Выход есть?

«Не знаю, в какой момент всё пошло не так. Я уже очень долго борюсь с желанием умереть. Я так устал от всего этого. На данный момент у меня нет спасения, у меня нет близких друзей…» - красуется новая запись в его личном дневнике, и по ходу единственном друге, оставшемся у него. Донхек устало трет глаза и тянется за пачкой сигарет. За последнюю неделю слишком много боли он испытал, естественно только моральной. Он ещё помнит про родителей, про маму и про своё обещание не творить глупостей во взрослой жизни. Но он даже и представить не мог, что ему будет так плохо из-за разбитого сердца. Разбитого в тысячи осколков. Его комната, да и вся квартира, провонялась сигаретным дымом. Везде валялись пустые бутылки от пива, энергетиков и кофе. Кровать не заправлялась в течение недели точно. На стене около кровати где-то отсутствовали обои, результат психов Ли. Если выйти и пойти дальше по коридору, можно было увидеть разбросанную верхнюю одежду, слишком много вещей валялось для одного человека. Что странно ведь сейчас он один. На кухне всё было ещё хуже. Битая посуда везде валялась осколками, карниз сломан пополам и лежит около окна. Всё говорит о недавней ссоре с кем-то. С кем-то значимым для Донки, раз он сейчас полностью убитый сидит на своем простеньком кресле с кожаной обивкой в абсолютной темноте. Донхек достает одну сигарету из пачки и подкуривает. Первокурсник устало откидывается на стул и трет щеку. Сила привычки. Он не спит уже трое суток. И планирует ещё трое. Его посещают дурные мысли. Он устал с ними бороться. Устал держать своё обещание матери. О воспоминании о ней, у парня начинают слезиться глаза. - Мам, извини меня, я не знал, что будет так сложно, - тихо шепчет парень сам себе. Его голос сейчас больше походит на скрипучий стул, что обычно всем мешает. По рассуждениям Ли в голове, как и он сам. Всем мешает. От того веселого и задорного парня с медовым голосом сейчас осталась только его тень. Печальная, грустная, худая и со скрипучим голосом. Парень делает затяжки четыре и у него начинает кружиться голова, на голодный желудок курить не стоит, но ему плевать. Он тянется за своим телефон, который стоит на зарядке, и включает песню, которая за последнюю неделю стала его любимой, Wolves, старины Канье. Донхек провел рукой по цветным волосам, они оставались мягкими, несмотря на большое количество окрасов. Он тихо напевал, боясь, что его могут услышать. Только кто? Собственные демоны? Соседи? Которым дела нет до беспокойного подростка с разбитым сердцем. Родители? Они далеко. Друзья? Которые все разом вышли из его жизни. Марк? Марк… Донхек сжимает губы в полоску. Чертов Ли Минхен. Последняя, самая крупная, ссора с Минхеном до сих пор стоит перед глазами младшего. То, как он кричал, что никогда не любил младшего и вообще всё это был глупый спор между ним и Лукасом. Он до сих пор помнит, как сам швырял посуду в старшего. Посуду, которую они выбирали в канун Рождества в Икеи. Как Марк толкнул его, и Донхек пытался найти равновесие, зацепившись за хлопковую штору, как карниз упал рядом с его ногами и раскололся. Как сердце младшего. Слезы сами собой потекли из его глаз. Снова. Которая эта истерика за неделю? Что вообще происходило на этой неделе? Хэчан помнит, как он отправлял маме сообщения, что у него всё хорошо, что та неделя выдалась тяжелой и он хочет немного отдохнуть. Всё, это все воспоминания за неделю. Все звонки от уже бывших, по его мнению, друзей он сбрасывал. Он уверен, они знали. Знали всё с самого начала. С его первой встречи с Марком. Парень сглатывает слюну и размазывает слезы по лицу свободной рукой, другой тушит сигарету о стол и выкидывает в кучу мусора около стола. - Я так больше не могу, почему я? – Донхек знал ответ на этот вопрос, старший сам ответил на него во время ссоры. Потому что младший весь из себя классный, потому что он обалденно красивый, потому что он ведет себя стервозно и разбил кучу сердец на потоке. Только вот парень с цветными прядями делал это мягко, объясняя ситуацию. А Марк… Он полностью разбил его. Без права на восстановление. Как назло, все лучшие моменты из их уже бывших отношений стали мелькать в его сознании. От этого ему хочется лезть на стену. Он поднимает ноги к себе на кресло и обнимает колени. Слезы всё не прекращают течь. Как будто плотину прорвало, и через слезы может вытечь вся боль. Но это не так. И Ли знает это. Он слышит, что-то кто-то открывает квартиру, скидывая это на недосып, ну, или соседи пришли с работы или идут на работу. Парень потерялся в днях. Но когда неизвестный стал копошиться в прихожей, страх обнял его всего, проник в сознание и теперь не дает расслабиться. Если это убийца, то Ли готов умереть. Лучше уж от физической боли, чем от моральной. Ему не интересно кто это и зачем пришел. Пусть проваливает, Донки хочет побыть один. Хотя, у него дальше вся жизнь, ещё успеет. Он всё же решает прислушаться. Неизвестный стал убирать погром на кухне, слышен звон осколков, если быть точнее, то как их сметают. Как моют грязную посуду и как открывают окно, чтобы впустить свежий воздух в помещение. Парень задумался, а когда он в последний раз проветривал? Не помнит. Прикрыв глаза, Ли пытается представить кто это. И от всех догадок ему тошно. Он просто молится, что это не Минхен. Хек не готов его видеть. Любопытство всё же берет вверх, встает со стула и медленно идет к кухне. Ноги будто не слушаются его вовсе. Первокурсник пытается не очень шуметь, но в темноте мало, что видно. Он стукается обо все поверхности в комнате. Кое-как выйдя в коридор, Ли не решается сделать и шага к кухне. Застыл, прирос к полу. Остается надеяться, что некто сам выйдет к нему. Шум на кухне прекращается и слышно шаги в сторону коридора. Парень продолжает пялиться на дверной проем своими пустыми и заплаканными глазами. Увидев, кто это он сдавленно хрипит и слезы с новой силой начинают течь. Некто быстрыми шагами достигает Хека и обнимает его. Пытаясь спасти от всего этого мира. Что-то шепчет, но его слова заглушает рев младшего. - Хек-и, солнце, тише, я здесь. Всё будет хорошо, слышишь? – младшего гладят по голове, пытаясь успокоить. - Он… он, - через всю свою истерику он пытается выдавить из себя хоть что-то. - Я знаю, малыш, я знаю. Он поступил очень подло, - подло? Это мягко сказано. Он поступил, как конченная мразь. - Тэён, за что мне это? Чем я это заслужил? – почти кричит парень. Ему слишком больно. Младший Ли слишком долго всё это копил в себе. Точка невозврата пройдена. - Братик, всё будет хорошо, извини, что я не смог предотвратить это, - Тэён, как старший брат Донхека, очень сожалеет, что его не было в стране очень долго. Что узнал он это всё, через сплетни в универе. Ему чертовски больно за своего брата. - Ты же не виноват… Тут нет твоей вины, я во всем виноват, - хрипит парень и утыкается брату в плечо. Тэён вообще единственный человек в семье, кому он доверяет всё. Даже про Минхена он рассказал ему первому. – Мне так холодно и одиноко. Старший отводит парня на кухню и усаживает за стол, наливает чай и ставит на стол перед Хеком. Сам садится на колени перед ним. Ему больно видеть таким своего брата. У него сжимаются кулаки, и в нем просыпается дикое желание набить морду этому уроду, что просто играл с его братом. - Давай, мы разберемся с этим завтра? А сейчас я приготовлю тебе что-нибудь, только вот дождемся Джэ с продуктами, хорошо? Солнце, всё будет хорошо. Я встретил твоих друзей вчера, они все безумно волнуются за тебя… Почему ты не брал трубку? Они были идти готовы к нашим родителям… - младший удивленно моргает, а потом начинает истерически смеяться. - Это не так, если бы они волновались, они бы пришли. Но они ничего, кроме как позвонить не сделали, - Хек говорил это со злостью и тоской. - Они приходили, но ты их не пустил… Ну, они так сказали, - Тэён развел руками, он действительно не знает, как было на самом деле. - Хм, разве? Я не помню… - Ли стал сомневаться в том, а правда ли друзья забыли про него? Правда ли они им не нужен? Он вытер слезы с лица и шмыгнул носом. Теперь его уверенность испарилась. Полностью. – Скажи… А ты настоящий? – Донки внимательно смотрит на своего старшего брата. - - Ли Донхек, ты идиот? – старший офигивает от заданного вопроса. – Нет, я конечно всё понимаю, но что за идиотский вопрос? Тебя ущипнуть? – и только смех брата успокаивает его. – Я самый настоящий, и сейчас ты будешь есть самую настоящую еду. А потом мы побьем твоего экс-бойфренда. Втроем. А может и целой бандой, думаю, твои друзья тоже хотят это сделать… если ещё не добрались до него, - и всё это он говорит со смешным лицом, чтобы слышать этот родной смех и понимать, что всё хорошо. Что Донхек вылезет из этой ямы. - Слушай меня внимательно, хорошо? Твои друзья беспокоятся о тебе, я беспокоюсь о тебе. Ты нам не безразличен и всегда можешь прийти за помощью, всегда можешь позвонить или написать, что у тебя проблемы, что тебе плохо. Не закрывайся от этого мира, Донки, он жестокий и злой, но в то же время… Хм, этот мир, он фантастический? Да, у тебя будут трудности, но ты можешь всё дерьмо раскидать своими руками… - Фу, Тэён, что за сравнения? Фу, - смех парня не дают ему договорить. И теперь они оба смеются. - Так, вот, я не закончил. Никогда не сдавайся, ты всегда можешь изменить свою жизнь за один щелчок пальцев. Ясно, тебе? Грустить – нормально, чувствовать себя плохо – нормально. Знаешь почему? Потому что ты человек, а не бездушная машина. Тэк, а теперь мы будем готовить тебе прекрасную и питательную еду, и попробуй только всё не съесть. Из-за стола не выйдешь, - говорит он прежде, чем встать и пойти открыть дверь своему парню, который уже настойчивее звонит в дверь. За время, что Тэёна не было на кухне, Донхек обдумал его слова и успокоился. Ему надо написать друзьям и извиниться за своё поведение. И вообще пора этого чмошника выкинуть из своей головы. И начать жить своей веселой и юношеской жизнью. Во всяком случае, у него есть люди, которые ему помогут. Он счастливо улыбается за долгую и муторную неделю. - <- Спасибо, Тэён-хен…