Дневник.

Приятно пахло мятой, шоколадом и дыней одновременно, этот аромат успокаивал, как ночные мамины колыбельные; ветерок колыхал травы и перебирал пряди волос, нежно целуя лицо. Причудливой формы цветки, ярко-красные в синюю полоску, усыпали обросший розовым мхом камень и тянулись к пурпурному небу с рваными оранжевыми облаками. Вокруг пели деревья, шурша белыми листьями, невиданные звуки заполняли лужайку. Медленно в воздухе парили разноцветные огоньки, с приближением они становились еще ярче, подобно маленьким солнцам, украшающим небосвод. – Логан, говорю тебе, это светлячки! – Роман помахал рукой перед лицом оппонента в бессмысленном споре, указывая пальцем в сторону диковинки. – Учитывая особенности строения данного мира, я бы предположил, что это - люминесцентные фонарики крошечного типа, которые реагируют на теплоту чужеродных тел в микроклимате, тем самым становясь источником света, – Логан в силу привычки исковеркал сложными понятиями простую истину, что зачастую раздражало стоящего напротив Понда. – Это живые существа, посмотри, человек не мог сотворить что-то столь прекрасное! Доктор, скажи ему! – зачинщик все не унимался, ожидая подмоги в новом лице. – Ох, вы оба ошибаетесь, но в то же время правы, – серость его глаз, с детским восторгом наблюдавших за крохотными фонариками, смотрелась до ужаса странно и неестественно, будто бы когда-то яркая радужка выцвела после веков созерцания хода истории бесчисленных измерений, – Это симбиоз. На данной планете вид парящих медуз был на грани вымирания, и здешнее правительство решило сохранить сие великолепие с помощью продвинутых технологий, и вот, что вышло. Этот вид называют эосфор*. Ну разве они не прекрасны? Доктор приютил на тыльной стороне ладони огонек жёлтого цвета, и тот засиял пуще прежнего. Звонкий смех вырвался из уст Повелителя времени, и усыпанное звездами веснушек лицо озарилось улыбкой. Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Местная экосистема довольно хрупкая, всегда нуждается в особом спектре цветов, излучаемом этими малютками и двумя солнцами, лучи которых интересным образом преломляются в шаре-термосфере, в котором и возникает что-то невероятное. Кстати, осталось десять. – А вывести техноло... – не успел закончить Логан, как его перебил Роман. – Да да, раз такие умные, почему не придумать что-то...технологичное? – Понд никогда не отличался тактичностью, и раздражал своей привычкой встревать в чужие диалоги. И ладно бы ещё, если бы хоть понимал, о чём идёт речь. Уильямс цокнул языком и красноречиво закатил глаза, смиренно принимая эстафету слушателя, – Я рад, что они спасли вид, но не было бы лучше, если бы нашли ещё одну альтернативу, чисто для подстраховки? Доктор глубоко вздохнул, осторожно отпуская новоиспеченного друга к себе подобным. – Понимаешь, Роман, это место что-то типа ядра планеты: умрет оно – умрёт все живое, поэтому перед выходом из ТАРДИС я попросил вас быть максимально аккуратными. Сюда почти никого не пускают, считая данный кусочек оазиса священным и охраняя входы 35/4. Но в честь того, что мы немного помогли, нам выпала такая честь. Он поскромничал, говоря об этом, как о маленькой услуге. Сохранить данный уклад общественности от деструктивных действий завезённых контрабандой существ миловидного вида, но с чуть ли не убийственным поведением, оказалось заданием, выведенным красным жирным шрифтом и с восклицательным знаком в конце. Чего только не видали спутники этого альтруиста-безумца, путешествующего в стенах полицейской будки. – Семь, – загадочно протянул Повелитель времени и поправил круглые очки, возвращая их на переносицу. – Ты ведешь отчет, Доктор? – заразившийся его жестом Уильямс взялся за собственную прямоугольную оправу, чем вызвал короткий смешок Понда. – Возможно. Что интересно, эосфоры могут менять интенсивность сияния в зависимости от настроения людей. О, ещё они способны исцелять раны, правда, такая особенность дает жизнь одним, отбирая у других: после этого они увядают, подобно цветам, и становятся элементом этой замкнутой системы. Смерть – жизнь. Без этого лоскута умрет не только город, погибнет целая планета, а также виды, населявшие её, растительность, может, и люди. И в смерти ты жизнь отыщешь. Мир крутился вокруг своей оси, возвращая стрелку обратно в отправную точку: вселенная рождалась с каждым закатом и умирала с рассветом. Логан заметил светящийся алым эосфор на плече у Романа. В том, как он грациозно опускался и начинал сиять, была особая красота. Уильямс перевел взгляд на Доктора, у которого на кудрявой макушке разместился голубой огонек, пока тот объяснял что-то о местных порядках. Только Логан не знал, что также пристально Роман наблюдал за синим огоньком на спине у него самого. – Доктор, ты бывал здесь раньше? – Понд прошёл немного вперед, ровняясь с Уильямсом. Какой-то тоской с приятной ностальгией легли тени на лицо Повелителя времени, улыбка его виновато дрогнула. Лазурный огонек вспыхнул, но быстро потускнел и удалился прочь. – Да, бывал. Давным-давно мы с другом посетили подобное место. Тогда всё было иначе: таких оазисов было не сосчитать, всё пестрило растительностью, и воздух был пропитан весельем, а люди добродушно принимали тебя, предлагая вкусить местные угощения. Роман сделал ещё шаг, озадаченный переменой в поведении крохотного обитателя. – А где он, твой друг? Доктор улегся на траву, убирая руки под голову и устремляя взор туда, куда тянулись алые лепестки цветов – ввысь, на небеса, где разворачивалось действо: – Два... Один... Началось. Спутники проследили за взглядом Доктора и застыли в изумлении. Яркой искрой вспыхнуло в одном месте, потом в другом, и уже через секунду небосвод зажегся плавной вспышкой, чем-то напоминающей земное северное сияние. Казалось, кто-то щелкнул выключателем, и появилось это: – Цикл сомкнулся, эосфоры впитывают лучи и будут светить тысячей солнц ночью, даря жизненную силу другим, пока не передадут эстафету свои двум восходящим праотцам. Все четыре сердца* замерли, боясь пропустить слишком громкий стук и спугнуть волшебство момента. Парочка тоже прилегла на мягкий земной покров. Роман подвинулся ближе и приобнял руку второго спутника, склоняя рыжую голову к плечу и вдыхая родной одеколон, что смешивался со сладким запахом травы под ним: – Знаешь, дорогой, каждый раз, когда смотрю в твои голубые глаза, вижу нечто подобное, столь же невероятное, – прошептал он. Логан улыбнулся уголками губ, пытаясь во всех подробностях запечатлеть красоту момента в памяти. Немного подумав, ученый ответил: – Я тебя тоже люблю. А Доктор лежал, пальцем чертя в воздухе имя одного человека, навсегда поселившегося в памяти: – Он где-то там, также сияет и наслаждается жизнью.

***

Доктор метался вокруг консоли и что-то чинил, увлеченно рассказывая о микробах на планете H-21. Логан с Романом стояли немного поодаль, подавая предметы и неизбежно исполняя участь слушателей. – Так вот, эволюция пошла другим путем и на H-21. Конечно, это всего лишь альтернативная Земля, в которой дальше первичного бульона* не пошло. Но даже так эти микробы представляют единый организм, состоящий из множества, – он подкрутил гайку с неизвестным для человечества сплавом, – Он может мыслить, просто невероятно! Что-то я заговорился. Снова. Детки, идите перекусите, сегодняшнее приключение, должно быть, изрядно вас вымотало. Несмотря на присущую ему заботливость, Доктор в силу нрава всё равно потянет этих двоих за собой в очередную опасную, но захватывающую авантюру. Оставшись наедине с собой, Повелитель времени выпрямился и вальяжно потянулся. Среди тихих стен ТАРДИС громом раздался телефонный звонок. – Помогите. Доктор ничего не успел произнести, как в аппарате завыли протяжные гудки, проглотив испуганный голос незнакомца. – Нужно провести некоторые подсчеты, – черная трубка вернулась на положенное место, а тонкие пальцы застучали по клавиатуре напротив. Роман намазывал на хлеб масло, напевая несложный мотив, наполняющий момент уютом, пока Логан разливал апельсиновый и ананасовый соки по разным стаканам. Во многом их вкусы с разбегались в противоположные стороны, но моментально пересекались, когда речь шла друг о друге. – Это была сказка во плоти. Жаль, что забыл фотоаппарат. – Нам повезло, что мы вообще это увидели, Роман. – Да! Такое даже не приснится, – он улыбнулся теплой, лучезарной улыбкой, которая в свое время растопила лёд вокруг сердца Логана. В дверной проём уже заглядывал Доктор, закрыв рот рукой, чтобы ненароком не завизжать от представшей перед ним идиллии. Чисто старая семейная пара, съевшая не один пуд соли, но сумевшая сохранить чувства к друг другу. – Детки, я подумал, что вкуснее бутербродов в помещении есть только особые пончики на свежем воздухе! – Повелитель времени шагнул в комнату и хлопнул в ладоши. На него устремились две пары глаз, так до конца и не привыкшие к ветрености их проводника в неизведанное, но смирившиеся хотя бы с тем, как их называют. – Тогда пончики? – Уильямс кивнул Понду, на что последний взмахнул рукой, протыкая остриём ножа воздух. – Пончики! Примечания: 1. Эосфор* – у древних греков персонификация "утренней звезды". 2. Все четыре сердца* – Повелители времени имеют сразу два сердца в силу специфики строения организма. 3. Первичный бульон* – теория о возникновении жизни на Земле через превращение в ходе постепенной химической эволюции.