Плохо

      Это плохо, просто ужасно, но остановиться — выше его сил.       В первый раз это случилось в день выпуска Уорда, когда они оба напились. Он потерял счёт опустошённым на двоих бутылкам, и единственное, в чём он был после уверен, так это в том, что когда потянулся целоваться, то абсолютно не задумывался, кто именно сидит рядом.       Уорд поначалу не был против, слишком пьяный, чтобы обратить внимание, кто именно его целует. И даже лениво отвечал на поцелуй, постанывая от отцовских ласк, под которыми член становился всё крепче.       — Такой вкусный, — простонал Гарольд, выцеловывая его шею, очарованный ароматом и вкусом его кожи. Даже осознав, насколько неправильно то, чем он занимается, он был не в состоянии перестать. Мог лишь продолжать целовать и ласкать Уорда, медленно опускаясь между его ног, расстёгивая ему брюки и добираясь до крепнущего члена.       Да, он был пьян и вымотан, но Уорд был такой вкусный, что остановиться было просто невозможно. Он сосал всё сильнее, пока аромат не стал всеобъемлющим и Уорд не кончил ему в рот.       Жадно проглотив, Гарольд дочиста вылизал опадающий член.       Так это случилось в первый раз, и на памяти Гарольда это был не самый худший грех из тех, что он совершил в своей жизни. В своих жизнях.       Наутро поведение Уорда никак не изменилось, и Гарольд сомневался, что тот вообще запомнил хоть что-то. Но даже если воспоминаний о той, первой ночи не осталось, Гарольд знал, что второй раз Уорд точно запомнил.       Уорд пил, но теперь — не празднуя, а заливая обиду: один из партнёров отнёсся к нему как к ребёнку. Пытаясь его успокоить, Гарольд не смог сдержаться. И лёгкое сопротивление Уорда ничуть не помешало снова попробовать его на вкус.       По окончании Уорд попытался сбежать, что, по мнению Гарольда, было не самым лучшим решением. Он велел Уорду спать у него, пока не станет лучше. Возможно, ему не стоило укладывать сына в свою кровать, потому что следующим утром Гарольд пал ещё ниже и выебал его.       Когда он ввёл в Уорда первый палец, тот застонал и отвернулся, избегая его взгляда. И не смотрел, даже когда Гарольд наклонился его поцеловать, а следом скользнул ему между ног хорошо смазанным членом.       Он всегда мог рассчитывать на Уорда: тот являлся, когда бы Гарольд ни позвал, взял компанию в свои руки… И никогда, ни единой душе не рассказывал, чем они занимаются в пентхаусе. Впрочем, расскажи он, вряд ли ему кто-то поверил бы.       Независимо от того, работал ли Уорд весь день или пришёл после зала, на вкус он всегда великолепен. В нём есть что-то опьяняющее, и Гарольд опасается, что никогда не сможет насытиться им сполна.       Это плохо, просто ужасно, но остановиться — выше его сил.