Ocean eyes

      Кирс Тистелла не смотрит в глаза Инеса Генриха Гейне с момента возобновления их совместной полицейской деятельности. Ежедневно они встречаются у ее дома, чтобы начать совместное патрулирование, затем идут в храм, чтобы заняться бумажной работой, встречаются с коллегами и участвуют в процессе создания нового правительства. Они много говорят: о Верхнем и Нижнем мирах, о Гончих, о новой аристократии и цветах на городской площади, — после чего он провожает ее до дома и прощается лишь, когда достигнет порога. Однако заглянуть в его глаза она не решается.       Полгода назад они поднялись в Верхний мир, восстановили справедливость, после чего их вернули на службу в полицию и сделали напарниками. В тот день Кирс поклялась, что сделает все, что в ее силах, для счастья Инеса, ведь после всего того, что он пережил в Убежище, мужчина заслуживал всего самого лучшего, даже если от этого пострадает ее собственная жизнь.       А так же с того дня она осознала, что ее чувства обречены на провал.       Поначалу Кирс думала, что будет проще, что бесконечная работа и домашние дела на самом деле помогут ей отвлечься от навязчивых мыслей, вызванных ее отчаянной безнадежной влюбленностью в Инеса Генриха Гейне, но теперь она ежедневно сидит в гостиной ее собственного дома с плотно задернутыми шторами и тихо плачет, крепко обхватывая себя руками.       «Его счастье важнее», — мысленно повторяет про себя Кирс, словно мантру, лишь слегка надеясь, что оно тоже появится в ее жизни.       Каждый день она просыпается с новой надеждой на то, что ее чувства исчезнут, что ей больше не придется страдать из-за своей собственной глупости, но, выходя из дома и встречая улыбающееся лицо Инеса, ее сердце начинает ускоренно биться, заставляя Кирс мысленно выть от отчаянья. Единственное, что приносит ей утешение, это то, что о ее любви не знает никто из находящихся в Верхнем мире, ведь иначе все, над чем Инес так усердно трудился, ради чего годами терпел Заксена, ради чего его руки покрывались кровью невинных людей, будет уничтожено. Вот только на этот раз их обоих отправят в Убежище в качестве заключенных, чего она никогда не сможет себе простить.       — Ты снова какая-то отвлеченная, — замечает ее плохое настроение Инес, заставляя сердце Кирс ускориться, — святой Юне опять расстроил тебя вопросами о Нижнем мире?       — Нет, — вежливо улыбается она, отводя взгляд в сторону окна, — я просто устала сидеть за столом и перебирать всю эту канцелярию. Хочу тренироваться.       — В таком случае нам действительно стоит размяться, — он встает с куда большим энтузиазмом, чем общепринято, после чего довольно направляется в сторону выхода.       Они договариваются о спарринге на мечах на открытом воздухе без четко установленных правил, после чего начинают сражаться так, словно от этого зависят их собственные жизни. Кирс наносит удары ловко и быстро, изящно избегая меча Инеса, который бьет сильнее, но куда более вдумчиво, запоминая каждый ее шаг. Они двигаются в смертоносном танце, стараясь быстрее заметить слабое место в обороне друг друга, а когда он его таки обнаруживает, со всей силы целится эфесом в ее открывшееся ребро будучи уверенным в том, что она точно отразит удар.       Если бы она могла следить за ним, несмотря на его взгляд, то легко отбила бы эту атаку, но теперь Кирс обхватывает свои левые ребра в попытке унять боль, пока Инес в панике пытается позвать врача.       В этот день она впервые замечает, как легко физическая боль перекрывает душевную.       Ее ребра беспощадно сломаны, потому начальство отправляет ее на принудительный больничный, а если Кирс не работает, то, по правилам этого мира, отдыхает и Инес, который приходит к ней теперь каждое утро, чтобы приготовить еду на день в качестве извинения за причиненную боль. На долго он не задерживается: они вместе завтракают, обсуждают последние новости и бесконечно обмениваются словом "прости", после чего желает ей хорошего дня и покидает под предлогом работы на ферме его отца.       Она этому даже рада, ведь теперь никто не мог остановить ее от того, что она собиралась с собой сделать.       Кирс идет в свою комнату, куда уже давно не проникает солнечный свет, после чего начинает снимать с себя ограничивающую дыхание повязку. Правой рукой она легко находит рану, нанесенную Инесом, мысль о котором мгновенно заставляет сердце ныть от боли, а затем сильно сжимает ее. Она прикусывает губу до крови, чтобы не закричать, закрывает глаза и представляет сидящего рядом с ней Инеса, разочарованно смотрящего на ее муки.       Как ни странно, но после такой терапии она меньше думала о нем и его согревающем взгляде.

***

      Кирс знала, что рано или поздно это произойдет, но надеялась, что не столь стремительно. Она держит письмо из Храма, в котором написано имя не того человека, слезы стекают по ее щекам, пока зубы больно пронзают губы, чтобы заглушить голос сердца, но ничего не помогает. Тогда она встает, кидает пергамент в камин, после чего со всей силы бьет соседнюю стену снова и снова, пока руки не перестают слушаться, оставляя после себя кровавый след.       Аристократ. Ее мать наверняка была бы рада такому стечению обстоятельств куда больше, чем если бы ей в пару поставили Инеса. Кирс лишь надеется, что ее родители не смотрят за ней из загробного мира.       Стук в дверь отвлекает ее от самобичевания, после чего она на полусогнутых ногах подходит к выходу, где встречает веселого Инеса, держащего в руках стопку документов, мгновенно разлетевшуюся, едва он заметил ее состояние.       — Кирс! — он берет ее руки в свои, внимательно разглядывая свежие раны. — Что произошло? На тебя напали?       Она мотает головой из стороны в сторону, после чего поднимает свой взгляд, мгновенно сталкиваясь с его глазами.       И тонет.