Аверс и реверс

Мыслей в голове слишком много, они давят на черепную коробку, заставляя виски пульсировать болью. У Веры дрожат руки, когда она достает сигарету из пачки и пытается огоньком зажигалки ее поджечь. Перед глазами все еще смеющийся Митя, приобнимающий незнакомку, которая едва уловимо похожа на Веру. Ему понадобилось немного времени, чтобы найти замену, думает она, но тут же осекается, потому что понимает, что эта незнакомка лишь суррогат до сих пор любимой Веры Лесковой. Ментоловый дым застревает в горле, и Вера заходится в приступе кашля — не курила, нечего и начинать в самом деле. И нашла ведь где-то в дальнем ящике стола эту чертову пачку! Вера качает головой, дура ведь, как есть дура. Ей ведь радоваться надо, что Петров наконец перестанет трепать ей нервы своей любовью и привязанностью трехмесячного щенка и исчезнет из жизни как и не было. Можно выдохнуть и понять — с Никитиным ей будет лучше, правильнее. В конце концов, ребенка же она от него родила, и плевать, что было это шестнадцать с лишним лет назад. Любила же засранца. Вопрос лишь в том, смогла ли она пронести через годы те чувства первой любви, трансформировав их в здоровые отношения в настоящем, или нет. Вера тушит сигарету в пепельнице, понимая, что Никитин, несмотря на собственное появление в ее жизни, так и остался в прошлом. Да и любовник из него, оказывается, так себе, с невеселой усмешкой думает она, добавив, что, впрочем, чтобы расслабиться, этого хватило.

***

Кира Власова, как выясняется позже, танцовщица. Яркая и эффектная, вроде альтер-эго самой Веры, которая привыкла постоянно жить спортом и преодолевать сложности и препятствия. Вера и Кира разные, пусть и похожие внешне. Плевать, думает Вера, но тут же ловит себя на мысли, что завидует ей. Хотя бы потому, что Кира может себе позволить встречаться с парнем младше себя, а она - нет. Кира производит впечатление хищницы, стервы, которая знает себе цену и чего хочет. Вера переводит взгляд на сидящего напротив нее Никитина. Тот продолжает рассказывать о сборах перед олимпиадой, говорит, что это был лучший период в его жизни, а она понимает, что ей все равно. Он с таким же успехом мог бы говорить о погоде за окном. А за дальним столиком Митя и Кира. И вот это уже гораздо интереснее, до пекущего жара в груди, до сжатых кулаков и пульсирующей жилки на виске. Вера наклоняет голову и прикрывает глаза, касаясь пальцами края бокала с вином. Ей не должно быть дела до Мити, он мальчишка, который просто запутался в своих чувствах. Она з н а е т лучше него, как правильно. Вот только Мите, кажется, все равно, потому что его нынешняя пассия это та же Вера Лескова — ведь отличаются они только несколькими чертами лица и наличием броского макияжа. Ну нельзя же быть настолько бестолковым! Вера делает шумный вздох, выпивает одним глотком остатки вина и поднимается на ноги. — Я на минуточку. Она не уточняет, куда идет, лишь выходит из-за стола под удивленным взглядом Никитина и идет к тому самому столику. Сердце колотится как бешеное, в голове на повторе звучит, что она совершает ошибку, но, пожалуй, она осознает, что должна, что нужно хотя бы раз в жизни сделать хоть что-то по велению души, а не разума. Вера не уверена, что хочет сказать, но за нее все решила Кира, которая вскидывает идеально очерченную бровь в отточенном удивленно-презрительном движении: — Вера? Не думала, что Вы в такое время бываете в подобных заведениях. Вы, кажется, должны быть уже в постели, у вас ведь режим. — Ну, пожалуй, Вы правы, — улыбается Вера и переводит взгляд на Митю, — но вот же жалость! Митя здесь, а ключи есть только у него. Не могу попасть в кровать, сами понимаете! К чести всех присутствующих, скандала не происходит. Митя, глядя на Веру снизу вверх, лишь дергает уголком губ и тут же отвечает на безмолвный вопрос Киры, впрочем, не поворачиваясь к ней: — Наверное, должен был предупредить, что мы встречались? — И расстались ненадолго, чтобы проверить собственные чувства? — с сарказмом уточняет Кира и тут же сама себе отвечает: — Да кого это, собственно, волнует, в самом деле? Вера смотрит только на Митю, на то, как темнеют его глаза, обещая многое, очень и очень многое, и от этого обещания ее пробирает ощутимой дрожью. Предвкушение пузырьками лопается в крови, возбуждение с каждым вдохом взвинчивается все сильнее и так уже хочется просто… — Смотри не проеби его, детка, — нагло шепчет Кира ей на ухо и уходит по-английски, не прощаясь. Пожалуй, она прислушается. Потому что, кажется, пора выдохнуть и начать жить нормальной человеческой жизнью, а не тем подобием, что было у нее раньше.