Перекрёсток судеб

Улыбка в очередной раз заиграла на лице молодой девушки. Как же ей нравилось, когда вся семья собирается вместе за ужином. На душе сразу становится легко. Со Ха поднесла к губам ложку с кимчи*, и от удовольствия на секунды прикрыла глаза. Настолько вкусный был ужин, да ещё в окружении любимых отца и брата, что, по сравнению с трапезой на работе, этот суп кажется просто восхитительным.  — Чему же так радуется моя ненаглядная дочь? — слегка хрипловатый голос вернул девушку в реальность. Со Ха на минуту задумалась. — А о чём я могу ещё думать? — это, скорее был риторический вопрос, но на него уже успели ответить. — Уж не о том красавчике, который работает в компании отца? — прищуренные глаза Пэ Хуна хитро блеснули. Радость как рукой сняло. Нет, она, конечно безумно любила всех мужчин в семье, и отца, и братьев, но иногда старший способен неосторожными словами буквально подорвать всё возможное. И это частенько вызывало у девушки не то ли обиду, не то ли раздражение. Но что она поделать? Не в её силах противостоять, так ещё и менять взрывной характер брата. Так что приходилось стискивать зубы, чтобы ненароком не ляпнуть какую-нибудь гадость. А язык Ким Со Ха вполне был на подобное способен. И девушке совершенно не хотелось своим несладким нравом обижать родных. — И вовсе нет! — руки машинально скрестились на груди, а прелестное личико уже так и намеревалось отвернуться от Пэ Хуна и Кима-старшего. — Как он может мне нравиться, если мы просто коллеги по работе? Так тем более, он уже женат! Но несмотря на свои слова, щеки юной особы зарделись, а в душе поселились кошки, которые начали нещадной обидой царапать всё нутро девушки. Любое воспоминание о сотруднике по имени Гу Сэ До отражалось нехорошим нытьём в груди и жгучей ревностью. Да, Со Ха неоднократно пыталась подавить в себе эти противные чувства, однако, стоило парню хоть пройти мимо, как они вспыхивали вновь и вновь. Почему? Почему он достался какой-то танцовщице, а не ей? Ведь та совершенно не любит мужа, наверняка лишь деньги и положение Сэ До являлись причиной брака, так почему же?.. — Если тебя что-то тревожит, ты не стесняйся рассказывать мне о своих переживаниях, — в разговор вмешался Ким Чхан Джун, откладывая в сторону газету и внимательно посмотрев на дочь. — Кто, как не отец, способен понять своё дитя? — Всё хорошо, Аппа*, — она вымученно натянула улыбку, лишь бы кто не догадался об её истинных чувствах. Иначе, простым разговором это точно не закончится… Внезапно дверь гостиной громко хлопнула, напугав всех, кто сидел за столом, в том числе и Со Ха. Все сидящие подскочили на месте. — Пэ Чжон! Какова причина того, что ты врываешься, словно ураган? — строго отчеканил немолодой мужчина, прожигая взглядом вбежавшего сына. — Отец! Беда! — он едва опирался о дверной косяк, создавалось впечатление, будто бы за ним была погоня. — Всё очень плохо!  — Объясни, в чём дело! — неизвестно, кто больше испугался, но, судя по бегающим глазам Пэ Хуна и нервно дрожащим рукам было понятно, что подобные ситуации вызывают такие реакции у старшего сына Кима. Со Ха каменной статуей замерла на месте. Что же случилось? Что могло так напугать Пэ Чжона? Девушка терялась в догадках, и из-за чего внутри неё становилось всё более неуютнее. — Говори, — спокойным тоном продолжил глава семьи. Его совершенно не встревожили слова второго сына. Он был до мозга костей реалистом, и считал, что слова в принципе не имеют никакого веса и лишь то, что способен увидеть своими глазами Чхан Джун было истиной. — Включите телевизор! Прошу! — чуть ли не взмолился Пэ Чжон. Ким Чхан Джун потянулся за пультом и, нажав на заветную кнопку, принялся слушать. Сначала заиграло нагнетающее звучание, когда обычно начинались экстренные новости. А затем появился солидный мужчина с серьёзным лицом. — В районе Каннамгу*, недалеко от улиц Инсадон* и Чонно* произошла чрезвычайная ситуация. В одном из домов, где находилась квартира журналиста по имени Квон Хэн у было совершенно нападение неизвестного, — монотонным голосом начал ведущий программы, а позади него, видимо, были фотографии с места событий. Семья Кимов замерла в ожидании. А телеведущий со скучной миной продолжил. — Сейчас Квон Хэн У и его супруга находятся в местном госпитале. По словам анонимного источника, это было не просто нападение! К нам поступило заявление от того же источника, что президент компании «Gwangjang» злоупотреблял своими полномочиями и брал взятки. Руки мужчины сжались в кулаки. Да кто посмел нести такую чушь?! Кто, будь он проклят, посмел так оклеветать его и корпорацию?! Удавить бы того мерзавца… — А пострадавший, видимо, хотел разоблачить деятельность организации, выложив всё в своей скандальной статье, но не успел. В тот вечер неизвестный выстрелил в окно квартиры главного редактора издательства «Fenix». В результате чего и Квон Хэн У, и его жена Чжоу Ён Джи сейчас находятся в больнице. Сейчас дело передали в прокуратуру. Что это? Неужели Ким Чхан Джун и вправду замешен в тёмных делах? И кто посмел напасть на журналиста? Будем следить за новостями, а пока… Экран телевизора мгновенно погас, а в гостиной наступила звенящая тишина. Первой не выдержала Со Ха. — Этого же не может быть! — она с силой сжала юбку платья. Её не на шутку испуганный взгляд обращался то к отцу, то к братьям. — Я, конечно, знал, что у нашей организации есть недоброжелатели, чего уж говорить, — медленно, выговаривая каждое слово, продолжил Чхан Джун. То, что довелось ему услышать сегодня похоже на гром среди ясного неба. Покушение на убийство? Как такое возможно? Кто мог на такое пойти и так жёстко повесить вину на него и его детище? — И правда, — лицо Пэ Хуна исказила злобная гримаса. — Чего стоит вспомнить того мерзкого Чанга! Только и ждёт, как бы присвоить всю компанию себе! Мужчина не понаслышке знал о Чанг Ду Ёнге. Находясь военным снайпером в отставке, старший сын семьи Ким был одним из претендентов на наследование поистине влиятельной и обширной компании «Gwangjang». Однако, Пэ Хуну доводилось не раз сталкиваться с этим типом. Создавалось впечатление, будто тогда этот парень готов был прям на месте извести всех, кто ему мешал, включая брата Со Ха. — Может, это всё — его дело рук? — с возмущением предположил Пэ Чжон, в отчаянии сжимая кулаки. — Возможно, — немолодой мужчина задумчиво почесал седую бородку. — Но, всё же, я думаю, что Чанг Ду Ёнг предпочёл бы всё сделать в тишине. Зачем вся эта шумиха? По-тихому бы всё разрешил бы, и стал единственным владельцем компании. Два брата и сестра удивлённо покосились на Кима-старшего. — Кто же всю воду-то намутил? Не успел он высказать свои предположения, как в дверь их шикарной квартиры позвонили. Со Ха вновь замерла. Да что же это такое? Неужели день спокойно не закончится? Внезапно она почувствовала на своих плечиках крепкие руки старшего брата. Всегда, стоило девушке хоть на немного встревожиться, Пэ Хун всегда именно вот таким жестом успокаивал сестру. А Пэ Чжон, словно немой страж, становился рядом. Что бы ни произошло, братья всегда будут за неё горой. Даже сейчас. — Кто там? — Ким Чхан Джун приблизился к двери, осторожно кладя руку на дверную ручку. — Здесь проживает Ким Чхан Джун? — грубоватый голос заставил мужчину насторожиться. — Да, это я, — наконец тот приоткрыл дверь. — Что вам нужно? — Можно нам войти? — тот же голос вежливо поинтересовался у хозяина квартиры. Делать нечего, а что мог глава семьи Ким сделать, особенно если судить по чёткой интонации говорящего? Это могло означать только одно — дело не требует отлагательств. Со Ха вместе с братьями осторожно выглянули из-за угла. Если уж отец решил впустить тех двоих, невежливо было оставаться в стороне. — Чем я обязан? — как следует откашлявшись, вопросил у пришедших мужчина, однако, его голос выдавал обеспокоенные нотки. Кто они? Не похожи на каких-нибудь закоренелых обывателей, в них чувствовалось несвойственная строгость и выдержка. Возможно, родственники, всё же некоторые внешние черты проскальзывали. И тем не менее, существенные различия пролегли между этими двумя. — Здесь живёт Ким Пэ Хун? –теперь заговорил тот, кто выглядел намного младше своего сурового напарника. Президент огромной корпорации заметно напрягся, но это проскользнуло всего на каких-то две минуты. Позже его лицо не выражало ничего, кроме равнодушия. — Да, мой сын живёт здесь. Повисла минутная пауза, затем тот, кто первый заговорил с Чхан Джуном наконец представился, предварительно показав удостоверение. — Хан Гин Чоль, — также быстро убрал он в карман пиджака удостоверение прокурора. — Хан Тэ Кёнг, — последовал его примеру напарник. — Мы пришли с ордером на арест Ким Пэ Хуна. — Что?.., — только и смогла выдавить ошарашенная Со Ха. Ей… не показалось? — По какой причине Ким Пэ Хуна берут под арест?! — наконец нервы сдали у мужчины. Мало ему пренеприятного известия о клевете, так ещё с какого-то перепуга местная прокуратура решилась на арест? Что вообще происходит?! — Он подозревается в покушении на жизнь господина Квон Хэн У и его жены Чжоу Ён Джи, — с холодным равнодушием произнёс Тэ Кёнг, и от тона его голоса внутри девушки зародились невиданные ярость и гнев. — Эта какая-то ошибка! Не может этого быть! — истерично вскрикнула та. Ей хотелось прямо сейчас броситься на пришедших с кулаками, но сильные руки брата немного сжали плечи, и ей только и оставалось, что в горьком отчаянии наблюдать за происходящим. — Как же так? — только и смог выдавить Ким-старший. Он слегка покачнулся, но всё же устоял на ногах. Видя не совсем хорошее состояние мужчины, Хан Гин Чоль рванулся к нему, помогая вновь обрести равновесие. — Нам… очень жаль, но это приказ сверху, — видно было, что ему тоже было не по душе вся эта заваруха, но дядя Тэ Кёнга не решился идти наперекор начальству. Всё же собственная карьера и карьера племянника намного важнее. Ведь сколько труда, сколько пота и крови ушло на завоевание авторитета между коллегами, и мужчина уж никак не хотел рушить свой труд. Это же касалось несговорчивого Тэ Кёнга. Для него тоже не было ничего важнее собственной работы и положения. И всё же, несправедливости парень терпеть не мог. Пусть им и дали вот такое поручение, пунктуальный прокурор едва сдерживал фонтан эмоции, а всё благодаря спартанскому воспитанию, в котором вырос он. Никто, даже иногда сам дядя не мог догадаться об его истинных чувствах. Такой момент наступил и в этот раз. Хан Гин Чоль изредка бросал на племянника любопытный взгляд, размышляя, что творится в голове Тэ Кёнга. Внезапно руки, держащие Со Ха отпустили. Она в недоумении уставилась на брата, а затем её глаза широко распахнулись от осознания того, что задумал Пэ Хун. — Брат! Оппа*! — снова закричала та, но Пэ Чжон вовремя успел схватить сестру. — Отпусти! Брат! — Не переживай, сестрёнка! — она никак не могла взять в толк, почему всегда вспыльчивый и не пробивной брат так резко изменился. Он никогда бы так просто не сдался бы, так с чего бы это вдруг?.. — Всё будет хорошо! — видно, что переживает он не меньше, и всё-таки у него хватило сил улыбнуться сестре. Затем он развернулся к прокурорам. Во всём его поведении читался вызов. — Если так надо, я пойду! Только оставьте мою семью в покое! Как только Хан Тэ Кёнг вышел вместе с заключённым в наручники Пэ Хуном, Ги Чоль тоже собрался покинуть квартиру. Но не успел. Его за рукав ухватила крепкая рука. — Это несправедливо! Вы же тоже это понимаете, особенно без каких-либо весомых доказательств? — на лице Ким Чхан Джуна не дрогнул ни один мускул, но железная хватка выдавала истинные чувства. Прокурор замер, поджав губы. Что он мог ему ответить? — Прошу только об одном: не допустите несправедливости! Я же вижу, что вы тоже не в восторге от такого поворота событий, — его внимательный взгляд впился прямо в лицо старшего Хана. — Но, если пойдёт всё на самотёк, помните, я так просто вас не оставлю, — голос стал походить на утробное рычание дикого зверя. — Не сомневайтесь, я найду на вас управу! Молча кивнув, Гин Чоль сухо попрощался и вышел, стараясь не обращать внимание горькие девичьи причитания, что оставались далеко позади, за дверью квартиры Кимов.

***

Двое суток назад… Кан Чже Сину было трудно сдерживать гнев. Хотелось разнести всё это помещение к чертям собачьим! И лишь присутствие дамы не позволяло вести себя, как какому-нибудь деревенщине. Ничего не помогало, даже крепкий чонджу, что подала та женщина. — Как такое произошло? Почему план провалился?! — он с треском ударил стаканом по столу, расплескав остатки алкоголя по гладкой поверхности. Мужчина испытующим взглядом прожигал сидящего напротив него парня. Вид у того был не самым лучшим, словно бы из него выжали все соки. Наверняка снова выдалась бессонная ночь, после той операции. — Это… было внезапно, — попытался оправдаться тот, стараясь не смотреть на Чже Сина. — Я не знал, что подобное так обеспокоит меня! — Что тебя так могло взволновать?! — чуть ли не рыча, уже слегка подвыпивший брат Чжин Ю схватил за руку несчастного. — Босс, прошу, отпустите его! — на защиту паренька встала женщина. В её ярких глазах сверкало настоящее беспокойство, она искренне переживала за того, на кого сейчас обрушилась вся злоба Кана.  — Леди! Может, ты объяснишь мне, почему так произошло? — обезумевший взгляд обратился на ту, кто посмела остановить его. Но руку притихшей жертвы его гнева всё же отпустил. Женщина стойко выдержала выражение лица этого человека. — Вы же знаете, что наш Музыкант очень раним, — не обращая внимания на кривую гримасу босса, продолжила та, кого назвали Леди. — Возможно то, что увидел он, сильно встревожило его! Красавица поджала яркие губы. Чтобы не говорил Кан Чже Син, а нельзя так обращаться с Музыкантом. Это ей решать, как с ним поступить, ведь именно Леди воспитала паренька, найдя продрогшего мальчика на холодной улице. Она его нуна, старшая сестра, и только перед ней смеет отчитываться Музыкант. И несмотря на то, что они оба жили под покровительством Кана, женщина и юноша полностью не зависели от босса, так чего же это мужчина теперь возмущается?  — Как предлагаете мне поступить? — немного остыв, Чже Син рухнул на стул. Его расфокусированный взгляд блуждал по предметам интерьера, зажжённым свечам и таинственным узорам на стенах. В полумраке мало что было видно, однако даже при приглушённом свете лица всех присутствующих различалось весьма чётко. — Леди? Музыкант? — наконец он повернулся к собеседникам. У них было принято не обращаться по именам, поэтому для им двоим Кан и придумал клички. Да, именно клички. Ведь что их отличает от прирученных шавок? Всё также живут на привязи и лают только по его велению! — Может перевести все дела в другую сторону? — осторожно предположил парень, опасаясь повторной бури со стороны Чже Сина. — Как именно? — Я поняла, — утвердительно кивнув Музыканту, Леди загорелась идеей. — Почему бы это не выставить так, что послушный сынок президента корпорации захотел спасти отца от незавидной участи коррупционера? А это мысль! Широко улыбнувшись, мужчина хлопнул в ладоши. — А почему бы и нет? Как-никак, компания «Gwangjang» по любому должна достаться мне! И никому другому, ни Гу Сэ До, ни этой семейке Чанг, и не старику Киму! — его глаза загорелись азартом, что становилось не по себе, что может ещё выкинуть этот человек. — Сделать всё так, наверняка все поверят в сказку про тёмные дела «Gwangjang» и выйти сухим из воды — не это ли удача? Сомневаюсь, что тот папарацци хоть слово скажет, — продолжил он. — Если его кто-то нанял, то наверняка заставит молчать о содеянном. Затем Кан двусмысленно ухмыльнулся, предвкушая скорую победу над противниками. — Надо это засветить на телевидении. У вас уже есть кто на примете? — прищурилась женщина, с неким интересом разглядывая полупустой бокал с красным вином на столе. — Уж можете об этом не беспокоиться. Мой человек сделает всё, что надо, — вспомнив о каплях чонджу в рюмке, мужчина свхатил чашку и прокинул в себя остатки алкоголя. — Дипломат уж точно меня не подведёт!