Омега должен быть любим

По-моему с мечтой я прогадал. Есть в сотню раз легче и доступнее. И даже муж-альфа бы отпустил… Я о профессии воспитателя. Или дрессировщика, если точнее… Хотя, учитывая возраст подопечных, скорее первое. Я говорю о спасенных мною котятах, что периодически вызывают во мне жуткое чувство гордости. Раньше мне животные были просто безразличны. Кто бы мне сказал, что я буду с огромным удовольствием возиться с пятью десятками крупных, шебутных, громогласных и очень наглых созданий, в жизни бы не поверил. Однако вожусь и мне это нравится. Когда меня, наконец, выписали, я сразу же наведался к ним. Разноцветные пушистые зверюги, весело гоняющиеся друг за другом по трюму, совсем не напоминали тех мокрых, несчастных малышей, что я вытащил. За неделю они заметно окрепли и излучали здоровье и бешеную энергию. А ор какой стоял! Когда я вошел, то поначалу даже немного оглох. Когда дверь с громким стуком захлопнулась за моей спиной, десятки усатых мордочек уставились на меня. А потом начался маленький такой Армагеддон! Они побежали на меня! Почти все, кроме нескольких флегматично спящих котят, мяукая, рыча и шипя. От неожиданности я отступил и стукнулся спиной об дверь. Не то что бы испугался, но эта банда вызывала опасения. Добежав, они не остановились, а начали шустро залезать на меня, карабкаясь по штанинам. Некоторые просто бодали головой мои ноги. Я попытался их отцеплять, но куда там! От их напора я не устоял и упал, совсем пропав под пушистиками. Малышня в полном восторге терлась об одежду, легонько кусалась и даже мурлыкала. Я замер, а потом расслабился и с облегчением рассмеялся. Кажется, они приняли меня за своего папочку! Хотя меня и не пытаются растерзать, а всего лишь бурно выражают радость, выбираться все равно надо. А то придется возвращаться обратно в медблок. Руки расцарапаны, одежда хорошенько пожевана и обслюнявлена, в рот набилась вездесущая шерсть. А какой-то особо наглый котяра вообще устроился спать на моем лице. Минут через десять мне удалось выбраться из шерстяного клубка и быстро, пока они не опомнились, выскочить за дверь. Прислонился с той стороны, посмотрел на себя и счастливо рассмеялся. Выглядел я как растормошенное чучело, но, кажется, у меня появились маленькие друзья. И большие обязанности. Работать пока мне запретили, и я начал, добровольно напросившись, ухаживать за ними. Кормил, играл, а в ответ получал такую любовь, что забывал обо всем. Ну, почти. От Ольхана я прятаться не забывал. Не то что бы мы вернулись к прежним отношениям: он преследует меня, я прячусь. Но мне нужно было время, чтобы подумать, а с его гипер опекой это сделать никак не получалось. Он даже хотел запретить мне заходить к питомцам, пришлось пригрозить, что иначе на прежнюю работу вернусь. А еще одна, почти трагедия, обернулась радостью. Я совсем забыл про фильтры, которые благополучно потерял под водой. А когда с ужасом опомнился, то понял, что уже больше недели хожу без них и ничего особенного не ощущаю и на альф не бросаюсь. То ли привык, то ли и правда, мои гормоны спят и пробуждаться не желают. Что и к лучшему. Что до Ольхана, так я на него и в фильтрах неадекватно реагировал. Так что не считается. Игра в прятки не могла продолжаться бесконечно, это я понимал прекрасно, но тянул до последнего откровенный разговор. Может и зря. Я расчесывал шерстку тигренка, когда альфа ворвался в мой зверинец и заблокировал за собой дверь. Дело плохо. — Надо поговорить!— заявил этот тип и уселся прямо передо мной. Зверьки его осторожно обнюхали и оставили в покое. Он же серьезно смотрел на меня. Одетый в серый стандартный костюм, он почти ничем не отличался от любого члена экипажа Енисея. Выдавала его осанка и манера командовать, как у людей стоящих на вершине власти. Но сейчас мужчина ссутулился и был сам на себя не похож. Я настороженно кивнул. Надо так надо. Но альфа почему-то молчал, потом нервно взъерошил волосы и наконец, сказал: - Почему ты вечно от меня убегаешь, Том? – в голосе слышалась бесконечная усталость и безнадежность. Проходивший рядом белоснежный котенок вдруг запрыгнул ему на колени, и альфа растерянно начал его гладить. – Неужели я все еще кажусь тебе монстром? - его губы на секунду скривились в знакомой насмешке. – Открою тебе маленький секрет: если бы я и правда был чудовищем, каким ты меня считаешь, ты уже за полгода до бала был бы моим. Я бы просто похитил тебя! Если бы я был таким, я бы вышвырнул твою семью на улицу, а твой друг просто бы пропал без вести! С каждым словом он говорил все громче, оживая на глазах. Я же с круглыми глазами слушал его откровения, от неожиданности вцепившись в тигренка, отчего тот сердито мявкнул, и ударив меня тяжелой лапой, вывернулся и убежал. - Если бы я захотел, я бы с легкостью остановил корабль еще на пристани. Или десятки раз мог задержать на причалах. Поверь, у меня были все возможности для этого! Даже на Енисее я мог за шкирку вытащить из корабля, нет такого закона, разрешающего омегам работать здесь! - Но почему? - растерянно спросил я. В голове не укладывались его слова. - Зачем тратить столько сил, денег и времени на временную игрушку, блажь? Или тебе просто никто не отказывал? - Почему?! – вдруг взревел он, резко вскакивая. А затем, рывком за плечи дернул и меня. – Почему, спрашиваешь? Да люблю я тебя, идиота, люблю!!! Руки альфы прижали меня к себе, и я вновь, совершенно иррационально, почувствовал себя как дома и потому не спешил отстраняться. В голове каша, я может и правда идиот, но он совсем не походил на влюбленного мужчину. Скорее на одержимого маньяка. А альфа все говорил, будто хотел выговориться и никак не мог остановиться, тяжело дыша и шепча мне в макушку: - Я никогда не верил в романтическую чушь, типа любви с первого взгляда. Однако на этом и попался. Ты поймал меня на крючок, даже не подозревая обо всем… И я решил дать тебе время, сначала на той вечеринке, потом на балу, потом на корабле… Но времени не осталось, Том. А я вдруг понял, что он мне нравится такой. И даже злой тоже нравится. Про большее пока не загадывал. Тепло большого тела привычно окутало меня, согревая и успокаивая. А потом я принял решение. И так хорошо стало на душе, что я тихо улыбнулся. Все правильно. - Ольхан? - Да? А я притянул его за шею к себе. А потом поцеловал его в теплые губы. Сам. Ольхан замер как статуя, кажется, даже не дыша. Закрыл глаза. И протяжно выдохнул: - Том, паршивец, что же ты творишь… На миг голова закружилась. Я не понял даже, как оказался притиснут к твердой стене. А не менее твердый альфа обхватив мое лицо ладонями, атаковал мои губы. От его прикосновения по телу будто прошелся электрический ток, остывая разрядами на кончиках пальцев. Сначала он целовал на удивление осторожно, мимолетно прикасаясь, а когда я начал отвечать, яростно накинулся на меня. Такой злой, такой напористый, такой мой… Блин, как же я, по всему этому соскучился! И хватит себя обманывать, что мне никто не нужен. Нужен еще как! Мне, оказалось, жизненно важно прикоснуться к его коже, гладить по жестким волосам и напряженным мускулам. Вдыхать его запах и терять голову от его хриплого голоса. Я четко понимал, что вот оно то, чего я боялся. Но мне уже было все равно. Запреты, нерушимые стены, воздвигнутые мной же самим, рухнули. И дышать стало легче. Альфа же просто закрыл глаза и позволял мне изучать его. Кровь будто закипела, мускулы живота напряглись от резкого, почти болезненного желания вдруг проснувшегося во мне. Так не вовремя! И так кстати… Я лихорадочно целовал альфу, губы горели от жадных грубых ласк. К черту нежность, к черту медлительность! Я хотел Ольхана, этого настырного, упрямого, сумасшедшего… любимого альфу, всеми клеточками своего взбунтовавшегося тела. Только сейчас, когда злой, непонятный голод сжигал меня, я наконец понял его. Понял его одержимость и жажду. И поразился его стойкости - я бы так не смог. И не буду. Единственное желание в данную секунду, это грубо повалить его на пол и… И пусть он альфа, а я всего лишь омега. Я должен уступать, должен принимать? Черта с два! Сегодня МОЙ день и здесь МОЙ альфа, и я буду делать все что захочу! И прямо сейчас я хотел увидеть, ощутить, познать, прижаться к его телу, так что прощай одежда! Мы увидимся не скоро… Но когда я быстро и неуклюже стал стаскивать с Ольхана рубашку, мое стремление не поддержали. Альфа вдруг крепко обнял меня и с тихим смешком сообщил, что вообще-то мы здесь не одни. Что? Я оглянулся, вот блин! И правда, как неудобно-то… Даже желание резко уменьшилось от сверкающих любопытством глазенок. Кошки не люди, но было все равно стыдно. Долго предаваться самоедством мне не дали. Раз! Мир опрокинулся, и я оказался вверх тормашками на плече Ольхана. А он уже почти бежал по коридору, крепко прижав руками мои ноги. Голова ударилась об его спину и закружилась от прихлынувшей крови. Я же был готов убить его! - Ольхан! Черт побери! Что ты делаешь? Немедленно отпусти меня! И куда ты меня тащишь? – прохрипел я. Это беспомощное положение мне совсем не нравилось. И что я на него набросился, спрашивается? Мне уже ничего не хотелось. К тому же на нас оглядывалась, понимающе подмигивала и пыталась подавить смех почти вся команда корабля, весьма некстати оказавшаяся в коридоре. Без особого успеха, впрочем. Щеки запылали, и теперь захотелось умереть мне. Закопайте меня, пожалуйста, под пластиком, а? Довольный смех альфы и его фамильярное похлопывание по попе я уже простить не мог. И изо всех сил впился зубами, куда достал. А достал я до его мягкого места. Фу, в кого я превратился? Но злое - «Томас!» мне очень понравилось. Я чувствовал себя отомщенным до тех пор, пока альфа не встряхнул меня на плече, так что я чуть язык не прикусил от неожиданности. Вот гад! А потом мир снова закружился, и меня грубо кинули на кровать. От удара спиной я задохнулся, и на миг потерял ориентацию. Пока я пытался вернуть управление своим на время дезориентированным телом, альфа не спеша запер дверь в каюте, приглушил свет и стал плавно приближаться к кровати. А там, как звездочка морская, я лежу. Непорядок! Я, наконец, собрался и хотел уже вскочить, но тихий, но от этого не менее зловещий голос, меня остановил. - Куда-то собрался, Томми? И медленно так расстегивает замок на одежде. Полы рубашки распахиваются, являя моему изумленному взору мускулистую загорелую грудь и крепкий плоский живот. Я сглотнул и неуверенно кивнул. - Мне пора! На процедуры. Да и капитан просил зайти, нельзя опаздывать. И вообще, зря мы это затеяли, ничего у нас не получится… Пойду я... – я понимал, что несу полный бред, но прежний запал прошел, а робость и неуверенность вернулась. Я попытался обойти альфу и убежать в свою каюту, но кто же мне даст это сделать? Ольхан просто толкнул меня обратно, я споткнулся и снова лежу в прежнем положении. - Не спеши. У нас есть одно незавершенное дело, вот сделаем его и… - он нагло ухмыльнулся и улегся прямо на меня. Тяжелый, зараза! - И что? Тогда ты от меня отстанешь? – обида жгучим клубком взорвалась в животе, заставив сжаться. Неужели это все, что от меня надо? Только «дело», и все ради этого? - Никогда, Томас! – зашипел Ольхан не хуже рассерженной змеи, сжав мои волосы в кулаке, а другой рукой зафиксировав подбородок. – Ты слышишь меня? Никогда! Только смерть разлучит нас, но я и из ада тебя достану! Ты мой, запомни это! А теперь заткнись, и просто чувствуй! – и впился в губы, почти кусая до боли. Его фиолетовые глаза почернели и пылали от гремучей смеси злости и желания. Я и не собирался ничего говорить. Отвечая ему не менее зло и яростно. Желание вернулось, заклубилось в теле жарким огнем, стирая границы, стирая стыд и неуверенность. Мы катались по кровати, как дорвавшиеся до вожделенной пищи дикие животные. От пальцев и губ мужчины на коже будто оставались огненные дорожки, я впитывал их и хотел еще и еще. Тяжесть внизу живота нарастала. Не осталось ни одного места, которое он бы не попробовал. Я и не заметил, как мы оказались совершено обнаженными. Тело к телу, кожа к коже, обжигая друг друга до пепла. Наконец-то! Сам я жадно ощупывал, гладил и стискивал совершенное тело Ольхана. Не такое как мое, слабое и мягкое. Будто одержимый художник, я касался его, узнавая и запоминая. Мощная шея, сильные и жесткие мышцы рук и груди, широкую спину, крохотные кружки сосков, ровные кубики на животе и гладкие шрамы на боку. Откуда они? Хотя, не важно, потом спрошу… Его тяжелая плоть тесно прижалась к моему напрягшемуся животу. Я не настолько осмелел, чтобы ее трогать, но Ольхан сам взял мою ладонь и положил на свой член. - Погладь, он не кусается, - с насмешкой в голосе сказал он. Я неуверенно хмыкнул и сомкнул ладонь. Твердый и горячий, с бархатной головкой и перевитый пульсирующими синими венами, он мне показался слишком большим для меня. Мы вообще совместимы? - Не бойся, - прошептал он мне, правильно угадав мои сомнения. – Все будет хорошо, я обещаю. Очень хорошо… Хотя Ольхан был очень осторожен и хорошо подготовил меня, поначалу, было все равно больно. Я стиснул губы и прижался щекой к его груди, с трудом привыкая к странному и немного неудобному ощущению его в себе. - Том? - тревожно спросил альфа, застыв надо мной, и обеспокоенно посмотрел мне в глаза. – Ты как? "Как баран на вертеле" - чуть не ляпнул я. - Нормально, - выдохнул и потянулся к его губам. Целоваться мне понравилось больше. Альфа лишь улыбнулся и зацеловал меня так, что через минуту я забыл о всякой боли и неудобстве. И мы начали свой танец. Танец только для двоих, вечный и древний как сама жизнь. Быстрее! Еще быстрее! Я цеплялся за скользкие от пота плечи и кусал губы, едва сдерживая крики… Я пылал. Я летел. Я жил. Альфа сдержал свое обещание.