***
До апартаментов, отведенных сенаторам Альдераана, Лея добиралась довольно долго. Ассистенты отца, ладно, её ассистенты, успели практически впасть в истерику, опасаясь, что она могла заблудиться, что на нее могли напасть (или раскрыть, о чем они, впрочем, промолчали). Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы всех успокоить. И она ни слова не сказала о Дарте Вейдере. Остаток дня она провела, участвуя в многочисленных брифингах и заседаниях, а вечером в Сенате состоялось ужасно утомительное торжество якобы в честь новых сенаторов. На самом же деле, Лея сказала бы, что все собрались для того, чтобы выпить дорогого алкоголя, посплетничать и устроить выставку своих спутниц. Дарт Вейдер на празднике не появился. Она не знала, почему искала именно его. И ей не с чего было думать, что ему эти застолья так же противны, как и ей самой. Она постаралась уйти с праздника как можно раньше. Сенатор с Кашиика – человек, как она успела отметить – плоско пошутил про существенные отличия горных хребтов сельского Альдераана от столичного мира Империи и посетовал на ее юный возраст. Лея прикусила язык и пропустила его насмешки мимо ушей – в конце концов, она сделала все, что планировала. В ее комнатах было прохладно и безлюдно; она была готова завалиться в кровать не раздеваясь. Естественно, Фиура не позволила этого. — Давайте хотя бы вытащим вас из платья, Ваше Высочество, — неодобрительно цокнула она языком. Лея вздохнула и позволила помощнице вертеть себя и снимать объемное платье, переодевая в обычную ночную рубашку. После чего она быстро плюхнулась на кровать, рассмешив Фиуру, которая хлопотала по комнате, приводя ее одежду в порядок, и болтала сразу обо всем, явно не ожидая ответа. Лея мысленно улыбнулась и уже почти провалилась в сон, когда Фиура тронула ее за плечо. — Прошу прощения, Ваше Высочество, — сказала она. — Вы оставили это в кармане, и думаю, не хотели бы потерять. Лея открыла глаза. У Фиуры в руке лежал небольшой инфочип, сделанный из гладкого, темного металла без каких-либо отметок. Она была уверена, что никогда его прежде не видела. Ее усталость как рукой сняло. Но она хорошо умела притворяться. Фиура положила инфочип на прикроватный столик, потушила свет и вышла, пожелав ей хороших снов. Лея лежала в темноте, считая вздохи, до тех пор, пока не услышала, как в соседней комнате за Фиурой закрылась входная дверь. После чего вскочила. Конечно же, инфочип был зашифрован. Другого она и не ожидала. Но она и не предполагала, что шифр будет настолько трудно взломать. Она испробовала несколько стандартных программ. И коды. Это были коды дипмиссии Альдераана, королевского дворца и даже личные, принадлежащие семейству Органа. Когда ничего из этого не сработало, она глубоко вздохнула, еще раз перепроверила комнату на наличие «жучков», и стала перебирать повстанческие шифры. Первые шесть постигла судьба предыдущих. А вот с седьмым ей повезло. У нее перехватило дыхание. В галактике было только одно живое существо, использовавшее этот код. И ей вовсе не полагалось его знать. На инфочипе оказалось всего два файла. Первый был также зашифрован и уже никакие коды не помогли ей взломать его. Другой был обычным открытым документом. Он гласил: «Отдай это своему отцу».***
Первое заседание Сената состоялось на третий день пребывания Леи в Центре Империи. В этот день она проснулась рано и уже с утра пребывала в паршивом настроении. У нее была назначена встреча с сенатором Рилота Орн Фри Таа, которого она видела один раз в жизни, но уже не выносила. И его отвратительное присутствие ей было необходимо вытерпеть целый час. В довершение всего, отец был непривычно молчалив. Тем вечером она передала ему зашифрованные данные, переслав их по семикратно закодированному каналу, работающему на частоте, которой ей раньше не доводилось пользоваться. Бейл не сказал ничего. Ни о том, что было на диске, ни о том, кто его передал. Ничего. Он был чуть ли не в ужасе, когда она рассказала ему обо всем, но в ответ получила лишь: «Пожалуйста, будь осторожна, Лея. Мы с мамой волнуемся за тебя». Оно должно было быть важным, что бы это ни было. Гораздо более значимым, чем бесполезная встреча с Орн Фри Таа. Лея нахмурилась и с яростью набросилась на ни в чем неповинный завтрак. Сидящий напротив нее сенатор-тви’лек без умолку болтал о прелестях жизни на Корусанте и о привилегиях, полагающихся имперским сенаторам. За его спиной, уставившись в пол, жались друг к другу три его «ассистентки». Желудок Леи скрутило, и она оставила бесполезные попытки проглотить хоть что-нибудь. Она знала, что у отца был осведомитель где-то внутри Сената. Кто-то высокопоставленный. Значимый. Возможно, вхожий во внутренний круг Императора. Она понимала, что мало кому из повстанцев об этом известно. Даже ей знать не полагалось. Но Лея была гораздо более умелым шпионом, чем считал ее отец. Она всегда была хорошим «ледорубом», а Бейл поощрял ее, зная, что, в конце концов, этот навык ей пригодится. И она понимала, что он не совсем осознавал, насколько она осведомлена. До конца он понял только сейчас. Сообщение, переданное ею прошлой ночью, было зашифровано кодом, который использовало только одно живое существо. Эккрет. Лея знала это имя, хотя и не должна была. Она была уверена, никто другой в Сопротивлении не знал даже этого. И это означало, что Эккретом был кто-то, кого она уже успела повстречать. Должно быть кто-то на празднике. Лея задумалась о возможности передачи инфочипа через подставное лицо, но сразу же отбросила эту идею. Это она была посредником, а Эккрет – оперативником высшего уровня. Такие не могут рисковать, привлекая слишком много людей. Но Эккрет использовал Лею. И не просто как курьера втемную. Сообщение «отдай это своему отцу» предназначалось ей. И оно тоже было зашифровано. Эккрет ожидал, что она сможет взломать код. При этой мысли ее спина словно одеревенела. Она мысленно перебирала места, которые успела посетить, когда сенатор Таа прервал свой затянувшийся монолог и поинтересовался, хорошо ли она себя чувствует. — О да, прошу прощения, — пропела она, и он вернулся к своим рассуждениям об экономической выгоде, которую обязательно получит Империя при разумном использовании одушевленных ресурсов. Лея стиснула зубы. Рабство. Он говорил с ней о рабстве. Она досидела до конца их так называемой встречи молча, кипя от негодования, и сбежала в свой кабинет, как только представилась возможность. Ей не нужно было готовиться к дневной сессии Сената. Единственным вопросом на повестке дня была поправка к правилам дорожного движения на Корусанте. Но это был хороший повод сбежать. — Какое цивилизованное правительство может узаконить рабство? — прошипела она себе под нос, злобно покосившись на считывающее устройство на двери в кабинет. Именно сегодня ему требовалось больше времени, чтобы распознать ее удостоверение личности. — Вы будете удивлены, Ваше Высочество, — прозвучал глубокий голос у нее за спиной. И только потом она уловила механические звуки работающего респиратора. Лея обернулась, силясь совладать с участившимся дыханием и скрыть появившееся на лице выражение ужаса. — Лорд Вейдер! — выдохнула она. — Я не понимаю… — Очевидно, — отрезал Вейдер. Он стоял прямо позади нее, сложив руки за спиной. И пристально разглядывал ее из-под своей ничего не выражающей маски. В его позе и облике не было ни малейшего намека на эмоции. И все же Лея не могла избавиться от ощущения, что он насмехается. — Неразумно высказывать свое мнение столь беспечно, Ваше Высочество, — не двигаясь с места произнес он. Это была угроза. Должна была быть. Его слова звучали именно так, и перед ней стоял сам Дарт Вейдер. Вряд ли он имел привычку давать советы беспечным неопытным сенаторам. Тогда почему ей кажется, что он делает именно это? — Приму к сведению, — огрызнулась Лея, Вейдер в ответ лишь кивнул — и это не было насмешкой, у нее даже мысли не появилось, что могло бы быть — и молча удалился. Замок на двери наконец-то пискнул, Лея стремглав проскользнула в кабинет и рухнула в кресло. Она глубоко задышала, считая вдохи, как ее когда-то учили, убеждая себя, что не чувствует словно вокруг все гудит от непостижимой энергии. Она решила, что ничего не испортила. В Империи вполне приемлемо быть против рабства. Даже если это противоречит позиции самого Императора. Дверь снова пискнула, и вошла Фиура со стопкой датападов в руках. — Доброе утро, Ваше Высочество, – радостно поздоровалась она, сложив датапады неаккуратной кучкой на столе Леи. — Как прошла ваша встреча с сенатором Таа? — Очень странно, — пробормотала Лея, далекая от мыслей о сенаторе. Она поняла, что не представляет, что Вейдер вообще здесь делал и что хотел от нее. Что бы там ни было, она могла только надеяться, что он этого не получил.***
Вейдер присутствовал на сессии Сената. Он молча маячил на смотровой площадке под куполом ротонды; вроде бы не особо заметный и, конечно же, не принимающий участия в прениях. Но тень его присутствия накрывала весь зал заседаний. Атмосфера была напряженной, коллеги Леи — непривычно молчаливы и порой даже излишне нервны. Она с интересом смотрела на них, но в основном наблюдала за Вейдером. Лея знала, что ей следовало бы испытывать страх. Конечно же, она разнервничалась сегодня, когда он подслушал ее несогласие с их прославленным Императором. Очевидно, здесь он присутствовал ради демонстрации силы. Возможно, он даже наслаждался. Все его боялись, и никто не мог как следует этого скрыть. Так с чего бы ей воображать, как его на самом деле раздражает этот спектакль. Или как ему чертовски скучно под своей черной маской смерти. Но картинка отказывалась покидать ее мысли, и, Лея должна была это признать, была весьма хороша. Она даже могла посочувствовать этому воображаемому Вейдеру: Император говорил уже почти сорок минут, и Лея давно уже пропускала его монотонный бубнеж мимо ушей. А ведь он действительно неплохо устроился, с этой своей маской? На его месте она бы сейчас дремала. Может быть, он так и делает? Лея прикусила губу, подавляя совершенно неуместный смешок. Император продолжал говорить. Выступление продлилось еще минут двадцать. А потом им наконец-то позволили проголосовать по законопроекту о транспорте. Вейдер удалился сразу же после объявления результатов (за, конечно же), и больше она его в этот день не видела.***
Вечером Лея обнаружила еще один инфочип в своем кармане. И хотя она уже знала, что увидит, все равно решила его дешифровать. На чипе был всего один доступный ей документ. Передай это своему отцу, говорилось в нем.***
Решив стать шпионом повстанцев, Лея даже не подозревала, насколько утомительной будет ее работа. Честно говоря, даже во время совещаний у родителей, она воображала тайные встречи под покровом ночи где-нибудь на заброшенных заводах, незаметное проникновение через вентиляционные шахты и взлом информационных систем, возможно даже отчаянные гонки на спидерах где-нибудь на нижних уровнях Корусанта и спасение от неминуемой гибели в последнюю минуту. И она никогда, никогда не мечтала о бумажной работе. Не думала, что ей придется присутствовать на скучнейших встречах с обрюзгшими старыми бюрократами, не представляла, каким бессмысленным ей будет казаться большинство ее повседневных занятий. Она и подумать не могла, что даже аудиенции Императора станут обыденностью и будут, по большому счету, бессмысленными. Лее казалось, что она ничего не делает на самом деле. Бюрократическая махина Империи основывалась на неизменных и довольно таки банальных принципах. Она не обнаружила ни одного важного секрета, никого не вырвала из лап Империи. Она даже не сумела передать Сопротивлению какую-либо действительно важную информацию. Или, как минимум, не сумела бы, если бы не Эккрет. Инфочипы продолжали появляться в ее карманах. Никакой системы в их возникновении не было: иногда ничего не было целую неделю, а иногда она обнаруживала их почти ежедневно. И ей по-прежнему не удавалось извлечь из них ничего кроме одного сообщения. «Передай это своему отцу», одно и то же каждый раз. Бейл, конечно же, знал, что все это значит, как знал и кем был Эккрет на самом деле. Поначалу она не была уверена – иногда личности их осведомителей были абсолютно неизвестны. Но теперь знала наверняка. Ее отец беспокоился из-за ее участия, слишком беспокоился, даже если принять во внимание высокий статус контакта. Впрочем, он ничего ей не говорил. Она понимала, это вопрос безопасности. Сопротивление существовало только потому, что ни один из оперативников не знал всей картины в целом. Опасность была бы существенно выше, если бы ей была известна личность Эккрета. Однако даже потенциальная угроза не могла заглушить желание знать. Лея участвовала в чем-то большом, в чем-то важном. И она хотела знать, в чем.***
Вейдер присутствовал не на каждой сессии Сената. В его посещениях была лишь одному ему известная очередность. Иногда он казался просто вездесущим: его можно было встретить в любом уголке здания Сената. Лея даже попыталась выяснить, есть ли у него здесь офис. Однако ее ждала неудача. Насколько она могла судить, ему не было отведено официального помещения. Все называли его лордом Вейдером, это было похоже на титул, но Лея никак не могла понять какой. Он не имел места в имперской иерархии, не был лордом от какой-либо планеты или системы. И вообще не имел воинского звания. Вообще, чем больше она раскапывала информации, тем отчетливее понимала, что не представляет, чем же Вейдер занимается на самом деле. Конечно, слухи о нем ходили разные. И каждый казался мрачнее предыдущего. Убийца. Палач. Шпион. Железный кулак Императора. Джедай. Убийца джедаев. Родители тайком рассказывали ей правду о джедаях. Говорили, что те были хранителями мира и защитниками справедливости старой Республики, говорили, что именно поэтому Император и уничтожил их, как непосредственную угрозу. Она не могла представить, чтобы кто-то из них встал на сторону Императора. Поэтому Вейдер, конечно же, джедаем быть не мог. В то же время, он носил световой меч. И некоторые мрачно поговаривали, что он может прочитать мысли и эмоции и даже вытащить ответы на свои вопросы прямиком из разума жертвы. Лея не сталкивалась с Вейдером уже почти две недели. Никто не знал, где он; она видела, что в его отсутствие ее коллеги-сенаторы вздохнули с облегчением. Законопроекты, обсуждаемые в Сенате, были столь же незначительными, как и раньше, но теперь, казалось, это всех волновало еще меньше. Лея вздохнула и перевела взгляд на наброски на своем датападе. На одном из них Император резвился в облаке бабочек. Пожалуй, это лучше удалить. На трибуне представитель Маластара презентовал проект нового государственного праздника в честь дня рождения Палпатина. Лея стерла свои каракули и уставилась в пустой экран. Она не получала инфочипов вот уже целых две недели. И не могла выкинуть из головы сплетни про Вейдера. Убийца. Палач. Она надеялась, что с Эккретом ничего не случилось.***
Прошла еще целая неделя, прежде чем Лея наконец-то получила очередной инфочип. Занимаясь уже ставшей привычной процедурой дешифрования, Лея мысленно перебирала всех, с кем встречалась сегодня, вспоминала, куда и зачем ходила. Список был на удивление коротким. Она позавтракала в своих апартаментах, а потом провела большую часть дня либо в кабинете, либо на сессии. Единственными, с кем она общалась довольно близко, были Фиура, сенатор Пуджа Наберрие от Набу, члены регионального комитета по надзору за губернаторами – она фыркнула, жестокая штука, создавать комитет, не обладающий реальной властью, – и Дарт Вейдер. Фиура точно не была Эккретом. Доверительные отношения с помощницей возникли еще до связи с повстанцами, поэтому не было никакого смысла разводить сейчас секреты на пустом месте. К тому же, вряд ли ее родители пришли бы в такой ужас, знай они, что Лея контактирует с Фиурой. Какое-то время она всерьез подозревала Пуджу Наберрие. Та ни разу не проявила симпатии к их движению и, к тому же, происходила с родной планеты Императора, но у Леи было, скажем так, ощущение. Она не могла этого объяснить, но ей всегда удавалось хорошо понимать людей, и она чувствовала, что Пуджа не настолько лояльна Империи, как старалась показать. Как бы то ни было, но с Пуджей она общалась около пяти последних недель. А сообщения от Эккрета получала уже несколько месяцев. Члены комитета… Лея всегда думала, что они всего лишь кучка лизоблюдов, теперь же ей пришлось допустить, что, возможно, один из них просто хорошо притворяется. Если так, то он очень хороший актер, фыркнула про себя Лея. Но иногда она получала инфочипы в дни, когда заседаний комитета не было. И хотя она, от случая к случаю, общалась с его членами вне заседаний, ни с кем из них она не контактировала именно в те дни, кода получала данные. Но она виделась с Вейдером. Эта мысль вызвала оторопь. Невозможно. Абсурдно. Это же Дарт Вейдер. Но… Этим утром Вейдер опять присутствовал на заседании. Молча стоя на смотровой площадке под куполом ротонды, он все также небрежно нависал над залом заседаний, словно никуда и не исчезал. Лея в вполуха слушала обсуждение и наблюдала за его отражением в зеркальной консоли своей трибуны. Он выглядел также, как и всегда. С чего бы ей было думать, что он устал и практически засыпает на ходу. Но она думала. И она чуть не врезалась в него после заседания. Это было практически невозможно – массивную фигуру Вейдера было хорошо видно, а звук респиратора слышно издалека. Лея пришла к выводу, что он может быть абсолютно бесшумным, если захочет – вот уже второй раз она не услышала его приближения. — Ваше Высочество, — как всегда без выражения поприветствовал он. Но она чувствовала его взгляд. Лея так и не поняла, какая сила заставила ее сказать это. Должно быть всему виной был придуманный ей абсурдный образ Вейдера – уставшего и измученного, ожидающего конца заседания. Но как бы то ни было, она посмотрела прямо на его маску и сказала: — С возвращением, лорд Вейдер. Он молчал довольно долго, но его на мгновение участившееся дыхание подсказало Лее, хотя и абсолютно бездоказательно, что ей удалось его удивить. — Благодарю, Ваше Высочество, — наконец ответил он. И все. Они разошлись в разные стороны. А несколько часов спустя сунув руку в карман, она нашла инфочип. Программа дешифровки все еще работала, но Лея больше не обращала на нее внимания. Она смотрела в окно на цепочки транспорта, летящего сквозь Корусантскую ночь. Эккрет был кем-то, имеющим доступ к высшим эшелонам имперской власти. Возможно, даже членом внутреннего круга Императора. Никто кроме ее отца не знал Эккрета. Ее отец был в ужасе от ее сотрудничества с Эккретом, и ничего не рассказывал ей о нем. Ее отец доверял Эккрету, но, вероятно, не до конца. Она общалась с Вейдером по крайней мере раз в те дни, когда получала данные. Вейдер исчез с Корусанта на три недели, и три недели от Эккрета не было вестей. Консоль пискнула, сообщая о завершении дешифрации. И, как обычно, на инфочипе был лишь один доступный документ. «Передай это своему отцу» Лея так и сделала. Воспользовалась уже знакомым закодированным каналом, и передала неизвестную информацию Бейлу и Брехе на Альдераан. А после спрятала инфочип, стерла все следы своей деятельности и легла спать.***
Лея сразу поняла, что у ее плана было слабое звено – никто по собственному желанию не искал встречи с Дартом Вейдером. Она даже не могла попросить об аудиенции под каким-либо предлогом, как обычно делала со своими доверенными лицами в Сенате. Они должны встретиться случайно и, непременно, на публике. Наконец, в полнейшем отчаянии, Лея прибегла к древней тактике - столкновению в коридоре. Ей даже не пришлось изображать дрожь испуга. С точки зрения шпионских технологий выглядело это просто жалко. Но у нее получилось. Сообщение доставлено, и теперь ей оставалось только ждать. И надеяться, что она не совершила ужасную ошибку.***
Для встречи Лея присмотрела один из отсеков заброшенного ангара в рабочем квартале. Правда, в глубине души, она признавала, что частично на ее выбор повлияла атмосфера этого места. А также его расположение в центральной части Корусанта, и довольно редкое патрулирование. Для себя она нашла точку, откуда можно было видеть все происходящее в ангаре и прилегающих окрестностях. Она провела рукой по бластеру, сняла его с предохранителя и стала ждать. Прошло около часа, прежде чем она ощутила на себе чей-то взгляд. Она не видела, как он появился, не слышала характерного дыхания, ничего, но знала – он здесь. Чувствовала. Лея медленно выпрямилась и вышла из-за кучи ветхих ящиков, которые использовала в качестве укрытия. Внезапно дыхание Вейдера раздалось где-то справа, и она обернулась, пытаясь разглядеть темную фигуру на фоне непроглядной черноты ангара. — Ваше Высочество, — сказал он. Лея глубоко вздохнула. Вот и все, с мрачной усмешкой, поняла она. Либо она права, либо мертва. — Лорд Вейдер, — отозвалась она и протянула инфочип. — Если уж вы втянули меня в это, то, думаю, я заслуживаю знать, что на самом деле происходит. Долго, очень долго, в ангаре не было слышно ничего кроме его дыхания. Лея чувствовала на себе изучающий взгляд. А потом она ощутила нечто другое, странное и одновременно до боли знакомое, словно щекотку в мыслях. — Тебя зовут Лея, — утвердительно произнес Вейдер. Ей хотелось ответить саркастичным комментарием: конечно же это ее имя, невесть какой секрет. Но что-то в его голосе остановило ее. Интонация… она впервые расслышала ее, и в кои-то веки та идеально сочеталась с эмоциями, которые она так и не могла прекратить ему приписывать. Он говорил…с тоской. — Да, — ответила Лея, очарованная хрупкостью момента. Звук его дыхания заполнил тишину ангара. — Меня зовут Эккрет, — сказал Вейдер.