Неприкасаемый

      Рисовать в своём кабинете с настежь открытым окном вообще не в духе мангаки. Обычно Кишибе очень кропотливо относился к своему здоровью. Ведь у него в голове по полочкам разложены все правила его иммунитета и обращения с ним. Окно — сквозняк, значит в дальнейшем простуда, просроченное молоко — отравление, остаётся только ждать симптомы.       А иногда даже одна единственная страница Манги требует от автора выложиться на полную, несмотря на жару.       Никогда ещё Кишибе Рохан не ощущал настолько сильное чувство провала. Страница, которую он переделывает раз, наверное, пятый, ни в какую не желает становиться хотя бы на шаг ближе к «идеальной» версии себя.       И только когда в комнате можно было уже жарить яичницу без газа и обустраивать сэнто, Рохан соизволил открыть чёртову форточку, пожертвовав своим здоровьем.       Только после двух часов насилия бумаги и собственного мозга, мангака решил прогуляться. Люди, которые пишут глупые советы в модных журналах, говорят, что прогулки помогают выкинуть все мысли из головы и благополучно сосредоточиться на деле.       Гулять одному скучно, поэтому спустившись на кухню и выпив чаю, Кишибе решил позвонить Коичи. Из всех людей, переносивших Рохана, был только этот мальчик, поэтому больше перспектив просто не было. Из трубки телефона послышались гудки. — Коичи слушает! — крикнул мальчик. — Здравствуй, — тихо произнёс Кишибе, — Коичи-кун, не найдётся минутка? — А, Рохан-сенсей… Здравствуйте. Похоже, мальчик не ожидал звонка от самого Кишибе Рохана. — Тут такое дело… не сможешь ли ты погулять по городу со мной? Одному как-то невмоготу. — Не знаю… у меня были планы, но я что-нибудь придумаю. Я вам напишу, если что. — А хорошо, спасибо…- гудки перебили Рохана.       Ну вот, он опять один. Один на один с этой страницей. Может, пока Коичи думает, у Кишибе что-то получится? Ответ — нет. Ничегошеньки.       Резко прозвучал звонок в дверь и через несколько секунд послышался крик. — Рохан — сенсей!       И вот мангака предвкушающий увидеть лицо восхищения своего преданного фаната и единственного человека терпящего его характер вдруг понял что, что-то тут точно не так. Голос слишком груб для пятнадцатилетнего мальчика выглядевшего на двенадцать. «Смс. Отправитель: Коичи «*      Здравствуйте, Рохан-сенсей. Сегодня погулять не смогу, Юкако ждёт, поэтому я попросил Джоске погулять с вами. Он хорошо знает Морио. Прошу, не прогоняйте его и не ругайтесь. С уважением, Коичи.*» «Предатель» — единственное, что пронеслось у мангаки в голове. А придурку Хигашикате уже неймется. — Рохан-сенсей, так вы впустите меня или мне продолжать стоять здесь? — доносится из-за двери голос школьника-переростка.       Сначала Рохан хотел пойти закрыться в комнате и просидеть до того момента, пока говнюк-Хигашиката не уйдёт, но из уважения к Коичи, тяжело вздохнув, поплёлся открывать дверь. — Джооооске! Рад тебя видеть, — с натянутой улыбкой и явной неприязнью говорил Кишибе, — Прости, что заставил тебя ждать. Проходи быстрее, я уже заждался!       Джоске скривился и сказав, что от мангаки у него мороз по коже, прошёл в глубь дома. Надо отдать школьнику должное, несмотря на жару он выглядел прекрасно.       Рохан закрыл дверь и ядовитая улыбка ушла, не оставив и следа от приторно-сладкого Кишибе. -Мой дом-мои правила. Ничего не трогать. Никуда без меня не ходить. Пеняй на себя, если увижу в опасной близости от кухни. Одного пожара мне хватило, спасибо. Рохан был твёрд и напряжён словно камень, а слова его ему вторили. — Да ладно вам! Причиной пожара была не моя божественная готовка, а ваша халатность к собственной безопасности. Тем более я спас вас в тоннеле, могли бы и простить несчастного.       Джоске тут же состроил грустную мордочку, падая на диван, так удобно расположенный в прихожей. — Да, спас, но ты поступил очень необдуманно и тупо. Мы могли бы погибнуть. И причиной пожара было твоё жульничество. — идя на второй этаж, трепетал Рохан. — Ой, и с каких это пор, скажите мне,вы вдруг обо мне заволновались? Вы не доказали, что я жульничал. Значит, это жульничеством не считается. — Поверь, я волновался за свою причёску, больше, чем за тебя. А Ты жульничал и точка! — Кишибе уже начал закипать, но лёгкое головокружение убедило его успокоится, — Я пойду переоденусь, подожди меня здесь и ничего, слышишь, ничего не трогай!       Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Джоске пошёл вслед за мангакой. Только парень захотел зайти в спальню, но прямо перед ним дверь захлопнулась. — Хигашиката Джоске, иди проверь слух, пожалуйста! Быстро иди на место! — из закрытой комнаты прокричал Рохан. — Не обращайтесь ко мне, как к собаке! Самовлюблённый эгоист, — уже тише огрызнулся парень.       Раз уж Джоске так беспородно унизили, то, как и подобает непослушной собаке надо шкодить.       И с этими мыслями Хигашиката в весьма приподнятом настроении начал бродить по первому этажу дома. У мангаки довольно интересный и уютный дом прям как и хозяина этого жилища. Здание внутри буквально пестрило дорогими люстрами, статуэтками, вазами, всем своим видом показывающие деньги, которые потратили на них. И тут. О, Господи! Чудо из чудес. Кухня, на которую ему строго настрого было запрещено заходить. Джоске прошёл в комнату полный пафосного вида и первое, что привлекло внимание это, — обстановка. Это не был стиль безлимитной банковской карты, это был стиль мамочки-домохозяйки. Обилие пастельных тонов в кузовном гарнитуре и мягкие голубые шторы сдавали с потрохами мягкость души владельца, а в голове сразу вырисовывалась картинка с Роханом в переднике на голое тело в главной роли. Джоске смутился от таких мыслей, уж очень яро его тело требовало продолжения фантазии.       Эротические думы, похоже, какого-то девственника, а не настоящего Хигашикаты резко перебивает резкий шум на втором этаже. — Твою же ж мать! — слышится резкий крик из комнаты на втором этаже. Джоске со скоростью света бежит на место происшествия. — Рохан-сенсей, что случилось? Рохан? — в ответ тишина, — Crazy Diamond! Замок в миг переходит в прежнее состояние. Картина поистине ужасна. Рохан лежащий криво-косо, а на нём груда коробок, нога в крови, на лице ссадины, по комнате разбросаны томики манги про розово-серого мальчика. Да, картина ужасна, но только для самого мангаки, ведь оказаться в таком виде перед Хигашикатой, то ещё унижение. — Рохан-сенсей! Как вы? Джоске забежал в комнату и скорее принялся убирать тяжёлые коробки с Кишибе. — Отстань! Не прикасайся ко мне, — жалобно простонал Рохан красный как рак. — Но ваша нога… — Мне плевать на ногу! Считай, что на меня действует указ об неприкосновенности. Сам встану. — Может хватит быть эгоистичным куском дерьма? Сколько уже можно? Просто примите помощь. И как это случилось? Мангака молчал. -Рохан-сенсей, не заставляйте выпытывать из вас правду. — У меня закружилась голова и я упал! Всё? Достаточно?       Джоске вздохнул и подняв Кишибе на руки аккуратно положил на кровать. — А теперь — лечение!       Как только рука Crazy Diamond потянулась к раненой ноге, Рохан начал бормотать что-то про неосторожность школьника и то, что мог справиться и сам. Хигашиката не удержался. — Рохан — сенсей, вы милый, когда молчите, — выпалил парень. — Что? — Нет, ничего. Кстати, вы весь красный, — заметил Джоске. — Ничего подобного. Все нормально, — начал отпираться Кишибе. — Если всё нормально, то тогда почему вы весь красный и вспотевший, как варенный рак? Джоске потянулся губами к лицу мангаки, на что тот, покраснел ещё гуще. — У вас температура! Вы зачем решили пойти гулять, если болеете? — Джоске начал суетиться, бормотать что-то про горячий чай с мёдом и баню для ног. — Я сам справлюсь, у меня нет времени болеть, у меня ещё страница не доделана. — Не-а, вы сегодня побудете инвалидом некоторое время и просто полежите или поспите. — Сам ты инвалид, на голову, хоть и красивый. — Что? -Ничего.       В некотором плане — Джоске был прав. В таком состоянии выйти мангака уже никуда не сможет, да и голова начинала ужасно раскалываться, поэтому, может стоит отдохнуть и позволить Хигашикате о себе позаботиться? Если честно, то это ужасно льстило. Вот он — глупый герой-школьник-переросток заботится о великом Кишибе Рохане.       Рохан не заметил как уснул. После всего пережитого, наверное, можно позволить.       Вот он. Сидит на поляне, где-то в парке. Рисует свой шедевр и просто наслаждается жизнью. Тонкие пальцы твёрдо держат карандаш и выводят линии. Вот — нос, а вот тут — глаза и получается — Хигашиката Джоске. Не не не не не… Рохан берёт листок и рвёт его на части. — Сгинь! — шипит мангака и кидает остатки рисунков куда-то в сторону.       Где-то вдалеке слышится радостный голос и видится яркая, словно солнце, улыбка.       Это создание всё ближе приближается к дереву, под которым сидел мангака. И вот уже из-за высокой травы выглядывает уже привычный помпадур.       Джоске ближе подходит к дереву где сидит Рохан, а тот в свою очередь пытается встать. Что-то необычное окутывает парня, что-то, что заставляет мурашки бегать по коже. — Не подходи ближе! Я использую стенд! Это всё слишком неожиданно. — Кого вы обманываете? Вы ведь любите меня, — говорит Хигашиката с до ужаса приторной улыбкой. — Вы не причините мне вреда, Рохан-сенсей. Это всё слишком слишком много и сразу. Мангака нервно сглатывает, Джоске начинает подходить ближе. — Heaven’s door! — Crazy Diamond!       И в миг бедный стенд Рохана прижат к дереву, как и он сам. Да, правила не обошли и стенды стороной, ведь, если «стенд стенду наносит урон или производит с ним какое-либо действие, то это отражается на хозяине» — Ну что вы, не сопротивляйтесь! Я обещаю, что вам будет очень хорошо. — Да пошёл ты!       Рохана перебивают страстным поцелуем в губы. Рот мангаки плотно закрыт, но это не мешает Джоске просто чмокать его, а затем повалить на землю…       Кишибе падает с кровати, просыпаясь. Ничего не случилось. Вот он, в спальне на полу, а вон там, на втором этаже, кухня на которой шаманит Хигашиката. — Приснится же такое…       Нужно отдать Джоске должное, он преуспел не только в забивании люлей стенд-юзерам, но и в заботе о других. То, как нежно большие и сильные руки поднимают и заставляют принять сидячее положение, заставляет млеть от нежности или от горячей воды, ведь болезнь теперь бьёт ознобом. — Знаешь, Хигашиката… спасибо тебе, — пробормотал Кишибе, убаюканный вкусным чаем и тазиком с горячей водой для ног.       Очнулся Джоске около кровати Рохана. Часы рассказали о двух пропущенных часов. Сам мангака спал, но от этого не переставал быть очень милым. Да, милота — одно из преимуществ Кишибе. И вообще, как в одном человеке могут уживаться две абсолютно противоположные вещи: черты характера и черты лица. «Хочу чай», — делает заключение Хигашиката.       Через несколько минут, проведённых в блаженном спокойствии, Джоске решил пойти обратно.       В коридоре слышится громкий стук. «А вот это уже не есть хорошо» — подумал Хигашиката и начал осматривать гостиную.       Но только взгляд отошёл от дивана, как тут же остановился на лестнице.       На четвёртой ступеньке сверху (Миста нервно грызёт ногти) лежал краснючий и сонный Рохан. Поднявшись, потрогав лоб, Джоске понял, что у того жар, и ничем хорошим это покорение спуск с вершины не закончится. — Рохан-сенсей, вам надо встать и пойти, лечь на кровать, я вам помогу. — Джоске? Это ты? — Рохан сейчас выглядел, как алкоголик или человек с сильным алкогольным опьянением. Весь красный, мокрый, волосы тоже мокрые и при этом ещё и запутанные, одним словом — гнездо; повязка сползла и теперь слегка закрывала правый глаз. — Да, — помогая встать мангаке, говорил Хигашиката.       Или ступеньки скользкие, или Рохан тяжёлый, но как только мангака повалился на Джоске, то тот повалился тоже, но на спину и твёрдый пол.       Перевернувшись несколько раз, Хигашиката оказался в довольно смущающей его позе: он лежал на Рохане, придавив его всем телом, а тот в свою очередь обнимал парня. — Хигашиката Джоске, поцелуй меня! Похоже простуда достигла своего апогея. Мангака теперь бредит. — Чего? Рохан-сенсей, у вас жар, вы бредите. — Да что ты такой медлительный! Сам ведь этого хотел, — орёт Кишибе, после этого впиваясь в губы парня жарким поцелуем. Джоске сначала медлит, а потом и вовсе отстраняется. — Слушайте, вы — больной! У вас жар, и вы бредите! Думаю, вам надо немного поспать и всё прояснится. — Я — здоров, как огурчик! — Ага, пересоленный…       На такое замечание Рохан, просто снова предпринимает попытку поцеловать обидчика в губы, а потом ещё, ещё и ещё раз, пока не слышит… — Рохан-сенсей, вы не в себе, да и мне сдерживаться сложно. В голове больного возникает ошеломительная идея. Рохан отпускает Джоске. — Слава Богу. — Неси меня.       Хигашиката поднял мангаку на руки и понёс в спальню. Как только Джоске отпустил кишибе на кровать и наклонился чтобы достать одеяло, мангака вцепился мёртвой хваткой в широкие плечи. — Что вы делаете? — Джоске., — Рохан обвил поясницу школьника ногами, — Возьми меня.       У Хигашикаты сорвало крышу. Ниточка на которой держалось его самообладание, порвалась.       У Рохана помутился рассудок. Все слилось в хаотичные движения бёдрами, которые резко оборвали две крепкие ладони и задали нужный темп; в поцелуи, которые искали ответа; в стоны, которые вырывались с каждым ощущением зубов на своей груди и шее. Вся эта какофония звуков, более быстрых движений и нескончаемых судорог закончилась бурным всплеском удовольствия не только внизу живота, но и в груди. Голова отключается.       На утро Кишибе встаёт с дикой болью пояснице и с растрёпанным Джоске, который после пробуждения начал заваливать мангаку извинениями и был остановлен только поцелуем в губы и призыв поспать ещё часик.