Омега должен быть любим

Мне снилось, что я в больнице. Лежу опутанной мумией на ледяном, белом как снег хирургическом столе. А вокруг толпа людей в опять же в белых халатах, деловито болтающих друг с другом. – Внимание! Сейчас, мы проведем лоботомию мистеру Томасу Грину. Он был очень плохим мальчиком в этом году, – весело объявил один из них. – Не надо лоботомию… – простонал я, пытаясь выбраться из опутавших меня ремней. – Надо, Том, надо! – рассмеялся склонившийся надо мной доктор с черными глазами. А потом он достал циркулярную пилу и… С громким всхлипом я очнулся. Темно. Неужели я в аду? По крайней мере, голова трещала по-адски. Еще неприятно ныла шея, а тело все затекло, потому что лежал я на чем-то крайне неудобном. Попытался повернуть голову, и на лоб тут же легла прохладная ладонь, принося заметное облегчение. Я даже закрыл глаза, все равно ни черта не вижу. И почему мне так хреново? – Как ты? – спросил хриплый голос. Я тут же все вспомнил. Бал, Ольхан, побег, отель, Ричард. Снова Ольхан и снова побег. Боль. Воспоминания лавиной хлынули в мозг, разрывая и без того трещащую, как сотня пулеметов, башку на части. Значит, меня поймали и так легко… Лежу я, судя по всему на его коленях. Очень весело, да. Я уже говорил, что катастрофа – мое второе имя? Я попытался сесть нормально, но кто же мне даст? Несильно надавив на плечи, альфа заставил меня лечь обратно, а моя непонятная слабость это ему позволила. – Лежи пока, куда дергаешься? Пусть действие синерина пройдет, потом повоюешь.– Ух-ты, какой заботливый! А не пошел бы он со своей заботой, куда подальше? – Какой к черту, синерин? – спросил я, хотя в мозгу были совсем другие вопросы. И не узнал свой глухой голос. Так, братишка, соберись! – Это снотворное, – неохотно поделился Ольхан, поглаживая меня по плечам, будто кошку. Я собрался с силами и, отбросив его ладони, резко сел, руками ухватившись за сиденье. И чуть не рухнул обратно, так закружилась голова. Перед глазами запрыгали белые точки. Как же их много… Ольхан что-то неразборчиво проворчал об упрямых омегах и помог, несмотря на мои слабые протесты, усесться поудобнее. Прямо любящий папочка какой-то. Я потер шею и нащупал там небольшую болезненную шишку. – Грязно действуешь, – усмехнулся я. Темнота стала раздражать – я чувствовал себя в ней неприятно беспомощным. – Открой окна! – У тебя глаза заболят, – никак не отреагировал он. – Мне все равно, открой, говорю! – почти закричал я, мне было необходимо все видеть. – Как хочешь, я тебя предупредил, – мне его предупреждения до лампочки. А секунду спустя я чуть не ослеп от ярких солнечных лучей, ворвавшихся в салон флаера. Из глаз сразу же потекли непрошеные слезы, которые я тут же сердито вытер. Альфа с усталым любопытством смотрел на меня, сидя всего в десятке сантиметров. Черные волосы успели уже высохнуть, а еще он успел переодеться – в рубашку на тон светлее и обычные джинсы. Я же забился как можно дальше, прижимаясь к двери и пытаясь осмыслить, что в никакой космос я уже не полечу. Енисей, наверно, уже далеко… как же больно. И тошно. – Томас? – Заткнись! – заорал я. - Лучше бы ты там утонул! – ну все, у меня началась истерика. Обычная омежья истерика, которой, как я думал, не подвержен. Хотелось все крушить, а особенно хотелось прибить альфу. Я и не заметил, как накинулся на совсем не готового к этому Ольхана и успел даже несколько раз ударить. А потом с глухим рычанием начал его душить. Мужчина быстро опомнился и без труда оторвал мои все еще слабые руки от шеи и сбросил меня со своего тела. Секунда, и уже я лежу животом на кожаном сиденье, а чертов альфа коленом придавил мою спину и почти вывернул мою руку, до упора отведя ее назад. – Хватит! Я знаю, что ты боец, но хватит. Я устал и совсем не хочу с тобой драться. Пока не хочу. Я тяжело дышал в кожу сиденья, изо всех сил напрягая мышцы. И я совсем не хотел успокаиваться, его слова лишь усилили желание убивать. Видимо, альфа это понял, потому что продолжил: – Если не утихомиришься, снова вколю синерин, и ты еще сутки проспишь! – Что? Я сутки спал? – Нет, – он, наконец, убрал колено, и дышать стало намного легче. Но руку так и не отпустил, – Прошло всего три часа, с того момента. – Ага, с момента, когда я чуть не стал свободным. Походу корабль все еще не улетел, но в данной ситуации мне может помочь только чудо. А в фей с радужными крылышками я давно не верю. – Не будешь драться? – усмехнулся альфа, чувствуя себя хозяином положения. Я снова зарычал, потом глубоко вдохнул. – Нет. И слезь с меня! – И с кем я связался? – фыркнул Ольхан, не торопясь меня отпускать. – Я тебя не просил! – огрызнулся я. И почему он медлит? У меня сейчас рука оторвется. – Да, не просил… – задумчиво ответил он. – Знаешь, а мне нравится, как ты лежишь, такой тихий и послушный. – Что за…? Я задергался, а он лишь гладил меня по спине, будто успокаивая сноровистую лошадку. А потом резким движением задрал мою футболку до самой шеи. Холодная дрожь прокатилась по телу, заставив сжать зубы от плохого предчувствия. Он что, собирается меня прямо в машине изнасиловать? Пусть только попробует! Ольхан медлил, просто рассматривая оголившуюся спину, а потом провел кончиками пальцев по позвоночнику, вызвав этим нервную дрожь. Непонятно хмыкнул и легко прикоснулся теплыми губами между лопаток. Мурашки тут же устроили сабантуй на спине. – Прекрати! – Нет уж, когда я еще так смогу? Снова убежишь, лови тебя потом, – альфа тихо рассмеялся и, вернув футболку на место, быстро отпустил мою руку. Я уже во второй раз за сегодня принял сидящее положение. К гудящей голове и всеобщей слабости прибавилась еще и ноющая рука. Про стертые ноги вообще молчу, так я скоро инвалидом с ним стану. Я посмотрел на покрасневшую шею мужчины и растрепанные от воды волосы и радостно оскалился – и он не так легко отделался! – Не боишься, что я пристрелю тебя ненароком? – поинтересовался я. – Я мало чего боюсь, – ответил альфа уже серьезно. – Том, давай поговорим как взрослые люди? – темные глаза настойчиво просили понять. Я невесело рассмеялся, что мгновенно отозвалось острой болью в черепе. – Ну давай, говори, – и отвернулся к двери, за большим окном виднелось лишь синее небо. Я подполз поближе и стал рассматривать какой-то незнакомый город внизу. – Господин Ольхан, – вдруг раздался в салоне чужой голос. – На связи полиция, и она просит нас снизиться. Что прикажете делать? – У нас что, проблемы? – сердито отозвался Ольхан. – Говорят, внеочередная проверка, в связи с днем рождения принца. Мужчина нахмурился и посмотрел на меня. – Не нравится мне это, – пробормотал он, но все же приказал: – Снижайся. Но будь начеку! – Есть, сэр! – Я хмыкнул, полицию никто не любит, даже всесильные министры. Сотни со свистом проносившихся мимо флаеров облетали бронированный танк Ольхана. Мы попали в самый час пик, когда вечно не выспавшиеся горожане спешили на работу, а сопровождавшие нас машины остались далеко позади, задержанные мелкой аварией. Наконец, целых шесть бело-голубых полицейских машин окружили нас со всех сторон. Ну ни фига себе у них проверочка! Как будто ожидается не банальный день рождения, а прямо свадьба императора. Может попросить у них помощи? Я поймал предостерегающий взгляд альфы, наверно, ничего не получится, но попробовать он мне не запретит. Даже если максимум чего добьюсь – задержки в полицейском участке. – Откройте салон! – послышалось со стороны водителя. – Нет! – отрезал министр. – Какая бы ни была проверка, осмотр салона запрещен! – Фу ты, какие мы важные! Я потер лицо ладонями – надо быстрее очухаться, а то снова на сон потянуло. Вдруг раздался ужасающий скрежет со стороны двери, а потом так бабахнуло, что заложило уши. Флаер ощутимо тряхнуло, а Ольхан затолкал мою оглушенную тушку за спину и вытащил откуда-то небольшой парализатор. Неужели покушение? В этот же момент салон снова дрогнул, а дверь вместе с большим куском боковой стены начала медленно сползать вниз, будто ее разрезали огромным консервным ножом. Резко и противно запахло железом. Ольхан лишь крепче зажал в руках пистолет. М-да, чувствую я, он нам не очень поможет. Действие снотворного, похоже, не прошло, потому что я совсем не испугался, и смотрел на все с философским безразличием. Бедный кусок флаера, наконец, оторвался окончательно и с грохотом рухнул вниз. Надеюсь, там никого нет. В появившемся просвете мы увидели полицейскую машину, с полностью распахнутой наверх дверью. А в проеме, широко расставив ноги и наставив на Ольхана полуметровый черный бластер, стоял ухмыляющийся Зорат. О Боже! От затопившей меня, как лавина радости, я издал боевой клич индейцев Навахо. Альфа лишь поморщился, но особо удивленным он не выглядел. – Привет, сынок! – крикнул мой герой в полицейской форме. Зорат и полицейский? Непостижимо! От облегчения чуть не растекся лужицей. Мой крестный радужный фей все-таки существует, и мне стыдно, что я в него не верил. Только откуда он узнал?? Я вскочил и уже хотел было выпрыгнуть из флаера. Но Ольхан загородил желанный выход и стал спиной к омеге. Вот самоубийца! – Что происходит, Томас? – угрожающе прошипел он, не обращая внимания на смертельное оружие, наставленное на него. – За мной пришли! – широко улыбаясь, ответил я. – Так что, прощай! – Значит вот он какой, твой защитник… – протянул альфа, снова уставившись на Зората. Фиолетовые гневные глаза схлестнулись с бесшабашно-нахальными карими в нешуточной битве. Воздух наэлектризовался от поединка воль двух сильных людей. Они отвели глаза одновременно. – Убери от мальчика свои лапы! – лениво приказал друг, покачивая бластером. Смотреть на темное жерло оружия, несущее быструю и мучительную смерть было страшновато. Надеюсь, Зорат умеет им управляться. Ольхан внезапно расхохотался. И что он веселится? Тут плакать надо, а не смеяться. – Никогда не думал, что за своего омегу придется так бороться! – ответил он сквозь смех на мой удивленный взгляд. Опять он за свое! Я начал потихоньку обходить его. Пока сила на нашей стороне, надо смываться. Этот альфа мастак на неприятные сюрпризы. – Не так быстро! – Ольхан снова встал передо мной. Я смотрел на него из-под насупленных бровей. Чего ему еще надо? Проиграл, так умей проигрывать достойно! А не изображать из себя бессмертного горца, пушке все равно кого дырявить – простого омегу или самого министра. Все еще посмеиваясь, он погладил меня по голове. Я зарычал, сщас укушу блин! Улыбка исчезла с его лица, но в прищуренных глазах оставались смешинки. Я вот не пойму, почему он такой счастливый? И это тоже бесило, просто потому что я об этом размышлял. – Я думал, он альфа, – прошептал, будто великую тайну, Ольхан. Этот ненормальный ревновал меня к Зорату? Тогда понятно, почему мужчина светился как начищенный самовар. Хорошо хоть про капитана не знает. А после, альфа запустил руку в мои волосы и больно их сжал и наклонился ко мне, почти прикасаясь к носу. И ураганом обрушился на мои губы. Грубым жестким поцелуем он будто наказывал меня. А такие чужие и такие знакомые губы кусали и сминали мои, пока наглый язык варваром вторгся в мой рот. Я сначала растерялся от неожиданности, а потом стал вырываться. И почему Зорат бездействует? – Это за купание! – ухмыльнулся Ольхан, как пират, и отстранился от припухших губ. А потом прошептал, щекоча губы теплым дыханием. – А это на память! – и будто мотылек прикоснулся крылом, так нежно было его прикосновение. Сильные ладони бережно обхватили мое лицо, губы исследовали мои, словно величайшую драгоценность. А я что? Я тоже живой человек, а не железяка бесчувственная. Виновато лекарство, стресс, адреналин, не знаю, но я ответил. И мне понравилось. – Эй, голубки! – ох, папа мой мужчина, да что я творю? И оттолкнув Ольхана, я с разбегу запрыгнул в полицейскую машину. – До встречи! – подмигнул мне альфа, довольный как котяра, нагло стыривший сметану. Дверь бесшумно захлопнулась, и последнее, что я увидел, была сияющая улыбка на лице Ольхана.