драмы — ни кружевного платка, оброненного в надежде на храброго рыцаря, ни растоптанных в драке весенних цветов, ни (к счастью!) капель крови. Не было даже свидетелей: не заламывала руки, оплакивая несчастную судьбу верная служанка, не суетились королевские гвардейцы, разыскивая принцессу, не бродил с умным видом и поисковым амулетом дряхлый придворный чародей. «Всем наплевать. Один я, как бешеная псина, ношусь тут и вынюхиваю следы девчонки. Черт знает, куда катится мир. Дожили!» — с раздражением заключил маг, пиная подвернувшуюся под ноги гнилушку. В уме, помимо этих неконструктивных мыслей, роились лишь глубоко нецензурные выражения. И одно имя, которое Атар, впрочем, относил туда же. — Ксстассиус! — наконец, отчаявшись, позвал он, сотворяя новый портал. Воздух задрожал полуденным маревом, из пустоты соткалось окно. По ту сторону, в полумраке пещеры, отобразилось нечто крупное, благородного медно-алого оттенка. Оно лежало задом к порталу и на зов никак не отреагировало, только захрапело ещё раскатистее. — Ксстассиус! — громче повторил маг, и, когда и это не помогло — в полный голос рявкнул, принюхиваясь, — Стасик, сволочь рыжая, опять с монахами нажрался?! Нечто неторопливо поднялось, расправило крылья и, заметно покачнувшись, выпрямилось, оказавшись гибким, изящным драконом с глубоко оскорбленным достоинством на морде. — Чтоб вы понимали, уважаемый магистр. Я не жру. Я дегустирую. Ученые мужи откупорили первый урожай. Там такой букет… такое послевкусие, — надменно отозвался он и презрительно сощурился, — Впрочем, вы слишком юны и грубы, чтобы понимать столь тонкие материи. В руке мага сам собой материализовался полыхающий огненный шар. Дракон попятился в сторону от портала, прикрывая нос лапой. — Эй, остынь… я, между прочим, каждый раз епископу голову там морочу, чтобы опять на тебя крестовый поход не объявили. Внушаю, что ты не долб… не злодей, а персонификация естественной изнанки Света, необходимая для устойчивой гармонии бытия. Чего тебе надо, Атар? — уже нормальным, хотя и слегка недовольным тоном, спросил он, незаметно выуживая откуда-то из угла фляжку и прихлебывая из неё. На морде разлилось блаженное выражение, а в воздухе — остро бьющий в нос аромат неведомых трав. …Через десять минут, когда маг с чувством, в лицах, проклятиях и выражениях на древнем языке рассказал не слишком преданному, но все же соратнику в тёмных делах обо всем, что произошло, солнце вошло в зенит. Где-то над головой с истошным криком захлопала крыльями сова. Дракон поморщился от ярких лучей, почесал лапой в затылке, выпуская ноздрями витиеватую струйку дыма. — То есть, все плохо? — Да. — Совсем плохо? — Угу. — Тогда вызывай козлов! — уверенно заключил он. — Каких ещё козлов?! — опешил маг. На его лице без труда читалось обещание тщательнее изучить рецепт драконьей настойки. А то мало ли, какие там травки… — Ну, этих… которые прилетают, когда все плохо. — ничуть не смутившись, задумчиво пояснил дракон. — Мне приятель рассказывал. Есть у них там волшебник, придурковатый такой… вроде тебя. Только постарше и в шляпе. Когда совсем ж… жизненный коллапс в сюжете наступает, вызывает козлов. Они все разруливают. Матерятся только, говорил, очень… на своём, козлином. — Да иди ты… дальше спать! — перебил Атариэль, — Козлов летающих тут мне только не хватало. Своих девать некуда, — раздраженно заключил он, взмахом гася портал. Визгливый фальцет короля до сих пор отдавался в ушах. …Откуда дракон выкопал тот чёрный, блестящий шар, маг не мог понять до сих пор. Сам Ксстассиус не признавался, вероятно, в очередной раз унаследовал от какого-то странствующего рыцаря, вовремя не осознавшего разницы между бесстрашием и бессмертием. Зато теперь гораздо меньше отвлекал мага от экспериментов, вечерами беседуя с сумрачной драконьей мордой по ту сторону бытия, отображавшегося в туманных глубинах артефакта. Морд, прикрыв глаза, лениво дремала, зарывшись в кучу золота, и, кажется, вполне благосклонно принимала дружбу собрата. Возможно потому, что сожрать кого-то сквозь завесу миров способа пока не видела. Неожиданно портал снова тускло засветился, из проема высунулась лапа Стасика, когтем придерживавшего край. Мелькнула сонная драконья морда. — Там это, Атар, там не козлы были. Перепутал я, слышишь? Арлы там были, арлы! — глухо прорычал он издали. Но маг пропустил ценное замечание мимо ушей, пристально разглядывая на первый взгляд ничем не примечательный дуб. В тот момент, когда он закрывал портал, вспышка осветила скрытую в тени кроны часть ствола и там едва заметно блеснуло что-то, зацепившееся за корявую, надломленную ветку. Атариэль тигром рванулся вперед, наспех прошептал заклятие, отталкиваясь от земли, высоко, как не сумел бы человек, подпрыгнул, в коротком полете подхватывая легко соскользнувший предмет и мысленно возблагодарил всех известных ему темных богов. «Браслет! Слава Мраку!» Маг сжал знакомые бусины в ладони, сосредотачиваясь, обращаясь к теням памяти. …Смутные образы заструились перед внутренним зрением. В полумраке промелькнул рыцарский нагрудник, проржавевший от времени, с полустертым гербом. Девушка, в одиночестве сидящая под деревом, обхватив руками колени и спрятав в них лицо. Чьи-то руки, обмотанные белыми тряпками и разливающие по склянкам странное, мерцающее варево. Очаг, над которым были развешаны пучки сухих трав. Тишину разрезал пронзительный птичий крик. Сова выронила из клюва тот самый браслет и тяжело взмахивая крыльями снова улетела прочь. «Птица старого императора… браслета здесь не было, она принесла его откуда-то! Но где именно он был потерян?» Разглядеть что-то еще в ускользающих тенях больше не хватало сил. Для этого был нужен иной дар. …Дракон вывалился из внезапно возникшего прямо под ним из портала кувырком, неуклюже воткнувшись носом в землю. Но тут же по кошачьи перевернулся, вскочил на лапы, осоловело вращая головой и откашливаясь дымящимся искрами. Увидел перед собой мага и скривился, как будто разом проглотил ящик лимонов. — Ну конечно, кто же ещё!!! Между прочим, я, как и вы, происхожу из весьма благородного рода и несмотря на контракт — требую к себе отношения, не как к помойной кош… — Ксстассиус, ты мне нужен. — невежливо оборвал его маг. — Драконы живут долго и видят дальше. Твоё чутьё может указать мне путь. — Да путь тебе и коготь мой указать может… средний, — фыркнув, проворчал ещё не вполне проснувшийся и пришедший в себя после шокирующего перемещения дракон, но краем глаза заметив, как потемнел взгляд мага, все же не стал искушать судьбу. Исполнительно встряхнулся, принюхиваясь к амулету. — Так, понятно… Успокойтесь, магистр, ориентир не липа, ориентир ясень, — с некоторой ностальгией протянул он, — Знаю я одно место неподалёку. Рецепт настойки как раз брал… хоррошие, помню, у него травки были. *** …Первые полчаса пути прошли в молчании, тишину нарушал только треск мешающих пройти сухих веток, которые периодически испепелял огненным клинком маг. Можно было пойти в обход по старой дороге или посулить весьма обидчивому, зато меркантильному Стасику внеочередную премию и долететь с комфортом, но легких путей Атариэль никогда не искал, предпочитая оставлять за собой выжженный след в качестве авторской подписи. — …Слушай, ну, все же — разве так делается? — где-то на полпути с сомнением в голосе возмутился вдруг Кстассиус, больше из авантюризма, чем по приказу увязавшийся следом, но в глубине души ценящий строгую консервативность старых традиций, — Дракон идёт спасать принцессу. Неправильно это как -то. Маг безразлично пожал плечами, не замедляя шаг. — Зато эффективно. Один раз дунешь — и чуда не надо… — Это да, — подумав, согласился дракон, продолжая мечтательно рассуждать, — Но все же. Вот похитил бы я ее, а мне бы золота принесли. Или хотя бы с мечами приперлись. У меня трёх моделей из последней столичной модификации не хватает. Осторожные стали, гады, со старьем таскаются… и выменять из наших не у кого, давеча ко всем летал. Никто пока два не выбил. Зато половина уже с последними, которые с золотым яблочком на рукояти, а я все с прошлогодними, серебряными, как лох какой-то, — в дрогнувшем голосе дракона послышалась неприкрытая зависть к более удачливым собратьям и искренняя обида на несправедливость бытия. — Не советую, — покачал головой маг, — Свихнёшься. В его непререкаемом тоне слышался горький личный опыт. — И все-таки золото… — не унимался с высоты дракон, медленно летящий над головой, — Слышь, а она у тебя материи в золото то уже умеет превращать? — Нет, пока только золото. В… биоразлагаемые отходы. Дракон от такого святотатства аж поперхнулся, спотыкаясь крылом о верхушку кривой сосны. — Чего?! — Золото твоё быстро закончится, говорю. Вместе с нервами. — маг вдруг остановился, указывая в сторону виднеющегося за деревьями глухого забора, — Кажется, мы дошли, — сообщил он, присмотрелся и уточнил, — До ручки. *** Ручка в заборе действительно была, большая, окованная листовой медью как и весь позеленевший от времени, но все ещё внушительный забор. А вот двери не было. Навстречу с поклонами тоже никто не вышел. Высоким во всех отношениях гостям здесь были явно не рады. Маг подождал минуту и с размаху издали двинул невидимым «кулаком» по торчащей скобе. — Пока ещё живые есть? Забор дрогнул глухо загудел и в одном месте листы слегка разошлись. Вероятно, дверь была, но наглухо запертая на какие-то хитрые потайные засовы. Изнутри промолчали, потом откуда-то сбоку, видимо из кустов, в тишине раздался драматически приглушённый полушёпот, запоздалый, как снег в июне:  — Атас, ребята!!! — Вообще-то — Атар. Но раз уж вы меня знаете, может сведём к минимуму количество трупов… хм… я хотел сказать — время переговоров? — поинтересовался маг, останавливаясь в некотором отдалении. В его левой руке бесшумно соткалось узкое пламенное лезвие, по которому с треском перескакивали алые всполохи. За спиной элегантно спланировал на землю медный дракон, зевнул, изобразив вежливый кивок и ненавязчиво улыбнулся забору во все пару сотен ослепительно белых зубов. Будучи сравнительно некрупным от природы, Ксстассиус с детства привык брать обаянием. Но за горло. За забором продолжали настороженно молчать. Маг подошёл ближе. — Вы отдадите мне принцессу, — пока ещё сдержанным, но не терпящим возражений тоном приказал он. — Смерть проклятому выродку? — как-то неуверенно сделали ответное предложение из-за стены. — Я не задал вопрос. «Твоя очередь. Жги, Стасик» Уловив мысленное распоряжение начальства, Кстассиус прицелился и на пробу дыхнул пламенем. Ворота дрогнули, помедлили пару секунд и стекли медной лужицей к рыжим лапам и чёрным сапогам. Поверх, кружась, оседал пепел — изнутри ограда была дубовой. Вероятно, травник все-таки экономил на материалах. Дракон брезгливо попятился, Атар величественно проигнорировал. Проще говоря — как обычно не заметил несущественную для себя мелочь в виде раскалённого металла под ногами. Сапоги были из выделанной драконьей кожи, которую Стасик стабильно сбрасывал пару раз в сто лет и по дружбе отдавал со скидкой. — Тттвою ж мать три раза и в бездну!.. — судорожно, но с невольным восхищением в дрожащем, нестройном возгласе хором отозвались изнутри. Впрочем, теперь это «изнутри» от снаружи уже ничем не отделялось. Голоса шли от одного из нескольких покосившихся строений, притулившихся за забором. На другом, возле двери, болталась на цепях вывеска, но название стёрли дожди и время. Из дыры в замшелой крыше тянуло дымом. Стасик внутренне приосанился, сохраняя на морде невозмутимое достоинство. «Да, матушка была бы довольна». В силу своей юности, всего-то триста тридцати трёх лет, он все ещё жаждал втайне одобрения родителей. — Вы посмели переступить мне дорогу. Вы хотели убить мою ученицу, — по прежнему не меняя тона провозгласил маг, делая ещё шаг к хижине, — За это вы умрете. Клинок в его руке разгорался все ярче и ярче. Возможно, с драконьим пламенем это сравниться не могло, но в развалюхе верно оценили свои шансы. Первым наружу выскочил низенький, суетливый рыцарь в потертом доспехе. Судя по скудному количеству железных элементов и обилию войлока — от избытка средств к существованию он не страдал. От высокого происхождения — тоже. — Обождите, магистр, стойте, — закричал он, беспорядочно размахивая руками, — Мы не собирались ее убивать!!! Слово рыцаря! И даже бить и голодом морить не собирались. В крайнем случае просто подержали бы у себя. Всего один год, не больше! И то очень аккуратно! Последнее он упомянул напрасно. В свободной руке мага, мгновенно испепелив дотла забытый браслет, который он до сих про сжимал в ладони, стремительно вспыхнул второй меч, гораздо ярче первого. Атариэль слишком явственно представил, зачем может быть нужна юная девушка банде разбойников аж на целый год… даже если «аккуратно». — Нет, нет! Вы что!!! — ещё интенсивнее замахал руками бедный во всех отношениях рыцарь, верно оценив ход мыслей мага, — Я и мои духовные братья дали обет Создателю. Мы даже не думали… даже не думали про то, что вы подумали. Просто дольше нет смысла. Через год она будет старая! «Чего?!» — в унисон с магом обалдело и очень громко подумал дракон, «Свихнулся что-ли от ужаса…» — Ей же всего 19! — Уже! Уже 19- горестно воскликнул рыцарь в ответ, — А через год будет аж целых 20, — закончил он с трагическим придыханием, — Кто тогда возьмёт замуж такую старуху?! Девчонка будет бесполезна. И нам не заплатят выкуп. За годы войны со светлыми привычный ко всякой дурости магистр темного ордена все равно немного опешил, не сумев скрыть удивление в голосе.  — Охренеть… то есть моя сот… — протянул он, но вовремя спохватился, — сохранность чуть дольше, чем тридцать, которые мне обычно дают, у вас вообще предсмертие? Удалённость от без-Дарных людей и обучение в тайном прибежище с юных лет порой подводила в самых очевидных вещах, о многих проблемах маг попросту никогда не задумывался. Тем временем из хижины опасливо выползли «духовные братья» обнищавшего рыцаря. Судя по выбитым зубам, помятым лицам, разномастной пародии на доспехи и самодельным ржавым мечам, больше напоминающим топоры — вступали в рыцарский братство и давали обеты они где-то на большой дороге под кривой осиной. — Пощадите, ваше темнейшество, ради всех богов, — бросая орудие и кланяясь как болванчики, наперебой загомонили они, указывая на развалюху с вывеской, — Все забирайте, только пощадите. И ее забирайте! Там она ваша девчонка, внутри. Так приведите ее ко мне, — приказал маг, не двигаясь с места и подозревая какую-то подлянку. Не то, чтобы он верил в людей, но, на всякий случай, судил по себе. И по Стасику. Благородные разбойники замялись, неблагородно шушукаясь между собой. — Мы не можем, — наконец отозвался рыцарь, выйдя вперёд. И, помявшись, смущенно признался, — Мы боимся… «Больше, чем меня?! Точно рехнулись…» Маг окончательно перестал понимать происходящее. Судя по удивительно умному выражению на морде дракона — тот тоже адски тупил. Разбойники молча переглядывались с глупыми, затаскивающими улыбками, переминались, исподтишка стараясь вытолкнуть вперёд ближнего своего. — Что там у вас в этом сарае?! — не выдержав, рявкнул Атариэль. Разбойники попятились, снова хватаясь за мечи. «Наивные». — Ну, это… хрень всякая, — промямлил один. — А поподробнее?! — зверея на глазах, ещё больше повысил голос маг. И уточнил, не возлагая особых надежд на интеллект собеседников, — Кроме принцессы. — Дык, это… книжки, стекляшки, порошки какие-то. Ничего особенного, — извилины «духовного брата», кажется, скрипели громче старомодных доспехов, за годы физического труда проржавев не хуже шлема, но он очень старался выжить, — Эта… лабаратония тут была у деревенского травника. Покудова он с травами своими совсем не того… дозу не рассчитал. Черти, говорят, взяли. Прям так — пришли, жетон магический с тремя рунами показали и увели под руки. А усадьба нам, значит, досталась… помощь неимущим от досточтимой королевы, значится. Она нам подарила. Усадебку вот эту самую. За службу короне. Ну мы девчонку в лаборатонию эту и упрятали. Со всеми значится удобствами, мы ж не звери. Там и почище вроде как и постель и дровишки и очаг имеются, не замёрзнет значится ночью. У дракона явственно поползли вверх брови, он силился удержать лицо, но морда сама собой сложилась в гаденькую ухмылку. — И кто туда к ней пошёл — тот уже не вышел? — язвительно поинтересовался он. Природная проницательность и двое бесхозных мечей у входа говорили Кстассиусу, что как минимум парочка из этих «духовных», наплевав на все обеты, точно не преминула бы сунуться к принцессе с похабным предложением согреться не только у огня. Атариэль молчал. До разозлённого мага стремительно доходил весь ужас ситуации. — Идиоты… — наконец устало выдохнул он. — Уж лучше бы в оружейной заперли. Хотя фехтование ей тоже неплохо давалось. Разбойники тем временем снова зашушукались между собой. — Да не то, чтобы не вышел, господин дракон… выйти-то вышел. Но быстро и не весь. А вот другой, тот не вышел, да. Выполз он, через час. Заикается очень сильно. И чёт весь зелёный, гляди, какой-то, аж светится, — наконец, опасливо пояснил рыцарь, видимо все же не рискнув не ответить дракону. Сказывалось давнее знакомство с этими фантастическими тварями и застарелые переломы, нывшие при дурной погоде. Атариэль не слушал, обойдя застывшую лужу железа он широкими шагами пересёк двор, не обращая внимания на услужливо расступившихся разбойников. — Лэйми, ты слышишь меня? — громко позвал он, подойдя к покосившемуся сараю. Внутри что-то громыхнуло, вспыхнуло синим пламенем из трубы и вновь стало тихо. На зов никто не отозвался, только в воздухе почему-то ощутимо запахло жареным. Маг принюхался. «Ворона в трубу свалилась…» И без дальнейших размышлений толкнул покосившуюся дверь, предусмотрительно уплотняя воздух перед собой в магический щит. Пускай принцесса не всегда относилась к учебе с должным рвением, маг не исключал, что некоторые фокусы она все же освоила. С порога получить в лоб огненным клинком, идентичным тому, что дрожал в руке самого Атара, ему не хотелось. …Реальность превзошла самые смелые ожидания. По уши перемазанная реагентами, единственная внучка и благородная наследница великого императора Павсания сидела на полу у огня, увлечённо помешивая бурлящий котелок медной ложкой и переодически сверяясь с ветхим фолиантом, оставшимся, вероятно, от прежнего хозяина «лаборатонии». Руки, чтобы не обжечься, она небрежно обмотала собственным подолом, оторванным от некогда белоснежного летнего платья. Вокруг рядами стояли пузырьки, уже наполненные подозрительной светящейся субстанцией. Помимо свечения субстанция весело шипела, периодически выбрасывая яркие сапфировые искорки. «Последняя молитва», двойная концентрация… нет, тройная!» -невольно восхитился маг. «На всю банду хватит». Присмотрелся опытным взглядом и поправил сам себя: «На три банды… минимум!» Принцесса, в свою очередь, подчёркнуто не обратила ни малейшего внимания на пристально вглядывающегося в полумрак гостя, продолжая копаться в рецепте и упорно делая вид, что высокая фигура в проеме служит просто органичным дополнением самобытного интерьера, ничуть не влияющим на сюжет. На раскрасневшемся лице не отразилось никаких эмоций, только обветренные губы упрямо поджались. Между тем, чёрные глаза на мгновение сверкнули кошачьей желтизной, привыкая к полумраку и неестественно напряжённые плечи мага немного расслабились. Лезвие в его руке рассыпалось искрами. «Жива… и, кажется, цела». — Здравствуй. Прости, я не сразу узнал, кто тебя похитил. Идём, Лэй… — договорить он не успел. — Никто меня не похищал! — резко перебила девушка, отворачиваясь от протянутой руки. Ее левая ладонь предупредительно вскинулась, воздух вокруг пальцев уплотнился, сгущаясь в зеленоватый всполох. Зелье, разлитое по склянкам, заискрилось сильнее, ощущая рядом энергию, необходимую для высвобождения алхимического заряда. — Я сама с ними ушла. Потому что ты тиран, Атар. И отец — тиран. Вы все только о себе думаете! — обиженно высказалась она, по прежнему не глядя на мага. Атариэль частично мог бы с этим поспорить. О девушке, которая из гадкого внешне и по натуре утёнка постепенно трансформировалась в лебедя, гадкого исключительно характером, он думал много, часто и с удовольствием. Особенно, почему-то, различные мысли на ее счёт посещали мага долгими одинокими ночами. И далеко не все из них относились к планам по магическому завоеванию мира. Но признаться в них он не согласился бы даже под пытками. — И куда ты теперь пойдёшь? — вместо этого осведомился маг, осмотрительно не делая попыток приблизиться. Девушка насупилась ещё сильнее, сердито глядя на пляшущие языки костра. В хижине было жарко, остро топорщились влажные от пота каштановые с рыжиной кудряшки, выбивающиеся из растрёпанной прически — Подальше от тебя! Куда глаза глядят!!! Сфера в ее руке ощутимо уплотнилась и заискрила сильнее. — Монастырь? Бордель? Замуж? — провокационно обрисовал патриархальные средневековые перспективы маг. — Нет, туда точно не глядят… — подумав, с сомнением помотала головой девушка, но ладонь с заклинанием не опустила. — Так возвращайся. Со мной ты сможешь достичь истинного могущества. Обрести силу древних стихий. Стать повелительницей тьмы, наконец. — продолжал соблазнять Атариэль, по прежнему протягивая девушке руку, уверенно, но все-таки осторожно. Сфера, Мерцающая недобрым зелёным светом, особой опасности для сильного мага не представляла, и все же была нестабильной, угрожая рвануть от любого чиха. Разбойников было не жаль, а вот принцессу… ну, или уже привычный, хоть и потрёпанный в кустах, но все ещё зловещий чёрный плащ, — да. — …Не, повелительницей не хочу. Мне и принцессой всегда было как-то не очень. Могущество тоже себе оставь. Вместе со своими стихиями. А вот тут мне понравилось. В общем, я решила. Хочу открыть свою алхимическую лавку, — после недолгих раздумий заявила девушка, наконец рассеивая магическую сферу, — Только пока не придумала, как назвать. — Назови «У седого арла», — услужливо и оттого с невыразимым ехидством подсказал из-за двери молчавший до этого дракон, — Моментально прославишься. А уж как имя наставника своего прославишь… век не забудет! С потемневшего лица мага, живо представившего гениальный план и реакцию выживших… то есть — благодарных клиентов, хоть сейчас можно было рисовать вывеску. Сходство выглядело почти портретным. Обещание «век не забыть» читалось большими буквами. И припомнить при случае — тоже. — Заткнись! — мрачно прошипел он, отбрасывая со лба упавшие волосы и скалясь не хуже самого Стасика, — Зараза рыжая… — и пока дракон ещё чего-нибудь не ляпнул, быстро шагнул к девушке, беря ее за руку и крепко прижимая к себе. — Идём домой, Лэйми. Портал, наскоро начерченный в воздухе, вспыхнул ослепительным сиянием и погас, унося с собой исчезнувшие силуэты и старую книгу, которую девушка напоследок ловко прихватила с собой. На полу остался неровный дымящийся след. Через мгновение из него ввысь взметнулся упругий столб огня. Крыша взлетела на полметра вверх и обвалилась, следом сложились стены, подняв тучу пыли. Будучи не в настроении, маг бывал чуточку несдержанным. Обычно пламенная стихия послушно ластились к его рукам, точно следуя рисунку магических знаков, но на этот раз рука дрогнула… На частично выжженной поляне остались сиротливо жмущиеся к рыцарю благородные разбойники и дружелюбно улыбающийся дракон. Несмотря на свою гордую натуру, обид на забывшего о нем партнера по злодействам он не держал. Принимать самостоятельные решения в стратегических ситуациях Ксстассиус прекрасно умел и очень любил. Пожрать — тоже. Где-то в кронах ухала, будто смеясь, невидимая за ветвями сова. *** Как ни странно, на этот раз маг сдержал слово. Его «домой» оказалось действительно почти что дома. Портал раскрылся аккуратно перед мостом, ведущим в столицу Рианы. В самом дворце было неспокойно. Придворный маг, раньше всех ощутивший появление собрата по ремеслу, вышел из портала, опираясь на посох, густо обвешанный боевыми амулетами, как новогодняя елка — шариками. Но, как и сбежавшиеся слуги и стражники, благоразумно держался поодаль, не спеша ввязываться в героический поединок со злом. Мачеха, первой примчавшаяся вслед за докладом дворецкого, вместо приветственных слез и объятий, не дав принцессе произнести не слова, начала орать на всех вокруг, требуя проверить вернувшуюся принцессу на порчу, сглаз, измену короне, девственность, психические расстройства и вшей. Вероятно, причина ее беспокойства могла быть разумной: пропавшая девушка появилась во дворце в непотребном виде и едва ли не в обнимку с мерзким врагом всех достойных людей. Мало ли, что здесь можно предположить… Но почему-то именно последний пункт показался Лэйме наиболее оскорбительным. Купаться она никогда не забывала и очень любила. Король, тяжело отдуваясь, пришёл позднее, опираясь на руку камердинера и судя по лицу, с трудом сохранявшему благопристойное выражение, был то ли не вполне здоров, то ли, что гораздо вероятнее — наглухо пьян. Едва ли он до конца понимал, что вообще происходит, глуповато озираясь по сторонам. Атариэль, напротив, был погружён в себя, стоял, опустив голову и накинув на глаза капюшон. Он снова и снова припоминал слова рыцаря. Что-то во всем этом было не так… — Тот разбойник сказал, что усадьбу ему подарила ты. — вдруг негромко произнёс он, без подобающих этикету приличий обращаясь к истерящей королеве, — Вероятно, это было не единственной обещанной милостью. Хотя и стало для него первой. И последней. Королева резко обернулась к нему. — Что ты там бормочешь, тварь, не смеющая показать лица?! — Через год… через год вашей приемной дочери исполняется двадцать. — не обращая внимания на ее крик, медленно, будто продолжая размышлять, но отчётливо заговорил маг. Его хрипловатый голос без особого труда заглушал высокое сопрано женщины, — И завещание ее деда теряет силу. Если бы принцесса, которой он своим указом даровал наследие, не вернулась к указанному дню. Тогда Совет навсегда короновал бы вас двоих, как единственных наследников… Лэйми молча стояла между ними. Едва выйдя из портала, она вывернулась из объятий мага и собиралась уйти в свои покои, не подумав даже поблагодарить. Но не успела до того, как все сбежались, столпившись вокруг плотным кольцом. От усталости и криков мачехи мутилось в голове, виски сдавило болезненной тяжестью. -…Старый император ведь не умер в пожаре, верно? Вы сами избавились от него. — помолчав, насмешливо продолжил говорить Атариэль, и его и так не особо приятный голос зазвучал сильнее, словно пропитываясь злостью, — И вы не собирались платить выкуп. Просто не нашли идиота, который согласился бы убить… убить ту, что молва прочно связывает со мной. Пока не нашли… — Ах ты выродок!!! Наглый щенок! Да как ты смеешь?! — перебила королева, срываясь на визг, и, напрочь забыв о приличиях, проклиная «темное отродье, ненавистное богам и людям» в таких выражениях, от которых благородной даме положено незамедлительно падать в обморок. Но Лэйми ее не слушала, обернувшись к отцу. — Так это правда… папа? — она отчего-то запнулась на этом слове, глядя прямо в его глаза, — Ты ведь сразу обо всем знал? Или нет? Но когда она тебе рассказала — даже не подумал возразить… И прежде, чем король отвёл взгляд, со страху стремительно трезвея, прежде чем услышать хоть слово оправдания — все поняла. Не пришлось даже прибегать к магии. Трусливо дёрнувшиеся губы и побагровевшее лицо ответили на все вопросы. *** …Что-то больно кольнуло ее в шею, в плечи, потом в колено. Замершая Лэйми вздрогнула, очнувшись. Ей показалось, что прошёл час, не меньше. Но по правде в вечность растянулись лишь несколько секунд. И она даже не заметила, как сделала шаг назад, снова почти приблизившись к тому, от кого уходила. Плевать. Куда угодно. Лишь бы подальше от… всех них. Дворцовый сад вокруг нее горел, слуги разбежались, а маг, все еще стоявший совсем рядом, будто застыл. Его капюшон был откинут, неровно подстриженные волосы растрепались темными лохмами, бескровное лицо окаменело, и без того чёрные глаза заволокло тьмой, по сжатым, напряженным рукам струились искры, осыпались вниз, разлетались на ветру, прожигая тонкую ткань оборванного платья. — …И никогда уже не найдёте. Вы пытались взять то, что принадлежит мне, — гортанный голос мага срывался на задушенный крик, огненные лезвия в его руках вспыхивали и рассыпались. Пламя рвалось изнутри стихийным потоком, требовало выхода, не трансформируясь ни в звук ни в заклятия, Самых дурных из стражей, что кинулись первыми, смело, будто бумажные фигурки. Воздух взметнулся удушливым пеплом. Атариэль шагнул вперёд, за спину девушке, не отводя взгляда от истошно кричащей королевы, которая из последних сил цеплялась за каменную колонну. Король мешком валялся у ее ног в глубоком обмороке. Придворного мага нигде не было, не то устремился за подмогой, не то попросту сбежал первым, в суматохе сотворив портал. Огню не хватило считанных мгновений. Прикосновение к груди чужой магии задержало ускользающее сознание, обдав волной холода и странной, пустотой. — Атар… идём со мной, — тихо проговорила девушка. Все ещё стоя рядом, она бесстрашно тянула едва сдерживающего энергию мага за рукав. — Пожалуйста. Идём… домой, — она не заметила, что повторила его слова, не то вслух, не то лишь мысленно, почти точно скопировав даже повелительный тон. И сама протянула руку. Кажется, она впервые сделала это не в ответ. И впервые не возмутилась его амбициям. Нет, принцесса не смирилась. Сейчас ей просто было все равно. Маг с явным усилием опомнился, коротко кивнул. Вдвоём… точнее одному против всей королевской гвардии — все же слишком неосмотрительно. Дрожащими от злости пальцами было сложно начертить портал. Лэйми быстро помогла, не глядя, торопливо первой шагнула в светящийся разрез. Атариэль на секунду помедлил, коротко обернувшись через плечо, запоминая лица. — Однажды я ещё вернусь сюда. Мы вернёмся, — неожиданно спокойным, неживым голосом, совершенно не подходящим к взбешённому лицу бросил он напоследок бледной, как бумага, Королеве. *** Просторные, мрачные покои, оформленные в черных (ну, разумеется, злодейский стиль Темного Ордена должен быть выдержан во всем!) тонах принцессу уже давно не впечатляли. В конце концов, это было юбилейное, тринадцатое похищение за три года. Когда она впервые оказалась в замке, одиноко возвышающемся посреди скальной пустоши, она в глубине души ещё была напугана — Атариэль все же не особенно умел правильно вести себя с юными девами. Заявившись посреди вечерней прогулки прямо в сад вместе со своими полупризрачными слугами, он без предисловий заявил ей, что звезды в это время года сложились в особый знак и явили, что она — Избранная Мрака, а потому должна пойти с ним. Принцесса, и тогда не особенно впечатлившись, в ответ сложила особый знак из пальцев и предъявила его магу. Уточнив, что так как она не курит, ей вся эта дурь просто снится. Потом перед глазами промелькнула рука в перчатке, вспыхнула где-то в мыслях странная алая руна и наступила темнота. …Очнулась она уже в спальне мага, прямо на кровати, застеленной неуютным грубым покрывалом. Атариэль сидел рядом, с интересом глядя на спящую девушку. К счастью — интерес был научным, а оба они — полностью одетыми, это принцесса проверила вторым делом. Первым была попытка выцарапать магистру глаза, как только отошло сонное и парализующее заклятие. Вышло не очень, так, пара… десятков царапин тут и там, но успокоиться помогло. К несчастью — выхода из замка не было, как она выяснила в первый же день, к вечеру облазив все возможные углы. В прямом смысле. Вообще не было. Пришлось идти искать того придурка, который ее сюда принес. Атариэль сидел у себя в кабинете, приятно пах заживляющим экстрактом и неприятно улыбался постигшему девушку разочарованию. …Через час пламенного диалога не только маг, но и принцесса с удивлением узнала о себе много нового. О том, что ее предки были весьма талантливыми магами и у неё якобы есть дар, который она пока не способна понять, но должна развивать. Когда она успела задолжать магу он уточнить не соизволил, согласием на обучение тоже не поинтересовался, лишь заметив, что замок реально монолитный. И выйти из него можно только с помощью магии. Поэтому она может научиться владеть стихиями и попытаться бежать. Или остаться здесь навечно, так или иначе посвятив оставшуюся жизнь магии. Ещё раз высказав все, что она думала про мага, его напрочь отсутствующие педагогические способности, предполагаемую родословную и шокирующие подробности близких отношений с тёмными служителями мужского пола Лэйми приняла предложение. Напоследок, к удивлению самой себя, наглядно продемонстрировав те самые скрытые таланты, о которых ранее действительно не подозревала. Но магический фон в древнем замке был сильным, мысли неопытной пленницы — материальными, а кирпич, из ниоткуда прилетевшим в лоб магу — тяжелым… Когда за девушкой захлопнулась дверь, едва увернувшийся от прощального презента маг выдохнул, коротко улыбнувшись. «Ничего, стерпится — слюбится. Главное — потенциал». …О втором прилетевшем прямо через кованые двери кирпиче напоминал давно заживший шрам и слегка дергающийся глаз. Потенциал у принцессы несомненно был незаурядный. И не только к магии. *** С тех пор она многому научилась. Одиннадцать побегов не прошли даром, изобретать выходы из замка становилось проще, пакости, поджидающие Атариэля тут и там — изощреннее. Прислужники тьмы, приходившие с докладами, все реже пытались нахамить и все чаще обходили юную ученицу магистра максимально дальней дорогой. Принцесса считала это символом особого признания с их стороны. Но осточертевший маг все равно раз за разом возвращался сам и возвращал ее. Да к тому же — порой подло наблюдал и подслушивал через свои зачарованные артефакты. Время от времени отголоски его ауры ощущались, даже когда она находилась у себя в дворцовой спальне, и что страшнее — кажется, и в ванной. Справиться с ним не хватало сил. Пока что. Лэйми злилась, мстительно распихивала артефакты в его собственной уборной и снова принималась грызть гранит науки. Было невкусно, маг по прежнему раздражал непрошибаемым упрямством и наглостью, с которой мог соперничать только заключивший с ним какой-то там договор дракон, живший в пещере возле замка, но принцесса не сдавалась. В конце концов, пускай книги часто бывали скучными, а тренировки — изнурительными, в ветхих фолиантах встречалось много любопытного, а результат усилий все чаще радовал, а не огорчал. Вместе с принцессой успехами гордился и Атариэль. Настолько, что время от времени даже оказывался интересным собеседником и что уж совсем невероятно — был способен понять, несмотря на постоянные столкновения. Кроме того, зачарованные кристаллы порой тоже являли немало интересного, если получалось удачно припрятать некоторые из них в спальне самого магистра, которую он с некоторых пор начал запирать. Помогало редко — Лэйми с детства отличалась ловкостью рук и потихоньку осваивала уже осознанную телепортацию. Король и королева реагировали на множественные похищения единственной наследницы с удивительным равнодушием. Тогда принцесса ещё не знала — почему… даже наивно просила, чтобы верные короне люди не рисковали жизнью ради неё. Во дворце ходили слухи — королевских рыцарей маг неизменно возвращал обратно. В виде пепла, заботливо расфасованного в бутылочки с подписанными ярлыками и уложенными в ящики с печатью. Доспехи и оружие забирал в коллекцию ценящий тонкое искусство Стасик. *** …Сейчас, глубокой ночью, прежняя жизнь казалась далеким воспоминанием. Слишком сложно было заснуть после всего, что случилось. Слишком горько вспоминать. Но горечь, разбавленная редким вином, которое без разговоров достал из своих тайных запасов дракон, едва взглянув на состояние вернувшегося магистра, на время потухла, оставшись тлеть слабыми угольками где-то под пеплом разбитых детских иллюзий. Вдали, за окном, шумела гроза, в комнате тихо потрескивал большой камин. Все неприятности, кроме устало опирающегося на высокий подлокотник мага остались далеко позади. Атариэль тяжело рухнул на жесткий диван, как только вышел из портала. Сброшенный с плеч плащ валялся тут же, вместе с обгоревшими обрывками платья, которые Лэйми с трудом стащила со своих рук. Как оказалось, всемогущим маг не был. Но все-таки на то, чтобы разлить вино не вызывая слуг сил хватило. О том, что случилось, она не говорили. Да и вообще не говорили ни о чем. Просто сидели рядом, глядя на танцующее пламя и принцессе казалось, что старые поговорки не врут. Обстоятельства, кажется, и правда немного сближают людей. Особенно, когда это не просто обстоятельства, а невыразимый, бескрайний, жирно откормленный полярный лис. Через час, когда бутылка опустела наполовину, некстати почему-то вспомнились слова мага. — Тебе правда все лет тридцать дают? — внезапно нарушив тишину, поинтересовалась принцесса. На ее взгляд наставник выглядел максимум на двадцать семь.  — Иногда, — задумчиво отозвался Атариэль, листая фолиант, который Лэйми каким-то чудом не потеряла по дороге, — Но обычно сразу пожизненное, — честно признался он чуть погодя, — Кстати, деревенский алхимик не пишет, как придать такую силу «Последней молитве». Откуда ты об этом знаешь? В прошлый раз нашла в сундуке записи твоего учителя, — пожала плечами девушка, и, не сдержавшись, хихикнула, — «Непревзойденные и ужасные заклинания великого магистра Офулиуса», между прочим — с портретом и ценными авторскими пометками. А именно — «Херачь и беги!!!» Атариэль усмехнулся, взбалтывая на свет рубиновую жидкость в кубке. — Старик все по такому принципу делал. Даже детей. Лэйми удивленно подняла голову, с любопытством вглядываясь в лицо мага. В угловатых чертах ей почудилось некоторое сходство. — Так значит… ты не говорил! А твоя матушка тоже? Маг покачал головой. — Нет, она жива. Просто последние сто лет слишком занята. — Чем? — Поисками. Я же сказал… даже детей. Атариэль снова усмехнулся, но получилось как-то невесело. И все же он нарочно не стал изворачиваться, из личного упрямства, которое требовало забыть неудавшееся детство. Но приукрашивать светлыми цветами обгоревший семейный кактус не позволяла гордость. Вопреки ожиданиям, принцесса не ударилась в истерику, проклиная жестокость. Лишь накрыла по обыкновению немного прохладной ладонью лежащую на колене руку, ободряюще сжала слишком горячие для обычного человека пальцы, понимающе кивнув. В конце концов, сомнительная наследственность с недавних пор была их общей проблемой. Некоторое время они оба молчали, думая о своём. — А знаешь? Ты все-таки стал светлым! — вдруг широко улыбнувшись воскликнула девушка, подливая остатки вина в опустевшие серебряные кубки. — Где?! — очнувшийся от раздумий маг вздрогнул, машинально подбирая плащ, накинутый на край дивана — вороны нагадили, что ли? «Или очередные ее шуточки…» — Ну, на этот раз ты ведь меня не похитил, а спас. Так поступают только очень светлые маги! — невинно, и оттого ещё более подозрительно улыбалась Лэйми. — Кстати, я ведь не сказала тебе кое что… в общем. Спасибо, Атар. «Сто процентов издевается!» — уверился в своих подозрениях Атариэль. — Так поступают только очень тупые маги! «Хотя какая тут разница». Тебя спасла людская трусость. — раздраженно парировал он, отвернувшись к огню и словно припоминая что-то, — Светлых магов не существует. И чуть позже, уже успокоившись, вдруг наклонился к девушке, крепко обнимая за плечи, — Это все сказки, Лэйми. Маги бывают либо сильные либо мёртвые. И я сделаю так, чтобы ты жила, — глядя прямо в ее глаза, твердо пообещал он. Эпилог. «А мальчик походу реально совсем… на глазах светлеет. Ну и дурак». …Дракон тихо, так, чтоб не услышал Атар, но весьма презрительно ухмыльнулся, лёжа в обнимку со своим любимым камнем в глубине пещеры. Подслушивать он умел даже через бутылочное стекло. Казалось бы — слабая магия драконьего рода порой имела свои неоценимые преимущества. В животе приятной тяжестью оседало давешнее знакомство с благородными рыцарями. Морда внутри камня скривилась, как от зубной боли, помноженной на застарелый геморрой. «Собрат мой, сразу видно, что вы ничего не знаете о светлых… они ведь, чтоб их, не добрые. Они — светлые!» Остаток ночи артефакт полным тоски драконьим голосом многословно жаловался на каких-то «долбанных ушастых и их долбанного короля с их долбанными стрелами, арфами и бухлом». Видимо — наболело. Ксстассиус слушал, молча охреневал и живо сочувствовал, втайне радуясь, что в его мире всего этого дерьма нет. И загадочных «арлов» тоже. …наутро у входа в пещеру он обнаружил увесистый свёрток, перевязанный потертым шнурком. Внутри был новенький рыцарский меч в бархатных ножнах с императорским вензелем и записка: «А я и не знала, но оказывается, ты тоже можешь быть хорошим! Это тебе и спасибо за вино!» Ярко блеснуло в лучах рассветного солнца золотое яблоко на гарде, отражаясь в вертикальных змеиных зрачках. «С вензелем ни у кого нет. Даже у этого заносчивого придурка Праймисса! Представляю его рожу…» Счастливый дракон мечтательно прикрыл глаза и даже на то, что его так оскорбительно обозвали в письме, не обиделся. Ну, почти. The end