То, что нужно

— Мой Тодороки, — ухмыляется Изуку, держа нож близко к своей скуле острием от себя. Катсуки стоит спиной к его спине, смотрит на врагов, но напарника прекрасно слышит. — Тогда мой Киришима, — тоже ухмыляется Бакуго, хмыкает сам себе и бросается на противников с ором, замахиваясь своей *Нагамаки. Их логово рассекречено. Как досадно, ведь и Мидории, и Катсуки здесь очень нравилось. Теперь придётся искать новое место, после того как вся эта жалкая битва закончится. Жалкая, потому что их противники, как бы не старались, не смогут ничего, разве что поцарапать немножко, доставить малых хлопот. Жалкая, потому что противники проиграют и потеряют несколько десятков, сотни людских жизней, жизней своих товарищей. Ни Бакуго, ни Деку не хотели никого убивать, но те сами напросились, ворвавшись в их логово и начиная стрельбу. Наивно полагали, что с помощью двенадцати человек с мощными орудиями смогут одолеть самых опасных злодеев. Надо было отправить больше, придурки. За минуту преступники разделались с ними, а затем оба бросились в самую заварушку, где побольше людей, чем тех, кого к ним направили в первую очередь. Эти «герои» будто специально отправили массовку умереть, не слишком ссылаясь на их жизни, будто у теперь трупов не было своих личных жизней и семей, будто их не было жалко. Киришима и Тодороки были самыми сильными в отделении и, казалось, во всем городе, ибо они ещё не подохли ни от рук преспешников Катсуки и Изуку, ни от рук самих главных злодеев. Знаете, это как самый сильный орешек — поскорее хочется расколоть с характерным хрустом. Ибо заебали быть такими живучими, ибо заебали все время мешать планам! Взмах, стоны боли, кровь, звуки падающих тел, ещё взмах. Катсуки с ухмылкой предельно просто режет каждого человека на пути. Конечно, иногда ему мешали, из-за чего он был вынужден воспользоваться не только любимой нагамаки, но и пистолетом с глушителем. Изуку это все на-до-е-ло. Он цыкает из-за неудовлетворения того, что не может так скоро пробраться к заветному плоду. Он бросает мешок с гранатами Каччану и тот ловко его ловит. И вот тут начинается самая любимая часть Катсуки — он обожает взрывы. Во время взрыва человека может разорвать на кусочки, а ведь это просто от того, что блондин кинул вещицу, похожую на зеленый камень. Брызги крови разлетаются в разные стороны. Из-за громкого звука взрыва не слышно стонов боли — ну разве не прекрасно? Мидория, наконец, получает лазейку к своему сокровищу и, убив ножом всего трех человек, вертко оказывается напротив Тодороки. — Ну привет, Шото, — растянул улыбку до ушей Деку и пнул ногой в грудь противника. Тот кубарем покатился с лестницы. А толчок был явно очень сильный. Кряхтя, гетерохром встает на ноги, злобно смотрит на зеленоглазого всего испачканного в крови, а потом бегло смотрит по сторонам и даёт деру. — Убегаешь? Как-то не по-геройски, Шото! — рычит Изуку и бежит за ним. Тодороки перебирает ногами, задыхается, его глаза слезятся из-за количества увиденных трупов, из которых есть его знакомые. Деку сзади смеётся и специально бежит небыстро, чтобы подразнить. Герой стискивает зубы, оборачивается, не переставая бежать, убеждается, что злодей не так уж и близко и забегает в какую-то комнату. Он тяжело дышит и дрожащими руками пытается перезарядить оружие. — Зря ты в эту комнату решил зайти, — говорит Мидория сзади, смеётся кратко на ухо и вонзает нож ему в поясницу. Шото выдаёт болезненный крик и, обессилив, его тело начинает падать вперёд. — Оп-па, — ловит его Изуку, быстро оказавшись впереди него и вытаскивает нож обратно себе. — Поймал. Тодороки терпит боль, сжимая кулаки. Не понимает, почему злодей сейчас смеётся и не добивает его, а потом до него доходит — «ясно, насмехается и издевается». Изуку резко берет парня за горло, приподнимает лицо за подбородок и целует в губы. Он бешено вылизывает все внутри его рта, а Шото, не в силах сопротивляться, все никак не может понять, что происходит. — Это что, черт возьми, за такое?! — отстранившись выдаёт Изуку и начинает целовать шею. — Что? — выдаёт хлипло тот. — Я… Столько лет гнался, чтобы попробовать лучшего и красивого героя, а ты — не то! Я не чувствую удовлетворения! Черт! Почему?! Что ты сделал?! — рычит злодей и пытается губами найти место на шее, которое поможет ему. Не найдя то самое, он бросает тело на пол и со слезами на глазах, нахмурив брови, замахивается ножом. — Что ты ищешь? Любовь? То от чего сможешь таять? — спрашивает почти шёпотом гетерохром. — Да! Ту страсть и ненависть и большие чувства! А ты!.. Я был уверен, что получу все это! — прокричал Изуку и стиснул зубы, пытаясь сдержать слезы. — А ты во мне этого и не найдёшь, а найдёшь в том, кем дорожишь, за кого ты готов умереть. Вот тебе и ответ. — Не лги мне! Лжец! — кричал громче парень, а потом несколько раз продырявил тело Тодороки ножом. Шото кричал, истекал кровью, но в один момент Мидория прекратил это, бросил нож на пол, и убежал из комнаты, оставив героя погибать. Он бежал на голос Бакуго, было слышно как он матерится почти на все здание. Изуку вошел в зал и увидел как Катсуки бросил на пол Киришиму, который был весь в крови и кашлял. — Это не то… Идём, Деку, — сказал блондин и ушёл из зала. Изуку поспешил за ним. Бакуго злился, хмурился и стискивал зубы, сдерживая мат. Он не понимал почему после того как он наконец-то заполучил Киришиму, он не получит удовольствия и удовлетворения. Он думал злость пройдёт, будет приятно на душе, но Катсуки злее, чем когда либо. Мидория шёл за ним, опустив голову, задумывшись над словами Тодороки — а вдруг он прав. Он слегка нахмурился и посмотрел на спину напарника. Бакуго обернулся и посмотрел в глаза Изуку. Они оба остановились, изучая глаза друг друга, будто пытаясь найти в них ответы. Катсуки подходит ближе — перед ним, не отрывая взгляд и даже не моргая. Деку не отступает, но и не приближается. Блондин резко наклоняется и целует парня в губы. Сначала он бешено касается губами губ, а потом проникает с языком. Изуку отвечает на поцелуй, мычит в него и чувствует как что-то тёплое и сладкое растекается внутри него. Он обнимает его за шею, а Бакуго его за талию, прижимая к себе. Зная, что неподалёку комната с мягкой кроватью, Катсуки легко поднимает парня на руки за зад и, не разрывая поцелуй, идёт с ним туда. Он мягко кладёт его на кровать, нависая над ним, смотрит на губы, в глаза и нежно оглаживает бедра. Изуку краснеет. Он не краснел со времен начальной школы. Его дыхание прерывистое, сильные руки заставляют задыхаться, когда Бакуго проводит ими по плечам и торсу, перед тем как расстегнул его рубашку. Катсуки наклоняется и кусает шею, Деку постанывает от просто зубов — ему это безумно нравится. Блондин расстегивает его ремень, стягивает штаны и гладит обнажённые бедра, заменив укусы на поцелуи. Изуку хочет увидеть тело парня и неумело справляется с его пуговицами на рубашке, и, заметив это, Бакуго помогает ему, а после перед ним снимает рубашку от чего Деку закусывает губу и проводит по его прессу. Рука младшего скользит ещё ниже — до штанов, после расстегивает его ремень, а затем лезет в боксеры, оглаживая член. Катсуки тихо простонал и это тоже безумно нравится Изуку. Бакуго потянулся к тумбочке и, открыв, достал заживляющий крем, что увидел Деку и слегка поджал губы. Старший снова нависает над парнем и с ухмылкой стягивает его боксеры, после отбрасывает их на пол. Изуку закусил губу и обнял парня за шею, смотря на то, как Катсуки выдавливает крем на пальцы. После он водит ими по анусу Мидории и не быстро вставляет сразу два. Изуку мычит, терпит, кусает губу, прикрывает глаза, а после резко их распахивает и стонет когда пальцы проходятся по простате. Бакуго не медлит, он вытаскивает пальцы, достает из боксеров орган и подставляет его к дырочке. Деку от нетерпения закусывает губу и насаживается самостоятельно, а Бакуго это нравится, он ухмыляется и входит глубже. Изуку стонет, выгибается и полосит ногтями спину парня. Блондин целует его плечи, а затем целует в сладкие губы. Мидория отвечает на поцелуй и отдаётся полностью своего Каччану на всю ночь.