Поверьте предсказанию

За окном лил дождь, и тем приятней было сидеть в мягких креслах и наблюдать, как в камине горит огонь. — … ведь что есть преступление само по себе? — Раскольников закинул ногу на ногу. — Это, по сути, помрачение рассудка. — Нет, хорошо, ну, а что насчёт исполнения? — Печорин постучал карандашом по столу. — Разве можно при помрачении себя контролировать? — Конечно, можно, — тут студент, казалось, даже немного обиделся. — Вот смотрите… Раскольников пустился в объяснения, а Печорин его внимательно слушал, изредка задавая вопросы. Рядом с ними Чацкий, Онегин и Разумихин играли в карты, причем выигрывал пока Евгений. — Взял, — Разумихин недовольно поморщился. — Однако, мне как-то не везёт сегодня. Ни в карты, ни в любви. — Ну, в любви нам всем тут не везёт, — Чацкий положил на стол карту. — Вот взять хотя бы меня. Ведь Софья, кажется, предпочла Молчалина. — Она может просто хочет заставить вас ревновать, — пожал плечами Онегин. — Перевел. — Да чтоб вас! — воскликнул Разумихин. — Взял, — потом студент повернулся к Раскольникову. — Родя, ты передумал с закладом идти?  — …одним словом, я вывожу, что все… — Родион прервался и тряхнул головой, пытаясь переключиться с преступления на обычную жизнь. — Передумал. Твои переводы меня здорово выручили, — сказал он и снова отвернулся к Печорину. — Так вот… все не то что великие, но и чуть-чуть из колеи выходящие люди… Дождь усилился, на улице стемнело, но мужчины и не думали расходиться. И надо же было такому случиться, что в этот момент в комнату влетел Ленский. Он был весь мокрый и, кажется, только что бежал. — Вы не поверите! — выпалил Владимир, даже не отдышавшись после быстрого бега. — Мне… — Ты что, всю дорогу бежал? — усмехнулся Онегин, потом с удивлением уставился на карты, положенные Чацким. — Взял. — Мне только что принесли, — Ленский показал всем бумажки. — Это предсказания про нас. Печорин закашлялся и с удивлением воззрился на Владимира. Раскольников недоверчиво приподнял брови. Пауза затягивалась. — Ой, да бросьте, он нас разыгрывает, — наконец сказал Онегин, потом повернулся к Разумихину. — Ваш ход. — Но если ему надо, для своей идеи, перешагнуть хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, по совести, может, по-моему, дать себе разрешение перешагнуть через кровь, — продолжил Раскольников, словно его никто и не прерывал. Ленский с недоумением посмотрел на каждого. Ясно было, что никто не воспринимает его слова всерьёз, но ведь он-то был уверен в своей правоте. — Я говорю правду! — он положил перед Раскольниковым листок бумаги. — Вот, прочитайте. Родион покачал головой, но листок всё же взял. Он подумал, что, если это и вправду предсказание, как утверждает Ленский, то хуже ему от этого не станет. — «Старухи тебе не по зубам», — вытаращил глаза Раскольников. — Какое странное, однако, предсказание… Что бы это значило? — Может быть, тебе не надо пытаться жениться на старухе, чтобы потом, когда она умрет, получить все её деньги? — предположил Разумихин. — Но только я не думаю, что ты бы на такое решился. — Так вот как можно было сделать! — хлопнул себя по лбу Раскольников. — А я, дурак, убить хотел! — Так, а что тут у меня? — Разумихин развернул бумажку. — «Не выпускай друга из виду». Это про кого? Раскольников пожал плечами, хотя почему-то был уверен, что это именно про него. В последнее время они с Разумихиным довольно тесно общались. Онегину тоже стало любопытно и он развернул свою бумажку. Всё-таки, не каждому предоставляется шанс узнать своё будущее. — «Когда полюбишь, сразу же женись, дурак», — Евгений постучал пальцами по столу. — Это что вообще такое? — А что непонятного? — удивился Печорин. — Как я могу полюбить? — Онегин зашагал по комнате. — Я ещё никогда никого в своей жизни не любил и не собираюсь! Про то, что он играл с чувствами женщин ради забавы, Евгений решил не говорить. Не такая уж это важная часть его биографии. — Любовь — не такая уж плохая вещь, — пожал плечами Ленский, потом развернул свою бумажку. — «Твоя невеста тебя не стоит, а происшествие на балу — просто неудачная шутка, не воспринимай всерьёз». Владимир посмотрел на всех по очереди, но никто ничего не понял. Нет, с первой частью всё как раз было понятно, а вот вторая вызвала у всех недоумение. — Ну, допустим, — Чацкий развернул свою бумажку. — «Не переживайте, он любит другую». — Кажется, ваши опасения по поводу Софьи не оправдались, — улыбнулся Ленский. — Однако про неё в записке ничего не сказано, — возразил Печорин. — Теперь моё предсказание. Так, посмотрим… «Никогда не отправляйтесь в Персию». — Нормально, — пожал плечами Раскольников. — Все понятно. — Подождите, тут ещё приписка, — сказал Печорин. — «Вы — эгоист». — Это не очень-то вежливо… — пробормотал Разумихин. — А я и так знаю, что я эгоист, — спокойно ответил Печорин. — И даже хуже. Мужчины посмотрели друг на друга. Они не могли понять, стоит ли верить этим предсказаниям. — Кажется, изменить что-то получится только у Евгения и Григория Александровича, — покачал головой Раскольников. — Потому что у других не предсказание, а чёрт знает что такое!