Dead Boy Walking

      Катсуки явно не думал, что эта операция закончится именно так.       Его миссия состояла в том, чтобы проникнуть в группировку наркодилеров и схватить их в разгар сделки. Простая задача, с которой Бакуго каждый раз справлялся на «ура»: минимальное количество маскировки, втирание в доверие, взрыв, и они уже едут на полицейской машине в участок. Однако в этот раз изменения понадобились воистину мощные, как минимум, потому что они должны были захватить банду, основавшуюся в фетиш-клубе.       Катсуки переодели основательно: его костюм состоял из оверсайз брюк, кожаного топа, который едва прикрывал его грудные мышцы и накинутого сверху серого пиджака, на него натянули парик с длинными светлыми волосами, накрасили, а затем заставили натянуть на ноги замшевые бордовые ботильоны, на которых он едва мог передвигаться. Разумеется, герой был против всех этих преображений, но девушка, которая занималась его маскировкой, обладала парализующей причудой, потому ему оставалось лишь смириться со своим положением.       Когда преображение было окончено, Катсуки едва узнал свое отражение, но, как ни странно, ему понравилось то, что он увидел. Черты его лица стали четче, а глаза — шире, из-за темных теней и подводки, и каблуки, пусть ноги от них и болели, выглядели на нем эффектно.       Разумеется, все участники операции тихо смеялись с его внешнего вида, и если бы Катсуки был младше, то мгновенно взорвал все вокруг себя, но сейчас, после стольких лет работы в геройской сфере, лишь тихо сгорал от стыда, иногда угрожая расправой пытающимся заснять его коллегам.       Операция началась с того, что к Бакуго начали приставать посетители фетиш-клуба, приглашая его присоединиться к различным непотребным вещам. Через спрятанный в его ухе приемник Катскуки слышал, как громко смеялись оперативники, из-за чего он становился злее. Чтобы хоть как-то расслабиться, он проковылял до барной стойки, чтобы налить себе чего-нибудь покрепче.       Бармен подал ему текилу. Катсуки стало легче.       Операция прошла как обычно, без проблем и шума, Бакуго захватил главу наркодилеров, даже взрывать ничего не пришлось (что, безусловно, его сильно расстраивало). Он вывел преступников через черный ход, оставив их на все еще хихикающих коллег, после чего вернулся к бару, чтобы выпить больше, показательно взорвав перед всеми приемник.       На пьяную голову ходить на каблуках стало, на удивление, легче.       Алкоголь плавно растекался по его венам, от чего ему самому стало смешно от этой ситуации: из всех мест он впервые выпил текилу в фетиш-клубе, в окружении одних извращенцев, танцующих под безвкусную рейв-музыку. Внезапно он почувствовал острую необходимость в чьих-то прикосновениях.       И Катсуки уже знал, в чьих именно.       Его отношения с Изуку Мидорией начались спустя три года после выпуска из академии. То был вечер, когда все их одноклассники собрались вместе, чтобы впервые выпить в дружной компании. Катсуки не хотел туда идти, но Киришима путем недельных уговоров таки убедил его присоединиться. Там они веселились, пили пиво и ностальгировали по школьным годам, а когда алкоголь вдоволь ударил всем в голову, началась игра в бутылочку.       Там то они впервые и поцеловались. Остановиться они так и не смогли.       На следующий день они проснулись в объятьях друг друга, лежа на полу кладовки, которую их одноклассники заперли снаружи. Это стечение обстоятельств позволило им все обсудить, а когда об их существовании вспомнили, выйти из помещения объявив себя парой.       И сейчас он направлялся домой к Изуку для того, чтобы получить заслуженную дозу утешения. Катсуки не собирался стучать и ждать, когда дверь откроется. Он достал запасные ключи, которые Мидория держал под ковриком, и открыл замок, после чего аккуратным шагом вошел в дом.       Пара движений, и он уже в спальне, в которой тихо дремал Мидория.       Церемониться Катсуки не стал и придавил каблуком грудь Изуку, от чего тот мгновенно проснулся.       — Что… — сонно сказал Мидория, но как только увидел Бакуго, резко раскрыл глаза. — О, я все еще сплю.       — Нихера подобного, Деку, — заплетающимся языком произнес Катсуки, — ты не спишь, и я не позволю тебе заснуть.       — Каччан? Как ты попал ко мне в дом и почему ты так-       — Ты слишком много болтаешь, — прошептал Бакуго, прижимая Изуку к кровати и затыкая его жарким поцелуем.       Он провел языком по сухим податливым губам, заставляя Мидорию почувствовать опьяняющий вкус текилы, пока руками пробирался под его футболку, мягко оглаживая пресс. Катсуки постепенно, словно дразня, углублял поцелуй, пока его ладони пробирались все ниже и ниже, пока не наткнулись на резинку боксеров.       — Ты пьян, — едва оторвавшись от него, произнес Изуку, — тебе не стоит этого делать, ты не осознаешь, что происходит.       — Заткнись, — новый, почти невесомый поцелуй в губы, — у меня был, — в щеку, — очень, — в ухо, — плохой день. Мне это нужно, тупой Деку, — томно прошептал он, заставляя Мидорию содрогнуться.       — Нет, тебе не стоит-       Катсуки снова поцеловал его в губы, заставляя замолчать, после чего потянулся к ремню на своих брюках.       Изуку и заметить не успел, как руки над ним оказались связаны. Бакуго победно усмехнулся, после чего провел языком по чужой шее, слизывая соленые капли пота. Его ладони вновь принялись блуждать по телу Мидории, заставляя того громко стонать. Внезапно он оторвался от него, прошептав прямо в ухо:       — Закрой глаза.       И Изуку подчинился. По звуку он безошибочно определил, в какую сторону улетал каждый предмет одежды, и это возбуждало его лучше любого стриптиза. Затем он почувствовал, как матрас вновь прогнулся под тяжестью чужого тела, вот только теперь в районе его коленей.       «Нет, — подумал Мидория, — он не будет этого делать».       Он почувствовал, как ткань его трусов была опущена, как по его пульсирующему члену прошлась чужая ладонь, но после того, как рука сменилась чем-то влажным, резко раскрыл глаза.       Вид был ошеломляющий: Катсуки сидел в одном лишь кожаном топе, скрестив ноги, на которых все еще красовались замшевые ботильоны, склонившись прямо над его пахом, и нежно обхватил губами головку его члена. Изуку громко застонал от неповторимых ощущений, которые дарил ему Бакуго, двигающий головой в такт своему сердцебиению. Волосы с его парика приятно щекотали бедра Мидории, изо всех сил пытающегося не порвать связывающий его руки ремень в желании прикоснуться до любимого человека. Катсуки же, похоже, тоже нравился открывшийся ему вид на получающего удовольствие Деку. Через полуприкрытые глаза он внимательно наблюдал за каждой изменяющейся на лице Изуку эмоцией, с наслаждением замечая моменты, когда он чуть не доводил того до экстаза.       Когда бедра Мидории задрожали, предвещая скорый оргазм, Катсуки остановился и сильно сжал рукой его член.       — Ты сделаешь это только вместе со мной, — прошептал Бакуго, оседлав Изуку, после чего вновь сплел их языки в головокружительном поцелуе.       Ночь продолжалась, позволяя им бесконечно наслаждаться друг другом.

***

      — Спасибо, что вернул все чистым, Бакуго, — сказала девушка, ответственная за маскарад недельной давности, немного посмеиваясь, вспоминая его подробности, — но где ремень и ботильоны?       — Ремень порвался, — отворачиваясь в попытке скрыть смущение произнес Катсуки, — а эти говнодавы сломались, пока я возвращался домой.