Глупые мысли

— Неужели, ты и вправду хочешь стать Хокаге? — растянувшийся на траве Боруто сщурил глаза от яркого луча солнца, так некстати пробравшегося через листву старого дерева, и повернул голову к Сараде, выжидая такого очевидного и простого ответа, что даже спрашивать было неудобно, но разбавить раздражающую тишину хотелось. — Ты спрашивал это вчера в кафе, — протянула Сарада, явно не желавшая вести диалог о её личных хотелках, — И на прошлой неделе в зоопарке. И две недели назад в лесу. И месяц назад на дне рождения мамы. И три дня назад в больнице. И когда в последний раз возвращался отец. И... Боруто вдруг выдал смешок, снова с силой сжал веки от, напавшего на его тоскливое лицо, яркого белого луча и повернулся к подруге, подставив под блондинистую голову правую руку. — Я Вас понял, госпожа Девятая. Узумаки почему-то вдруг представил Пятую Хокаге, Цунаде, но больше похожую на Сараду. С такими же длинными, но как смоль чёрными волосами и в той же накидке, но цвета спелой вишни, а ещё с узкими очками в красной оправе. Фантазия показалась ему довольно забавной, от чего он сильнее рассмеялся, но скоро замолчал под давлением гневного взгляда Учихи. Чего-чего, а кулака раздражённой Сарады бояться можно и нужно — такие выводы Боруто сделал после первого года, проведенного с девушкой в одной команде. А ещё иногда он считал, что острый язык Мицуки, по хорошему нужно вырвать, а лучше отрезать на хирургическом столе и поскорее зашить рану, чтобы тот, не дай боже, не скончался скоропостижно от потери крови или болевого шока, а мучался до самой старости, потому что говорил он, а влетало Боруто. Ведь «злость на блондине, Сарада привыкла вымещать с детства», правда одно дело — почти невесомая пластмассовая лопатка и совсем другое — техника Сакуры, которой она любезно научила любимую и единственную дочь. О весомости этого аргумента Боруто рассуждать не рисковал, но побесить Учиху любил. Сакура часто шутила, о том что «это у него в генах заложено, он же сын Узумаки Наруто». Раздраженная Сарада упорно не понимала, почему придурок Боруто постоянно задаёт этот несчастный вопрос уже года полтора, кажется. Ещё больше она не понимала, какого чёрта он решил испортить такой замечательный момент — посреди миссии Конохамару вдруг разрешил им отдохнуть, набрать воды, сделать все свои дела, да просто понежиться на солнышке, и отвёл на это целый час. Шанс на такое удовольствие выпадал редко, по причине неизмеримого желания сенсея поскорее разобраться с заданием и отправиться на заслуженный отдых с чистой совестью и здоровой усталостью. — Боруто, ответь честно, ты бессмертный или на солнце перегрелся? — спокойно, но настойчиво проговорила Сарада, сверкнув из-под линз почти чёрными глазами. — О нет, госпожа Девятая, Хокаге не должен бить людей, — Боруто решил, что раз он начал эту игру, он её и закончит, в конец выбесив Сараду, разумеется. Сарада думала иначе. Иначе тонкие губы не растянулись бы в самодовольной, предвкушающей сладкую победу (учиховской) улыбке. — В таком случае, я стану первой Хокаге, действительно не бьющей людей. У меня будут другие способы, — чёрная радужка обоих глаз сменилась на ярко-красный. Лицо Боруто исказилось то ли в возмущении, от несправедливости мира, то ли в страхе от незнания, исхода безобидного, как в самом начале думал он, разговора. Шаринган, по мнению блондина, был козырем, использовать который было просто нечестно по отношению к нему, хотя бы потому, что он ничего толком (в сравнении с Сарадой) о нём не знал, а значит «не мог достойно ему противостоять». А Сарада, после пары минут терроризирования напарника взглядом шарингана, решила, что пришло её время смеяться и упёрлась лбом в коленки, заливаясь смехом и что-то бубня себе под нос. — Да, придурок, я действительно хочу стать Хокаге, — в десятый или двадцатый раз Учиха ответила на несчастный вопрос, надеясь, что в это раз ответ точно долетел до мозговых извилин Боруто, хотя отмечая, что вероятность этого весьма мала. — В таком случае, обращайся, если тебе нужен будет помощник, даттебаса! — Боруто, в который раз за день, растянул лицо в беззаботной улыбке. На совсем небольшом холме, не так далеко от дерева, под которым лежал Боруто, показался Мицуки и взмахнул рукой, зазывая товарищей к себе и крича что-то о мосте и наставнике. Пара шиноби неспеша встали и побрели вслед за другом, споря о чём то и иногда посмеиваясь. Боруто мысленно отметил, что хотел бы всегда оставаться как можно ближе к Сараде, а ещё что она довольно привлекательна. От чего вновь получил раздраженное: — Чего это ты такой счастливый? — Да так, подумал, что хорошо бы нам в будущем общаться, как наши родители. Боруто решил, что обязательно скажет ей о чём думал всю дорогу до деревни. Обязательно, но не сегодня. Ведь сейчас Сарада считает, что всё, что он говорит — всего лишь глупые мысли, глупого ребёнка.