In my blood

Как бы часто Гию не оказывался в компании увлеченного какой-то идиотской идеей Сабито, не сказал бы, что ему это очень нравилось. Можно было перечислить миллион причин, выберите любую: Сабито, который атаковал детскую площадку за лучшее место на горке в виде зеленого дракона, Сабито, толпившегося вокруг автомата с шоколадными батончиками в смешных попытках достать оттуда что-нибудь бесплатно, а потом жалующегося, что он застрял, или Сабито, который уговаривал украсть всех пингвинов из зоопарка и подарить им тепло и ласку, игнорируя вообще любые причины, почему это ужасная идея. Но самая очевидная причина открылась перед ним, когда одним пятничным вечером после школы Сабито встретил его с неестественно радостной улыбкой и большими сумками на своих плечах. Тогда Гию подумал: ну, ладно, пока все хорошо. Его мысль не прожила дольше секунды, потому что следующее, что он услышал от него, было: — Дороу, Томивока! Гию поклялся больше никогда не возлагать на Сабито больших надежд. — Не называй меня так. — Прости, — улыбнулся Сабито, — Рад тебя видеть! Взгляд упал на большой рюкзак за спиной рыжеволосого. В голове сразу же возникли вопросы, в какой удивительный лесной поход он собирался на этот раз. Сабито заметил интерес к себе, поэтому поспешил объясниться. — Я нашел одно классное место. Пойдешь со мной? Будь Томиока немного честнее и увереннее, признался, что никуда идти он не хочет: он только что несколько часов тренировался в футбольном клубе с другими ребятами перед предстоящей олимпиадой, и его ноги держатся лишь на космической энергии, никак иначе. Но он слишком любил и уважал своего друга, потому отказать ему он чисто физически не мог. Сабито, увидев на чужом лице радостную улыбку, насколько Гию вообще мог улыбаться, поправил за спиной чехол из-под гитары и направился вверх по улице. Томиока устало поплеся за ним. — Куда мы идем? — М-м, — Сабито поджал губы, — тебе понравится. Гию одарил его самым многозначительным взглядом, каким только мог. — Я могу пойти домой. — Это будет твоим самым отвратительным решением в жизни, ты откажешься от лучшего свидания за последние пару лет. — Ох, опять твои незабываемые свидания? — А то, — лучезарно улыбнулся Сабито и повернулся к отстающему другу, — Так что раскрывать все карты сразу не буду. Это будет сюрпризом! — Безумство. — Эй, мои свидания не безумны! — Да, точно, — фыркнул Гию, — они ужасны. Томиока не преувеличивает, никак нет. Вспомни он любое их, как Сабито каждый раз говорит, "лучшее свидание в жизни", которое обязательно заканчивалось чем-то просто невообразимым, его пробивало дрожью. Члена футбольной команды, круглого последний год отличника и главного объекта влюбленных женских вздохов — именно его Сабито и вгонял в неописуемый ужас. Чтобы вы понимали всю полноту картины, расскажу про одно из них. Как-то Сабито пришло в голову посетить зоомагазин, и когда они тыкали пальцем в аквариум, пытаясь привлечь внимание плавающих поблизости золотых рыбок, божественной волей неудачи, а иначе это никак объяснить нельзя, стекло разбилось. Вода вылилась прямо на испугавшихся ребят, и рыбы, и водоросли за ней. Ни в одном языке мира не найдется слов, чтобы описать весь тот ужас, образовавшейся на лице Сабито. Он так перепугался за здоровье несчастных рыб, искал способы спасти им жизнь, найти для них новый аквариум с водой, которых поблизости почему-то не оказалось, что ничего лучше не придумал, чем засунуть одну из них себе в рот. И пока подошедшая на шум продавщица пыталась понять, что к чему, Гию схватил своего друга за руку и они еле успели сбежать оттуда. Сабито первые полчаса жаловался на отвратительный вкус сырой рыбы у себя во рту, которую он случайно выплюнул, когда они бежали. А следующую неделю рыдал и плакал, что он убил тех несчастных животных, которые за свою короткую жизнь определенно не заслужили такой ужасной участи. Томиока лишь мысленно помолился, что Сабито не додумался еще тогда поссать на них. А он мог, поверьте. Ладно, на самом деле Гию было очень жаль своего друга, поэтому он всячески пытался его поддержать. Но, знаете, в силу своего потрясающего красноречия и высокого социального интеллекта, а точнее их отсутствия, у него получалось не лучше Гордона Рамзи. Как вы, наверное, уже успели догадаться, в тот зоомагазин они больше не ходили. Даже близко не гуляли. А самое интересное, что он находился всего в паре кварталов от их школы, из-за чего им было страшно не по-детски каждый чертов день. — В этот раз все будет куда лучше-е, — уверенно и с какой-то ноткой наивности пропел Сабито и подал своему другу руку, чтобы не отставал. Неуверенным, нервным движением Гию все же взял ее. — У меня нет причин не доверять тебе. — Мы уже почти пришли, — улыбнулся Сабито, схватил покрепче чужую руку и резко рванул. Благо, они направлялись в противоположную сторону от того магазина, поэтому никакой паники и пародии на детей шпионов у них не было. Они пробежали несколько метров вверх по улице, пока не скрылись где-то за кустами. В Гию пробудился дух старого ворчливого деда, и пока он поливал всеми возможными безобидными проклятиями своего лучшего друга, а также и колючую траву и камни, об которые он спотыкался, они переступили через перегородку и дошли до небольшого обрыва. Выйдя из-за деревьев, чьи ветки неприятно царапали лицо, Томиока оглянулся и... Застыл, зачарованный перед ним картиной. Свет от закатного солнца тепло освещал простилающий под ними город. Вдалеке виднелись горы, возвышающиеся над домами темной, каменной стеной. Птицы летали под оранжевым небом, плавно переходящей в более розоватые и вскоре совсем фиолетовые цвета. Отсюда люди казались такими крохотными, хаотично передвигающиеся кто куда, словно муравьи. Вон там женщина с пакетами шла домой, чуть дальше нее подросток с велосипедом мирно шагал в компании милой девушки, несколько улицами правее виднелась их школа, а сразу за ней, через детскую площадку, дом Сабито. Весь город был виден отсюда. Казалось, что протяни он ладонь, все окажется в его руках. На удивление завораживающее зрелище. Гию так засмотрелся, что чуть не забыл, что находился здесь не один, и быть обнаруженным с открытым ртом от восхищения в его планы точно не входило. Он аккуратно прикрыл лицо ладонью, притворившись, будто вытирает грязь где-то над губой. — Здесь... Красиво, — Томиока первый решается нарушить возникшую между ними тишину. — Я говорил, что тебе понравится. Сабито уже успел снять с себя тяжелые сумки и удобно расположиться позади него на теплом пледе, держа в руках контейнеры с едой. Открыв один из них, он вытащил кусок очищенного яблока. — Я не был уверен, согласишься ли ты пойти со мной, поэтому я решил не брать все сразу. Но зато я принес фрукты, — он протянул Гию контейнер с оставшимися яблоками. Томиока присел рядом с ним и подозрительно уставился на него. — Ты что, готовился? — Ну, — Сабито слегка покраснел, — да, я хотел впечатлить тебя. — Мило. — И это все, что ты скажешь? — Да, — Гию перевел взгляд на протянутые яблоки. Сабито улыбнулся в своей привычной манере. А после тихо признался: — На самом деле, я скучал. Томиока взял контейнер и вытащил оттуда небольшой белый кусочек очищенного яблока. Он положил его в рот и вопросительно взглянул на друга. — Ты о чем? — Я про твое расписание, — серьезно сказал Сабито. На последних работающих извилинах после тяжелого учебного дня, Гию все же сумел понять, к чему ввел его друг. Он вздохнул и устало посмотрел на него. — Через неделю спортивная олимпиада, через месяц конец учебного года. Я всего лишь готовлюсь к экзаменам, — Гию пожал плечами, — В отличие от тебя я беспокоюсь за свое будущее. — В отличие от тебя, я не отгораживаюсь от лучших друзей. — Ты знаешь причину. — Опять ты за свое? Последовало молчание. — Гию, — раздраженно возмутился Сабито, — твоя сестра так много работает не для того, чтобы ты мучил себя! Ты так много на себя взвалил, совсем не находишь времени ни на банальное поесть, ни на общение со мной. Это ненормально. — Я нахожу время... — неуверенно отозвался Томиока. — Да ладно? Когда мы в последний раз вот так выбирались с тобой? — На... прошлой неделе? — Две недели назад, Гию. И то впервые за всю буднюю неделю ты согласился, чтобы я проводил тебя до дома, а потом ты ушел учить историю, обещав погулять на выходных. Но ты отказался, даже не объяснив причину. А после ты совсем начал меня избегать и не отвечать на сообщения! Лицо Томиоки по прежнему сохраняло выражение полного безразличия, но Сабито по его напряженной спине, нахмуренным бровям и затянувшейся тишине понял, что ему было крайне некомфортно. Гию стыдливо опустил голову на свои колени, как будто так пытался спрятаться от мира. Такое поведение со стороны лучшего друга его не удивляло, но все равно было немного обидно, что к нему так несправедливо относились. Однако в силу своего характера обижаться долго он не умел. — Расслабься, бро, — Сабито ударил его в плечо. — Я просто хочу облегчить Цутако ношу. — Ты облегчишь ей жизнь, если с тобой все будет хорошо. — Я в порядке. — Неужели? Гию недоверчиво на него посмотрел. — Тебе-то откуда знать? — Поверь, — Сабито самодовольно улыбнулся, — я знаю тебя лучше всех. Это было правдой. Они стали лучшими друзьями еще в начальной школе, когда чуть не подрались за турник на уроке физкультуры. Учитель Урокодаки провел им один очень веселый разговор, и они поняли, что если не поладят в ближайшие дни, им оторвут головы. Так они и сдружились. По воле Судьбы с переходом в среднюю (а потом и в старшую) школу им повезло оказаться в одном классе, в одном клубе по дзюдо и вообще они жили рядом. Сколько Гию себя помнит, а вокруг него всегда вертелась светлая макушка этого придурка. В старшей школе они вошли в основной состав футбольной команды, распрощавшись с дзюдо, пока Сабито на третьем году обучения не подрался с Санеми из-за какой-то чепухи, Гию не интересовался и лезть в это ему не хотелось. Сабито несправедливо исключили из клуба, поэтому он спустя три месяца горячей ненависти к Шинадзугаве и неправоты этой ситуации решил наконец-то посвятить себя целиком и полностью музыке. На самом деле через нее он выражал чаще всего свою озлобленность на одноклассника, но все равно Томиока честно радовался за него, как никто другой, потому что музыка была именно тем, что ему идеально подходило. Но из-за этого они стали видеться реже. Гию целыми днями пропадал вместе с Шинадзугавой и Ренгоку на тренировках, участвовал во всех спортивных олимпиадах как член основной футбольной команды, соревнуясь с другими школами. Сабито же пропадал где-то со своими участниками музыкального клуба. Они перестали провожать друг друга до дома, потому что заканчивали в разное время, но с утра все еще встречались, чтобы вместе дойти до школы. Но это была не единственная причина их дружеского кризиса. В прошлом году Цутако — старшая сестра Гию — нашла высокооплачиваемую работу, и если первые месяцы все было хорошо, в последнее время она начала умирать прямо на глазах. С раннего утра до поздней ночи ее не было дома, и брат, чтобы хоть как-то облегчить ей ношу, взялся за учебу, в первый же семестр выдвинувшись из нестабильного хорошиста в круглого отличника. У него были планы поступить на государственного рабочего, чтобы у их семьи всегда был высокий заработок, и Цутако наконец смогла снять с себя такую тяжелую ответственность за обеспечение семьи. У Гию это черта характера такая — винить себя в тяжелой участи всех его знакомых, думать, что он причина всех страданий его друзей и бессонницы своей сестры, поэтому сам того не замечая, занялся очень веселым делом — саморазрушением. Сабито это заметил сразу. И сразу же оказался рядом, чтобы поддержать. Но его предательски кинули. Гию перестал видеться с ним перед школой, полностью погрузившись в учебу и спорт. Конечно, он замечал это, но ничего предпринимать с этим не стал, плывя по течению и все дальше отстраняясь от лучшего друга. Сидеть в одиночестве и думать про себя было удобнее, чем делиться своими переживаниями с кем-то. Гию осознавал, что это ужасно. И что Сабито прав, нет никого, кто бы понимал Томиоку лучше, чем он. — Ты прав, — озвучил свои мысли парень и съел еще один кусок яблока. — Что я слышу? Ты наконец-то признал, что ты отстойно себя вел? — Да. — Ах, скажи это еще раз. — Обойдешься. Гию томительно медленно дожевывал свою часть яблок, задумавшись о чем-то. Его плечи расслабились, взгляд скользил от одной части города в другую, совершенно не замечая, как Сабито его буквально глазами пожирал. Он смотрел на него и пришел к выводу, что Гию с детства такой: держит все в себе, ничего не говорит, пока другие не откроют третий глаз, канал к божеству или экстрасенсорные способности, чтобы понять его переживания и мысли. А если ты вовремя не догадаешься, окажешься свидетелем чего-то страшного. Ну или просто очередную попытку Томиоки сжечь самого себя изнутри. Сабито на правах лучшего друга и в роли его мамочки №1 постоянно вытаскивал его из этого дерьма. Как и сейчас. — Гию, — Сабито позвал его. — М? — О чем ты думаешь? Гию промолчал. — Говорить не собираешься, да? — Сабито вздохнул и подложил ладонь под подбородок. Спустя еще минуту тишины он все же ответил: — Я планирую пойти учиться на юрисдикцию, государственные рабочие много зарабатывают. Если мне удастся хорошо сдать экзамены и поступить на бесплатное обучение, я смогу помочь Цутако. Сабито поднял голову и взглянул ему в лицо. — Серьезно, так скучно? — А у меня должны быть веселые планы на будущее? — Ну, да? Разве не этим обычно страдают подростки нашего возраста? — Так делают только маленькие дети. — Ты меня обижаешь. — А кем ты хочешь стать? — Ты знаешь! — улыбнулся Сабито и похлопал по своему чехлу сзади, — Музыкантом! В десять лет Сабито пошел в музыкальную школу, научился играть на фортепиано и сразу же забыл, что это такое, когда в его жизни появился футбол. Но потом один придурок Санеми лишил его такого удовольствия, почему он переключился обратно на музыку. И где-то, видимо, не там свернул, потому что неожиданно под его руками оказались не привычные клавиши, а гитара. Он таскал ее с собой повсюду, даже сейчас, когда они шли сюда, тяжело тащил на спине, как будто от нее зависела его жизнь. Гию уверен, эта гитара приросла к его телу, почему ему кажется, что лишившись Сабито своего музыкального инструмента, лишится и кожи, и души. — А кем бы ты хотел стать? — спросил Сабито. — Сказал же, гос. рабочим. — Нет, я имею ввиду, кем бы ты хотел стать? Независимо от зарплаты и прочей ерунды, про которую ты думаешь. — Ты из меня пытаешься вытянуть сентиментальные разговоры? — Мы же оба знаем, кто из нас самый сентиментальный. — Ты. — Это не я плачу над романтическими фильмами. — Это не я рыдал, когда ты убил пять золотых рыбок. — Так они умерли! — Персонажи того фильма тоже! — всем своим видом Гию показывал свое возмущение, что его переживания так жестоко принижают. Сабито удивленно на него уставился, возможно, впервые видя на своем друге столько эмоций за весь день. Посчитав, что этот спор бессмысленный и ни к чему это не приведет, он в качестве поддержки и сочувствия похлопал Гию по плечу. — Это всего лишь персонажи. — Мне все равно больно, — Гию положил руку себе на грудь, чтобы показать, насколько все душевно он воспринимает. — Ладно-ладно, не переживай ты так. Гию вздохнул, чтобы успокоиться. — А твоих рыбок, думаю, могла спасти та девушка. У Сабито глаза потухли. — Одна рыбка точно умерла... — Которую ты засунул в рот? — Я запаниковал! — Это было тупо, — Гию издал какой-то нервный смешок. А когда ответа на его слова не последовало, он стал немо смеяться. Сабито хотел было возмутиться, что ему, вообще-то, все еще плохо с этой истории, но запечатлеть смеющегося Гию было практически невозможно, поэтому он тоже рассмеялся. И пока они по-идиотски хихикали друг над другом, признали, что они оба хороши. — И все же, раньше ты был куда сентиментальней меня, — мечтательно протянул Сабито и повернулся лицом к солнечному свету. — Это сколько лет назад было? — Совсем недавно. — Мне было тринадцать. — Заткнись, дай мне словить ностальгию по маленькому тебе, — наигранно грустно хмыкнул парень. Воспоминания маленькими частями и ассоциациями возвращались к нему, огромное количество мыслей кружилось вокруг, сбивая с ног. От такого изобилия информации у Сабито закружилась голова, поэтому он решил прилечь на землю, подложив руки под себя. — Ты был такой плаксой. Гию промолчал. — Тебя дразнили за длинные волосы, помнишь? — улыбка не сходила с лица Сабито. Солнце светило ему прямо в глаза, почему все его лицо превратилось в одно большое скопление морщин. Но, кажется, делать с этим он ничего не хотел. Гию заботливо положил чехол с гитарой около его лица, спасая от яркого света. Сабито пока не спешил раскрывать глаза. — Раньше я был твоим единственный другом в школе, ты постоянно ходил за мной и находился рядом, я прям чувствовал себя героем, знаешь, — Сабито аккуратно поднял веки, но кроме черных пятен ничего не видел, — а потом мы вместе пошли в футбольный клуб. Ты так быстро начал набирать популярность, что я не сразу заметил, когда ты перестал нуждаться в моей поддержке... Впервые моя самооценка так пошатнулась. — Ты... так переживал из-за этого? — удивился Гию. — Конечно! Теперь ты можешь постоять за себя, больше не нуждаешься в моей защите и все такое. Еще и волосы подстриг, — последнее Сабито высказал с такой досадой, с таким ярким чувством полного разочарования, из-за чего Томиока немного забеспокоился. — Но, — Гию схватил пальцами свою длинную челку черных волос, — ты же сам сказал, что мне идет короткая стрижка. — И не соврал, ты стал очень красивым, — Сабито встал на локтях и достал до волос Гию, агрессивно потрепав их. — То есть, до этого не был? — Гию схватил руку Сабито и отдернул от себя. — До этого ты не дружил с Ренгоку и Шинадзугавой, — Сабито высвободил свою ладонь и потянулся за чужой головой. Гию уклонился от внезапной атаки и снова перехватил руку Сабито, удивленно уставившись на него. — Ты ревнуешь? — Нет, я просто ностальгирую по маленькому тебе, — улыбнулся он и второй рукой победно потрепал волосы брюнета. Гию хмыкнул и сдался. — А что насчет тебя? Ты тоже общаешься с другими парнями, — Томиока пожал плечами, — Узуй и Игуро, они же с тобой в музыкальном клубе? — О, они такие классные! — воодушевился Сабито, — Обанай влюблен в девушку из класса искусств. Знаешь же Канроджи? — Ага. — Согласись, из них вышла бы отличная пара. — Да, но... Они разве уже не встречаются? — В том-то и дело, что нет! — Оу, — Гию пару раз как-то глупо моргнул, — Я был уверен, они давно вместе. — Вот именно! Они обедают в столовой вдвоем, разговаривают о милых вещах, это даже за три километра видно, они всем своим видом так и кричат: мы пара! Я готов поспорить, ты ни разу не видел их по отдельности. Томиока почесал затылок. — Они не отлипают друг от друга, — Сабито прыснул в кулак, — но, черт их побрал, они до сих пор не могут друг другу в чувствах признаться. Мы с Узуем уже пытались помочь Игуро, даже сочинили песню. — И как? — Он не оценил, — парень разочарованно вдохнул. — Звучит забавно, — улыбнулся Гию, — это выглядит так, будто бы я мог оказаться в точно такой же ситуации. Сначала Сабито лишь кивнул на чужие слова, а после в его мозгу что-то щелкнуло. Он резко посерьезнел и взглянул на Гию. — А ты в кого-то влюблен? Гию попехнулся запихнутым в рот яблоком. — Что? Нет. — А Шинобу? Томиока с недоверием взглянул на Сабито, а после решил переспросить: — Кочо? — Да. — Что? — А что? Она милая. — Кто угодно, но только не она. Сабито поднял брови в вопросительном жесте. По какому-то таинственному стечению обстоятельств Шинобу очень привязалась к Гию, почему они теперь могли называться не просто одноклассниками, но и друзьями. На самом деле причина была — у них не было родителей, зато были старшие сестры, которые взвалили на себя ответственность за младших, из-за чего они чувствуют себя просто отвратительно. Не то, чтобы Томиока был сильно против компании Кочо, просто его и так нестабильная, чувствительная натура страдала от собственных комплексов, а грубая по своей природе Шинобу лишь подливала масла в огонь. Они познакомились в старшей школе. Каким-то образом она узнала про судьбу Гию и решила с ним подружиться. Именно она решила, Томиока в этом не принимал никакого участия и его мнения об этом никто спрашивать не собирался. Шинобу, словно клещ, вцепилась в него и не отпускала, чем очень сильно или пугала, или раздражала его. При этом они совершенно ничего не знали друг о друге. Было ли это из-за недоверчивости Гию к этой особе, или Кочо сама очень хитро избегала разговоров о себе, никто не знал. Шинобу всего лишь раз как-то упомянула какого-то парня из другой школы по имени Доума (которого она ненавидит), но на этом его познания о ее личной жизни заканчивались. Зато Томиока знает, что она в будущем хочет стать хирургом. И только догадывается, зачем. — Я ей точно не нравлюсь, — Томиока вздыхает, — Если у нее есть возможность оскорбить мои физические способности, она с превеликим удовольствием им воспользуется. Она говорит мне бросить спорт, но я так и не понял, почему. — А что именно она говорит? — Сабито любопытно потянул голову ближе к Гию. Он немного задумался, припоминая что-нибудь. — По ее мнению, у меня слишком тонкие ноги. А после перевел взгляд на и вправду худощавые ноги, спрятанные в обтягивающие школьные брюки. — С чего бы это? — Потому что она не может сдерживать свои токсичные порывы, а я просто очень удачно под руку попадаюсь? — Вряд ли, — хмыкнул Сабито, когда увидел недовольное выражение лица своего друга, — Думаю, ты ей нравишься. Томиока холодно посмотрел на него. — Сомневаюсь. — Ну, правда, — Сабито сел по-турецки напротив Гию, — Сам подумай, она переживает за твое здоровье, поэтому пытается отговорить тебя от такого опасного вида спорта. На футболе получить травму легче простого! — Она... Что? — Она заботится о тебе! — В жизни не слышал ничего страшнее. — Жестокий ты, — Сабито шутливо ударил Гию в плечо, — почему она тебе не нравится? — Я не говорил этого. — Так она нравится тебе? — Чего ты добиваешься? — Признания в любви. — Я люблю тебя. — Стой, это не так должно работать! — Ха, ты покраснел! — Гию не ожидал, что его шутка вызовет такую реакцию, но все равно злорадно улыбнулся. Даже щелкнул пальцами от чувства собственного превосходства. А Сабито и вправду покраснел. Щеки горели пунцовым пламенем, лицо на фоне закатного неба выглядел немного темнее. Было ли это сжирающее его смущение или же чувство стыда и собственного разочарования в себе, что позволил так легко обвести вокруг себя палец, он не знал, да и не особо задумывался над этим. Сабито стыдливо схватил недалеко валяющуюся сумку, достал оттуда бутылку воды и, не прилагая больших усилий, открутил крышку, сжал ее в кулаке и угрожающе направил на Гию палец. — Это был нечестный ход! Гию достал еще один кусок яблока из контейнера и положил в рот, давая понять, что отвечать на это он не собирается. Перед другом он, может, не скрывал, что ценил общение с Шинобу, но вот ей он ни за что в жизни не признается, даже под дулом пистолета. Он не был в нее влюблен, ни в коем разе. Единственные вещи, которые вызывали у него хоть какие-то теплые чувства — сестренка Цутако, тушенный лосось с редисом и Сабито, не пытающийся впечатлить его какими-то идиотскими выходками. Будь Томиока немного честнее с собой, признался, что Сабито, если не обращать внимание на его вечные издевки и отсутствие каких-либо живых мозговых клеток, был очень классным. В смысле, он был один из тех немногих людей, которых Гию бесконечно любил, ценил и уважал. Хотя насчет последнего он не уверен, потому что в прошлый раз, когда брюнет одалживал ему свою ручку во время теста по математике, она вернулась вся погрызенная и согнутая, словно прошла через мясорубку. Что Сабито с ней сделал, на почве нервов или умственной активности (такое явление происходило крайне редко) он так жестоко обошелся с ней — остается загадкой. Ручку, кстати, Гию выбросил в тот же день. Но не уважать Сабито он все же не мог. С его дырявой памятью, конечно, он многого не расскажет о своем жестком детстве полная разными жесткими вещами, как это обычно бывает у парней, но это самое детство проходило куда легче и веселее, когда под боком появлялся его лучший друг. Сабито своим энтузиазмом и оптимизмом воспитал в Гию тот крепкий стержень, который помогает ему избавляться от тупых идиотов и держать каменное лицо перед невообразимо страшными вещами по сей день. Сколько он себя помнит, а Сабито всегда ассоциировался у него с чувством защищенности и безопасности (а также непрерывного ужаса, что его сейчас втянут в какую-то историю, но сейчас не об этом), но если в детстве Томиока еле как на ногах мог держаться при виде других озлобленных детей, то сейчас, имея крепкое телосложение и возможность самому за себя постоять, это чувство не проходило. Вместе с ним родилось еще одно. Солнце не спешило садиться за горизонт, освещая и без того светлое лицо Сабито оранжевым тоном, его светло-рыжие волосы на фоне яркого, весеннего заката стали совсем огненно-алыми. Сабито аккуратным, плавным движением поднес руку ко лбу, чтобы его так ярко не слепило, плечи постепенно поднимались и опускались, пока он размеренно вдыхал воздух, веки в блаженстве опустились, и то самое странное чувство вновь закрутилось где-то в глубине живота Томиоки. Пропустив это чувство через себя, Гию не заметил, как перестал терять контроль над собственным телом. Его руки опустились, и контейнер с яблоками с шумным звуком упал прямо на землю. Не меняя позы и не убирая руку от лица, Сабито бросил в его сторону короткий взгляд из-под длинных ресниц. Их взгляды встретились. Затем последовали долгие две секунды, когда расслабленная улыбка на лице Сабито медленно сходила на нет, а сам Гию, параллельно собирая спасшиеся яблоки, пытался придумать оправдание, не зная чему. Набрав побольше воздуха, Гию заговорил: — Это... Но его перебили. — У меня есть еще, не переживай! Гию собрал все чистые куски обратно в контейнер, но он не был уверен, можно ли их теперь есть. — Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос! — воодушевился Сабито. — А? — Гию глупо похлопал глазами, — Какой? — Про работу. Так кем ты хочешь стать? На Сабито растянулась улыбка довольного кота, и он обратно повернул весь свой корпус к собеседнику. — Не знаю, я не думал об этом, — честно признался Гию. — Подумай сейчас. — Меня вполне устраивает мысль стать чиновником. — Брось, чувак, это совершенно не твое. — Судья. — Все еще мимо. Парень возмущенно развел руки в стороны, а Гию про себя подумал: вот Сабито стал бы хорошим судьей. Никто так не докапывается до истины и не поклоняется справедливости, как полноценному Богу, как он. Две вещи делали его особенным другом и замечательным человеком, который тянул к себе все внимание людей. Первое — это честность. Сабито не умел врать совершенно. Да, он очень умело уклонялся от ответов и переводил темы, когда это касалось чужих секретов (за что его можно любить еще сильнее), но вот что-то от себя ему просто совесть, возложенная крепким фундаментом в его моральных принципах, не позволяла поступать нечестно. Но Гию хороший друг, он не будет спрашивать, если он сам не захочет рассказать (в отличие от некоторых). Второе — уступчивость. Как бы часто Сабито не говорил что-то про настоящего мужчину (чем иногда вызывал у Гию смешанные чувства), он, если брать их двоих, может считаться олицетворением человеческой доброты и справедливости. Уступать людям место в общественном транспорте, не выбрасывать фантики на землю, ругаться с людьми за школой, чтобы они прекратили курить, находить компромисс в возникших конфликтах — все это так похоже на Сабито. В их школе только трое имеют такую волевую, сильную ауру вокруг себя. Сабито, Кеджуро и Танджиро из первогодок. В отличие от Сабито, Кеджуро был менее агрессивным, но более напористым. А в футболе он превращался в настоящего монстра, который сотрет тебя с лица земли, если ты покусишься на его мяч. Но в остальном он такой же добрый и смешной, ладит со всеми в коллективе и ведет себя как настоящий папочка для всех членов клуба. Ну, он командир, так что неудивительно. Еще близко общается с Танджиро, обучая его приемам, которыми владеет сам. Если же говорить о Танджиро, то первое, что стоит упомянуть — он официально записан в списке игроков как самый лучший мальчик. Второе — если найдется тот, кто осмелится это оспорить, получит или самый пронзительный и уничтожающий взгляд от Гию, или адское приветствие от Кеджуро. Лишь Санеми Шинадзугаве можно ненавидеть его. Он просто ненавидит всех. Танджиро Камадо любят все в школе. Он светлое солнце, которое поднимает настроение всем вокруг, даже такому мрачному и вечно недовольному Гию Томиоке, который бывает в хорошем настроении в лучшем случае никогда. Вспоминая его, он невольно улыбается, чем вызывает вопросы у рядом сидящего Сабито. — Ты чего? — Подумал, что раз тебе не нравится идея чиновника, понравится идея профессионального футболиста. Сабито открыл рот в изумлении. — Вау, это уже круче. — Я слышал, что Танджиро мечтает стать спортсменом. Может, мне пойти с ним? — Кажется, я начинаю ревновать. — Да ладно тебе, он к младшей сестре Шинобу неровно дышит. — У нее есть младшая сестра? — Ага. Вроде Канао зовут. — Я поражен, какими обширными знаниями ты владеешь о своих товарищах. — Он мне сам сказал. — Ах, — грозно возмутился Сабито, — вот как значит! Со мной ты не говоришь о своих любовных похождениях, а с Танджиро активно обсуждаешь? — У меня даже нет любовных похождений, — Гию закатил глаза. — В смысле? — А, точно, есть же ты, — Томиока сморщил лицо в отвращении, смотря на Сабито. Возмущению Сабито не было предела. Он так активно жестикулировал руками, показывал то на себя, то куда-то в воздух, то снова на себя и смотрел в сторону, будто там находилась камера и все снимала. От такой забавной картины Гию не сдержал тихого смешка. Спустя минуту, когда все успокоились, брюнет спросил: — А у тебя есть любовные похождения? — Я все еще обижен. — Что, слабо ответить? — Ну... — начал Сабито и взглянул куда-то наверх, — Ты помнишь, мне нравилась Макомо в средней школе? — Да, — Гию любопытно потянулся к нему поближе. — Это все. — Информативно, однако. — Ну, она хорошая девушка, замечательный собеседник и совсем не грубая, в отличие от некоторых, — Сабито косо поглядел на Гию. — Я тоже предпочел бы Макомо твоей компании. — Ах вот ты как! Произошла еще одна несерьезная перепалка веяниями руками, где снова выиграл Сабито, коснувшись головы Томиоки. — Что же с ней произошло, что ты ее разлюбил? Сабито напряг лоб, силясь вспомнить. — Когда я признался ей в своих чувствах, она мне отказала. — И все? — Ну, да. — И серьезно, ты больше не влюблялся? — спросил Гию, заинтересовавшийся этой темой. — Ну, есть один человек... — И кто же он? — Ты мне все равно не поверишь. Гию поднял бровь. — Это ты, — Сабито подмигнул и направил на друга пальцы-пистолеты. Томиока смущенно улыбнулся, прикрывая лицо руками. А Сабито встал на одно колено перед ним и тихо произнес: — Ты выйдешь за меня? — Ох, — Гию решил подыграть, размахивая ладонью у лица, — это так неожиданно... — Соглашайся, дорогой. — Я согласен. Видимо, Сабито было мало возникшей перед ней картиной, поэтому в его голове возникла просто потрясающая идея: краснеющий Гию — это хорошо, но умирающий от смущения и стыда Гию будет еще лучше. Он резко развернулся в сторону города и закричал во весь голос: — С этого дня Гию Томиока официально мой муж! Брюнет от испуга аж подпрыгнул и выпучил глаза на него. — Ты чего! — Давай, Гию, тоже крикни, как сильно ты меня любишь, — Сабито не переставал улыбаться, будто для него все это было веселой игрой. — Не буду я этого делать. — Я сейчас крикну, что ты взял мою фамилию. — Сабито придурок! — Эй! — Томиока Сабито звучит куда лучше, согласись, — Гию растянул жуткую лыбу на лице. — Да ладно, я все равно буду главой семейства. — С какого перепугу? — Я выше тебя. — Я старше тебя. — Я крупнее. — Я занимаюсь спортом больше, чем ты. — У меня брутальный шрам на щеке, я выгляжу как альфа-самец. — ...Я даже комментировать это не буду. — Я могу считаться победителем? — Нет. Гию встал на ноги, потянулся со вздохом и равнодушно посмотрел на Сабито, который все еще стоял на колене. — Я серьезнее тебя. — А я сильнее. — Еще слово, и я отказываюсь от нашей помолвки. — Ну, эй, Гию, — Сабито состроил такое щенячье выражение лица, что Томиока не сразу ответил. — Ты берешь мою фамилию. — Нечестно. Гию сделал несколько шагов к выходу. — Стой! Хорошо-хорошо, я согласен! Сабито протянул руку в сторону Томиоки, который уже остановился и смотрел на него, как на идиота. Он встал на ноги и потянулся с характерным кряхтением, щелкая костями по всему телу. Треск был таким громким, что Гию, который стоял в десяти шагов от него, пару раз в неведении моргнул, а после уставился на запястья своего друга. Сабито покрутил их еще раз, и они захрустели еще громче. Гию попытался сделать также, но у него ничего не хрустело. — Я и ногами могу, — Сабито поднял стопу и начал вертеть ею, как заблагорассудится. — Это звучит очень жутко. — Да? — улыбнулся Сабито и вытянулся спиной, которая издала целый костный оркестр. — Господи, прекрати, — Гию передернуло от неприязни, — мне кажется, что ты себе что-то сломаешь сейчас. — Да не, все нормально. — Зная тебя, все может закончиться в больнице. — Ты переживаешь за меня? Гию посмотрел на него с неизвестными эмоциями на лице. — Так мы же теперь женатики. — Так ты все же не против нашей помолвки? — Я же согласился. — С твоих уст это звучит как-то грустно. — А я и не рад. — Ну Гию-ю, — расстроено простонал Сабито и невесело хохотнул. — Хорошо, только не плачь, — Гию поднял руки на уровне головы, — я беспокоюсь о тебе. Доволен? — Увв, — Сабито прикрыл рот ладонью, сдерживая порывы своего искреннего умиления. Томиока не сдержал своего раздражения и закатил глаза, опускаясь обратно на помятый плед, и Сабито под собственное хихиканье последовал его примеру, облокачиваясь руками за спиной. Гию подсел к нему поближе и опустил голову на его плечо, а если быть точнее, зажал с такой силой, чтобы под ним не смогли пошевелиться, и довольно прикрыл глаза. — Ты спать собрался, что ли? — спросил Сабито, чувствуя боль в плече. Ответа не последовало. Минут пятнадцать они молча сидели и пялились на уходящее солнце и большие розовые облака и наслаждались вечерней прохладой. Стрелка часов перевалила за восемь, и с неприятными мыслями, которые оставляли какую-то пустоту в глубине его души, Сабито понимал, что скоро им придется разойтись. Впервые в жизни Сабито пожалел, что не обладал какой-нибудь суперской способностью останавливать время, потому что было бы чертовски здорово вот так просидеть остаток вечности рядом с Гию, держать его холодную руку и слушать тихое сопение под ухом, понимая, что его друг вовсе не спит. Гию же жалел постоянно. Жалел, что до этого свидания не ценил такие спокойные, оторванные от его суетливой жизни моментов, жалел, что избегал своего единственного лучшего друга последние пару месяцев, жалел, что в его дурацкой жизни не существовало какой-нибудь волшебной кнопки "вернуться в прошлое", чтобы дать самому себе крепкого леща и сказать, какой ты все-таки придурок. Просто терпеть тебя невозможно. Но Сабито, видимо, не человек, раз все еще остается рядом с ним. Чувствуя сожаление, распространившееся по всему его хладнокровному телу, Гию шумно вздохнул и прервал наступившую между ними тишину: — Прости меня. Сабито повернул голову в его сторону, хотя он все равно его не видел. — Я не хотел тебя избегать, это было тупо. Гораздо тупее того, что я делал раньше. — Ничего. По голосу Томиока понял, что Сабито улыбался. — Я придурок, который тебя не заслуживает. — Эй, — Сабито возмущенно хлопнул его по руке, — не отзывайся плохо о себе. — Но это же правда. — Ты не придурок, ты тупица. Гию помолчал несколько секунд, но все равно не выдержал едкого высказывания: — Кто бы говорил. — Серьезно, мне кажется, тебе стоит сходить к врачу, потому что не замечать такого очевидного факта просто нереально. — Что я тупица? — Что ты замечателен! Сабито раскинул руку в сторону, чтобы показать масштабы его замечательности. — Ты замечательнее. — Нет, ты. В подтверждение своих слов Сабито положил руку на волосы Томиоке, тормоша их, пока он недовольно пытался сопротивляться этому. Спустя две минуты они успокоились. — Должен признать, — Гию не сдержал улыбки и прижался к чужой шее обратно, — ты был прав. — В чем? — Что это лучшее свидание за последние пару лет. — Правда? Тебе понравилось? — засиял Сабито. — Да. — Погоди, мы даже не дошли до самого главного! Сабито бесцеремонно убрал голову со своего плеча, услышав еще одно недовольное мычание, и потянулся к своему чехлу, вытащив оттуда обклеенную разными стикерами гитару. А затем сел поудобнее напротив Гию и улыбнулся ему широченной улыбкой. Как ни в чем ни бывало, он теребил струны и заметил еле уловимое удивление на чужом лице. Гию внимательно следил за его пальцами. — Это что? — спросил Томиока, недоверчиво смотря на Сабито. — Гитара. — Ты хочешь на ней сыграть? — Ну, да? — неуверенно ответил Сабито, настраивая инструмент, — все ради тебя. — Раньше ты мне не играл. — Значит, сейчас ты разочаруешься во мне окончательно. — Пробить еще дальше дно ты уже не сможешь, так что давай. Сабито хмыкнул и схватил гитару покрепче. — Что же, я делаю это чисто из любви к тебе. — Как романтично. — Мы же на свидании, здесь все должно быть романтично. — Играй уже! — требовательно сказал Гию, поджав колени в ожидании. — Что тебе сыграть? Томиока предоставил этот выбор самому Сабито, а тот был рад, потому что он уже знал, что будет петь. На самом деле Сабито планировал это все утро. То есть, он все спланировал уже давно, вынашивал идею свободные часы на переменах, по пути от дома до школы и обратно, даже нашел идеальное место, где эта ситуация будет на самых высоких романтических нотах, так что это все равно бы случилось. Песня была не его собственного сочинения, потому что он все еще ужасно пишет песни, но даже так в его представлениях это не должно было хоть как-то испортить их прекраснейший вечер. Потому что она идеально подходила для Гию. Вот только в его представлениях он не переживал так сильно, что его сердце выплясывало чечетку прямо на его ребрах, а ладони не потели, что гитару становилось сложно держать. Но, черт возьми, они зашли слишком далеко, чтобы останавливаться на этом, поэтому Сабито глубоко вздохнул, и начал набирать аккорды. А потом он тихо запел: — Help me... — Ты и петь будешь? — перебил встревоженный Гию Сабито. — Да, так что будь добр, помолчи, я пытаюсь изображать из себя романтика. Гию тут же заткнулся, продолжая завороженно наблюдать за ним. — Help me, (*) it's like the walls are caving in, Sometimes I feel like giving up, But I just can't... It isn't in my blood. Сабито продолжал бренчать на гитаре, бездумно водил пальцами по струнам, будто пытался вспомнить, как играть дальше. Но на этом его короткое выступление закончилось, и он выжидающе посмотрел на Гию. — Это... все? — Томиока смотрел на него, ожидая хоть чего-нибудь еще. — Там есть продолжение, но я знаю только припев. — Спой. — Ты уверен? Я могу закончить этот цирк прямо сейчас. — Нет, я хочу послушать тебя! Было ли дело в искренности, которую Гию вложил в свою просьбу, или вообще само существование какой-либо просьбы от этого бесчувственного бревна, которого не волновало ничего, Сабито не знал, но пальцы его снова заиграли нужную мелодию. — Help me, it's like the walls are caving in, Sometimes I feel like giving up, No medicine is strong enough, Someone help me... Сабито пел очень тихо, почти что шепотом, но это нисколько не делало его исполнение испорченным. Скорее наоборот, придавало больше той атмосферы, образовавшейся между ними. — I'm crawling in my skin, Sometimes I feel like giving up, But I just can't... It isn't in my blood... В оригинальной песне последнюю строку исполнитель пропел во весь голос, но Сабито ограничился умирающими от смущения звуками. Получилось настолько смешно, что он сам с себя же начал смеяться. Из Сабито вырвался такой смех, которого Гию никогда раньше не слышал. Словно его горло от исполненной песни испортилось окончательно, его вопли и хохот были настолько заразительны, что Гию сам издал смешок. Его плечи тряслись, где-то внизу живота начало колоть от сильного, бесшумного смеха, и когда он поднял голову, почувствовал на своих глазах поступившие слезы. Спустя пару минут они все же успокоились, держась друг за друга так крепко, как будто от этого зависело все, чем они дорожили. Сабито взглянул Томиоке прямо в лицо и улыбался так широко, что у Гию дыхание прервалось. — Ты очень красиво поешь, — чтобы не выдавать своего волнения, сказал брюнет. — Впервые я пою кому-то вот так. Ну, знаешь, лично. Гию открыл рот в изумлении. — О чем эта песня? — О тебе. Томиока вопросительно посмотрел на него. Сабито помолчал несколько секунд, глядя ему прямо в глаза, будто не решаясь отвечать. Но честность не позволяла этого сделать. — О том, как иногда тебе бывает тяжело, что ты готов сдаться. О том, как сильно ты можешь нуждаться в помощи, но... Тебе этого нельзя показывать. На лице Томиоки пропало какое-либо удивление и восхищение, на их место пришла подозрительность. Он нахмурился и наклонился вперед, внимательно глядя на Сабито. — И к чему это? — Сам догадался, я же вижу. — Серьезно? Сабито поджав губы. — Да. Ты расстроен? — Нет, — Гию покачал головой, — просто... Сабито положил свою ладонь поверх чужой. — Помнишь я говорил, что ты уже достаточно взрослый, чтобы постоять за себя? Беру слова назад, ты остался тем еще ребенком. — Эй. — Так что если тебе понадобится моя помощь, я всегда буду рядом, — Сабито понимающе улыбнулся своему другу, — Только не отталкивайся от меня. Томиока на это ничего не сказал. Сабито и не нужны были слова. Он молча потянул его к себе и крепко-крепко обнял, как это делают обычные друзья. Только они не были обычными друзьями, и эти объятия не были обычными. Гию уткнулся носом в плечо и вздохнул, обвивая руки вокруг его шеи. Так они просидели, пока спины не затекли, слушая дыхания друг друга и наслаждаясь таким душевным моментом. Но все хорошее заканчивается. Сабито отпускает Гию с усталым вздохом, смотрит на потемневшее небо и берет парня за руку. — Пора собираться. — Да. Они собрались меньше чем через десять минут, и пока Сабито надевал на себя обратно огромное количество сумок, Гию протянул ему свою руку: — Тебе не тяжело? — Нет, вовсе нет. — Давай я понесу что-нибудь. — Давай, — Сабито переложил все свои сумки на правое плечо, чтобы левой рукой схватить Гию за руку. — Как мило. — Пойдем уже, — хихикнул Сабито и потянул его за собой. По пути до дома они перекидывались обычными фразами и планами на будущее, как это обычно бывает у людей, когда они идут куда-либо. Разговоры о погоде, о школе, еще какой болтовне, за которой следить Гию особо не хотел, переключая все свое внимание на теплые ладони Сабито. То чувство вновь завертелось в его животе, словно стадо одичавших коров пробежалось по его кишечнику и сейчас активно топталось куда-то еще ниже. Но, запомните, каким бы буйным не был бык, на банке пишется тушенка. Каким бы отличником не был Гию, он все равно тот еще влюбленный идиот. — Ого, в твоих окнах свет горит, — заметил Сабито, когда они наконец дошли до нужной улицы. — Цутако дома. — Ну, — Сабито почесал затылок освободившейся рукой, — тогда увидимся? Гию требовательно схватил его снова. — Не зайдешь к нам на чай? — А можно? — Цутако давно не видела тебя. — А будет ли она вообще рада видеть меня? — Мы же женатики, — серьезно сказал Гию, — она примет это. — Я уже говорил, что с твоих уст это звучит грустно? — Соглашайся, пока я не передумал. — Хорошо, дорогой. Они пересекли порог дома, и тот встретил их приятным запахом чего-то сладкого. На тумбочке возле плиты Гию нашел различный мусор: упаковка из-под яиц, пустая коробка молока и банка джема. На столе стояла огромная тарелка вафель в форме рыбок, при виде которых у Сабито начались припадки, словно у него вот-вот могла обнаружиться эпилепсия. На самом деле он просто дрожал от красоты и восхищения лежащих перед ним тайяки. Томиока покачал головой и пошел искать сестру. Она, казалось, совсем не заметила прибытие Гию, почему чуть не уронила пульт от телевизора, завидев его. Цутако хоть и выглядела уставшей, словно не спала несколько суток, весело поприветствовала брата и Сабито. — Давно не виделись, — они все вместе прошли на кухню, — Что нового у вас двоих? — Я... — Мы женатики, — гордо высказался Сабито, наблюдая за реакцией Гию. Тот уничтожающе на него посмотрел. — Правда? А свадьбу уже играли? — казалось, Цутако совершенно ничего не беспокоило. — У меня не было колец, поэтому пока еще нет, — почесав затылок Сабито, садясь за стол. — Их можно было сделать из подручных средств. Например, скотч. — А это идея, — воскликнул парень и повернулся к лучшему другу, — Эй, Гию, хочешь кольцо из скотча? Гию заботливо посадил Цутако за стол, убедив ее, что он сам все сделает, а та пусть отдыхает и составляет компанию одному придурку. Под обиженное "Эй!" он открыл верхний шкафчик в поисках чая. Цутако радостно обернулась к Сабито и как можно тише прошептала, чтобы ее мог слышать только он: — Если он молчит, значит, стесняется. — Правда? Цутако важно закивала головой. — А если грубит? — спросил рыжеволосый. — Значит любит. — Я все слышу, придурки. — Видишь? Совсем невоспитанный, — хихикнула девушка и протянула тарелку с вафельными рыбками к собеседнику, — Угощайся. — Я тебя тоже люблю, тупица, — улыбнулся Сабито и с превеликим ужасом в глазах принял протянутые тайяки. И пока Гию разливал кипяток по стаканам под задорный смех своего лучшего друга и тихие комментарии своей сестры (которые он все равно слышал), он подумал: ну ладно, пока все хорошо. И его мысль не умерла за весь приятный вечер.