Pet Cheetah

Юнги не то чтобы совсем ненавидит животных и места их обитания. Он вообще против них ничего не имеет, но, благодаря своему бывшему парню, всё же имеет несколько предубеждений по этому поводу. Дело в том, что в мире, где есть анималисты, доверять зоопаркам и заповедникам не приходится. Ему всегда казалось, что там по ошибке заточён человек, что, не имея возможности обратиться обратно, вынужден теперь сидеть в тесных клетках, гнобимый излишним вниманием людей. Юнги о таких случаях рассказывал его бывший парень. Он, как представитель сильного рода кошачьих, в детстве получил серьёзное ранение, от чего не мог обратиться снова. Тогда его поймали браконьеры, и ему едва удалось спастись от недобрых рук людского рода, навсегда нося оттого недоверие к окружающим и шрам от чипа в ушке. И как его парень таил в себе злобу на людей, так и Мин из-за него хранил недоверие к анималистам. Потому как парень его, хоть и клялся в вечной любви, но, узнав о востребованности такого вида, как он, уехал в Америку. От него ничего не было слышно, и только его инстаграм обновлялся со световой скоростью. Там — счастливые лица и искристые улыбки, и парень явно не выглядел как тот, кто тоскует о своём любимом. Потому Юнги забивает. Стереотипно обижается на всех кошачьих, ни с кем не встречается от противного характера и просто живёт. Своей незамысловатой жизнью со средним уровнем дерьма в жизни и привычной нехваткой денег. Летом, когда сезон тусовок и приехавших отовсюду друзей кишит и требует вложений, Мин даже впадает в краткосрочную депрессию. Настолько, что даже соглашается на предложение Чонгука подработать в заповеднике. Чонгуки — славный малый. Он тоже анималист, у него — пушистая кроличья личность, проявляющаяся в черных ушках на макушке и забавном хвосте, который Юнги, честное слово, увидел по пьяной ошибке. Чон — один из самых его надёжных друзей, и Мин правда бы влюбился, не встречайся младший с одним славным мальчишкой. Но это совсем другая история. Мысли о том, что это отвратительная идея не покидают его до тех пор, пока Юнги не заходит на территорию заповедника. Когда он делает это, данная идея ему кажется самой худшей в его жизни. Оказывается, заведует этим местом человек, с которым Мин имел неприятности в школе. Не то чтобы совсем большие, но этого достаточно, чтобы отправить новоприбывшего парня присматривать за гепардом, дав только миску с мясом и таблетки. Девушка, что стояла рядом с вольером новоиспеченного Минового подопечного предупреждает, что животное, имя коему Хенг, довольно… вспыльчивое. К людям довольно зрелый гепард относится с подозрением, но не трогает их, если не донимают. И он болеет, добавляет она, как и большинство гепардов сейчас, каким-то респираторным заболеванием, название которого Юнги запомнить было не суждено. Да и нет необходимости, в общем. Оно не тяжёлое, но продолжительное, и за Хенгом потребуется Минов уход и лечение некоторое время, прежде чем животное будет чувствовать себя полностью здоровым. Его также предупреждают, что из-за болезни Хенг может тяжело дышать и издавать звуки ему не присущие. Гепарды в общем, говорит она, даже не рычат, а звуки, что он производит — следствие болезни. Это изнуряет его, так что сил у животного на убийство Мина не будет, смеётся девушка (парню не смешно). Говорит ещё, что, возможно, до конца лета, Хенг как раз и оправится. Юнги думает, что было бы здорово. Он узнаёт имя девушки только перед тем, как зайти в вольер к животному. Её зовут Хва, она наблюдает за всем снаружи, но обещает, что, если что-то пойдёт не так, она обязательно поможет Мину. Но это так, на всякий случай. Юнги это не сильно помогает. Потому что Хенг сейчас неспокойный, он мечется по всей территории и произвольничает хвостом, внедряя в парня страх. Неспешно он всё же заходит внутрь, последний раз улыбается Хва и закрывает дверь вольера за собой. Гепард, что находился буквально в другом конце его жилплощади, — а она действительно огромная, — тут же ведёт ухом и, не теряя времени, бежит в сторону жалкого человека, что решил побеспокоить его содержательнейшее времяпрепровождение. Он, наверняка, жалеет о том, что не умеет рычать, когда несётся на окоченелого от страха Мина, но тормозит на полпути, завидев тарелку с едой. Но всё же не рассчитывает скорости, потому передними лапами всё же толкает парня на землю, выбивая тарелку из рук. Ведёт ухом, слушая, куда та упала, а сам фырчит тяжело, высматривая Юнги. Облизывается, и хвост за его спиной мечется в разные стороны. Мину кажется, что он сейчас умрёт. Потому что, честное слово, животное, твоя еда лежит буквально в двух шагах, а ты сейчас нависаешь здесь, едва не капая слюнями на лицо. Он, несомненно, не прожил скучную жизнь, но ещё никогда над ним не вились хищники, ну кроме его парня конечно, но тот в своём человеческом подобии точно не мог захапать Юнги. И осуждайте его все на свете, но он натурально теряется, когда гепард опускает голову ещё ниже к Миновому лицу, нечётко хрипя. Он слышит, как Хва начинает звать Хенга, но тот не отрывается от своей жертвы ни на секунду. И когда он открывает пасть, Юнги слышит две вещи: как вскрикивает Хва, и как мурлычет гепард. И будьте прокляты познания парня, которые оказываются в курсе, что кошачьи мурлыкают не только когда счастливы. А и когда голодны и готовятся к нападению тоже. Дело дерьмо. Но Хенг не делает ничего, что могло бы навредить Миновому здоровью (разве что ментальному): он только проводит языком ему по лицу, прямо от подбородка и до лба, уходя на линию роста волос и ворочая головой в попытке убрать противные волоски, отстраняясь и облизываясь. — Твою мать, — тяжело дышит Юнги, наблюдая за тем, что дальше будет делать гепард. Но тот только разворачивается к нему задом, принимаясь есть то, что ему принесли. И Мин искренне удивляется, когда тот заканчивает, но оставляет за собой таблетки. Как такое животное, как он, может столь искусно выесть эти маленькие таблетки? Опешивший Мин садится наконец на задницу, когда Хенг занимает стандартную позу сидящего, обвив хвост вокруг лап. — Ты должен съесть и это, — заговаривает с ним парень и, конечно, гепард не отвечает ему. Только смотрит так же пристально, облизывается сыто и чуть теребит кончиком хвоста. Юнги расценивает это как «Я скорее съем тебя, чем твои таблетки». — Ну же, — снова пытается Мин. — Тебе они нужны, чтобы скорее поправиться. Он слышит, как за его спиной где-то там хихикает Хва. Юнги осознаёт, что это не обязательно, ладно? Но это всё же лучше, чем просто молчать и глазеть друг на друга. Парень поднимается, чтобы подтолкнуть тарелку ближе. Хенг даже не обращает на это внимания, только снова ведёт ухом, не отрывая глаз от Мина. Становится неловко. Потому Юнги поднимает тарелку на уровень своего лица, чтобы привлечь внимание гепарда и дать понять ему, что остальное тоже придётся съесть. Но Хенг только принюхивается и лижет ему руку, которой тот держал посудину. И, поднимая голову, задевает тарелку, опрокидывая её. Несколько таблеток высыпаются, и Мин начинает немного злиться. — Ты хочешь, чтобы вместо этого тебе делали уколы? — шипит он. Выражение морды Хенга не меняется, только кончик хвоста бегает по земле быстрее, а Хва мягко подсказывает, что ему их и так делают. — Значит больше. Ты хочешь ещё больше уколов, противная кошка? Гепард подаёт неоднозначный звук, и, разворачиваясь к Мину задницей снова, решает уйти. Парень же решает, что не даст ему уйти. — А ну стой! — кричит он и несильно дёргает его за хвост, едва не огребая по руке когтями. В этот же момент он слышит, как его зовёт Хва, но, пока он имеет внимание разъярённого, но всё же больного гепарда, он быстро поднимает таблетки с земли, отряхивает их от мусора и протягивает руку. Хенг снова принюхивается, мажет мокрым носом по кончикам пальцев, и всё же нехотя слизывает лекарства, снова издав неясный звук. И никуда после не уходит, садится, глядя на Юнги и будто ожидая чего-то. Поэтому он неловко гладит Хенга по голове, почёсывает порванное на кончике ухо. — Молодец, — приговаривает он, слыша, как тот начинает мурчать. — На этом пока твои задачи закончены, — зовёт его к себе Хва, и Мин, недолго думая, тут же разворачивается, направляясь к выходу из вольера. Хенг, явно оскорблённый таким предательством, нагоняет его и наваливается сверху, валит лицом прямо на землю. И убегает куда-то в другую сторону, захрипев. — Неплохо справляешься, — шутит она, когда Юнги, отряхнувшись, выходит. Он в ответ не говорит ничего, поэтому Хва заминается, смотря в пол. — Может, сходим на кофе? Хенг сейчас должен спать, а потом ты сходишь с ним поиграть. — Поиграть? — он вздёргивает бровь. Это звучит нереально. — В любом случае, я не против. Кафе для персонала, оказывается, на самом деле, довольно уютным. Оно не имеет никаких излишеств, да и кофе там сносный, поэтому Юнги чувствует себя более менее расслабленно, когда Хва интересуется им. — Почему ты пришёл сюда работать? — она поднимает на него взгляд из-под ресниц и заправляет прядь волос за ухо. Ох, он знает, что это значит. — Пришёл на подработку. Мой друг посоветовал это место, поэтому я здесь. Ничего больше. — А, — она мнёт губы. — Понятно. В таком случае тебе не стоит привязываться к Хенгу. Хорошо хоть он не очень падок на людей. — Так откуда он? Хва, должно быть, расстроена тем, что Юнги интересуется не ей. И это видно по тому, как она поджимает губы, смотря на свой нетронутый латте. Ему становится неловко. — Наша компания спасла его от браконьеров, которые перевозили его из Штатов в Китай… Тогда мы, на самом деле, думали, что он не выживет — у него была сломана лапа и заражение в ухе. Но Хенг сильный, справился. Хоть и подхватил тут ещё одну болячку. — Так вот что с его ухом. — Да, оно и без того было с каким-то изъяном, так ещё и эта болезнь. Ему пришлось несладко, отсюда, думаю, и недоверие к людям. Юнги пожимает плечами. Неловкая пауза затягивается, отчего становится не по себе снова, поэтому Хва делает шаг первой. — Может… сходим после работы куда-то? Я понимаю, что первый день всегда изматывает, но… — Хва, — деликатно прерывает её Мин, — я гей. Не стоит. Она удивляется, но изо всех сил старается не выдавать этого. Потому снова прячет глаза в свою чашку, молчит долго. Это заставляет Юнги извиниться перед ней, хотя, по сути, не за что. Он не хочет врать ей. — Ладно, — она легко стучит ладошкой по столу, — пора возвращаться к работе. Мне нужно показать тебе, где находятся игрушки Хенга. Игрушки. Гепарда. Мин даже представить себе не может, что из себя представляют эти самые игрушки. Это, казалось, должны быть какие-то страшные вещи (Юнги не знает, почему так считал, ладно), но ими оказываются предметы, примерно похожие на игрушки для котов. Только больше в несколько раз. Он берет с собой шуршащий мяч и несколько странных вещей, когда Хва говорит ему, что Хенг очень любит резиновую утку. Что же, утка так утка, поэтому он, оставив только мяч и гепардову поношенную подружку, направляется в вольер. Хенг не особо игривый сейчас, потому Юнги приходится потрясти мячом, что сразу привлекает внимание животного, и тот подскакивает на лапы, чего-то выжидая. — Брось ему утку, — спасает Мина от замешательства Хва, глядя на то, как гепард вырисовывает круги хвостом. — Только куда подальше, он любит побегать. Так, ладно. Юнги, в общем-то, никогда отличной спортивной подготовкой не владел, так что сейчас может запросто провалиться. Но медлить времени не было, ведь Хенг угрожал ему стать за утку, если тот не поторопится, так что парень только замахивается посильнее, кидая её куда-то зверю за спину. Он остаётся доволен, ведь, издав радостный звук, со всей скоростью несётся за уткой. Подбирает в зубы и грызёт недолго, после с той же скоростью бежит в сторону Юнги, грозясь его сбить в который раз. — О нет, — ноет парень, осознав, что его ожидает. — Хенг, не смей. — Останавливаться гепард не собирался. — Хенг! — Он наоборот приближался только ближе и ближе. И всё-таки сбил. Улёгся сверху и всё пожёвывал свою чёртову утку, пуская на Мина слюни. Он слышит тихое, но довольное урчание. — Гадёныш, — причитает Юнги. — Ты можешь слезть с меня? — он аккуратно подталкивает Хенга, но тот только отрывается от своей утки, отчего она из пасти падает Мину на грудь, и всматривается в его лицо. Ничего не делает некоторое время, а затем, замурлыкав чуть сильнее, снова проходится своим шершавым языком парню по лицу по прежнему маршруту, всё так же ворочая головой от попавших в пасть волос. И тут же слезая, убегая как можно дальше, готовясь ловить свою любимую подружку. Они играют так с полчаса, но Хенг больше не пытался сравнять Юнги с землёй, притаптывая языком. Он только гонялся за уткой, а, когда ему надоело, толкнул лапой мяч, отчего тот зашуршал так, что вызвал у него восторжённое фырчание. Некоторое время гепард просто гонял его по площади вольера, после толкая его к парню и глядя требовательно. Наверное требовательно, Мин не вникал, но всё же поднял мяч, подкидывая его вверх. И зачаровываясь. Потому что Хенг мгновенно совершает прыжок, отталкивается сильными лапами и ловит мяч с поразительной точностью, тут же переворачиваясь в полёте на лапы. Он аккуратно приземляется, мягкой поступью довольно направляется к парню, который всё ещё не может отойти от увиденного. Это выглядело, как в замедленной съёмке, и он буквально мог видеть, как напрягается каждая мышца гепарда, как вытягиваются его конечности и точно смыкается челюсть. Как после Хенг переносит вес на лапы, приземляется, и как пружинят его лапы, смягчая прыжок. Он ловит дежавю. Спустя ещё какое-то время приходит Хва, говоря, что Хенгу пора делать укол, и Юнги замечает нервный тик гепардового хвоста, как только девушка заходит в его жилище. Она просит Мина подержать Хенга, и он понимает, насколько это отвратительная идея. Он не удержит его. Ни за что в жизни. Это — сильное дикое животное, хоть и одомашненное, Хенг точно постоит за себя, если ему будут причинять боль. А уколы никогда не были безболезненными. Трудности начинаются уже тогда, когда гепард не даёт взять свои лапы, он начинает бегать по вольеру и поднимать клубы пыли снова, его хвост мечется, а сам он издаёт хриплые звуки, которые вполне могут быть расценены как недовольство. Ну конечно. Дело уже близилось к вечеру, и Юнги, если честно, немного устал, поэтому такие выпады со стороны Хенга порядком раздражают. По этой причине, когда тот снова проносится рядом, парень просто хватает его за хвост снова, отчего гепард едва ли не воет. Мин вынуждает его пришвартоваться рядом, мягко давит на нижнюю часть спины, подталкивая того сесть. Гепард действительно садится, метая недовольные взгляды и кульбиты хвостом, но, когда видит шприц, начинает едва не скулить и, Юнги уверен, он бы смог. Хенг старается сбежать от Хва, что держит укол в руках, но, к своему кошачьему несчастью, прятаться решает совсем не там, где должен был. А прячется он, уткнувшись носом Мину под руку, едва снова не ложась на парня. Тяжело дышит там, но, пошарившись немного в одежде Юнги, чуть успокаивается, всё так же сильно прижимаясь к парню. Хенг, думает Мин, надеялся, что он защитит его от данной напасти. Но, к разочарованию гепарда, Юнги оказывается заодно, ведь лечение животному необходимо. Потому он надрывно вскрикивает, когда болезненный укол приходится в бедро задней лапки. Хенг злится, потому, недолго думая, цапает Минову кожу, заставляя того мгновенно отпрянуть. Кожа от локтя до плеча — одна из самых чувствительных, и, к его несчастью, раненых теперь зубами гепарда, участков на теле. Юнги не сильно, но ощутимо щёлкает Хенга по носу, отчего тот прижимает уши к макушке и старается зализать место укуса, но парень резко подрывается, стремительно направляется к выходу, кидая напоследок: — Хва, к кому мне обратиться, чтобы поменяться с кем-то?

***

— Хенг грустил, — говорит Хва, когда Юнги, разругавшись со всем начальством, всё же возвращается к вольеру с гепардом ко второй половине дня. — А я мучился всю ночь от боли из-за его укуса. Пусть так и знает, — повышает голос Мин так, чтобы и сам виновник слышал, — я не хочу работать теперь с ним, но мне придётся. Так что, когда парень заходит в вольер с очередной тарелкой еды, уши Хенга, до этого момента прижатые к голове, поднимаются мгновенно, и он со всех лап несётся к вошедшему, в который раз угрожая снести с ног. — Нет! — кричит Юнги, пытаясь предотвратить это, но гепард уже валит его на землю, снова мажа языком по лицу. Громко мурлычет, лижет рану, локти, пальцы, тычется носом в живот и едва слышно фырчит. Кладёт лапы ему на бёдра, голову на одну из лап, и только смотрит исподлобья. Почти виновато, думает Мин, вздыхает тяжело и всё же чешет гепарда за ушком, и тот мурлычет ещё сильнее. — Глупый, подлый кот. Не делай так, ладно? Ты причиняешь мне боль. Хенг снова издаёт расстроенный звук, опускает глаза и едва не впадает в дрёму, лежа вот так. Но Юнги вовремя подталкивает ему еду поближе, отчего тот переключает внимание на неё, лениво ужиная. Мин, на самом деле, чертовски устал. Он практически не спал всю ночь, мучаясь от ощутимой боли. Ссоры с начальством знатно измотали его, поэтому, ожидая, пока Хенг всё доест, просто облокачивается о забор, тяжело вздыхая. И даже не замечает, как засыпает. Будит его обеспокоенный голос Хва, и, когда Юнги открывает глаза, небо уже темнеет, а вокруг него только огромное тёплое мурлычащее одеяло, окутавшее его полностью. Хвост одеяла витал вокруг, скорее по привычке отмахиваясь от насекомых, а голова его лежала на ногах у Мина. Они наверняка были похожи на два клубочка, и парень даже не заметил, как и когда к нему присоединился Хенг. Он бы никогда в жизни не подумал, что смог бы спать с гепардом, ведь все привыкли к ним, как к хладнокровным хищникам, а не одомашненным котятам. Хенг даже не сильно дёргается, когда Хва подкрадывается к ним, быстро делая животному укол. Только издаёт болезненный звук и сжимает лапы чуть сильнее, вздыхая. Рядом с ним спокойно и тепло, а приятное мурлыканье действует как колыбельная, и Юнги снова охватывает дежавю. Он осознаёт, что уже пора идти, но желания нет никакого, потому он только зарывается лицом в гладкую шерсть, ощущая, как быстро дышит гепард. Его окутывает тоска по его парню. Такому светлому и доброму, активному, но такому наивному. Он всегда был рядом, обещал любить вечно, но, как только подвернулась возможность, тут же сбежал от него, ища лучшей жизни. Юнги, на самом деле, сам виноват в том, что не поехал с ним. Должен был поддержать, помочь в трудный миг, но трусливо остался дома, теряя единственную любовь. Он так чертовски его любит. И, как бы ни пытался найти парня, каждая его попытка заканчивалась провалом, и тревожные мысли улеем роились в его голове. Его парень пропал. Возможно, он это запланировал. Юнги, на самом деле, так увлекается, что не замечает, как Хенг полностью просыпается, теперь же просто отдыхая. Потому вздрагивает, когда щёк касается шершавый язык, слизывая… слёзы? Он не помнит, как допустил это. Сегодня он покидает гепарда с куда большей тоской, чем вчера. Видимо, это его судьба — отдавать всю свою любовь только таким кошачьим, как гепард. Не анималистам, не людям, а только этому гепарду, чьё сердце, кажется теперь, куда больше, чем чьё-либо вообще. И Юнги действительно решает посвятить всего себя Хенгу, хотя бы на то время, пока он на подработке. Гепард, на удивление, очень быстро завоевал его благосклонность, ведя себя с каждым разом всё лучше и воспитаннее, и Мин не хочет не гордиться, что это его влияние. Ему, конечно, долго ещё предстоит работать для того, чтобы животное перестало бросаться на Хва, стоит ей ступить на шаг ближе, чем нужно. Но всё нормально, думает Мин. Хенг тоже личность, он имеет право любить и ненавидеть, и парень искренне радуется, что попадает в первую категорию. Никто, в общем-то, кроме него, не попадает. Этот гепард — своеобразный малыш, и нрав у него соответствующий, но Юнги привык к балованным и таким активным особям. И всё бы ничего, и даже болезнь Хенга была уже совсем не прогрессирующей, пока в один момент в заповедник не привезли второго гепарда, названного Томом. Он был молодым, младше, чем Хенг, и нрав у него был куда сквернее. И неясно, отчего, но было принято решение поселить их вместе. Мин был против — он знал что это ужасная идея, ведь, в момент, когда они с Хенгом лежали в тени большого дерева, коротая обеденное время за бессмысленным разговором со стороны парня и почёсыванием им же гепардового животика, в вольер завели второго зверя. От него веяло аурой куда тяжелее Хенговой, и, как только тот зашёл, тут же направился к ним, крадясь так, будто собирался напасть. Видимо, он был дикий, и человек ему был за добычу, потому Хенгу приходится быстро скинуть Минову голову со своего тела, чтобы, сгруппировавшись, отбить атаку Тома. Тот скалится, но нападать снова не собирается, садится рядом и внимательно наблюдает за Юнги. Хенг в ответ так же пристально глазеет на Тома, улавливая каждое движение. И бьёт его лапой по лапе, когда тот протягивает свою, чтобы изучить человека. Парню не было страшно, но воинственный настрой его гепарда удивляет ровно так же, как и льстит. Ведь тот привязался настолько, что готов защищать человека от других зверей. Юнги в момент осознания что-то колет в сердце, — он не хочет оставлять Хенга. Ведь тот такой смешной, на хищника не похож вовсе, он любвеобильный и милый. Ещё и, оказывается, защитник, и полтора месяца, проведённые вместе, спровоцировали привязанность не только животную, но и человеческую. Мин никогда не думал, что когда-нибудь выстроит подобные отношения с любым животным, не являющимся хоть наполовину человеком. Это заставляет его задуматься об этой работе на постоянной основе. Чонгук, которому он озвучивает эти мысли, только хмыкает. Он ни «за», ни «против». Только смеётся заговорчески, приговаривая, что хёну нужно поскорее пару найти, а то так с гепардом и останется. В младшего тут же прилетает кухонное полотенце, и он, гогоча, утирает им слёзы. — Я тоже там работал, пока встречаться не начал, — пожимает он плечами, — ухаживал за красными пандами, думал, что останусь с ними навсегда. А потом встретил того, с кем действительно хочется провести всю жизнь и больше. Всё проходит, хён. — Фу, — Юнги пытается состроить не обиженное лицо, — уйди от меня, предатель красных панд. Чонгук только хмыкает и обещает устроить двойное свидание. Юнги, конечно же, на него не пойдёт. У него проблемы поважнее — регулярные попытки нападения от второго гепарда и раздражённое состояние его собственного. Парень проводит не один день в кабинете начальства для того, чтобы перевести Тома в другое место. Приводит множество аргументов и уже просто злится, когда ему отказывают в который раз, и он беспокоится далеко не за себя. Всё это длится до момента, пока спустя ещё полмесяца их с Хенгом мук, он однажды в обед не заходит с двумя мисками мяса, чтобы накормить гепардов. Его малыш крепко спал где-то среди щекочущей травы, потому сориентировался совсем не сразу, когда Том, тут же завидев заходящего человека, бросился на него. Зверь успел вцепиться в руку Мина, выставленную в защитном жесте, когда услышал что-то, подобное рыку. Помните, Юнги говорили, что гепарды не рычат? Что же, либо Хенг — далеко не гепард, либо Хва сглупила, но его малыш мгновенно развивает максимальную скорость, пускает в ход зубы, вгрызается в хвост, видимо, с полной силой, ведь Том взвизгивает, тут же переключается на соперника, который, не дожидаясь, цепляется ему в шею, валит на землю. О, нет, Юнги прекрасно знает, что этот жест значит. Он зовёт на помощь, и очень важно, чтобы сейчас она поспела как можно скорее, чтобы они успели забрать Тома до того момента, пока Хенг не совершит задуманное. В вольер вламываются с шумом, и Мину хватает позвать его малыша всего несколько раз, чтобы тот, отстранившись, убежал в другую часть жилища. Пасть у него — грязная от чужой крови, но он не успевает убить Тома. И, пока его забирают, Юнги во все ноги бросается за Хенгом, выискивая его в месте, где он спрятался. Он надеется, что его гепарду ничего за это не будет. Малыш находится в самом дальнем углу, к которому обычно не ходит. Прячется там так, чтобы его было как можно меньше заметно. Жмётся в углу, но Мин всё же подходит ближе, присаживаясь на корточки перед гепардом. — Хенг, — он поднимает его мордочку, чтобы тот смотрел на него. Кажется, глаза гепарда ещё никогда не выглядели такими грустными. — Всё в порядке, слышишь? Тебе ничего не сделают, ты ведь защитил меня. Если бы не ты, я был бы трупом, представляешь? Хенг молчит, смотря куда-то далеко. Ему неспокойно, потому Юнги соединяет их лбы и целует в нос, отчего у гепарда дёргаются усы. Он мяукает. И в звуке этом есть что-то настолько необъяснимо знакомое, хоть Мин может поклясться, что никогда ранее не слышал этого. Удивлённый, он всё же чешет Хенга за ушком, и тот начинает тихо мурлыкать. Тянет головой куда-то дальше, лижет раны, и мяукает снова, отчего становится тоскливо. Потому парень обнимает гепарда за шею, зарывается в шесть поглубже, несмотря на боль в руке. Он рад, что Хенг не ранен, но животное отчего-то грустит, что заставляет раздосадоваться и Мина. Но его уже зовут, чтобы разобраться с судьбой Хенга, ведь он должен отвечать за это. Юнги нехотя отстраняется от своего малыша, долго не хочет покидать, но, когда всё же встаёт, Хенг, к его удивлению, встаёт тоже. На задние лапы, будто охотясь. Парень знает, что гепард на него охоту не откроет, потому удивляется ещё больше, но тот только льнёт вперёд, тычется носом в щёку и снова мяукает, и Юнги обещает обязательно вернуться. И, когда начальство вызывает его к себе, Мин не может не выдать что-то вроде «я говорил». Спорить никто и не собирается, и Мин обещает, что сам займётся наказанием Хенга. Он, на самом деле, понятия не имеет, как это делается, да и не собирается, в общем. Просто узнаёт, как дела у Тома, получает некоторую медицинскую помощь и идёт к своему малышу снова, боясь, чтобы с ним чего не сделали. Он не хочет, чтобы его гепарда посчитали бешеным и усыпили. Юнги, на самом деле, ни черта не знает о бешенстве гепардов, но всё же спешит, к своему облегчению не находя никакой опасности для Хенга. Тот маячит своим белым пузом, снова стоя на задних лапах и выглядывая Мина за забором, так что понять, что с ним всё в порядке, не составляет труда. — Что ж ты так грустишь? — он чешет животному холку, заставляя его замотать головой, и берёт в руки мясо с тарелки. Ему, конечно, как другу представителя кролиных анималистов, до сих пор неловко давать Хенгу кролятину, но он ничего поделать не может — уж очень оно нравится. Гепард же, будучи хитрым созданием, часто прибегал к капризам, в результате которых Юнги приходилось кормить его с рук. И сейчас — один из таких случаев, и его малышу даже не нужно капризничать, чтобы парень это понял. — Хочешь, я останусь с тобой? Только не расстраивайся так сильно, ты поступил, как настоящий герой. Хенг на это не реагирует, только, наевшись, начинает довольно облизываться. Его уши всё так же прижаты к голове, что свидетельствовало о подавленности, но Мин всё же решает остаться, чешет ему подбородок, морщась от липкости. Потому отходит на пару минут, чтобы взять тряпки и воду и смыть наконец с гепарда следы его жестокости. Он, на самом деле, никогда бы не подумал, что Хенг способен на такое. Парень не разочарован или что-то вроде, просто шок даёт о себе знать. Вот так они взаимно моют друг друга — Юнги смывает кровь с гепардового подбородка, а Хенг окончательно зализывает ему рану, после чего оба укладываются спать. Мин уже даже не чувствует себя неловко, — так часто они дремали вместе. Потому он просто сворачивается в клубок, зная, что Хенг обязательно положит голову ему на бок. Мелодичное мурлыканье уже кажется лучшим звуком, поэтому Юнги быстро засыпает. И будь Чонгук проклят, ведь во сне ему чудятся далеко не Хенговы лапы, а чьи-то тёплые, такие знакомые, руки. — Я уж думал, ты никогда не признаешься, — Мин ни капли не удивляется, когда, войдя в вольер, не находит Хенга. Вместо него — не менее родное и не менее тёплое, с порванным на кончике ухом.  — Я так соскучился по тебе, — проговаривает Тэхён, и Юнги слышит только Хенгово мурлыканье, не понимая, почему он не догадался сразу. — Притворщик, — хмыкает Мин. — Ты перестанешь возмущаться и поцелуешь меня или мне снова тебя облизать? — бубнит Ким, дует губы, и, господи, ну конечно он льнёт к парню. — Я такой дурак, что уехал от тебя, — отрывается от него Тэхён. — Естественно, меня обманули, и из-за травмы я не смог обратиться обратно, и меня продали на чёрном рынке, но перехватили, поэтому я оказался здесь. О, Юнни, ты понятия не имеешь, как я был рад тебя видеть, — Ким манерно трётся об его лицо своим, мурлычет громко и оставляет лёгкие поцелуи на коже старшего. — И не мог что ли раньше обратиться, — ворчит Мин, целуя в ответ. Тэхён на это только смеётся и разравнивает пальцем складочку между его бровей. — Как только, так сразу, — хихикает Ким. — Подберёшь котёнка домой? — Только если он не будет снова сбегать.