***
В детстве Гарри часто снились кошмары, но первый, который он отчетливо помнил, случился вечером в день его шестилетия. Дурсли, как обычно, проигнорировали этот особенный день. Дадли, вероятно, даже не понял, что у Гарри сегодня был день рождения, потому что забыл подарить ему по этому случаю дополнительный удар кулаком. На самом деле в этом дне не было ничего необычного…за исключением велосипеда. Новый велосипед Дадли был красного цвета, с черными молниями по бокам и блестящим новым рулем с тормозами, и когда Гарри впервые увидел его, ему больше всего на свете захотелось прокатиться на нем. В течение нескольких недель это было все, о чем он только мог думать. Он почти чувствовал ветер на своих щеках, когда мысленно гнал его по тротуару. Он представил себе завистливые взгляды на лицах соседских детей, когда он нажмет на ручные тормоза и велосипед остановится прямо перед ними. В его мечтах они подошли к нему, чтобы полюбоваться велосипедом, и были так впечатлены, что захотели стать его друзьями, и им даже было все равно, когда Дадли пытался отпугнуть их, потому что они были впечатлены тем, как хорошо он ездит на велосипеде, и кроме того, им нравился Гарри… Оглядываясь назад, Гарри даже не был уверен, чего ему больше хотелось —прокатиться на велосипеде или наконец завести друзей. В любом случае, он должен был знать, что лучше не пытаться. Ему было шесть лет, и он уже должен был знать на собственном опыте, что произойдет, если Дурсли узнают об этом. Он никогда раньше не ездил на велосипеде, и когда с первой же попытки рухнул на тротуар, то едва почувствовал боль от разбитых коленок сквозь охвативший его ужас. Велосипед был поцарапан. Прямо в центре молнии была огромная царапина, и любой мог услышать грохот, хотя он никого не видел — но это не означало, что его никто не видел. Дурсли узнают об этом, а он уже проголодался и не хотел, чтобы его снова отправили спать, лишив еды, и что, если они решат не выпускать его из чулана и он не пойдет осенью в школу, и, и, и… началась паника. Как оказалось, Дурсли так ничего и не узнали. Но в ту ночь Гарри приснилось, что это случилось. В его сне они узнали об этом и решили, что с них довольно, и отправили его в сиротский приют, которым управлял большой уродливый гигант с кривыми зубами и бородавкой вместо носа. Гарри был окружен мальчиками его возраста, но каждый раз, когда он пытался подружиться с одним из них, мальчик поворачивался к нему спиной или смеялся вместе с высоким бородавочником над тем, каким глупым был Гарри, пока, наконец, они все не ушли. Он был совсем один и без друзей, а потом даже бородавочник ушел, потому что Гарри не стоил таких хлопот. А сиротский приют был старым и страшным, он все уменьшался в размере, пока не стал меньше его чулана, и Гарри никогда не мог уйти оттуда, он был так напуган, и он был уверен, что умрет там… Гарри проснулся спустя целую вечность, весь в поту, и больше никогда не пытался дотронуться до велосипеда Дадли. Гарри уже исполнилось шестнадцать, но он снова чувствовал себя шестилетним мальчишкой, пойманным в ловушку бесконечного кошмара. Только вот этот был настоящим. Он не мог очнуться от реального мира, не мог сделать его лучше, задыхаясь, крича, дергаясь или меняя направление своих мыслей. Кошмары наяву не всегда бывают хуже, рассудил он. По крайней мере, когда он был захвачен Волдемортом после Турнира Трех Волшебников, он был в состоянии дать отпор. Он был в состоянии сбежать. Ночные кошмары не всегда позволяли ему такую роскошь. Во сне, как раз, когда ты подумал, что победишь плохого парня, на его место мог прийти другой. Ты умрешь и твои близкие умрут, а ты проснешься и поймешь, что это всего лишь сон, который нужно было пережить заново следующей ночью. Это было ужасно. Но кошмар наяву состоял в том, чтобы сидеть и ждать, и надеяться, что люди, к которым о не может прикоснуться в месте, которое он не может видеть, выживут после нападения, которое он может только вообразить…это было настоящей пыткой. Он ждал в гостиной, казалось, уже несколько часов после того, как Снейп исчез в облаке зеленого летучего пороха, и все же стрелки на часах двигались удручающе медленно. Снейп велел ему оставаться на месте, пока он идет предупредить Дамблдора и Орден о возможном нападении на Нору. Гарри хотел было возразить. Ему тоже нужно было пойти. Его друзья попали в беду. Он должен был сделать что-нибудь…но он прикусил язык и согласился оставаться на месте, зная, что Снейп не уйдет, пока он, во всяком случае, не выиграет спор. У Уизли не было времени ждать, пока Гарри пытается выиграть в уже проигранной битве. Но теперь, когда Снейп ушел, все, что Гарри мог делать, это ждать и чувствовать себя бесполезным, поскольку семья его лучшего друга подверглась нападению. Может быть, даже убита. Он стал быстрее расхаживать. Он был бы рад всему, что угодно, любому слову о том, что происходит, но все, что он слышал в течение долгого времени, был звук его собственного учащенного сердцебиения и мерных шагов. К тому времени, когда в камине вспыхнул огонь, он уже почти впал в панику. Когда каждая рыжеволосая голова входила в гостиную на площади Гриммо в вихре летучего пороха, ему становилось намного легче дышать. Первыми вошли Фред и Джордж, за ними Джинни и несколько членов Ордена…затем миссис Уизли, лицо которой было испачкано сажей и покрыто тревогой. Он отчетливо помнил ее лицо, когда оглядывался назад на этот день, но не так отчетливо, как лицо, которое появилось следующим. Долгие годы в кошмарах будет преследовать белое, безжизненное лицо его лучшего друга на всем белом свете. Рон не был мертв, кто-то поспешил заверить Гарри, когда его обмякшее, нескладное тело внесли в комнату. Он дышал. Но в тот момент, когда он увидел, как много опущенных глаз на мрачных лицах не встретятся с его глазами, он понял, что они на самом деле имели в виду. Рон еще не умер. И как Гарри ни старался, он оказался в самом центре очередного кошмара…от которого он никак не мог очнуться.***
Это была ирония судьбы, решил Гарри позже в тот же день: все, о чем он мечтал за последние полторы недели, это чтобы кто-нибудь, кроме Снейпа, пришел и составил ему компанию, но теперь, когда Гриммо-Плейс был полон людей, он просто хотел, чтобы его оставили в покое. Старый дом был до краев наполнен напряжением, тревогой и перепадами настроения. Гарри не плакал, он не мог позволить себе это сделать, учитывая, сколько встревоженных лиц смотрели на него. Но уже к середине утра он перестал прятаться от слезных объятий, в большинстве своем от миссис Уизли. А к полудню он уже сдался получить какую-либо информацию от мечущихся туда-сюда членов Ордена, державших рот на замке. В каком-то смысле бесполезные взрослые помогали ему держать свой страх и горе под контролем, а вместо этого он направлял эти эмоции в гнев – гнев, что никто не скажет ему, что произошло, или не даст ему знать, что на самом деле случилось с Роном. Гнев, который он испытывал по отношению к взрослым, в сочетании с яростью, которую он испытывал по отношению к Волдеморту, пронесся подобно огню по его венам. Единственное, что удерживало его от того, чтобы разнести тут все в поистине великолепной манере, было заплаканное, взволнованное лицо миссис Уизли. Он не хотел причинять ей еще больше боли, чем она уже испытала. Поэтому он закрыл дверь своего гнева, позволив ему закипеть где-то на задворках сознания, пока он пытался успокоить семью Рона. Рон не просыпался, и Гарри не нужно было быть легиллиментом, чтобы понять, что все эти косые взгляды и увиливания от взрослых вокруг него сводились к тому, что никто не был уверен, что он когда-нибудь проснется. И взрослые были не единственными, кто бросал на него косые взгляды. — Что? — он сказал это с большей яростью, чем обычно говорил бы с младшей сестрой Рона. — Скажи мне, что у тебя на уме, или перестань пялиться на меня, Джинни. Пожалуйста, — добавил он более мягко, чувствуя укол вины при мысли о ее брате наверху и слезах, которые она смахивала время от времени. Джинни отвернулась, слегка порозовев, и разложила на столе в гостиной несколько игральных карт. Это был своего рода пасьянс, а карты продолжали вставать и давать советы, если она слишком долго не могла сделать ход. Несколько минут они сидели в тишине — Гарри на диване, а Джинни за столом. Поскольку они были единственными несовершеннолетними в доме, им было приказано оставаться в гостиной во время каждого из дневных собраний Ордена. Периодически к ним присоединялись Фред и Джордж, но даже они были не в том настроении, чтобы играть в игры или наведываться в гости, и обычно довольно быстро уходили, чтобы присоединиться к взрослым на кухне. Добби даже не мог отвлечь их своими проделками, поскольку домовой эльф весь день был занят выполнением поручений членов Ордена. Гарри разочарованно вздохнул и вытянул ноги, уставившись в потолок. То, что он ничего не мог сделать, не улучшало его настроения. Он глубоко вздохнул, потом еще раз и взглянул на Джинни как раз вовремя, чтобы увидеть, как она быстро отвела глаза. На этот раз он даже не мог огрызнуться на нее, она выглядела такой настороженной из-за его вспыльчивости. Он откинул голову назад и уставился в стену. — Извини, — сказал он после еще одной минуты молчания. — Я вовсе не собирался накидываться на тебя. Я просто…на взводе, наверное. — Все в порядке, — тихо пробормотала она, — мы все на взводе. — Он услышал, как она тасует еще несколько карт на столе. — Ты… — она откашлялась и нерешительно спросила: — Ты думаешь, с ним все будет хорошо? Он открыл рот, чтобы дать ей стандартные неопределенные ответы, которые он получил от взрослых: он будет в порядке…они хорошо заботятся о нем… дайте немного времени и целителя, и он будет гонять вас по квиддичному полю. Гарри резко закрыл рот. По тому, как они избегали встречаться с ним взглядом, он понял, что они просто лгут и уклоняются от его вопросов, что только усилило его беспокойство и еще больше разозлило. Он не мог так поступить с Джинни. — Я не знаю, — сказал он наконец. — Я думаю… я думаю, что все довольно плохо. Джинни кивнула и, быстро моргая, передвинула еще одну карту. Карта раздраженно приподнялась и потребовала, чтобы она передвинула ее в другое место, а сама быстро накрыла ее другой картой. Она заворчала, но осталась на месте. — Так… значит, Снейп обучает тебя? — спросила Джинни почти обычным голосом, и хотя Гарри не был увлечен обсуждением Снейпа, он был рад смене темы. — Не совсем так. Э-э… ну, я думаю, что-то вроде того? — Гарри закрыл глаза, борясь с нарастающей головной болью. — Он работал со мной над очищением моего разума прошлой ночью. И я немного помогал ему в лаборатории. Хотя он не совсем меня обучает. Несколько минут Джинни молчала, но потом тихо сказала: — Джордж сказал мне, что мы остаемся здесь, в штаб-квартире, пока не начнутся занятия в школе. С тобой и Снейпом. — Да? — Гарри приоткрыл один глаз. — Да. — Он…я имею в виду, слышал ли он что-нибудь о Гермионе? Джинни покачала головой и вытерла слезу на щеке, прежде чем переместить другую карту. Гарри снова вздохнул и уставился в потолок, хотя свет не помогал ему справиться с пульсирующей головной болью. Ему пришлось бороться, чтобы сдержать еще одну волну гнева. Рон и Гермиона были его лучшими друзьями, но взрослые не потрудились рассказать ему правду ни об одном из них. Они даже не ответили ему, когда он задал простой вопрос, например, знают ли они, где Гермиона. Вместе с головной болью у него начинал болеть живот, просто думая о том, что могло бы случиться с ней сейчас, если бы Волдеморт решил напасть на ее семью после неудачи с семьей Рона. Он резко сел. — Я собираюсь прилечь. Я буду в своей комнате, если кто-нибудь будет меня искать. Он подождал достаточно долго, чтобы Джинни кивнула, а затем удалился в свою комнату. Хотя он предполагал, что на протяжении долго времени это будет не его комната. Теперь, когда Рону понадобится отдельная комната, он, вероятно, будет делить ее с обоими близнецами. Он плюхнулся обратно на кровать. Он не хотел оставаться здесь, но не знал, куда еще пойти, и чувствовал себя совершенно потерянным в старом доме Сириуса. Он не мог смотреть в лицо искалеченного тела Рона, прерывать скорбь миссис Уизли или иметь дело с полуответами Римуса прямо сейчас. В этот день Римус постоянно присутствовал вместе с другими членами Ордена, и Гарри знал, что сейчас он находится на кухне…но этот человек дал ему те же ответы, что и все взрослые — пустые заверения, никаких подробностей и призывы вернуться в гостиную и «пусть взрослые беспокоятся о таких вещах.» Гарри это уже порядком надоело. Его разочарование вернулось с полной силой, и вместе с этим пришло желание бросить что-нибудь, очень сильно. Если бы только Сириус был здесь. Гарри знал, что его крестный нашел бы способ рассказать ему, что происходит. Опасность и трепет войны были бы слишком большим искушением для него, чтобы сдерживаться, а явная забота других взрослых о благополучии Гарри была бы всего лишь отговоркой для его крестного отца. Конечно, временами Сириус больше походил на взрослого ребенка, не совсем та замена отца, которой Гарри изначально хотел или в которой нуждался, — но, по крайней мере, он рассказывал все так, как есть на самом деле. Он не будет вести себя с ним мягче или вести себя так, будто Гарри не может вынести правду. Да… Сириус сказал бы ему правду. Почему никто другой не видит, что он может справиться с ней? Хотя… Гарри сел, когда ему в голову пришла одна мысль. Снейп. В отличие от всех остальных здесь, у этого человека не было никаких причин нянчиться с Гарри. В прошлом он определенно не пытался смягчить плохие новости из-за беспокойства о том, как Гарри справится с ними. Если кто-то и мог дать ему ту информацию, которую он искал, то это мог быть только Снейп. От волнения его сердце забилось быстрее. Он все еще мог не нравиться профессору, но за последние две недели они, по крайней мере, успели притереться друг к другу. Быть разысканным Гарри Поттером было бы не так шокирующе для него, как это было бы несколько недель назад. И он видел, как этот человек несколько часов назад ушел из кухни в свою лабораторию. Приняв решение, он бросился в коридор, прежде чем успел обдумать свой план…но внезапно остановился перед закрытой дверью лаборатории Снейпа. Гарри не был уверен в правильности порядков. В последнее время Снейп почти не закрывал дверь своей лаборатории, так часто Гарри был там с ним, но в этот день он не разу не видел ее открытой. Он постучал, переминаясь с ноги на ногу в ожидании ответа. Он постучал еще раз, и прежде чем костяшки его пальцев прекратили стучать, дверь распахнулась, и Гарри чуть не упал в комнату. — Чего вы хотите? — Снейп сердито посмотрел на Гарри. По дюжине или около того котлов в комнате было очевидно, что Гарри прервал его посреди довольно большой работы. Он решил не откладывать это дело в долгий ящик. — Я хочу знать, что случилось с Роном, — потребовал он, предпочитая прямой подход. — Никто мне ничего не скажет, — он вздернул подбородок. — Я уже не маленький ребенок. Я могу с этим справиться. Снейп некоторое время не двигался, все еще сверкая глазами, пока не развернулся на каблуках, чтобы помешать содержимое ближайшего котла. — Закройте дверь, — рявкнул он. Гарри не был уверен, означает ли это, что он должен войти, а затем закрыть дверь, или же ему сказали уйти, но он предпочел первый вариант. Он сделал пару шагов в лабораторию и тихо прикрыл за собой дверь. В комнате было немного туманно. Котлы были наполнены различными веществами, ни одно из них не было совершенно одинаковым. Ингредиенты были разбросаны на столах по порядку, некоторые из них были нарезаны, а некоторые ждали подготовки. Снейп проверял каждый котел по очереди, останавливаясь, чтобы методично перемешать один, прежде чем перейти к следующему. Поскольку он был проигнорирован и уже задал свой вопрос, Гарри неловко стоял в комнате, не зная, как ему следует поступить. Он прочистил горло. — Я… Он был прерван резким, заставляющим замолчать жестом Снейпа, который продолжал игнорировать его снова. Гарри что-то проворчал себе под нос. Он не был уверен, как сможет получить информацию, если ему не разрешают говорить. Поерзав несколько секунд, он схватил нож с ближайшего столика. Если ему не велели уходить и не разрешили говорить, то он не мог придумать множества других вариантов, кроме как нарезать некоторые ингредиенты. По крайней мере, если он сделает это хорошо, это может помочь его шансам заставить Снейпа дать ему информацию. Приступая к работе, он почти ожидал, что Снейп скажет ему остановиться. Когда мужчина просто проигнорировал его и продолжил работать над своими зельями, Гарри обнаружил, что он был благодарен ему. Он не знал, как сильно нуждался в чем-то бессмысленном, что помогло бы ему занять руки и тело от меланхолии, которая пропитала оставшуюся часть дома. Тишина была приятной, и ни один волшебник не пытался нарушить ее, пока они работали бок о бок в лаборатории зелий.***
Глаза рунеспура были отвратительными, грязными, скользкими и хлюпающими, подумал Гарри час спустя — что делало их намного более интересными, чем обычные скучные ингредиенты. Почему они не были включены в обычную программу занятий по зельеварению? Не то чтобы с ними было трудно управиться. Он сжал еще один и вместо этого послал скользкий шар через всю комнату в стену, едва не задев непрерывно дымящийся котел. Ой. Его взгляд метнулся к Снейпу, чьи прищуренные глаза уже были прикованы к нему. — Мистер Поттер. Объясните мне свойства глаз рунеспура, — потребовал профессор. — Я…эм… — Не заикайтесь. Я полагаю, что разъяснил вам их свойства всего десять минут назад. Гарри прочистил горло. — Они очень непрочные. И им… нужна твердая рука, иначе они… устроят взрыв. Снейп уставился на него, и Гарри почувствовал, что его перефразированное описание не произвело на него никакого впечатления. — Довольно, — наконец просто ответил он. — Они «устроят взрыв» сугубо тогда, когда их небрежно бросят в почти готовые лекарственные зелья! Вам не хватает одной перебинтованной руки? Гарри осторожно потер перевязанную руку. Он покачал головой и выдал вежливое «нет, сэр», не желая раздражать Снейпа еще больше — не тогда, когда он все еще хотел получить информацию о Роне. Снейп прищурился, хотя Гарри уже достаточно хорошо знал выражение лица профессора, чтобы понять, что это не тот взгляд, который означает, что Гарри должен начать прятаться или бежать. Это означало, что мужчина не полностью принял ответ Гарри, но и не собирался твердить ему об этом. Конечно же, он приказал: — Будьте осторожнее! — и снова вернулся к своим зельям. Гарри не смог сдержать легкой усмешки. Он не совсем понимал почему, но способность прочесть Снейпа немного облегчила его мрачное настроение. Возможно, этим летом он сможет развить в себе новый навык — чтение настроений Снейпа. Он мог только представить себе, какие неприятности он мог бы избежать на зельях, если бы знал, какие кнопки он может нажать и когда. Однако эта мысль сразу же отрезвила его. Он почти забыл — никаких зелий в следующем году. Что также означало, что он не станет Аврором. Правильно. Настроение окончательно испортилось, он отыскал своенравный глаз рунескопа и сосредоточился на том, чтобы ничего не взорвать — по крайней мере, пока не заставит Снейпа ответить на его вопросы. Они работали уже больше часа, и Гарри был готов остаться здесь на всю ночь, если понадобится. Как оказалось, ждать ему осталось совсем недолго. Прошло всего десять минут, прежде чем Снейп расслабился. Его осторожные, последовательные движения превратились в спокойную, уверенную бдительность. Это была едва заметная перемена, но Гарри уже научился ассоциировать ее с окончанием помешивания зелья. Он пристальнее сосредоточился на своей собственной задаче, чувствуя себя в боевой готовности к тому, что Снейп полностью закончит свою работу. Вскоре Снейп уже стоял над работой Гарри, проверяя ее на точность. Гарри решил, что он, должно быть, сделал все правильно, поскольку единственным комментарием профессора было указание: — Уберите свое рабочее место. Зелье разлейте по фиалам. Гарри не нужно было повторять дважды. Он следовал инструкциям настолько быстро, насколько это было возможно, и терпеливо ждал — по крайней мере, он надеялся, что он делал это терпеливо, — пока мужчина заканчивает свою собственную уборку. Через несколько мгновений Снейп оперся на стол и скрестил руки на груди. Он смерил Гарри ровным взглядом. — Что именно вы хотите знать? — спросил он. Гарри тяжело выдохнул, он не заметил, как задержал дыхание. Он ожидал, что ему придется убедить Снейпа поговорить с ним. Тяжесть свалилась с его плеч. — Я хочу знать, что произошло в Норе, — сказал он. — И я хочу знать, что случилось с Роном. Вместо ответа Снейп жестом пригласил Гарри подойти поближе. — Ваша рука, — просто сказал он, протягивая свою. Гарри быстро повиновался, протягивая раненую руку для осмотра. Как бы отчаянно он себя ни чувствовал, он, вероятно, отдал бы карту мародеров, если бы это помогло ему получить ответы о состоянии Рона. Снейп осторожно снял повязку и некоторое время прощупывал пальцем руку Гарри, а затем объявил, что она почти зажила. Он отпустил руку, чтобы взять маленькую баночку с кремом, которую тут же вручил Гарри. — Намажьте эту мазь на рану сегодня вечером и дважды утром — один раз перед завтраком, другой после, — четко приказал он и почти на одном дыхании произнес: — Директор отправил членов Ордена в Нору, и к этому времени атака только-только прорвалась сквозь защиту. Им удалось задержать приспешников Темного Лорда достаточно надолго, чтобы Уизли смогли сбежать. Ваш мистер Уизли был ранен, когда спасался бегством. — Ударили чем? — тихо спросил Гарри и уселся на ближайший стул. — Они неоднократно пытались напасть на молодого мистера Уизли. Даже после того, как прибыл Орден, все наступательные атаки были сосредоточены на нем. Он мог бы быть убит или захвачен в плен, если бы не помешательство его братьев, приведших в действие какие-то нелепые взрывные устройства. Им повезло, что они не убили его сами, идиоты, — усмехнулся Снейп, хотя и без обычной злобы. Гарри понятия не имел, о каких приспособлениях идет речь, но было очевидно, что близнецы отвлекли Пожирателей Смерти какими-то своими изобретениями. Гарри втянул в себя столь необходимый ему воздух, благодарный за их быстрое мышление. — Захвачен в плен? — он ухватился за это слово. — Вы думаете, они хотели его пленить? — Мы этого не знаем. Это одна из возможностей. — Снейпу не нужно было больше ничего говорить, чтобы Гарри понял, что если бы это был план Волдеморта, то он был бы направлен на организацию какого-то торга или ловушки для Гарри. Он склонил голову. — Остальные Уизли не понесли никакого необратимого вреда, — продолжал Снейп. — Один из близнецов подвергся физическому нападению, но сумел убежать. Часть взрывного проклятия застала юную мисс Уизли врасплох сразу же после начала атаки; однако после нескольких мазей от ожогов она, без сомнения, пришла в себя и стала вести себя как обычно нахально. Сердце Гарри сжалось еще сильнее, если это вообще было возможно. Джинни тоже пострадала…из-за него. Он недоумевал, почему она ничего ему не сказала. — А… а Рон? — он снова вмешался, но все еще боялся узнать ответ. — Что с ним такое? Лицо Снейпа оставалось безучастным, даже беспристрастным, его руки были скрещены на груди. — Он находится в коматозном состоянии, в чем вы, несомненно, убедились. Как только мы определим конкретное проклятие, которое привело к такому состоянию, будет назначено лечение. — Вы хотите сказать…– Гарри прочистил горло, стараясь, чтобы его голос не срывался даже тогда, когда он поднимался в тональности, — они даже не знают, какое проклятие поразило его? Он был поражен проклятием Пожирателя Смерти, профессор! Это может убить его прямо сейчас… — Да, — резкий ответ Снейпа прорезал растущую панику Гарри, — это может быть так. — Его пристальный взгляд был непримирим к суровой реальности его слов. Снейп не отводил взгляда от Гарри. Каким-то образом это помогало ему легче переварить услышанное. Возможно, это было потому, что Гарри понимал, что ему говорят правду. Гарри позволил себе это осознать. — Я должен сделать что-нибудь, профессор, — сказал он. — Я должен сделать что-нибудь. Я не знаю, что именно, но… я должен сделать что-нибудь! — Что вам нужно сделать, так это успокоиться, — сухо ответил Снейп. — Вы не можете сделать ничего такого, чего бы Орден уже не сделал для вашего друга. Да, он пытался успокоить свое бешено колотящееся сердце, Снейп прав. Они уже этим занимаются. Они все узнают… — Нет! Я не могу просто сидеть здесь! — он взорвался. — Должно же быть что-то, что я могу сделать! — Например, сдаться Темному Лорду? — прошипел Снейп. Его глаза опасно блеснули. — Так помогите же мне, Поттер, если вы только попытаетесь это сделать… — Я не это имел в виду, — фыркнул Гарри. — Я не настолько глуп, чтобы просто заявиться к Волдеморту… — К Темному Лорду! — Почему вас так волнует, как я его называю? — завопил Гарри. Он почувствовал, как обрываются последние нити его гнева, и, к несчастью для них обоих, Снейп оказался в его перекрестье. — ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ИМЯ! — Это не просто имя! — сказал Снейп сквозь стиснутые зубы. — Это его имя, и причины, по которым я не хочу его произносить, — мои собственные. Как мой ученик, вы будете уважать мой выбор в данном вопросе. — О, потому что вы всегда так хорошо меня уважали, не так ли? — даже когда он понял, что потерял всякую мысль о самосохранении, Гарри, казалось, не мог остановиться. Казалось, что все напряжение и гнев этого дня разом сошлись в его груди, и единственный способ ослабить давление — это сорваться. — Но ведь я больше не ваш ученик, не так ли? Никаких зелий для меня в следующем году. Держу пари, что вы в восторге от этого, не так ли? Никакого Поттера, чтобы запугивать или обвинять во всех своих проблемах! Нет, я думаю, вам придется найти какую-нибудь другую жалкую душу, чтобы изводить ее. Хорошо, что есть новый свежий набор первогодок для вас, из которых можно выбрать кого-нибудь. Какой-нибудь бедный, наивный, маленький пуффендуец сойдет для этого. — У вас истерика, Поттер. Убирайтесь, пока я сам вас не вышвырнул. — Снейп не двинулся с места, просто указал на дверь. Гарри видел холод в его глазах, но это только подстегнуло его. — Вы даже больше не Пожиратель Смерти! Не совсем похоже, что Волдем… — НЕ ПРОИЗНОСИТЕ ЭТО ИМЯ! — Снейп бросился к Гарри, но остановился, не дотрагиваясь до него. Его губы побелели от гнева, и все, что Гарри знал, это то, что это соответствовало гневу в его собственном сердце. Он почти не сожалел о том, что толкнул этого человека дальше дозволенного. — Волдеморт, Волдеморт, ВОЛДЕМ…! — закричал он и резко остановился, так как его голова была отброшена в сторону от резкой пощечины. Вздрогнув, он отшатнулся назад, прижимая руку к горящей щеке. Он почувствовал, как его гнев рассеивается, когда почувствовал удар. Снейп тоже отступил назад, его лицо побелело, руки дрожали. Его глаза были широко раскрыты, и, несмотря на их давнюю вражду, Гарри знал, что Снейп был также ошарашен этой пощечиной, как и он сам. Они долго смотрели друг на друга, звуки их прерывистого дыхания смешивались в воздухе, прежде чем Гарри повернулся и выбежал за дверь, даже не потрудившись закрыть ее за собой. Он бежал по небольшому коридору, поднимался по ступенькам, пока не добрался до самой верхней комнаты на площади Гриммо. Он едва обратил внимание на пыльное барахло чердака, когда рухнул на старый потрепанный чемодан и наконец поддался горю, которое сдерживал с тех пор, как увидел бледное, безжизненное лицо Рона, появившееся в облаке летучего пороха. Слезы текли свободно, и он даже не потрудился вытереть их.