***
Инквизитор судорожно вздохнула, открывая глаза. Она вновь сидела у подножия ангельской цитадели, преклонив колени. Помотав головой, Вайтмейн поняла, что всё это было лишь... наваждением? Смеясь, она постепенно успокаивалась, унимая стук бешено колотящегося сердца. Всё это — лишь сон, она попросту устала от всех этих бесконечных боёв, и уснула прямо во время медитации. Чьи-то руки легли ей на плечи. Жрица вздрогнула, не решаясь повернуться и увидеть, кто за ней стоит. — Любопытно... — раздался до боли знакомый голос. Инквизитор похолодела внутри — на этот раз это точно не сон...Часть 1
9 апреля 2020 г. в 15:10
— Я презираю этот мир, — устало вздохнула верховный инквизитор, стараясь исцелить Вариана, который пытался в одиночку защитить их цитадель. Её старания оказались безуспешны — под натиском троих врагов он вновь оказался повержен.
Вайтмейн скрылась за барьером Зала Штормов, не желая даже и пытаться отбить атаку врагов: все ее соратники мертвы, а еще одна ее смерть в этом мире ничего не даст — она даже не успеет воскреснуть, как их цитадель обратится в пыль.
— Поражение, — возвестил громогласный голос Королевы Шипов, когда их твердыня раскололась на десятки камней. Магия окутала жрицу, и через мгновение она оказалась в таверне Нексуса — месте, где герои отдыхали после бесчисленных побед и поражений.
Устало прислонившись к стене и отставив свой посох, Вайтмейн с облегчением прикрыла глаза. Ее поражение может лишь ненадолго отсрочить участь этого мира... После того, как верховный инквизитор и ее доблестный защитник Могрейн были повержены в монастыре Алого Ордена сборищем «доблестных героев», она должна была разделить его участь... и умереть. Но Свет наградил её за преданность Его делу, ниспослав спасение от верной гибели... И пусть в том мире больше некому очищать мир от зла, Свет счёл ее достойной в своем рвении, даровав возможность искупить свою вину — искоренить зло в этом перекрестке миров.
— Свет раскроет их грехи, — тихо прошептала Вайтмейн.
Она бы предпочла искоренять порчу единолично, но этот мир диктовал собственные правила, поэтому иногда ей приходилось объединяться с теми, кто, по ее мнению, был недостоин этого. Ну и пусть. Пускай эти «герои» послужат делу Света... Он бы не позволил ей заключить с ними союз, не будь это угодно Ему.
Порой ее союзники оказывались настолько странными созданиями, что только богам известно, какими путями они оказались в этом мире... Летающий механический шар, захламляющий пространство вокруг себя странными большими кристаллами; мерзкий рогатый демон с внушительным оружием, который с неподдельным рвением громил их врагов, сопровождая это нечленораздельными звуками; мурлок, колошматящий всех, кто попадется, и приходящийся чудовищу братом по разуму... И лишь вспоминая о том, что все они служат праведному делу, инквизитор подавляла в себе порыв очистить их в праведном пламени. Если тому суждено, они встретятся на поле брани как противники... и тогда ничто не спасет их от заслуженной кары.
После недолгого отдыха Вайтмейн ощутила прилив сил. Она не отступится, пока в этом мире еще остаются грешники.
Схватив свой посох, жрица вылетела из таверны. Вокруг все было тихо, идиллически спокойно. В этот погожий солнечный день листья раскидистых деревьев шелестели от порывов ветра, навевая умиротворение. Полосатые пчелы и разноцветные бабочки облюбовали немногочисленные цветы, растущие около таверны. Где-то рядом пробежали заблудившиеся шаркуны, поспешившие скрыться в зарослях травы от взора верховного инквизитора. Издалека доносились веселые голоса сплетничающих девушек. Кажется, это была черноволосая волшебница, и девушка со снайперской винтовкой... «Нова? Так ее зовут?» — пронеслось у нее в голове. Скептически вздохнув, Вайтмейн закатила глаза.
— Да начнется дознание! — воскликнула она, взмахнув посохом. Магия Нексуса откликнулась на ее зов, телепортируя жрицу на следующее поле боя — Завод Вольской.
— Начинайте готовиться к бою, — прогремел голос Вольской.
Инквизитор оглядела своих временных союзников. Уже знакомая ей мстительная охотница с арбалетами... Неплохая сторонница. Ангел с пылающими крыльями...Империй, кажется, так его звали? Его целеустремленность поражала — он сражался с рвением, достойным Алого Ордена. Рагнарос... Вайтмейн усмехнулась — Повелителя Огня постигла та же участь низвергнутого, что и ее.
И... некто четвертый, ей ранее не знакомый, но чем-то похожий на ее недавнего союзника Тассадара... Бледнокожий гуманоид в темно-красных одеяниях, закованный в коричневую броню с багровым отливом, крепко сжимал внушительный клинок с двумя лезвиями. Его хладнокровная, статная манера держаться вызывала благоговейный трепет, а на лице без рта, казалось, навечно поселились надменность и высокомерие.
— Мм, ты можешь пригодиться... Хорошо... Как ты можешь мне послужить? — она услышала его презрительные мысленные слова в свой адрес.
Вайтмейн вспыхнула. Какое презрение... Кем он себя возомнил? Но внешне жрица проигнорировала его насмешку. Если так угодно Свету, она будет сражаться бок о бок и с ним. Хоть в нем и было что-то смутно притягательное...
— Твоя помощь может пригодиться Ордену. Сегодня мы покараем отступников.
Он высокомерно взглянул на нее.
— Ты разговариваешь с Алараком, Владыкой талдаримов. А теперь лучше готовься к бою — если бы я хотел слушать пустую болтовню, остался бы с Артанисом, — процедил он.
— Кем ты себя мнишь? — рассмеялась она. Их союзники с интересом слушали их перепалку. — Служи Ордену, и, может быть, избежишь наказания.
— С такими, как ты, мне говорить не о чем, — парировал Аларак.
— Праведный Свет испепелит тебя — и всё встанет на свои места. Прочь с глаз моих! — выпалила Вайтмейн.
Он не удостоил ее ответом. Аларак взмахнул руками и быстро пролевитировал мимо на красном облаке магической энергии к открывающимся воротам... Ну и пусть: пути Света неисповедимы, и этот «Владыка-выскочка», так или иначе, послужит ему.
— Путь открыт. Вперед! —сообщила Вольская, и ворота перед крепостью открылись, позволяя героям пройти.
На горизонте, у непреодолимых для ее команды ворот вражеского форта, она увидела противников: молниеносный ниндзя, наполовину закованный в металл, и ловкий лучник —Вайтмейн уже видела, как ревностно они сражаются. Проклятый король-скелет с внушительной булавой — как бы инквизитор ни старалась испепелить его, после смерти Леорик вновь возвращался. Молодой, но не по годам седой заклинатель, призывающий нежить... Такие неверные как он, недостойны жить. Но их безверие и предательство не помешают ей искоренить зло.
— Порча... Всюду порча... — пробурчала она себе под нос, подъезжая на своем коне к дальним от цитадели воротам.
Последним противником была Алекстраза, королева драконов и хранительница Жизни. И если раньше Вайтмейн не сомневалась в ее мудрости, то сейчас в ее душу закрались сомнения... Как столь благородное существо могло помогать падшим еретикам?
— Хранительница Жизни... Ты помогаешь грешникам? Ты тратишь дары Света впустую!
— Я делаю то, что должна. Цени любую жизнь, жрица. Если так суждено, я смету тебя с моего пути, — с яростью ответила дракон.
Вайтмейн воззвала к силам Света: ее саму и союзников вокруг, одного за другим, окутало священным сиянием. Соратники ринулись в бой...
...для ее команды первая стычка закончилась неудачно. Как бы жрица ни старалась исцелить своих союзников, из пятерых смогли выжить лишь она и (какое совпадение!) новый знакомый Аларак. Впрочем, он не преминул высказать ей свое недовольство, намекая на исцеляющий фонтан:
— Какое безрассудство. Исцелись, пока можешь.
В конце концов бой складывался в их пользу, но реплики гуманоида отравляли все предвкушение от скорой победы Света... Они с легкостью захватили лагерь наемников, но он, владыка талдаримов («Кто это вообще такие?» — промелькнула мысль в ее голове), не смог удержаться от презрительной колкости:
— Иди и расскажи всем о моей славной победе, инквизитор.
Не единожды Вайтмейн спасала его жизнь, карая их соперников праведным огнем, что дает жизненную силу союзникам. Но вместо искренней благодарности, как от других соратников, она слышала лишь его подначки:
— Это всё, что ты можешь? Я встречал более достойных лекарей...
И лишь то, как Аларак сражался, сдерживало жрицу от того, чтобы обрушить на него свой гнев. Казалось, он упивался страданиями и мучениями врагов, усиливая себя. Вайтмейн поймала себя на мысли, что как бы ее ни раздражала его спесь, она не хотела бы видеть его по другую сторону баррикад: он был чрезвычайно силен... Неистово терзая врагов своими клинками, этот выскочка не скрывал своего пренебрежения к ним. Вот и сейчас, Аларак прокричал вслед юркому лучнику, сумевшему сбежать от него:
— Беги прочь или умри. Меня устроят оба варианта.
Когда же он, израненный, но выживший ее усилиями, отступал в зал Штормов, жрица слышала лишь его высокомерную издевку, казалось, в ее адрес, сопровождаемую надменным взглядом:
— Я должен отступить — и все по вашей вине!
— Я не стану слушать речи нечистых, безверное создание! — прокричала инквизитор за мгновение до того, как он исчез... Терпение было на исходе. Она тяжело вздохнула, надеясь, что оно не покинет ее до того, как закончится этот бой.
Наконец вражеская цитадель пала. Поверженные враги поспешили скрыться от торжествующих победителей, а союзники также вернулись в таверну — владыка талдаримов не вызывал симпатии ни у кого... в особенности у лекарей.
Вайтмейн захотела последовать их примеру, но что-то ее остановило. В конце концов, ей стоит лишь взмахнуть рукой, и магия Нексуса призывно отзовется и вызволит ее отсюда.
— Хм-м... Любопытно. И как твой вид выживает в естественном отборе? — брезгливо спросил Аларак, приблизившись к ней.
— Как ты обращаешься к верховному инквизитору Алого Ордена, выскочка? — вопросом на вопрос ответила жрица.
Вайтмейн с удовольствием отметила, как сузились его глаза от негодования. Но вслух он произнес:
— Верховный инквизитор? Пока что я не заметил, чтобы ты оправдывала свой титул. Я встречал лишь несколько достойных индивидуумов... и ты — какая досада — не входишь в их число.
Жрица нарочито громко вздохнула.
— Жаль, что ты не видишь дальше своего замкнутого самовлюбленного мирка. Ты как пыль под ногами — не заслуживаешь и капли внимания.
Не дожидаясь ответа Аларака, Вайтмейн сделала неуловимое движение рукой, и в мгновение ока снова оказалась на лугу перед таверной.
«Не стоит недооценивать меня, инквизитор, — раздались насмешливые слова в ее голове, — я еще предоставлю тебе возможность поквитаться со мной лично... Вопрос в том, сможешь ли ты ей воспользоваться».
С силой сжав свой посох, в порыве ярости она с криком ударила им о землю. Волна магической энергии выжгла всю растительность возле нее, напугав сидевшую неподалеку Джайну, мирно наблюдавшую за какими-то светлячками.
— Да как он смеет?! — громко прокричала жрица. — Что он о себе возомнил? Будь со мной вся мощь Алого Ордена, он бы давно покоился там, где ему и место — среди праха грешников!
Опаляющий огонь подчинялся ее воле, испепеляя все больше и больше земли вокруг.
— Остынь немного, — донесся бесстрастный голос волшебницы, и волна пронизывающего холода окутала Вайтмейн с ног до головы.
Тяжело дыша, инквизитор повернулась к ней:
— Праудмур... Будь так любезна — исчезни с глаз моих!
— Давай признаем — ты сейчас ни в том положении, чтобы мне приказывать, Вайтмейн, — холодно ответила Джайна, вызвав элементаля воды. — Я ненавижу прибегать к насилию, но иногда это необходимо. Внемли моим словам, пока еще не поздно.
Еще сильнее стиснув свое оружие, Вайтмейн с шумом выдохнула, пытаясь хоть немного успокоиться.
— Ты еще поплатишься за эту дерзость, — процедила сквозь зубы жрица, перехватив свой посох, и, отвернувшись, побрела к таверне.
— Благоразумное решение, — донеслось ей вслед.
Жизнь в таверне кипела своим чередом. Маленький дракончик юрко крутился вокруг безмятежно смеющейся дренейки, что-то заливисто щебеча своим тоненьким голоском. Чуть поодаль абсолютно, казалось бы, трезвый пандарен о чем-то яро спорил с уже с немного шатающимся из стороны в сторону орком, который активно размахивал внушительным молотом в попытках доказать свою правоту, поэтому остальные посетители благоразумно старались держаться от этой парочки подальше. Сияющий ангел в облегающих доспехах старалась успокоить другого расстроенного ангела, но тот просто швырнул меч в открытое окно и тут же телепортировался к нему, не желая слушать ее.
Устроившись в самом углу таверны, Вайтмейн, скрестив ноги, угрюмо наблюдала за «героями» и недовольно потягивала какой-то оранжевый напиток, появившийся перед ней, едва она села за столик. Большинство присутствующих не обращали на нее никакого внимания, а те, кто натыкался на ее тяжелый взгляд, старались больше не встречаться с ней глазами.
Как ни странно, ее «знакомого» Аларака здесь не было. Жрица неожиданно для себя поняла, что здесь она встречала почти всех героев Нексуса, но этого выскочку впервые встретила лишь на поле боя.
Она устало прикрыла глаза, пытаясь прийти в себя: Свет лишь в очередной раз испытывает ее на прочность. Этот «владыка» лишь препятствие на ее пути, лишь один из бесчисленных виновных, подлежащих праведному очищению. И если поначалу его сила внушала уважение, напоминая жрице о Могрейне, то сейчас она не испытывала к Алараку ничего, кроме презрения. Вайтмейн никогда не отличалась терпением, а его колкие реплики и нескрываемая спесь могли вывести из себя кого угодно.
Но она... Она заставит его покаяться. Сам Нексус способствует ее успеху — даже смерть не в силах ее остановить.
Жрица шумно вздохнула — царящие вокруг шум и гам только раздражали ее. К тому же, разгоряченный спор пандарена и орка грозился перейти в потасовку. Не выдержав, инквизитор резко вскочила и вылетела из таверны, напоследок громко хлопнув дверью.
Легкие наполнились нежным ароматом душистых цветов, который Вайтмейн раньше даже не замечала. Но он не приносил такого нужного ей сейчас успокоения. Ей было необходимо, просто жизненно необходимо уединение в милости Света...
— Могрейн, — тихо прошептала жрица.
Вскочив на вороного жеребца, она помчалась туда, где грозными шпилями возвышались три оскверненных святилища. Это место безмолвно напоминало жрице о ее долге, о неутомимости зла и его приспешников... Сияющие бастионы ангелов, как торжество Света, и мрачные крепости демонов, как олицетворение Тьмы, противостояли друг против друга в бесконечной битве...
Здесь было неестественно тихо. Не было таких привычных раскатистых голосов Илария и Белета, не было воинов, бездумно идущих по линиям навстречу собственной смерти, не было звонкого лязга стали о сталь... Ангела и демона нигде не было видно, только их монументальные цитадели возвышались над величественными стенами...
Спрыгнув с коня, Вайтмейн, преисполненная трепета, медленно подошла к ангельской цитадели. Присев на колени, жрица взволнованно прикоснулась к внушительному сооружению. Закрыв глаза, она погрузилась в медитацию...
Здесь царила лишь тишина, и внутреннее спокойствие постепенно вытесняло все тревоги, смятения и сомнения. В этом святом месте Свет озарял ее своей мудростью, вытесняя гнев и наполняя ее уверенностью... Уверенностью в своих силах и правоте воздаяния.
На долю инквизитора выпало немало испытаний, и какой-то высокомерный выскочка, пусть и обладающий немалой силой, ничто по сравнению с тем, что она пережила. Даже сильнейшие могут пасть. Но Свет смилостивился над ней, подарив ей вторую жизнь, пусть и в другом мире.
Здесь ей не страшна даже смерть — Нексус никому не позволяет уйти надолго. Так должна ли она обращать свое внимание на пустые, ничего не значащие слова?
Едва Вайтмейн поднялась на ноги, ее пронзила волна всепоглощающей, жуткой боли, что на миг ослепила ее. Рядом раздался знакомый смех. Жрица инстинктивно воззвала к своей магии, но ничего не произошло. Крик рвался из ее горла, но она осознала, что не может произнести ни звука. По наитию схватив свой посох, Вайтмейн крутанулась, намереваясь ударить Аларака, но тот, посмеиваясь, умелым движением выбил оружие из ее рук.
Боль отступила, но дар речи и магическая сила вовсе и не думали возвращаться. Инквизитор попятилась, но едва она сделала шаг, нападающий притянул ее к себе, крепко хватая и не давая пошевелиться.
— О, какое искреннее удивление, — скривился Аларак, — я ведь даже великодушно предупредил тебя о своем грядущем появлении, а ты не восприняла мои слова всерьез? Какая жалость... — произнес он без малейшего сочувствия. — Только скажи, и я сразу же отпущу тебя. А, ты же не можешь произнести ни единого слова... Весьма, весьма досадно.
Вайтмейн безуспешно попыталась вырваться.
— Признаться, было очень интересно за тобой понаблюдать... Тяжело вздымающаяся грудь, редкие тревожные вздохи... Ты о чем-то беспокоишься? — с мнимой любезностью поинтересовался гуманоид. — О, не стоит — в руках твоего владыки тебе абсолютно не о чем переживать.
Аларак расхохотался и отпустил ее, отбросив в сторону, как тряпичную куклу. Падение выбило весь воздух из легких, заставив сухо откашляться.
— Хм-м, интересно, как ты можешь мне послужить? — спросил он также, как в их первую встречу. Гуманоид с притворным интересом разглядывал собственный клинок-перчатку на левой руке, будто не обращая на нее никакого внимания... Быть может, у нее есть шанс? Без магии ей нужно хотя бы оружие...
Она — верховный инквизитор, и не отступится перед каким-то надменным «владыкой». Даже если её ждет смерть, Вайтмейн примет ее с доблестью, достойной Света и Алого Ордена.
Резко поднявшись, Вайтмейн рванулась к лежавшему рядом с Алараком посоху, но исход ее попытки был очевиден... Вновь рассмеявшись, гуманоид отбросил ее волной энергии в противоположную сторону. С невыразимой быстротой подойдя к ней, он стремительно взмахнул своим клинком, и жрицу окутало красноватое свечение, заставив ее согнуться пополам от боли...
Сквозь пелену слез инквизитор наблюдала, как Аларак с торжествующей ухмылкой нависает над ней. Он бросил свой двулезвийный клинок, прикасаясь другим к ее щеке. Едва ощутимого прикосновения бритвенно-острого оружия хватило, чтобы пустить тонкую струйку крови по ее лицу.
— Ваши тела... они такие хрупкие, такие мягкие, такие жалкие... Ими так легко управлять — с помощью боли...
Боль забирала все силы Вайтмейн. Даже обычный вдох требовал, казалось, титанических усилий. Это было сродни пыткам, которым она с рвением подвергала грешников в застенках монастыря, а сейчас инквизитор будто оказалась на их месте...Стиснув до скрежета зубы, она снова попыталась отползти от Аларака, но не могла... не могла даже немного пошевелиться. Следующая вспышка боли явно станет для нее последней...
«Свет... Неужели это твое испытание?»
Что бы ни случилось, она не сдастся. Не здесь. Не ему.
Подобрав свой клинок с земли, гуманоид, усмехнувшись, вознес его над жрицей, громко заключив:
— По праву ритуала Рак-шир, теперь я — Владыка!
Фиолетовое сияние, окутавшее Вайтмейн, исчезло так же быстро, как и появилось. Она неотрывно смотрела ему в глаза, безмолвно бросая вызов. Жрица почти физически чувствовала тяжесть его тела, хоть Аларак и почти не касался ее.
— Верховный инквизитор, — медленно протянул он, словно пробуя эти слова на вкус. — Звучит как заслуженная награда для Владыки, не правда ли?
— Награда? Всё, что нужно «великому» Владыке, это лишь я? — неожиданно для обоих выпалила Вайтмейн. Гуманоид, казалось, был удивлен этим также, как и она.
— О, ты снова владеешь речью... Знаешь, я бы мог снова заставить тебя замолчать... — наклонившись к ее уху, тихо прошептал Аларак, нежно коснувшись щеки и приставив свое оружие к ее горлу. — Но, так и быть, сегодня я великодушен.
На мгновение замерев от каких-то странных чувств, жрица уже в следующую секунду, не обращая никакого внимания на клинок возле шеи, с горящими от ненависти глазами прокричала:
— Не трогай меня, т-ты, вероломный грешник! Свет покарает тебя, как и многих других, вставших на моем пути... Я не боюсь того, что ты со мной сделаешь, жалкий гуманоид, мой дух безгрешен!
Он тихо, но оглушительно расхохотался, приблизившись к ней почти вплотную:
— Тебе не спрятать свою слабость за громкими речами, «верховный инквизитор»... В твоих словах слышен страх... И где же твой хвалёный Свет, который должен меня покарать? — Аларак мерзко усмехнулся, заметив, как застыла Вайтмейн от его близости. — И кто из нас теперь «жалкий», а?
«Свет, дай мне сил справиться с этим чудовищем!»
Он нарочито медленно, с каким-то извращённым изяществом прикоснулся пальцем к ее губе. Холодный металл с легкостью распорол тонкую кожу, и на ней выступили горячие капли крови.
Глаза Вайтмейн, казалось, полыхнули праведным гневом, когда она со всей своей ненавистью залепила ему пощечину, оставляя краснеющий след на белесой коже:
— Да как ты смеешь, греховное отродье?! Ты, видимо, не понимаешь, что с тобой сейчас станет!
— Мм-м, какая сладкая боль... — благоговейно проговорил гуманоид, отведя клинок от ее шеи. Неторопливо стянув перчатку с левой руки, он когтистыми пальцами прикоснулся к месту удара. Одобрительно хмыкнув, Аларак продолжил:
— Неплохо... для такого ничтожества, как ты. — Немного подождав, он издевательски спросил: — И где же обещанное наказание?
— Ты...
Мрачно засмеявшись, он с силой ударил ее тыльной стороной руки, не дав ей договорить, разбив и без того кровоточащую губу.
— Что «я»? Твой Владыка разрешает тебе говорить, — он отбросил двулезвийный клинок, решив с ней немного поиграться...
— Ты — всего лишь надменный выскочка, недостойный жизни в этом мире, — Вайтмейн с презрением плюнула ему в лицо, забрызгав его темными каплями.
Вытерев кровь, Аларак небрежно стряхнул её и в следующее мгновение придавил рукой ладони жрицы у неё над головой.
— Попалась, святоша... — Владыка медленно, с извращенным удовольствием начал водить когтем по красной ткани, разрывая ее также легко, как и глотки врагов. Дойдя до наплечников, он на миг остановился, увидев расширяющиеся от осознания происходящего глаза инквизитора.
— Что ты творишь, мерзкий выродок?! Н-не смей ко мне прикасаться! — дрогнувшим голосом завопила она, безуспешно попытавшись вырваться из плена его рук.
— О, ещё как посмею, — заискивающе проговорил Аларак, стягивая с неё красные наплечники и ещё сильнее нависая над ней. Тяжесть брони давила на хрупкое тело жрицы, не давая той вдохнуть полной грудью. — Меня не волнуют твои бесплодные попытки к сопротивлению. Ты не в силах помешать своему Владыке, и я волен делать с тобой всё, что захочу...
Когтистая рука поползла вниз, снова рассекая тонкую ткань.
— Можешь думать что угодно, но я никогда... никогда не признаю тебя Владыкой! — гневно выпалила она.
Не обращая внимания на её слова, гуманоид непринужденно отбросил ставшую лохмотьями одежду в сторону, оставляя её лишь в перчатках и длинных сапогах. Жрица в очередной раз попыталась его лягнуть, но всё, что она смогла — едва пошевелиться под тяжестью его доспехов.
— Любопытно. Ты даже не делаешь попыток прикрыться, —заметил Аларак, слегка приподнявшись.
— Я не стыжусь красоты своего тела, и не собираюсь делать этого перед тобой, презренное создание, — огрызнулась инквизитор, буравя его ненавидящим взглядом.
Он недобро расхохотался.
— Твоя ограниченность поражает... Ты ещё не поняла, что принадлежишь мне? Пожалуй, нужна наглядная демонстрация... Как твой Владыка, повелеваю тебе замереть!
Вырвавшийся было смешок Вайтмейн утих прежде, чем она успела рассмеяться. Резко поднявшись, Аларак отпустил её, не сводя с неё пугающего взгляда своих красных глаз.
Всё, что жрица могла делать — беспомощно наблюдать на тем, как гуманоид, усмехаясь, неторопливо раздевается, избавляясь от увесистых доспехов. Инквизитор снова попыталась призвать свою магию — бесполезно...
Её обуревала гамма противоречивых чувств: собственной гордыне претило всё происходящее, а неизмеримое презрение к этому выскочке буквально душило её изнутри, заставляя ненавидеть не только Аларака за его вероломство, но и саму себя за бессилие...Оставил ли её Свет в такой недобрый час?
В то же время, наблюдая за ним, Вайтмейн разглядела сквозь спесь и надменность что-то ещё... Предвкушение? Но предвкушение от чего?.. По её спине пробежал холодок, но жрица попыталась ободрить себя — ей не страшна смерть, а вот унижение... Оно же не будет длиться вечно, правда?
Если ей всё же никак не избежать этого, то что мешает с достоинством принять ужасающие обстоятельства реальности... что мешает принять свою судьбу? Душа вдруг наполнилась спокойной, отстраненной решимостью. Инквизитор посмотрела на гуманоида совсем другими глазами, словно сквозь какую-то призму... Аларак пытался её покорить, напугать... как и полагается настоящему злу... Зло же всегда стремится запугать, обездвижить, подавить волю к сопротивлению...
Осознание ледяной лавиной обрушилось на неё. Всё происходящее — лишь испытание её веры. Неужели Свет усомнился в её рвении, в её клятве очистить мир от порчи? «Уверуй в Свет, и он станет твоим спасением» — пронеслась будто чужая мысль в её голове. Если магия и оставила жрицу, то милость Света... неотчуждаема, она же всегда пребывала с ней... Важно лишь вовремя найти в себе этот огонёк, разгорающийся в непроницаемый щит спасительной веры...
Чего она страшится перед этим воплощением зла? Боли? Унижения? Мучения лишь доказывают её нерушимую стойкость и приверженность правому делу. Мучения, которые стократ воздадутся её истязателю после их кратковременных жизней. А она... она вознесётся в сладостном забвении после смерти, вечно наблюдая за страданиями всех грешников, падших от её руки...
Резкая боль между ног вернула Вайтмейн в реальность. Инквизитор невольно распахнула глаза от этих давно забытых ощущений... Она не могла пошевелиться и просто смотрела, как Владыка склоняется над ней... Его глаза недовольно сузились, когда он разглядел в её глазах немую мольбу...
— Ты действительно наивно полагаешь, что я буду хоть немного задумываться о твоём удовольствии? — процедил Аларак. — Впрочем, если тебе будет приятно, так уж и быть — я любезно позволю тебе довольствоваться этим, — усмехнулся он.
Гуманоид легонько провел когтями по её щеке. Грубые пальцы задели всё ещё кровоточащую рану на губе, вызвав сдавленный всхлип Вайтмейн. Другая рука скользнула ниже, нагло сжимая ее правую грудь. Он удовлетворенно хмыкнул, любуясь непрошеными слезинками, покатившимися из её глаз.
Сжав её грудь ещё сильнее, до кровоподтёков, Аларак толкнулся внутри неё, c извращённым удовольствием наблюдая за исказившимся от боли лицом жрицы.
— Нравится ли тебе это, «верховный инквизитор»? Готов поспорить, что нет...
Он был прав. Боль от его резких, глубоких движений в её теле была невыносима... Неконтролируемые слёзы градом текли по щекам, напоминая о собственной хрупкости...
«Уверуй в Свет, и он станет твоим спасением»
Вайтмейн почувствовала, как его сильная рука неумолимо сжимает её шею, практически не позволяя вдохнуть хоть немного живительного воздуха. Аларак безжалостно терзал её грудь, и жрица чувствовала струйки крови, текущие по её коже...
Насилие. Это нельзя было назвать по-другому. В этом не было никакой нежности, никакой страсти, никакого удовольствия... Осталась лишь всеобъемлющая боль, никак не желающая утихать...
Когти больно впивались в её шею. Из груди рвался отчаянный крик, но она не могла дать ему волю...
— О, я вижу, как сильно ты хочешь закричать... Пожалуй, я одарю тебя такой милостью,— с преувеличенным великодушием произнес Владыка, не переставая мучать её тело.
Мощная хватка на горле ослабла, и Вайтмейн закричала... Истошно, сбивчиво, в этом вопле угадывались отголоски жуткой боли и безысходности...
— Искреннее страдание, неподдельное отчаяние... Неповторимое, непередаваемое удовольствие для меня, — проговорил Аларак, снова толкаясь в её тело и вызывая очередной вскрик.
Все силы уходили на то, чтобы хоть немного справиться с болью. Жрица почти не заметила новой искры в этом океане мучений,когда он разодрал её плечо. Вместе с каплями крови из неё будто утекала та самая решимость, которая пришла вместе с принятием судьбы...
Мысль о Свете успокоила её. Чем больше она страдает, тем сильнее становится её мучитель. Неожиданно для себя Вайтмейн поняла, что боль утихает, уступая место натянутому равнодушию. Она судорожно, глубоко вздохнула, поняв, что привыкла к нему внутри.
Её спокойствие не укрылось от внимания гуманоида. Не переставая двигаться, он надменно произнёс, немного приподняв её подбородок пальцами левой руки:
— О, ты все ещё держишься. Похвально... Но не переживай, ты достойно служишь своему Владыке.
— Я не буду тебе слугой даже после смерти! Милость Света не оставила меня, он защищает меня!
—Защищает? — издевательски хохотнув, спросил Аларак. Он приподнял окровавленную правую руку. — Можешь тешить себя напрасными надеждами, иллюзиями, но ситуация от этого никак не изменится... Ты страдаешь, и лишь потому, что я так хочу, — парировал он, вбиваясь в её тело ещё сильнее, вызывая болезненный стон инквизитора.
Аларак снова на миг сжал её шею, но на этот раз это не испугало жрицу... Зачем противиться? Гораздо лучше просто дождаться конца этих мучений и тогда она докажет Свету незыблемость своей веры...
Его рука скользнула вниз, оставляя рваные полосы от когтей на ее теле. Низко рассмеявшись, он обеими руками сдавил её грудь, заставив вскрикнуть от неожиданности.
— Ты хочешь, чтобы это поскорее закончилось? — проговорил он, глядя в её пылающий взгляд. — Как жаль, что наши желания не совпадают...
Устало прикрыв глаза, Вайтмейн промолчала.
— Нечего сказать, святоша? — ухмыльнулся гуманоид, в очередной раз своими движениями вырывая болезненный стон жрицы. — Впрочем, мне больше по нраву твои искренние крики, чем пафосные и бесполезные обещания кары. Надеюсь, ты усвоила урок, и я даже великодушно позволю тебе снова двигаться... Но если ты расстроишь меня, я буду весьма... недоволен. — угрожающе прошипел Аларак, коснувшись её щеки и затем придавив руки над головой.
Инквизитор почувствовала, что снова обрела способность двигаться. Она вяло попробовала освободиться из его хватки, но безуспешно. Жрица почувствовала, как Аларак выпрямился и, негромко рыкнув, ускорился, ещё сильнее вдалбливаясь в её измученное тело и сжимая израненную грудь. Вайтмейн протяжно застонала, не в силах выдерживать его темп.
Она почувствовала, как его тёплое семя заполняет её лоно. Отвращение захлестнуло её с головой. Как он смеет вытворять с ней такое?! Очередная слеза скатилась по её лицу. Вайтмейн недовольно поджала губы. Теперь, когда всё закончилось, что её ждет?
— Не хочешь смотреть на своего Владыку? Что ж, меня это не волнует...
— Конечно не хочу. Ты получил, что хотел. А теперь — оставь меня в покое! — зло прорычала жрица, снова лягаясь и пытаясь отпихнуть Аларака от себя.
Тот пугающе расхохотался, сев прямо на неё. Он грубо схватил ее за волосы, немного запрокидывая её голову. Вайтмейн открыла глаза и, увидев приближающийся орган Владыки, успела отвернуться — член мазнул смазкой ей по щеке.
Снова сдавив ей горло, Аларак насильно впихнул свой орган в рот жрицы, которая начала задыхаться от непомерно сильной хватки...
— Я бы не советовал тебе делать что-то... что мне не понравится.
Инквизитор почувствовала неприятно-соленый привкус. Разозлившись от такой наглости, она изо всех сил укусила мягкую плоть.
— Как ты смеешь, жалкая жрица? — взвыл гуманоид, отшатнувшись от неё.
— Этот вопрос следует задать тебе, похотливое отродье! — прохрипела она, сплевывая противную субстанцию.
— Я великодушно предупредил тебя о том, что не стоит перечить желаниям твоего Владыки... Мне кажется, ты заслуживаешь наказания.
— Я...
Красная молния сорвалась с его пальцев, и пронзающая боль охватила всё её тело, заставив замолчать. Инквизитор немигающим взглядом, что смешал в себе и презрение, и гнев, и собственные страдания, смотрела на своего мучителя...
— Твои глаза предательски выдают твою слабость, которую ты упорно не желаешь признавать, — процедил Аларак. — Может быть, сейчас ты наконец усвоила, кто твой господин?
Он снова приставил влажный член к ее рту, надавливая на губы Вайтмейн. Нехотя она подчинилась напору Аларака, облизывая мерзкую жидкость. Жрица с трудом проглотила её, поморщившись от омерзения.
— Хорошо... — блаженно протянул гуманоид, толкаясь ей в рот. — Полезно иметь язык, чтобы доставлять удовольствие своему Владыке и другим способом, не так ли?
Она гневно промычала что-то в ответ. Не давая ей опомниться, Аларак выскользнул из ее рта и, резко поднявшись, пнул истерзанное тело инквизитора ногой, переворачивая ее на живот.
Холод земли неприятно раздражал многочисленные раны на её теле, заставив Вайтмейн скривиться от боли. Ну и пусть — в таком положении она хотя бы не будет видеть его торжествующую физиономию...
Жрица почувствовала, как он снова вошел в неё, пристроившись сзади. Охнув от проникновения, она оперлась руками о землю и уткнулась в них. Он уже не причинял ей боли, поэтому Вайтмейн просто смиренно ждала, когда же это закончится...
Но на этот раз что-то было по-другому... В его напористых движениях не было той болезненной резкости... Он был... нежнее? Его когти пробежались по спине инквизитора, не причиняя вреда и вызвав у Вайтмейн приятно-предательские мурашки. Аларак вновь схватил её за волосы, слегка потянув на себя и вынуждая немного выгнуться. Его рука ласково скользнула к груди, вызвав удивленный стон жрицы...
Вайтмейн больше не противилась прикосновениям Владыки. И даже напротив, это приносило какое-то странное, неправильное удовольствие... В ней боролись смешанные чувства: плескавшиеся в ней презрение с отвращением постепенно уступали место блаженному наслаждению...
Его наглые, бесцеремонные прикосновения к её телу будоражили кровь своей неправильностью. Так не должно быть... но, тем не менее, это так — жрица тихо застонала, словно не желая признавать собственное поражение...
Заметив это, Аларак ускорился, и тихо прошептал, склонившись над ней:
— Теперь ты понимаешь? Порой подчинение лучше бессмысленного сопротивления.
Инквизитор хотела что-то ответить, но слова словно уплыли из её головы... У неё не осталось ни единой мысли, ни единого желания, кроме того, чтобы эта сладостная пытка не прекращалась... Судорожно застонав, она отрешилась, выгнувшись в его руках и полностью отдаваясь во власть своего Владыки...
Возможно, Иларий с укором взирал на тот разврат, что творился у подножия его цитадели, но Вайтмейн было все равно... Она потонула в гремучей смеси восхитительных ощущений...
Аларак умело терзал её даже в беспамятстве, удерживая её на пике блаженства и не позволяя получить такую долгожданную разрядку... Наконец он бесцеремонно стал вдалбливаться в её податливое тело, один за другим вызывая постыдные стоны... Задрожав от наслаждения, жрица пронзительно вскрикнула, и блаженная нега густой патокой разлилась по телу вместе с заполнившим её семенем...
Рыкнув, гуманоид прильнул к её спине, устало навалившись на неё. Вайтмейн не могла, да и не хотела хоть как-то шевелиться — ей сейчас было слишком хорошо...
— Ты достойно послужила своему Владыке, верховный инквизитор... — спокойно произнёс он, но жрица похолодела от его слов. В этом спокойствии слышались нотки холодного металла, которые не сулили ей ничего хорошего.
Послышался звон стали, и жрица почувствовала у своей шеи прохладное острие клинка...
— ...но твой Владыка полагает, что этого недостаточно для спасения твоей никчемной жизни...
Пожирающая боль охватила всё её тело, и от удовольствия ни осталось и следа. Всхлипнув, Вайтмейн почувствовала, как клинок прошел сквозь её горло так же легко, как его когти раздирали красные одеяния...