Я боюсь потерять тебя, Гарри

Дождь тихо барабанил в закрытое окно, оставляя на нём тоненькие дорожки от капель. Ветер трепал ветки большого дуба, растущего рядом с поместьем, из-за чего на полу спальни появлялись причудливые тени. Драко пробежался взглядом по комнате и вновь посмотрел на свои колени, на которых, тихо посапывая во сне, лежал Гарри Поттер, положив правую руку на бедро Малфоя. Драко тепло улыбнулся и зарылся рукой в растрёпанные чёрные локоны, осторожно массируя пальцами кожу головы. Даже спустя четыре года, он не мог поверить в то, что они с Гарри вместе. Все это до сих пор кажется какой-то несбыточной мечтой, фантазией, сном. Будто если Драко расслабится хоть немного, то в ту же секунду проснётся в холодной пустой постели. В мире полном гнетущего одиночества, где нет ярких изумрудных глаз, тёплых объятий и нежных поцелуев. Где Драко, спустившись в гостиную, не увидит огромной кучи непонятных ему документов, не отругает Гарри за то, что тот снова работал за низким журнальным столиком, вместо большого дубового стола в кабинете, и не получит лёгкого поцелуя после тихого «прости, Дракош». Где в шкафу будут висеть только строгие костюмы, элегантные мантии и тёмные водолазки, не стеснённые маггловскими футболками и яркими растянутыми свитерами, в которые Драко тайком кутался, пока Гарри нет дома. В мире, где ужин проходил без эмоциональных рассказов Поттера о работе в Аврорате. Там, где Драко ужинал один. Малфой не хотел просыпаться где-то, где в его жизни нет Гарри Поттера, поэтому каждую ночь он придвигался ближе, обнимал покрепче, будто боясь что Поттера могут украсть, и бил локтем брюнета под рёбра, если тот вдруг начинал хихикать над его привычкой. Драко на это обижался, но рук не убирал. А Гарри шептал ему на ухо, что никуда не денется. Поттер знал о его страхе, а потому делал всё, чтобы доказать, что кроме заносчивого блондинистого аристократа, он никого полюбить не сможет. И Драко верил. С каждым днём верил всё больше, боялся всё меньше. Он любил Гарри всю свою сознательную жизнь. С тех пор, как в семь лет услышал о необычном мальчике со шрамом на лбу, он мечтал стать ему лучшим другом. Представлял, как будет защищать его от злодеев, чтобы те не оставляли больше шрамов на нем. Мечтал о том, как они вместе будут играть в саду за поместьем и ловить папиных павлинов. Отсчитывал дни до поступления в Хогвартс, чтобы наконец с ним познакомиться и поступить на один факультет. И очень долго плакал, когда получил отказ на предложение стать другом. Детская обида переросла в ненависть, но заглушить тёплые чувства так и не смогла. С каждым днём Драко думал о Поттере всё чаще, плакал из-за ссор с ним всё больше. И уже к середине второго курса, когда Блейз поделился с ним тем, что ему нравится их подруга Панси, описав все чувства, возникающие в момент, когда девочка стояла рядом, Драко понял что чувствует то же самое к очкастому растрёпанному гриффиндорцу. Это его напугало. Ведь ему нравился мальчик. Враг. На Рождество, заливаясь слезами, Драко рассказал обо всём маме. Нарцисса не стала упрекать малыша за его чувства. Она просто посадила его себе на колени, крепко обняла и пообещала, что всё наладится. С годами становилось легче. Драко смирился и продолжал надевать при Поттере маску ненависти. Пережил войну в переживаниях о его жизни и жизнях родителей. С острой болью перенёс газетные заголовки о счастливом романе Героя и Джинни Уизли. И сжав зубы вернулся на дополнительный курс в Хогвартс, который обернулся для Драко сюрпризом. Пререкаться с Поттером больше не хотелось и Драко перестал с ним ругаться. Он зарылся с головой в учёбу, лишь иногда кидая потухший взгляд на Гарри, и сильно удивился, когда в один прекрасный день гриффиндорец подошёл к нему и протянул для пожатия руку, заикаясь и краснея говоря о том, что хочет оставить вражду и обиды в прошлом. Драко тогда впал в ступор, но всё же пожал просиявшему Поттеру руку. С тех пор их отношения стали напоминать дружбу. Драко долго сопротивлялся, боясь сближаться с тем, кого любил, но после растаял. Гарри улыбался ему, садился рядом, вытаскивал в Хогсмид и даже как-то раз усадил за Гриффиндорский стол. Они стали близки. Близки настолько, что Драко был первым человеком, который узнал о разрыве Поттера с младшей Уизли, после самой Джинни конечно. Гарри тогда широко улыбнулся, сказав, что больше на него ничего не давит и как-то странно посмотрел на Драко, задерживая взгляд. Блондин вернул улыбку, спокойно говоря, что рад за него, хотя внутри просто сгорал от желания попрыгать от счастья. А через месяц Поттер завёл его под трибуны на поле для квиддича, прямо во время матча, в котором они, как студенты дополнительного курса, не участвовали, и прошептав, что больше терпеть не может, прижав к себе, страстно поцеловал. Выныривая из тёплых воспоминаний, Драко ещё раз погладил спящего Гарри по голове, посмотрел на расползающиеся по стеклу капли дождя и вздохнул. Четыре года назад Поттер сделал первый шаг, а уже завтра, забрав из хранилища фамильные перстни, Драко сделает второй.